Пробуждение всегда заставляло Торина напрягаться. Если до этого он просто спал, то ему требовалось всего несколько секунд, чтобы убедиться, что все вокруг было в порядке и он находился в безопасности. Очнувшись же в незнакомом место, при этом пропустив большую часть дня, он был выбит из колеи. Рука инстинктивно потянулась к мечу, которому полагалось быть на поясе, а вместо него нащупала одеяло. Он попытался открыть глаза, чтобы посмотреть где находится, но веки были слишком тяжелыми, и отказывались слушаться. Торин попытался было подняться, чтобы не быть таким уязвимым...
—Да перестань же ты, дурень!— резко одернул его Двалин. —Ты находишься во дворце Трандуила и лечишь свою глупую голову. Никто не собирается нападать на тебя.
Торин позволил себе снова опуститься на ту поверхность, на которой лежал. Если Двалин был рядом, значит он действительно был ранен и нуждался в исцелении. Друг никогда не оставлял его в подобных случаях.
—Так то лучше, — сказал Двалин голосом, больше похожим на рычание. —И даже не пытайся подняться, пока кто-нибудь из тех, кто знает, толк в лекарском деле, тебя не осмотрит.
Послышался скрип ножек стула по полу, а затем раздались тяжелые шаги удаляющегося гвардейца. Торин решил, что друг пошел за целителем. Хорошо: значит он пока не должен делать ничего, что требовало бы усилий. Раны не горели огнем, как раньше, но Торин так устал, что даже думать ему было трудно, не говоря уже о том, чтобы двигаться.
Звуки шагов Двалина вернулись в сопровождении другого, гораздо более легкого и спокойного шага, Торин попытался сосредоточиться на происходящем вокруг. Он был ранен, это ясно. Двалин упоминал Трандуила, и это имело смысл. Трандуил был рядом во время битвы, они были в его доме. Что-то промелькнуло в глубине сознания Торина. Что-то важное, что он должен был вспомнить прежде, чем что-то еще случится... что это было? Балрог раздери, что-то важное…
—Ори!— внезапно выдохнул Торин, хотя говорить было несколько сложнее, чем он ожидал.
—Если бы я не знал, что в твоей голове и прежде все было вверх тормашками, я бы подумал, что тебя стукнули именно по ней, — проворчал Двалин.—Мой голос совсем не похож на Ори.
— С Ори все в порядке?—повторил Торин, раздражаясь. Двалин точно понял, о чем у него спрашивали. Он и вполовину не был так глуп, как ему нравилось прикидываться.
—Открой глаза, и, может быть, я тебе отвечу, —хмыкнул Двалин, отчего Торин чуть не взвыл. Это был явно один из тех случаев, когда друг начинал беспокоиться только потому, что Торин был слегка ранен.
—Мастер Ори оправляется от своей раны, — раздался звонкий голос где-то совсем рядом с Торином. — Наши лучшие целители очистили его кровь от яда, и ему ничего не угрожает. Потребуется некоторое время, чтобы полностью исцелиться, но он будет в порядке.
—Хвост мне в бороду, парень, ты не должен был так легко все ему выкладывать, — возмутился Двалин. Торин же, поняв, что рядом находится кто-то гораздо более разумный, проигнорировал его слова. По-видимому, целитель тоже так считал. Торин почувствовал, как с его бока стягивают одеяло: теперь он вспомнил, что именно туда его ранили. Проклятые орки и их отвратительное оружие.
—А остальные?— спросил он, пытаясь каким-то образом адресовать свой вопрос только целителю, при этом не двигаясь и не открывая глаз.
—Боюсь, что здесь я должен согласиться с мастером Двалином, — ответил целитель. — Ты получишь остальную информацию, как только откроешь глаза.
Торин был совершенно уверен, что разочарованный протест, который он издал, не был ни вежливым, ни особенно взрослым, хотя до самой смерти он будет отрицать, что делал нечто столь жалкое.
—Нет никаких причин, чтобы ты не мог этого сделать, мастер Дубощит— терпеливо сказал целитель, и его спокойный тон очень скоро стал таким же раздражающим, как стоны Двалина. —С глазами все в порядке.
—Не хочу, — по-детски проворчал Торин. Что-то в его тоне вдруг напомнило ему, как он здесь очутился. Его принес эльф. Уж кто-кто, а Трандуил точно этого не забудет. О, так вот оно что. Ему даже не нужно открывать глаза. Он умрет прямо здесь от стыда. Как они могли так поступить с ним? Он никогда больше не сможет спокойно разговаривать с Лесным королем.
Очевидно, его мысли отразилось на лице, потому что внезапно Торин услышал рядом с собой злобное хихиканье Двалина.
—А теперь возьми себя в руки, ладно?— сказал его гвардеец с явной усмешкой в голосе. — Ты ведёшь себя, как маленький эльфийский ребенк, не кхузд, а недоразумение.
—Мастер Двалин, если ты не хочешь добавить ничего полезного, может быть, найдешь себе занятие ... в другом месте?
Голос целителя был строгим и властным. Торин позволил себе улыбнуться, услышав, как Двалин шагает прочь, бормоча себе под нос что-то о чопорных эльфах и их властных целителях. Правда Торина гораздо меньше позабавил тот же тон, обращенный уже к нему.
—Открой глаза, мастер Дубощит, —приказал целитель. — Или я пойду, найду короля и сообщу ему, что его пациента нужно переместить в другое место. Возможно, в другое крыло наших залов, мимо всех наших родичей, которых он только сможет найти.
Это, решил Торин, уже просто нечестно. С рычанием он заставил себя открыть глаза и посмотрел на наглого вымогателя так свирепо, как только мог.
Он увидел перед собой эльфа, который был явно ближе по родству с Тауриэль, чем с Трандуилом: с такими же рыжими волосами, что и у капитана. Он выглядел юным, как и все остальные эльфы, подумал Торин. На первый взгляд целитель не был похож на того, кто играет роль тирана, но у него достаточно хорошо получалось, так что, возможно, он частенько проделывал это.
—Так намного лучше, — беззаботно промолвил эльф, полностью игнорируя свирепый взгляд Торина. —Я верю, что ты полностью исцелился, хотя еще несколько дней будешь чувствовать усталость. Подобное исцеление накладывает свой отпечаток на организм.
Торин разумно промолчал в ответ на это замечание, все еще пытаясь прожечь эльфа взглядом. Полное отсутствие реакции заставило узбада задуматься, не делает ли недостаток практики его менее эффективным. В Эред Луине каждый поспешил бы убраться с его пути в ответ на этот свирепый взгляд.
—Ты, господин, совершенно здоров, если не считать, конечно, характера, — между тем продолжал эльф, по-видимому, ничего не замечая. — Так что я позволю посетителям войти.
Торин открыл было рот, чтобы сказать, что он предпочел бы никого не видеть и собирается снова лечь спать, но целитель уже ушел. Меньше чем через минуту у постели Торина собрался небольшой отряд. Как и подобает храброму воину, он снова закрыл глаза и притворился спящим.
—О, — послышался встревоженный голос Бильбо. —Похоже, он снова заснул. Может быть, мы вернёмся позже...
— Не позволяй ему одурачить тебя, парень, — твердо сказал Балин. —Если бы он спал, мы бы услышали храп ещё снаружи.
Затем этот ужасный, вероломный предатель - Балин - схватил Торина за ногу и провел по ступне пальцем. Конечно же Торин не издавал ничего столь недостойного взрослого кхузда, как писк. Это был просто звук неудовольствия.
— Так тебе и надо, —отрезал Балин. — Это возмездие за то, что так нас напугал.
Было ясно, что притворяться больше не выйдет. Торин заставил себя снова открыть глаза и впился в него своим фирменным взглядом. Даже Бильбо, казалось, ничуть не встревожился. Он определенно терял хватку.
—Есть ли причина, по которой вы не даете мне уснуть?— спросил Торин несколько более хрипло, чем собирался.
Добрый хоббит, немедленно принес ему со стола чашку воды. Торин поблагодарил Бильбо, старательно игнорируя Балина, Фили и Кили.
—Ты был ранен, дядя, — тихо сказал Кили. —Мы беспокоились.
Ну что ж, теперь он просто чувствовал себя ужасным гномом. Торин пристально посмотрел на племянника, ища любой намек на то, что это была уловка, чтобы заставить его чувствовать себя виноватым. Однако все, что он мог видеть на лице Кили, - это беспокойство и неуверенность.
—Я в полном порядке, — ответил Торин, стараясь смягчить голос. —Это была всего лишь царапина.
—Там было много крови, — сказал Фили, и голос его звучал гораздо моложе, чем должен был.
—Некоторые раны выглядят гораздо страшнее, чем есть на самом деле,— вздохнул Торин, стараясь не выдать своего раздражения. Он не ожидал, что мальчики будут так волноваться. Неужели они в первый раз видят его больным?
—Ну, —замялся Фили. —Двалин кричал, что ты идешь и получаешь смертельную рану всякий раз, когда его нет рядом, чтобы защитить тебя. Мы думали, что...
—О, ради Махала, — огрызнулся Торин и тут же пожалел об этом, когда мальчики поморщились. — Двалину нужно перестать вести себя словно курица-наседка. Я не был смертельно ранен. У него была просто истерика, вот и все.
Внезапно лица его племянников расплылись в одинаковых улыбках. Торин собирался ударить Двалина так сильно, как только сможет, когда встанет с этой кровати. Подумать только: парни решили, что он серьезно ранен.
—Но если это не так, — лукаво свернул глазами Кили, — то почему король Трандуил принес тебя сюда, как деву из старых сказаний?
Все сочувствие Торина мгновенно испарилось. Он снова впился гневным взглядом в своих посетителей, стараясь не обращать внимания на то, что Балин и Бильбо прячут улыбки за ладонями.
— Трандуил, — царственно сообщил племяннику Торин, — воспользовался моим ранением, чтобы развлечься. Именно такого позорного поведения и следовало ожидать от эльфов!
—Ну-ну, Торин, — проворчал Балин, борясь с приступами смеха, — мы ведь должны укреплять союз, не так ли? Конечно же, ты не можешь, — тут смех на мгновение овладел им, и он сделал паузу, пока не взял себя в руки, — не можешь обвинить союзника в таком предательстве.
В голове Торин крутилось множество ответов, и ни один из них не был достаточно вежливым для приличной компании или для ушей их эльфийских хозяев. К счастью, Бильбо выбрал именно этот момент, чтобы вмешаться.
—Мы рады видеть, что ты здоров, — сказал он Торину, делая над собой усилие, чтобы не улыбнуться. — Всё беспокоились, когда вы с Ори потеряли сознание и рады будут увидеть, что ты проснулся.
—С ним все в порядке?— спросил Торин, немного устыдившись того, что не узнал этого сразу же, как они прибыли. Конечно, целитель сказал ему, что Ори в порядке, но парень был ранен из-за Торина, он должен был хотя бы проверить. —Мне следовало...
Узбад замолчал, не совсем уверенный в том, что ему следовало сделать. Безусловно что-то, что помешало бы самому молодому члену их отряда быть пораженным этой стрелой.
—С ним все будет в порядке, — заверил Торина Балин, все еще посмеиваясь. — Целители удалили весь яд и говорят, что он будет спать крепко еще несколько часов, пока не пройдет лихорадка. Ему ничего не угрожает, хотя я уверен, что, когда он проснется, ему будет не очень хорошо.
—Я должен был предупредить его, — серьезно ответил Торин Балину. —Если бы я мог...
—Мальчики, могу я поговорить с вашим дядей наедине?— спросил Балин, и по его виду было совершенно ясно, что это вовсе не просьба.
Фили и Кили тут же повернулись, не желая оказываться в немилости Балина, когда он говорил таким тоном. Бильбо, почуяв неладное, быстро последовал за ними. Как только они отошли достаточно далеко, Балин понизил голос и сурово произнес:
—Торин Дубощит! Я надеялся, что нам не придется вести этот разговор.
—Я знаю, — с несчастным видом ответил Торин, скручивая одеяло между пальцами. Он был так глуп. Почему он более тщательно не проверил, как идет битва вокруг? Почему он не добрался до этого проклятого орка раньше и не расправился с ним прежде, чем у того появился шанс причинить кому-нибудь вред? Неудивительно, что Балин был сердит.
—Что бы случилось, если бы ты не окликнул Кили?— между тем спросил старый друг.
Это было...не то, что Торин ожидал услышать от Балина. Если бы он не окликнул Кили, то Бильбо, очевидно, не стал бы пытаться убрать его с дороги.
—Кто бы пострадал тогда, Торин?—нетерпеливо поторопил Балин через мгновение.
—Кили. —какое это имеет отношение к тому, что Торин не смог должным образом защитить Ори?
—Значит, если бы стрела не попала в Ори, то попала бы в Кили, — заключил Балин. —И чем же это ситуация была бы лучше того, что случилось?
—Дело не в этом, — раздраженно отрезал Торин. —Я никому не должен был позволить пострадать!
—О, конечно, — саркастически закивал Балин. —Ты обязан был защитить каждого члена отряда во время битвы. Я и забыл, что ты
у нас великий волшебник и способен совершать невероятные подвиги. Или я неверно оценил ситуацию? Быть может, раненые эльфы это тоже твоя вина?
—Ты ведешь себя нелепо, — прорычал Торин, выведенный из себя насмешками друга. —Я не говорю что мог защитить всех, но если бы я справился с этим орком раньше, то беды бы не случилось.
—И почему ты?— огрызнулся Балин в ответ. — Почему не Трандуил? Он был ближе, чем ты, когда стрела была выпущена, если верить Бильбо. Почему он не расправился с орком?’
—Это не одно и то же, Балин, — яростно возразил Торин. — Трандуил понятия не имел, что будет дальше.
—Ну да, конечно, — согласился Балин, выглядят при этом раздражающе неискренне, — я и забыл, что ты уже переживал эту битву. Тогда ты был так дружен с Трандуилом, что сражался с ним плечом к плечу против орков.
—Балин!— прорычал Торин. —Во имя Махала...
—Нет, Торин,—почти так же яростно ответил Балин, быстро успокоившись, когда все головы в комнате повернулись, чтобы посмотреть на них. —Ты будешь меня слушать. Не было никакого способа узнать, что произойдет на этот раз. Это было сражение! Ты знаешь, иногда в бою – на самом деле, часто – получают ранения! Ты тоже был ранен, так значит ли это, что Двалин прав, обвиняя себя в том, что остался с Бифуром, а не убедился, что ты в безопасности?
—Двалин...что?— растерянно переспросил Торин. — Что за глупости! Бифуру нездоровилось, его нельзя было оставлять одного во время боя.
—Кили был в опасности, конечно, его надо было предупредить. То, что Ори стоял у него за спиной - чистой воды случайность, не более. Торин, если ты надеешься предотвратить все мелкие неприятности в этом путешествии, лучше будь готов к разочарованию.
—Я не думаю, что Дори согласится с тобой, — мрачно ответил Торин, представляя ту ярость, которую Дори испытал, когда его младшего брата ранили.
—Дори, — раздраженно фыркнул Балин, — считает, что это целиком и полностью его вина: это ведь он позволил Ори как отправиться с нами, так и вступить в бой. Я бы и сам с ним поговорил, но, к счастью, Нори и без моей помощи способен объяснить брату, что он ведет себя как последний идиот. Кстати, я надеюсь ты разберешься с Двалином, потому что у меня на его глупость не хватает терпения.
—Всего-то?— резко спросил Торин. —Раз ты говоришь, что это не так, то иначе и быть не может?
Балин открыл было рот, чтобы ответить, но почти сразу же захлопнул его снова. Он несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь, пока Торин сидел и ждал его ответа, и в конце концов произнес:
— Торин, ты мне доверяешь?
В душе узбада поднялось возмущение. Этот разговор состоялся всего несколько часов назад (ну, может быть, и немного дольше, он и сам точно не знал, как долго был без сознания). Торин уже собирался озвучить это, но Балин упреждающе поднял руку.
—Да, ты уже говорил это. И все же: я говорю, что в случившимся нет твоей вины, а ты отказываешься мне верить. Означает ли это, что мой совет хорош только тогда, когда он согласуется с тем, в чем ты и сам уверен? Ибо если это так, то с большим успехом ты мог бы оставить меня в Эред Луине, чтобы я помогал Дис править.
На ум пришло несколько ответов: один злее другого. Одеяло, будь оно живым, задохнулось бы в его мертвой хватке. Торин следовал советам Балина уже много лет, еще до того, как стал узбадом. Почему друг вдруг решил вести с ним такие разговоры? Никогда прежде он не обращал на слова Торина такого внимания. Если где-то в глубине души и шевельнулась мысль, что Балин не беспокоился, потому что раньше был уверен, что Торин сразу же отпустит свои переживания, то узбад решительно ее проигнорировал.
То, что Балин заговорил первым в этой безмолвной битве воль, объяснялось скорее его великой мудростью, чем правотой Торина.
— Торин, пока я жив, я буду направлять тебя, насколько это в моих силах, — Балин тихо вздохнул. Торину казалось, что его верный советник безмерно устал, и чувство вины за усталость друга соединилось с чувством вины за раны Ори, а до него-за раны Бильбо. —Я посвятил всю свою жизнь правителям из рода Дурина и лишь однажды пожалел об этом. Это было в тот день, когда мы сидели среди трупов наших друзей и родных на Азанулбизаре. Ибо в тот день я с абсолютной уверенностью понял, что мог бы давать Трору хорошие советы, до тех пор, пока Дурин не возродится среди нас, и все равно не был бы услышан. У меня нет сил ещё раз проходить этот путь. Если ты не хочешь слушать, скажи мне сейчас, и когда мы вернем Эребор, я назначу Ори управляющим, а сам стану писцом вместо него.
Торин с трудом осознавал, что он только что услышал. И откуда это пришло? Всю свою жизнь Балин был рядом с ним, с раннего детства, всегда старший друг стоял за его плечом. Его тайны, надежды и мечты в равной степени принадлежали и Балину, и они редко расставались больше чем на год. А теперь тот говорил о том, чтобы воздвигнуть между ними стену. Торин с трудом мог представить себе такую реальность.
—Ты действительно сможешь так поступить?— в хриплом голосе отчетливо звучало недоверие. — Почему? Ты же не...
—В прошлый раз этого не случилось, даже когда ты поставил нас на грань войны?—спросил Балин и получил в ответ утвердительный кивок.—Я не могу точно сказать, почему, — сообщил он узбаду. —Ведь я не тот, кто стоял рядом с тобой под сводами нашего дома. Но полагаю, что если бы я был на его месте, то, возможно, уже потерял бы надежду быть услышанным. Не похоже, что ты прислушивался к моим советам, когда впервые отправился в это путешествие.
Торин вынужден был признать правоту друга. Балин советовал ему быть вежливым в Ривенделле, ждать Гэндальфа в Туманных горах, быть дипломатичным в отношениях с Трандуилом и осторожным в Эреборе. Он не раз бранил друга за то, что тот отгонял от себя остальных членов отряда. По правде говоря, Торин следовал советам Балина так же, как и советам Махала, когда ему был предоставлен второй шанс. Неужели в первый раз Балин просто-напросто сдался к тому времени, когда был убит Смауг? Торин не мог говорить с уверенностью, но вынужден был признать, что это возможно.
—Неужели это так важно для тебя?—наконец спросил он. —Что бы я поверил, что ранение Ори невозможно было предотвратить?
—Для меня очень важно, чтобы ты поверил, что некоторые знания о будущем не дают тебе силы исправлять все ошибки, которые могут произойти, — ответил Балин. —Для меня очень важно знать, что ты не будешь пытаться взвалить на свои плечи всю тяжесть мира. Торин, когда мы доберемся до Эребора, мы все еще можем причинить множество неприятностей. Мы не можем предсказать появление дракона. Мы можем... мы можем потерять Бильбо, если все пойдет не так. Если ты возьмешь на себя всю вину за случившееся, не имея более шансов что-либо исправить... Единственный путь, который я вижу, ведет к горечи, что могла бы посоперничать с горечью Трора. И я больше не желаю служить такому королю.
—Но я не могу изменить свои чувства и мысли только потому, что ты этого хочешь, — мрачно ответил Торин, гадая, потеряет ли друга из-за этой своей неспособности. В кои-то веки ему захотелось стать тем гномом, кто мог бы протянуть руку и схватить Балина за плечи, чтобы удержать его рядом. Обычно в подобных ситуациях, когда эмоции нельзя было просто отбросить в сторону, Торин всегда ждал действий от других. Объятие, которое он подарил Бильбо, было исключением, вызванным невероятным облегчением.
—Я и не жду от тебя этого, — тихо ответил Балин, и Торин чуть не задохнулся от такого же облегчения. —Но я надеюсь, что ты попытаешься. Я очень хочу, чтобы ты слушал, а не затыкал уши, потому что не хочешь слышать. Ты можешь мне это пообещать?
—Я буду очень стараться, — серьезно ответил Торин.
—О большем я и не прошу, —Балин, попытался слегка улыбнуться, —И мне не придется доводить Ори до слез, бросая его в жерло под названием "политика".
—Ты скажешь мне, когда он проснется?— попросил Торин, все еще не способный полностью успокоиться, пока не узнает, что их писарь пришел в сознание и идет на поправку.
—Хорошо, — согласился Балин. —Хотя я остаюсь верен своей угрозе: заставить тебя иметь дело с Двалином. По крайней мере, это должно быть легче, чем иметь дело с тобой. Докажи, что ты здоров, ударив его пару раз и убедительно порычи на него, убеждая забыть о своей неуместной вине.
Торин невольно рассмеялся, понимая, что это было более верным описанием его отношений с Двалином, чем кто-либо из них готов был признать. Они дразнили друг друга, били по плечу и ворчали, и пока могли делать все это, друзья считали, что с миром вокруг все в порядке. Качая головой, Торин наконец-то разжал пальцы на своем сильно потрепанном одеяле.
—Я передам ему твои слова, — пригрозил он Балину.
—Обязательно, — великодушно согласился тот. —На самом деле, думаю, что он скоро вернется, так что, пожалуй, оставлю вас ворчать друг на друга в свое удовольствие.
Старый советник встал и, задержавшись лишь для того, чтобы хлопнуть Двалина по плечу, вышел из комнаты. Торин застонал при мысли об очередном разговоре, который мог бы затронуть тему его чувств, и пожалел что внезапная потеря сознания - слишком несбыточная просьба.
***
Двалин выглядел не лучше, чем когда уходил, отметил Торин. Он мог только надеяться, что это было частью плана Двалина: наказать его за ранение, а не настоящим гневом. Торин действительно не был уверен, что сможет выдержать еще один спор. Усталость все настойчивее тянула его ко сну, и хотя бок был не так плох, как раньше, рана все еще причиняла неудобство.
К счастью, бедному узбаду, похоже, была дарована хотя бы эта милость. Двалин посмотрел на него так, словно перед ним было оружие, которое следовало признать пригодным для боя, а затем презрительно фыркнул.
—Мой брат пропустил тебя через жернова?
—Если бы я был выжат как следует, ты мог бы повесить меня на веревке сушиться, — неожиданно для себя пошутил Торин.
—Хм!— Двалин явно обдумывал эту мысль. Он придвинул стул к кровати и тяжело опустился на него, не обращая внимания на жалобный скрип, ни в чем не повинного предмета мебели. —Тогда тебя отругали куда строже, чем я мог надеяться. Сделаешь это еще раз, и я сам убью тебя, заодно избавлю орков от лишних хлопот.
— Ты же знаешь, что на самом деле я сделал это не нарочно, — не удержался Торин. Как бы ему ни хотелось оставить эту тему и снова заснуть, у него было достаточно гордости, чтобы возражать против обвинений в чем-то, что он не мог изменить. И нет, ирония происходящего от него не ускользнула.
—Это ты так говоришь, —хмыкнул гвардеец, но казалось, что он готов на этом остановиться. Следующий комментарий был гораздо более типичен для их обычных послебоевых дискуссий.
—Фили и Нори придется еще поработать с Бильбо, — заявил Двалин. — Парень неплохо справился, но все-равно иногда слишком мешкал перед ударом, от этого его нужно отучить.
—Он очень хорошо справился, — возразил Торин. — Возможно, мы не сможем отучить его от колебаний, Двалин. Бильбо -нежная душа. Вероятно, он никогда не будет полностью готов к убийству.
—Может быть, и так, — кивнул Двалин, нисколько не убежденный, — но если мы не попытаемся, то этим подведем друга. Однажды это колебание может привести его к смерти.
Двалин был прав, как ни противно было Торину признавать это. Как бы они не защищали Бильбо, ему придется противостоять Смагу. Но даже если хоббит будет не один, Торин не был уверен, что они смогут что-то сделать.
—Возможно ли научить его не делать этого?— произнес Торин, больше размышляя вслух, чем спрашивая по-настоящему. —Мы оба знаем, что никакое количество тренировок не может заменить настоящую битву.
—Да, это так, — согласился Двалин, вероятно, вспоминая о своей первой битве точно так же, как и Торин. Ничто на самом деле не могло подготовить к убийству кого-то живого. — Лучшее, что мы можем сделать, это сделать его движения инстинктивными и надеяться, что инстинкт возьмет верх. Я буду точно так же тренировать и Ори, когда он поправится. У него была та же проблема.
Голос Двалина звучал торжественно, когда он произносил эти слова, и выражение его лица было таким нарочито пустым, что Торин немедленно насторожился.
— Ори поправляется?—быстро спросил узбад.
—Да, с ним все в порядке, не беспокойся, — так же быстро ответил друг.
— Тогда откуда это странное выражение лица?— подозрительно прищурился Торин. Здесь определенно что-то было не так. Он поймал себя на том, что склонил голову набок, как будто, изменив угол наклона, он увидел бы, что скрывает Двалин.
—Понятия не имею, о чем ты говоришь, —заупрямился друг. Торин собирался откинуть волосы с лица, расстроенный такой очевидной ложью, но тут же поморщился, когда рука напомнила ему, что тоже была повреждена. Только случайность позволила ему уловить отблеск вины в глазах Двалина, и внезапно множество вещей встало на свои места.
—Ты винишь себя не только за меня, но и за Ори? Балин будет вне себя от ярости.
—Брата это не касается, —жестко отрезал Двалин, скрестив руки на груди, словно защищаясь. —Да и тебя тоже, если уж на то пошло.— это прозвучало бы гораздо убедительнее, если бы Двалин не ерзал на стуле, глядя куда угодно, только не на Торина.
— Двалин, ты же знаешь, что я собираюсь сказать, — предостерегающе произнес Торин, снова наклоняя голову, чтобы заглянуть другу в глаза. Обычно в такой момент он просто отвесил бы Двалину подзатыльник, но сейчас быстрое движение, вероятно, принесло бы больше вреда, чем пользы.
—Знаю, поэтому лучше помолчи, —проворчал Двалин.
Неудивительно, что его так часто сравнивали с каким-нибудь диким животным: сейчас он больше всего походил на недовольного медведя.
— Нам не обязательно все время говорить о своих чувствах.
Единственным подходящим ответом на это заявление был ряд предложений на кхуздуле, касающихся того, что Двалин сможет сделать в следующий раз, когда вновь решит изобразить из себя идиота. Двалин, казалось, больше успокоился, чем оскорбился, поэтому Торин решил, что цель достигнута. Когда Двалин знает, что ведет себя глупо, он достаточно скоро исправляется. Гвардеец был не из тех, кто живет прошлым.
—И тебе того же, — последовал ожидаемый ответ Двалина. —А теперь спи и перестань тратить время тех, кого не изрезал на куски жалкий орк, и кого потом не несли на руках, точно царевну.
Торин закатил глаза в ответ на эту явную попытку спровоцировать гневную тираду, перевернулся на другой бок, закрыл глаза и очень скоро сделал именно то, что предложил Двалин.
Два дня спустя капитан Тауриэль вернулась из Эсгарота с Бардом на буксире.
***
Ори проснулся накануне, к большой радости всех собравшихся, каждый из которых по-своему выражал своё беспокойство. Дори и Нори почти не отходили от постели брата, пока он спал. Бомбур исчез в кухнях Трандуила, чтобы узнать, можно ли приготовить жаренный картофель для их самого младшего товарища. Бильбо рылся в библиотеке в поисках книг, которые могли бы заинтересовать Ори. Фили с Кили частенько заходили проверить, не очнулся ли их друг.
Но это вовсе не означало, что пробуждение Ори разрешило все их проблемы. Напротив: почти сразу же вспыхнул новый спор. Когда Ори настоял на том, что он достаточно хорошо себя чувствует, чтобы присутствовать на встречах с Бардом и Трандуилом, и проявил недюженное упрямство, несмотря на отказ Дори позволить ему встать с постели. Поначалу Нори решил держаться в стороне от этого конфликта. Ори, как он сообщил Торину, был уже достаточно взрослым, чтобы вести свои собственные сражения, пусть и на словах. Но позже Торин очень удивился, когда Нори вмешался и встал на сторону Дори.
Узбад отправился к комнате Ори вечером, так как после пробуждения писца захотели навестить все члены отряда. Товарищи решили собраться на ужин в отведенной тому комнате Торин никак не ожидал, что едва войдя, ему придется столкнуться лицом к лицу с раскрасневшимся Ори и побелевшим Дори. Он был еще больше удивлен, когда Дори почти оттолкнул его в сторону, торопясь покинуть комнату. Торин не мог припомнить, чтобы их травник когда-нибудь был так груб, конечно, если не считать его попытки задушить Трандуила. Но тогда Лесной король был виноват сам.
Не прошло и секунды после ухода Дори, как Ори побледнел так же, как и его старший брат. Торин закрыл глаза и пробормотал молитву их беспощадному создателю о милосердии. Последнее, в чем нуждался этот поход, было еще больше разногласий. Именно тогда Нори решил вмешаться. Он был неожиданно серьезен, учитывая, как часто комментарии среднего брата были саркастическими и насмешливыми.
—Мы воспитали тебя лучше, — только и сказал он.
Ори с трудом смог подбирать слова. Торин ясно видел войну на его лице: признать ли, что был неправ, или из гордости упорно продолжать обвинять Дори во всем, что тот сказал?
—Он просто душит меня, Нори!— запротестовал Ори, явно избрав гордость.
—Может быть, и так, — согласился Нори, не отступая ни на дюйм, —Но это только часть того, что ты сказал, младший брат. Может ты хочешь, чтобы наш узбад услышал остальное?
Желание Торина возразить, что это не имеет к нему никакого отношения, было решительно подавлено. Нори явно высказывал свою точку зрения, и не было никакого смысла вовлекать себя в дискуссию еще больше, чем он уже был вовлечен.
— Я... — Ори на мгновение запнулся. Он снова провел свой предыдущий бой, и на этот раз победила справедливость. —Нет, я не хочу, чтобы кто-нибудь это слышал. Это было нечестно.
—Так оно и было, — кивнул Нори. —Именно это ты и скажешь Дори, когда докажешь, что достаточно силен, чтобы посещать собрания, отправившись на его поиски. Всё, иди.
Конец этого заявления сопровождался легким взмахом руки, который Торин очень хотел бы скопировать. Такое увольнение стало бы очень полезным для самоуверенных советников в ближайшем будущем ... он надеялся.
Ори ушел, и в комнате воцарилась тишина, пока Торин не встретился взглядом с Нори и не заговорил.
—Ты слишком зациклен на хороших манерах, — узбад попытался быть серьезным, но потерпел неудачу, — Для того, кто зарабатывает свои деньги, кражами у людей
—Ну-ну, мой Господин, — беспечно отозвался Нори, — если риск окупается, это не значит, что ты должен быть груб.
Как и следовало ожидать, Двалин чуть не умер от усилий, пытаясь уложить в голове эту мысль. Его лицо приобрело тот самый красный оттенок, который Ори и Балин однажды обсуждали в гостиной Бильбо. Это, радостно подумал Торин, научит гвардейца перестать комментировать решение Трандуила повеселиться над безсознательным гномом! Разумеется, он не позволил своему ликованию отразиться на лице. Узбад должен держаться за свое достоинство, особенно когда его народ был так решительно настроены отнять его
***
В конце концов Трандуил успокоил взволнованного Дори, выделив комнату для дальнейших встреч, которая находилась очень близко к комнате Ори. Так что больному предстояла лишь короткая прогулка до места проведения советов. Ори победил в споре с Дори, напомнив брату, что он отправился в путешествие в качестве летописца и как же ему выполнить свою работу, если он пропустит все самое интересное. Пока что этот вопрос был закрыт, хотя Торин и не думал, что он останется таковым, когда они покинут Лихолесье.
Несмотря на недовольство, Ори не разрешили сопровождать остальной отряд и слуг Трандуила, чтобы поприветствовать Барда у ворот. Бофур и Глоин предложили остаться с товарищем, чтобы он не чувствовал себя полностью покинутым, поэтому к Торину и Трандуилу, стоявшим перед Главными Вратами Лесного Королевства в ожидании гостя, присоединилось немного уменьшенное число кхазад.
На гостя этот прием, похоже, не произвел особого впечатления. Бард был таким же настороженным и угрюмым, каким его помнил Торин. Он подозрительно осмотрел эльфов и гномов, и Торин на мгновение задумался, как Тауриэль вообще убедила его прийти. Узбад быстро забыл об этой мысли, когда понял, что Бард и Тауриэль были не одни. Вместе с человеком пришли его сын и две дочери. Дети были потрясены своим первым путешествием в лес и первым видом того великолепия, что царило во дворце Трандуила. Торин не ожидал, что Бард приведет свою семью. Хотя, если задуматься об этом, все было правильно: после смерти жены Бард не мог оставить детей одних в Эсгароте.
—Надеюсь, у вас есть веская причина, чтобы затащить нас в это мрачное место, — были первые слова человека. Он остановился на некотором расстоянии от обоих правителей и посмотрел на них суровым взглядом, в котором не было и следа дружелюбия. Трандуил, казалось, был несколько ошарашен этим приветствием, но сам Торин ожидал чего-то подобного. Бард запомнился ему как человек, больше привыкший иметь врагов, чем друзей.
Более длительное знакомство с Трандуилом - ну, во всяком случае, дольше, чем тот час, который они провели в обществе друг друга в прошлый раз- позволило Торину увидеть, как эльф сдерживает свою первую, явно недружелюбную реакцию, услышав, что его земля так оскорблена. Вместо этого король ответил совершенно вежливо:
—Мы благодарны за то, что вы нашли время посетить нас, — Трандуил слегка склонил голову. — То, что мы хотели бы обсудить, кажется нам чрезвычайно важным
—Безусловно это так, если эльфы и гномы стоят рядом, — заметил Бард. —У меня не сложилось впечатления, что ваши народы были особенно дружелюбны в прошлом.
—Все меняется, мастер Бард, — ответил Трандуил с тонкой улыбкой, — Даже эльфы. Хотя и не всегда так, как этого ожидают другие. Мы с Торином считаем, что в ближайшие годы нам понадобятся союзники. И лучше будет сосредоточится на этом, чем на обидах прошедших лет.
Торин подумал, что это была потрясающая речь для того, кто не далее как неделю назад с удовольствием участвовал в обмене оскорблениями. Возможно, долгая жизнь эльфов помогала им научиться говорить такие вещи с такой убежденностью.
Разговор был прерван писком младшей дочери Барда, которая то выглядывала из-за спины отца, то снова пряталась ему за ноги. За этим последовал мягкий смех Фили, сопровождаемый ободряющим похлопыванием Бифура по плечу.
—Он не причинит тебе вреда, маленькая госпожа, — успокаивающе заговорил Фили. —Он всего только поздоровался.
—Но он же ничего не сказал!— воскликнула малышка, внезапно снова осмелев и повернувшись к Фили с выражением явного сомнения на лице. У Торина сложилось впечатление, что она привыкла к розыгрышам старшего брата и сестры. Либо так, либо она унаследовала отцовское недоверие к незнакомцам.
—Тильда!—побранила старшая из дочерей Барда, словно она была намного взрослее младшей. Торин готов был поспорить на хорошие деньги, что эта девочка взяла на себя роль матери после ее смерти. Фили в ответ снова рассмеялся.
—Ничего страшного, госпожа, — обратился он к старшей. —Я уже привык к тому, что мне не верят. Вот этот, — тут он взъерошил волосы Кили и услышал в ответ протестующий возглас, —готов будет поверить, что небо зеленое, если я только скажу, что это не так.
Сын Барда усмехнулся в ответ. Торин видел, как лицо мужчины слегка напряглось, но тот сдержался. Он привык защищать детей от всех и вся, решил узбад. Должно быть, очень трудно позволить им говорить с теми, кого он никогда не встречал и кому абсолютно не доверяет.
— Мастер Бифур, — продолжал Фили, указывая на Бифура в качестве объяснения, — был ранен в битве, в которой наш народ сражался уже очень давно. Он не помнит, как говорить на вестроне, поэтому использует языки нашего народа. Язык жестов- иглшмек, помогает нам говорить друг с другом, даже когда вокруг очень шумно. Когда в кузнице молот бьет по металлу он заглушает всë. Бифур сказал тебе "привет",— Фили закончил своё объяснение, используя нужный жест,для сопровождения слова.
"По-хорошему, — подумал Торин, — следовало бы прямо сейчас отчитать Фили". Их языки предназначались только для кхазад, а не должны быть раскрыты чужакам. Однако три вещи мешали ему возмутиться. Одна из них заключалась в том, что Бильбо, вероятно, уже довольно много знал об иглшмеке, поскольку путешествовал с ними так долго и был талантлив в таких вещах. Вторая - неподдельный восторг на лицах детей, когда они пытались повторить жест, а Бифур им отвечал. И третья- лицо Барда смягчилось, когда он увидел этот восторг. Через несколько лет старший племянник Торина станет просто смертельно опасен: с его харизмой и способностью находить правильные слова, чтобы растопить любой лед, Фили будет гораздо лучшим правителем, чем его дядя.
—А что теперь он сказал?— требовательно спросила Тильда, наблюдая, как Бифур показывает нечто гораздо более сложное, чем простое приветствие.
—Он говорит, —перевел Кили, который просто физически не мог надолго оставаться в стороне, —что для него большая честь познакомиться с вами и что он надеется, что вы еще поговорите с ним позже. Бифур не часто разговаривать с представителями других народов, — пояснил младший принц. —Даже некоторые гномы не помнят знаков достаточно хорошо, чтобы говорить с ним должным образом.
—Мы обязательно поговорим позже, — пообещала старшая девочка, вежливо присев в реверансе. Бифур поклонился в ответ.
—Спасибо, — снова перевел Кили. Девочки захихикали, и Торин увидел, что сын Барда повторяет жесты, бормоча что-то себе под нос. Где-то, со вздохом решил Торин, его отец и дед проклинали неспособность своих потомков хранить древние секреты.
—Я полагаю, что мы все предпочли бы поесть, прежде чем заводить какие-либо долгие разговоры, — сказал Трандуил, заполняя наступившую паузу. Он действительно улыбался, понял Торин, и это была не та быстро исчезающая улыбка, которую прежде видели на лице Лесного короля. Взгляд Трандуила, когда он смотрел на детей, становился ласковым и снисходительным. Кто бы мог подумать, что у холодного правителя Лесного Королевства найдется слабое место?
—Да, пожалуйста, —вмешался сын Барда. —Прошло уже много часов после завтрака!
—Действительно, —засмеялся Бильбо, впервые обратив на себя внимание детей. —В Шире мы бы уже поели, по крайней мере трижды. Такими темпами я совсем похудею.
С этими словами Бильбо направился в залы Трандуила, и дети почти сразу окружили его, громко спрашивая, кто он такой, откуда пришел и почему он такой маленький. Смех Бильбо тянулся за ним по пятам, пока он пытался ответить на их вопросы, прежде чем они успеют задать новые. Взрослые последовали следом, посмеиваясь над их энтузиазмом. В целом, атмосфера стала гораздо менее холодной, чем когда Бард только прибыл. Бифур заслужил много эля, когда бы он того ни пожелал.
