Глаза наши ясные и взоры прекрасные, Но там, в глубине души, свои миражи. Святые и варвары неправдой и правдою Творит человеческий род Свой нынешний свод. Мельница «Волкодав-2»
***
Время в юности летит быстро — обернёшься, и несколько месяцев уже минуло. Так и сейчас, сколько бы бесценно-важных событий ни происходило, как бы медленно ни тянулись лекции Лань Циженя, учёба в Гусу исключением не стала, особенно учитывая, что положенный год она так и не продлилась. Пьянки под покровом ночи, прогулки и шалости, посиделки в библиотеке и в цзинши с Лань Чжанем, изучая чудную рукопись, возня с кроликами и побеги в Цайи, нудные лекции и усиленные тренировки, всё это вертелось, мешалось друг с другом, накладывалось. Порой Вэй Ину казалось, что так теперь и будет всегда, хотя умом он всегда помнил про возвращение в Юньмен, частенько вспоминал шицзе, дядю Цзяна, скучал, особенно тихими вечерами, когда вечеринок в обход правил не случалось, и орден накрывало тишиной и светлой печалью. Но с конфликта с Цзысюанем прошло целых четыре месяца, переполненных через край всем, чем можно, а оглядываешься назад — как будто несколько жалких дней. А потом их всех собрали вместе и объявили последние новости. Обучение пришлось экстренно прервать, потому что Великие ордена вместе с союзными малыми наконец пришли к согласию по поводу ситуации с Цишань Вэнь. Другими словами, начиналась война. Им было предписано оставаться в Гусу Лань, как в одном из основных штабов, пока их не распределят по подразделениям. Но сначала надо было дождаться глав орденов или их представителей, которые должны были прибыть со дня на день. Орден, несмотря на все правила, был похож на растревоженный улей, кто-то из молодежи горел энтузиазмом, кто-то откровенно боялся, кто-то просто готовился исполнить свой долг, но таких, признаться, было совсем немного. Лань Чжань знал, что война не за горами, но не ожидал, что всё случится настолько быстро. Никто не ожидал, на самом деле меры должны были быть профилактическими, но Цишань Вэнь тоже активизировались, и всё больше маленьких и средних кланов попадали под их влияние. В прошлом на это глаза закрывали, но сейчас внимания на провокации трудами Сиченя, который прислушался к брату, было в разы больше, а расписанные радужные перспективы от политики невмешательства в достаточной степени подробны и правдоподобны. Было решено, что дальнейшее промедление опасно для новорожденного альянса. И таким образом, момент упущен не был, и потери наверняка будут в разы меньше, чем на его памяти. Но вот только Вэй Ин и все остальные, им придётся взрослеть ещё раньше, страдать ещё раньше, чем тогда. За любые перемены надо чем-то платить, и минимизировать жертвы — не значит изменить всё. Это было правильно. Единственный возможный выход. Вэй Ин нашёл Лань Чжаня во время небольшого перерыва между ворохом решаемых в срочном порядке дел на отданной в пользование кроликам полянке. Лань Чжань рассеянно почёсывал животное между ушек и вспоминал. Вспоминал реки крови, содранные струнами в мясо пальцы, тела боевых товарищей, крики, стоны умирающих, рычание бегущих в атаку мертвецов под потустороннее, пугающее, пусть и по-своему прекрасное завывание флейты. Вспоминал резкий, больной взгляд Вэй Ина, который тогда уже не хотел видеть его рядом. И знал, что многое из этого совсем скоро повторится. Только бы не всё. Оклик Вэй Ина выдернул из размышлений внезапно, Лань Чжань даже вздрогнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки и приветливо кивнул. Он бы покривил душой, если бы сказал, что не ждал Вэй Ина и не хотел поговорить до того, как всё начнётся. Вэй Ин старался держаться легко и непринуждённо, но сквозь его улыбку проглядывала напряжённость. Он опустился рядом на траву и затих, будто бы пытаясь понять, что же он хочет сказать. Лань Чжань не торопил и ничего не спрашивал, только едва заметным жестом коснулся тыльной стороной ладони чужой руки. Словами поддерживать всё ещё было тяжело, хотя за последние месяцы определённый прогресс проглядывал. Наконец Вэй Ин заговорил фальшиво беспечным голосом. — Лань Чжань, после войны ты приедешь погостить в Юньмен? Нарвём лотосов, погуляем по рынку, поохотимся на фазанов, — всё звучало как-то ломко, надтреснуто, будто бы Вэй Ин просто искал подтверждения, что такое вообще будет возможно. Лань Чжань видел его мельком в последние дни, но тогда первый ученик клана Цзян лишь задорно смеялся, рассказывая друзьям и приятелям, как они перебьют всех псов-Вэнь, прославятся и вернутся домой героями. Был таким, каким ему и положено, самоуверенным и дерзким. А сейчас будто выставлял напоказ все свои слабости и больные места. Среди всех ребят у Вэй Ина всегда была роль главного заводилы, авантюриста и вдохновителя, и так вышло, что один только Лань Чжань не требовал и не ждал ничего подобного. Это была единственная, очень нужная возможность выдохнуть и просто разделить свои переживания с кем-то ещё. — Приеду, — Лань Чжань прислонился к чужому плечу, усилием воли не давая себе взять Вэй Ина за руку. Это уже будет за рамками, какой бы тягой к тактильным контактам Вэй Ин ни обладал и какие бы доверительные отношения ни выстраивались сейчас между ними. После той их знаменательной совместной прогулки Вэй Ин старательно избегал Лань Чжаня несколько дней, так что Второй молодой господин Лань уже искренне боялся, что сделал что-то не то, тем самым оттолкнув от себя дорогого человека, но через некоторое время общение снова начало настраиваться на прежний лад. Вэй Ин на вопросы о том, что случилось, отмахивался и в упор не говорил, так что пришлось оставить тему. Им и так хватало и совместных занятий, и тем для разговоров. Им и так очень много надо было успеть. А сейчас время уже вышло, оставалось только сидеть рядом и продолжать молчать, не зная толком, что сказать. — Лань Чжань, — вдруг живо и искренне улыбнулся Вэй Ин, будто стряхнув с себя оцепенение. — Я тебе хотел сказать спасибо. Я не знаю, что будет дальше, не знаю, отправят ли нас воевать бок о бок или совсем в разные места, я не знаю, когда мы встретимся, если разойдёмся через пару дней здесь, поэтому и хотел поблагодарить тебя сейчас. Я никогда не думал, что встречу человека, который действительно серьёзно отнесётся к моим идеям и поможет, и ты так много сделал для меня за это время, поэтому спасибо тебе. Я рад, что смог подружиться с тобой. Ты прекраснейший и достойнейший человек. Полянка, на которой они сидели, была залита солнечным светом, но прохладный воздух не давал позабыть о том, что они высоко в горах. Вэй Ин немного поежился и ближе притёрся к чужому плечу, сам того не осознавая. Лань Чжань глядел на него с тихой нежностью и грустью, не пытаясь ни отстраниться, ни приблизиться. Было бы не так плохо остаться в этих мгновениях навсегда. За время их странного общения они научились не просто наслаждаться обществом друг друга и доверять, но и молчать вместе. И для Вэй Ина такое вообще было в новинку, раньше молчал подолгу он только наедине с самим собой, и, конечно, он доверял Цзян Чэну и Янли, полностью доверял, но это было чем-то абсолютно иным. Вовсе не таким ветреным и лёгким как положено бы первой влюблённости, так было в самом начале, но чем дальше, тем более глубокой и основательной становилась его привязанность, и прекратить он просто не смог. А теперь, видимо, пришла пора расплаты за собственную слабость. Через несколько дней, когда представители заинтересованных сторон не только прибыли, но и уже обсудили всё необходимое и лишь доносили информацию до учеников, Цзян Чэн и Вэй Усянь стояли перед госпожой Юй, приехавшей как представитель ордена Юньмен Цзян. И тогда их обоих и проняло по-настоящему. Женщина не ругалась на них и не кричала, говорила собранно, строго, по делу, выдавая ценные указания, приказы, но даже не пыталась в очередной раз вскрыть семейные проблемы, будто забыла о них вовсе. Под конец сказала сурово, с воинской наработанной выправкой и прямым и острым взглядом, обращенным на них: — Разумеется, это всё касается лишь самого начала кампании и предполагаемых ваших в них ролей. Но следующий мой приказ относится ко всей будущей войне. Вернуться живыми и здоровыми. Обоим. Независимо от личных антипатий к первому ученику ордена, он был своим. И он был мало того, что силой, с которой другим следовало считаться, пусть и абсолютно неуправляемым, он был дорог и тем, кого женщина привыкла считать своей семьёй. Сына же мадам Юй коротко потрепала по голове, почти прошептала пожелание удачи и вышла прочь. Завтра начиналась война, и им всем придётся так или иначе научиться с этим справляться. Детям, взрослым, ученикам, учителям и главам орденов. Если они хотят победить — придётся.