Реабилитация

      Через месяц после той звукозаписи был назначен московский концерт с новинками от Наива. Концерт отыграли отлично. После всех скандалов поклонники понемногу стали привыкать к новому гитаристу и уже раздавались выкрики "Ильяяяя!" "Спирин! Руби!" Дима радовался, что он этого за своими барабанами не слышит, только потом, когда листает ленту в Инстаграме или Ютуб.       После концерта в гримерке толклось много народа, но потихоньку все разъехались и Дима остался один, не считая Спирина. Тот, как будто ждал этого момента, подсел ближе, заглянул директору в лицо, осторожно касаясь бедра. - Поехали ко мне, Дим? - ничуть не стесняясь предложил он. Снейк задумался, прислушиваясь к своим ощущениям. Почему бы и нет. - Ко мне поедем - сказал он уже в такси, Илья кивнул, не возражая и тайком провел рукой от Диминой коленки к паху.       Дима откинулся на спинку сиденья, прикрывая глаза, разводя ноги и позволяя гитаристу возбуждать его украдкой от посторонних глаз. Спирин беззвучно раскрыл ширинку и скользнул рукой по члену. Ехать им было минут тридцать.       Расплатившись, они покинули такси с ничего не подозревающим водителем, с самыми серьезными лицами. В лифте Илья попросил: - Нажми стоп, Дим - и опустился на колени, распахивая Димино пальто и стягивая брюки вместе с бельём, жадно и горячо проходясь губами по истекающему смазкой члену директора.       Дима послушно тыкнул кнопку и опёрся спиной о зеркальную стенку кабины, наблюдая откровенную сцену со своим участием в противоположной такой же зеркальной стене. Зрелище отсасывающего парня возбуждало ещё сильнее, и через несколько минут Снейк кончил, под ловкими умелыми пальчиками любовника. Илья не выпуская обмякший член изо рта снова стал посасывать и играть язычком, приводя в стоячее положение.       Снейк переступил и прихватив его за длинные пряди потянул вверх, рукой скользнув в расстегнутую ширинку и принялся подрачивать член, сам ритмично толкаясь в руку партнёра: - Давай уже до квартиры дотянем, я хочу тебя. - У меня смазка есть, с клубничным вкусом.       У Снейка едва всё не упало от нахлынувшей неприязни, он на дух не переносил дешёвые ароматизаторы, но не стал ничего говорить, только нажал кнопку необходимого этажа с трудом застегивая ширинку.       В квартире, едва скинув верхнюю одежду и толкнув любовника на кровать дотянулся до тумбочки: - Вот нормальная смазка. Чтоб я больше никаких вкусов не видел.       Илья выгнулся стягивая узкие джинсы и продолжая ласкать директора, скользнул под него. Снейк немного растерялся, но сделал вид, что так и надо.       Дима не привык быть сверху. Привык подчиняться и растворяться в любимом. Сейчас подчинялись ему. Щекотала нервы, усиливая возбуждение, непривычная роль. Снейк без особой любви, но аккуратно готовил партнёра, делая всё как всегда делал Аркадин. Как было бы приятно ему, Снейку. Ласкал так, как любил сам. И Спирин тихо скулил от изнеможения в его объятьях, плавясь от нежности, ему никогда не предназначавшейся.       Решив, что прелюдии достаточно, Снейк подхватил под ягодицы любовника и вошёл одним длинным движением, заставляя того зажмуриться и, дав время привыкнуть, начал двигаться.       Илья выгнулся, волна дрожи прошла по всему телу и бурно кончил, хватая ртом воздух. Снейк замер на секунду, давая партнеру время пережить самый пик эйфории и толкнувшись несколько раз в ставшее узким нутро, финишировал следом. Опустился сверху, поцеловал так, как сам любил когда его целуют - благодарно, в плечо. Любовник вздрогнул и издав тихий стон, обвил руками торс барабанщика: - Дима… о боже. Я ничего подобного ни с кем не испытывал.       Снейк даже не стал самодовольно хмыкать или иронизировать, как это было обычно с Валерой. Было абсолютно всё равно. Фатальное опустошение не принесло лёгкости, а наоборот, придавливало плотным одиночеством.       Дима осторожно вышел, выпутываясь из объятий любовника, вытерся скомканной простыней и вытянувшись рядом, закурил. Спирин стёр сперму с живота и скинул испачканную простынь на пол, пристраиваясь рядом и обнимая поперек груди. Снейк было испугался, что он полезет с нежностями, но Илья ограничился объятьями и просто рассматривал клубы дыма, что директор молча пускал в потолок.       Когда рука на груди потяжелела, Снейк выскользнул из объятий уснувшего любовника и подошёл к окну. Ночное небо, подсвеченное огнями столицы казалось светлым. "Как ты там? Простишь ли меня когда-нибудь?"       Снейк уткулся лбом в стекло и зажмурился, сглатывая комок в горле. Хотелось заорать, двинуть кулаком по подоконнику, или сразу - в окно, чтобы осколки разлетелись с весёлым звоном, но Дима как всегда сдержался.