Небо Огня

Савада Нана была в хорошем смысле простушкой; милой домохозяйкой с доброй улыбкой и нежными руками; настоящей хранительницей домашнего очага, о которой только можно мечтать — что же, Чуя Накахара была тем самым огнём, что горит в этом очаге. Её актёрские навыки начинались и заканчивались на вежливых улыбках и умении флиртовать — даже не соблазнять — хотя, стоит отдать должное, Коё старалась вбить в прекрасную её рыжую головку хоть что-то о женском очаровании и использования своей внешности на полную мощь. Но Чуя была бойцом с горящими глазами в битвах, и нечеловеческой силой, заключенной в Порче. Чуя была не совсем человеком, и женское тело доставляло ей иногда больше проблем, чем пользы, а маленький рост и вовсе заставлял убивать всех взглядом. Сложно описать то насколько по её самооценке ударил факт, что даже Кёко Изуми в тринадцать лет была на два сантиметра выше двадцатидвухлетней Чуи. Каблуки спасали положение, а десятисантиметровые шпильки были, как родные, ведь сложно не иметь грациозности, когда тебе подвластна гравитация. Коё это не одобряла, но на самом деле завидовала, ведь ноги Накахары никогда не знали всех неудобств высоких каблуков. Савада Нана тоже не была особо высокой женщиной, но хоть в этом судьба сжалилась над Чуей, сделав её среднего роста. Правда, по японским меркам, а они не слишком высоки, но всё же! А если приобрести в бутике те самые шпильки, то она выйдет на пару-тройку единиц за отметку среднего роста по европейским меркам! Вроде бы малозначимый для жизни факт, а жуть как приятно. Чего Чуя действительно не ожидала, так это что у неё — точнее тела Наны — изменится цвет волос. С каштанового на какой-то тёмно-рыжий, не её родной светлый, а потому это ставило в тупик. Тут услужливо за спиной материализовался Кавахира, который разъяснил, что это влияние проснувшегося и приобретённого пламени, есть шанс, что глаза тоже изменят цвет — Чуя кивнула, а потом попыталась с разворота ударить ногой незваного гостя, что невозмутимо отклонился и пошёл на кухню. Женщину не покидает чувство, что её напарник тоже переродился, только в это наглое беспринципное древнее существо с божественными силами. Шаман на это лишь посмотрел на неё, как на душевнобольную, и сказал, что суицидальных наклонностей и страсти прыгать по ненастоящим мирам он не имеет. Что значило последнее — не объяснил. Бесит. Привыкать к роли гражданской было сложно, потому Чуя отводила дух на недо-покушителях на её жизнь. А уж о тех, кто стремился похитить или, ещё хуже, навредить Тсуне — не принято вспоминать. Такое и врагу не пожелаешь. Чуе не давала покоя лишь мысль о смерти истинной владелицы и матери малыша. Вот серьёзно, если бы Чую насильно не впихнули в тело, которому минуту назад воткнули нож в сердце, и она не увидела, что какие-то отморозки лезут к ребёнку, то чёрт знает, что случилось бы с наследником Вонголы, как она поняла, самой влиятельной мафиозной Семьи. Остался небольшой страшный шрам, потому о декольте или купальниках можно забыть. Да и мальчику незачем психику ломать, не дай бог вспомнит ещё, как маму зарезали. Вот объясните ей, бывшему боссу исполнительного комитета Портовой мафии, как можно быть таким идиотом, которым был Савада Емицу? Мужик, вроде бы, не вчера родился и в мафии не первый год, да и занимает едва ли не одно из самых высоких мест в мафиозном мире. Тогда, какого чёрта? Как можно было понадеяться на неписанный закон омерты? Как?! Мало того, что сформулирован закон курам на смех, так и нарушить его нефиг делать. И они правда думают, что гражданские не знают о мафии? Пф, да на выходных Чуя видела достаточно достоверный боевик с якудза. Русская мафия в кино показана всегда неправдоподобно, взять за пример того же Фёдора Достоевского, который мог бы в коварности подвинуть Дазая на его пьедестале. Чуя поморщилась от воспоминаний, было в Достоевском что-то не так; спящая сущность Арахабаки на него отзывалась, требуя спалить к дьяволу. В общем, Чую не брали на переговоры с русскими, да. Сейчас же Чуя флегматично рылась в головушке своей тушки, расчёсывая короткие волосы перед сном и тихо радуясь, что кудри остались в прошлом, никаких больше спутанных колтунов! Тсуна уложен спать в соседней комнате, сказка прочитана, телек с новостями просмотрен, дом не слишком засран, нож под второй подушкой двуспальной кровати, чистые простыни, мягкая-мягкая кроватка — можно спать. Чуя блаженно выдохнула, некстати вспомнив, что в последний раз, когда она была так расслаблена влетела молчаливая Гин со словами, что Гильдия сделала свой первый шаг, и что её брат ранен. В этом мире с милой домохозяйкой и то с одним, простите все, «другом» в лице древнего существа, ничего подобного произойти не могло. Кроме, разве что, громогласно вернувшегося блудного муженька во втором часу ночи. В соседней комнате еле-еле слышно испуганно хныкнул Тсуна. Чуя подумала, что убьёт «любимого» и поднялась с тёплой постели. Кровожадная усмешка сама расплылась на губах.