Говорят, это миф, и никто не сказал "любовь чиста"; Говорят, этот мир никуда не ведет, и жизнь пуста; Говорят, это мы расшатали себя до крайних чувств; Говорят, это мы все придумали, прогоняя грусть Кукрыниксы «Песня наивного человека»
***
Вэй Ин от наказания под строгим контролем ожидал худшего, но внезапно второй молодой господин Лань не очень-то строго следил за поведением вверенного адепта, что сильно расходилось с тем, что о нём говорили. Ну или ему просто было всё равно, как ведёт себя Вэй Усянь, если тот пишет правила хотя бы половину времени, проведенного в библиотеке. А остальное не его дело. И, несмотря на довольно вольготные условия - это обижало. Даже на откровенные провокации Лань Чжань не распалялся, и как его такого вежливого и спокойного шевелить — тот ещё вопрос. Интересный, кстати, точно интереснее переписывания правил. Его даже разозлить не выходило, хоть немного! Он либо безукоризненно вежливо отвечал, либо просто будто бы не замечал ничего. Лёгкая обида смешалась с азартом, почти как на охоте. Почти. В библиотеку Вэй Ин явился взвинченный, умудрившись разругаться с Цзян Ченом из-за какой-то мелочи, а помириться они банально не успели, и раздражение ещё кипело в крови, хоть и понемногу спадая. Всерьёз злиться и обижаться на брата он не умел, но всё равно не самое приятное состояние. Он буркнул что-то вместо приветствия, сердито плюхнулся на своё место, будучи не в настроении трепаться языком, и хотел уже приступить к переписыванию правил, но его окликнули: — Вэй Ин. Он удивлённо посмотрел на Лань Чжаня, который с невозмутимым лицом протягивал ему налитую соком локву, даже растерявшись на мгновение от неожиданности. И против воли и своего настроения улыбнулся. — Вау, Лань Чжань, это мне? — Вэй Усянь недоверчиво протянул руку вперёд. — Мгм. Тебе, — Ванцзи бережно вложил плод в чужую руку. — Ты выглядишь расстроенным. Они оба с секунду промедлили прежде, чем убрать руки. — Эм… Спасибо, — Вэй Ин немного неловко рассмеялся, пытаясь понять причины этой внезапной доброты. Раздражение окончательно ушло, а локва на вкус оказалась ничуть не хуже, чем на вид. Чувства благодарности за участие хватило минут на тридцать относительно тихой работы лишь с периодическими эмоциональными восклицаниями по поводу особо не угодивших ему правил, разрушая благородную и возвышенную тишину библиотеки. Но всё же быстро заскучал и вернулся к идее разговорить Лань Ванцзи. Почему-то первой на ум пришла весьма странная для дружеского разговора тема. — Лань Чжань, знаешь, Цзян Чен постоянно говорит, что ты меня ненавидишь, а терпишь и отвечаешь только из вежливости, — он оторвался от начертания иероглифов и взглянул на Ванцзи. Если подумать, вряд ли тот делился бы с ним локвой, если бы ненавидел, но нельзя отрицать тот факт, что вероятность подобного задевала. Смешным казалось бы раздражение или минутная злость, но не ненависть. Пальцы Лань Чжаня на доли секунды сжались сильнее вокруг кисти, едва не разломив её, а сам он будто бы напрягся на несколько секунд, не в силах ответить сразу. Но после всё же собрался. — Вздор. Не ненавижу. А тому, кто не знает чужих чувств, не стоит их судить, — Ванцзи самую малость резко выдохнул, а из глаз исчезла острая холодность, появившаяся в них после того, как был озвучен вопрос. — Это тоже одно из ваших правил? — категоричный ответ одновременно удивлял и грел душу, но Усянь постарался поскорее соскользнуть с темы, в которую по своей же дурости зачем-то влез. Лань Чжань отрицательно качнул головой. — Нет. — Вау… Я думал, что-то подобное могло бы быть в списке, их же у вас столько… — Вэй Ин широко развёл руки, подкрепляя слова пантомимой. — А это вполне имеет смысл, в отличие от многих, кстати. Как вы их всю жизнь соблюдаете и ещё не умерли от тоски? Постфактум Усянь уже успел пожалеть о заданном вопросе, но не настолько сильно, чтобы как-то поправлять ситуацию. — Думаю, в том числе вопрос привычки, — немного помолчав, Лань Чжань добавил: — Хотя тебе, боюсь, не помогло бы, даже живи ты в Гусу с рождения. Вэй Ин уставился на него в восхищении. Во-первых, эта фраза была одной из самых длинных, сказанных не по делу фраз, исходящих от Лань Чжаня, а во-вторых, это была шутка! Ещё и с весьма сомнительно подходящим к идеалам Облачных Глубин подтекстом. Подросток окончательно развеселился и, опираясь на руки, наклонился над столом, беспардонно влезая в чужое личное пространство. — Ты не перестаешь меня удивлять. Но… Постой, ты знаешь, что меня не переделать, но продолжаешь ловить и назначать наказания. Зачем? — Это моя обязанность. И стоило бы уважать правила чужого дома, раз уж ты гость. Год — не так уж и много, — строго высказали ему. — И всё-таки ты зануда, — рассмеялся Вэй Ин с детским восторгом в глазах. Он протянул одну руку вперёд, чтобы аккуратно ущипнуть Лань Чжаня за щёку, будто удостоверяясь, что он такой действительно существует, а не его странный глюк, а потом, не удержав равновесие, плюхнулся животом на стол. И рассмеялся ещё громче, наблюдая, как разлетаются отдельные потревоженные движением воздуха листки бумаги. И замер, почувствовав легкое прикосновение чужой руки к своим волосам и робкое поглаживание, длившееся секунд пять, не больше. Он удивлённо посмотрел на Ванцзи, который так и застыл, не опустив до конца руку, будто не зная, что теперь делать. — Ты чего? Неужели я настолько обаятельный? М? — Ничего. Возвращайся к работе, — Лань Чжань отвернулся от него и старательно уткнулся в книгу. Вэй Ин снова рассмеялся, но лезть дальше не стал, старательно игнорируя охватившее его лёгкое смущение. Подумать обо всём он ещё успеет.