Augen auf

      РФ на бегу хватают за локоть. Цепкие пальцы больно сжимают конечность. Россия чуть не падает на серый тротуар, но мужчина притягивает его к себе. Страна заворачивает русского в свои объятия, будто захотел потанцевать. Руки обвивают ошеломлённого юношу, пресекая все попытки вырваться. Синие глаза успевают запечатлеть чёрную военную форму.       — Куда это мы так спешим, Russland? — светло-русый узнаёт гадкий хрипловатый голос. Злость и обида вскипают в измученном сердце:       — Отпусти меня! — славянин, как уж, извивается в объятьях фрица. В результате нацист только усиливает хватку, болезненно сдавливая тело.       — Всерьёз думаешь, что я сделаю это и распрощаюсь с козырной картой? — насмешливо произносит Рейх над ушком русского. — Говоришь такую глупость, одновременно сбегая от Болгарского царства? Он у меня на хорошем счету, один из лучших союзников. Признаю, кажется, я тебя недооценил.       Третий отпустил республику из объятий, повернув к себе и продолжив держать за локоть. Подросток отвёл лицо в сторону — не хотел смотреть на этого шакала. Немец поднял повыше шапку-ушанку, съехавшую на нахмуренные бровки, нежно проведя по светлым кудрям, выбивающимся из-под неё. После он резко повернул к себе личико строптивой страны, вызвав неприятное ощущение в области шеи. Пара холодных и ярких глаз начали сверлить друг друга. В очах России не было ни намёка на страх, лишь отказ подчиниться и сдаться Рейху. Худое лицо блондина от чего-то становилось довольнее. Словно он уже придумал, как доставит себе большее удовольствие, ломая бесхитростного, но упрямого мальчика.       — Раз уж вышел, составишь мне компанию, — нордист взял триколора под руку и как ни в чём не бывало прогулочным шагом направился вверх по улице. Россия пытался вернуть себе конечность и, не имея иного выбора, шёл рядом с убийцей. Нацистская Германия не реагировал на буйство компаньона, с задумчивой улыбкой глядя вдаль, будто это было обыденным явлением. Поняв, что ни единый мускул не дрогнул на худом лице, Федерация прекратил вырываться. Нахмуренно он поинтересовался:       — Почему ты, сказав, что я пленник, вот так прогуливаешься со мной?       — Передумал, — фриц перевёл бесчувственные серо-голубые глаза на наследника врага. — Я решил, что твои способности не должны сойти в могилу в Антанте. Поэтому предоставляю тебе честь, приглашая вступить в Ось, — немец приоткрыл клыкастый рот. Республика принесёт больше выгоды, если начнёт сотрудничать с диктатором.       — Ты серьёзно? — черты лица красноречиво сообщали, что Третий не шутит; но РФ всё же спросил. — Я никогда не предам свою семью, став на сторону врага-изверга! Изверга и эгоиста, действующего только ради своих амбиций!       Внезапно рука фрица мёртвой хваткой оказались на шее русского. Сверхдержава затащил его в проём меж домами. Длинные пальцы впивались в нежную кожу, оставляя розово-красные следы. Славянин схватился за кисть и запястье нациста, начавшего его медленно поднимать над землёй. Синеглазый задыхался не в состоянии глотнуть спасительного воздуха. Когда сознание начало давать сбои, жестокая рука отпустила шею. Подросток бы упал, если б ариец не поймал его, облокачивая о своё подтянутое тело. Юноша жадно вдыхал кислород, восстанавливая дыхание.       — В следующий раз я не буду так любезен, Russland. Оскорбишь — дам пощёчину, не задумываясь. Рука у меня хлёсткая, — безэмоционально предупредил Рейх.       По телу России пробежал холодок. До этого момента он злился на наци, а сейчас ему стало по-настоящему не по себе от общества шовиниста. Но страх русский не допустит любыми способами — поклялся когда-то юноша. Блондин тем временем погладил отрока по спине, как бы успокаивая, после поправил тому воротник полосатой рубашки, отстранив от себя. РФ не сопротивлялся. Сколько усилий ему это стоило! Не бороться, отбиваясь всеми силами, а позволить шакалу прикасаться к нему! Но если Россия вновь начнёт упираться, это взбесит Нацистскую Германию. И тот уж отыграется по полной. Светло-русый этого не хотел. Надо сохранить силы и тело по возможности нетронутыми. Затаиться, сделать вид, что смирился, а потом бежать. Таков план триколора. Тем более, подчиняться сильному, ставящему его на колени, унижая, не впервой…       Третий мягко взял его под руку так, как они шли ранее, и повёл дальше. Русский смотрел вниз, идя, как механизированная кукла. Игрушка без эмоций и чувств. Эту маску Россия примерил первой и хорошо к ней привык. Однако, под апатией и безразличием РФ скрывал всё то же горячее сердце. Оно не давало синеглазому не заметить важное изменение. Обычно, отец после избиения оставлял сына один на один с холодными стенами, единственным живым существом в мёртвой тишине. А Рейх? Ариец не только сначала предупредил о следующем наказании, но и после первого аккуратно забрал вместе с собой. В светло-русой голове промелькнула шальная мысль, что теоретически Третий в этой ситуации дал республике больше ласки, чем его собственный отец. Славянин немного зажмурился и с презрением сглотнул подступивший ком в горле. Эта идея вызвала жуткое отвращение! Он помотал головой, дабы она вылетела от греха подальше.       Задумавшись, подросток не заметил, как двое дошли до сквера. Редкое место, не лишённое живых зелёных растений. Фриц вдохнул полной грудью. Видимо, ради чистого воздуха он и хотел посетить это спокойное место. Триколор сделал то же самое, но незаметно для чужих глаз. Свежо. РФ подумал, почему раньше так редко посещал подобные скверы? Размышляя, Федерация случайно кинул сапфировый взгляд на компаньона. Создавалось впечатление, что Рейх с удовольствием рассматривает природу. Серо-голубой взор любуется, как лучи солнца падают на ярко-салатовые листья. При лёгких порывах ветерка слышался их ненавязчивый шелест. Будто немцу приятно видеть нередких обитателей сквера из царства животных. Он следит, как маленькие птички прыгают по веткам высоко в кроне дерева. России кажется это каким-то несуразным, несовместимым с жестоким и властным характером диктатора. Национал-социалист впервые находится так близко к синеглазому. Славянин замечает два шрама на контуре его лица со своей стороны. Они в форме вытянутых треугольников, словно подарок от когтей чупакабры.       — Засмотрелся? — прерывает занятие сына СССР ариец, лукаво вопрошая. Держава вздрагивает, обличённая в своих действиях. Русский так увлёкся, что не заметил, как пялится на своего врага. Увидев реакцию мальчика, Третий спросил: Не уж то я такой страшный, что ты задрожал?       — Я не считаю тебя таковым, — отрезал обладатель шапки-ушанки. Федерация взаправду считал, что впалые щёки и хищные черты не так уж и нелицеприятны.       — Правда? Однажды мне сказали, что я похож на восставшего мертвеца. Всё из-за худобы и резких линий.       — Тебя это расстраивает? — в безэмоциональном тоне не различался спрятанный сарказм.       — Ничуть нет. Наоборот, мне нравится, что выгляжу под стать своим действиям. Знаешь, какое удовольствие испытываю, когда страны и люди сжимаются, только узрев мой силуэт? — Нацистская Германия по-актёрски элегантно вскинул свободную руку. Русский отрицательно кивнул. — А хотел бы лично ощутить это? — ухмыльнулся во все 32.       — Нет. Мне это не интересно, спасибо, — республика чувствовал себя скованным. Надобно не разозлить немца и подбирать слова. Однако, почему тот разговаривает, точно ничего не случилось? Будто не он душил синеглазого в подворотне. Этот немного громкий, с хитрецой, но достаточно дружелюбный тон. Как до злополучного завтрака…       — Почему ты не хочешь присоединиться ко мне..? Не молчи, пока способен говорить, — уже строже сказал нацист с недобрым прищуром.       — Ты не думаешь о благополучии других, — выдал юноша.       — Ложь. Да, я забочусь о том, как бы возвеличить свой угнетённый род. Но разве кто-то смеет корить меня в этом? Мысли масштабнее. Я намерен изменить общество, дав возможность достойным получить то, чего они заслуживают.       — А что будет с теми, кого посчитаешь "недостойными"? — прицепился к слову Федерация, всё более распыляясь.       — Разве в моей идеологии об этом не сказано? — презренно исказил лицо. Третьему казалось, будто он объясняет аксиому.       — У тебя есть идеология? — удивился славянин, считавший, что блондин просто бессистемно уничтожает всех несогласных или не успевших убежать.       — То есть ты не знаешь? Я тебе не рассказывал? — протянул вдогонку сверхдержава с надеждой, что не допустил позорной оплошности. Но русский кивнул в значении «нет». Рейх приуныл. Но тут же собравшись, сел и усадил мальчика на свободную скамью. Нацист не отпускал предплечье сына Союза, дабы тот не сбежал. Удобно устроившись, немец начал:       — Я разделил людей на две категории, — он показал средний и указательный палец одной кисти. — Первые — не лгут, не лицемерят, презирают ханжество и прогнивший уклад развратного общества, что держится на двуличии и подобострастии, — ярко давал характеристику Нацистская Германия, активно жестикулируя рукой до локтя. — Они бравые новаторы, идущие к своей цели и ни за что не отступающие со своего пути. Истинные сильные мира сего. Единственные имеющие право управлять другими, ибо сами заслужили вершить дела, а не получили с неба. "Зилзог" или "Пастыри", — шовинист глянул на собеседника. Наследник врага с непониманием, но и с интересом слушал теорию наци, что польстило фрицу. Он сладко протянул: И есть второй. Основная серая масса. Грязные, ничего из себя не представляющие животные, плывущие по течению и боящиеся сделать что-то самостоятельно. "Риндвих", а проще — Скот, Овцы, живущие за счёт творца-Пастыря. Второй тип следует уничтожить, дабы сохранить первый. Сильный побеждает слабого, — холодные глаза впились в Россию, застывшего в потрясённом состоянии.       — А как же… протяни руку слабому? — неуверенно и тихо спросил Федерация. Идеалист издал усталый стон.       — Защищая слабых, сильный растрачивает себя попусту и погибает, — после нескольких секунд молчания фриц продолжил: Даю тебе время для размышления. Вскоре ты поймёшь, что я абсолютно прав. Однако, долго ждать не буду, — молодой человек встал, поднимая следом и страну. Следовало перевести тему, дабы у потенциального союзника не сложилось в голове чёткое мнение об идеологии Рейха и не остался неприятный осадок: Я заметил, ты часто рассматриваешь мою форму. Она тебе приглянулась?       — Я просто пытаюсь понять к какому роду войск она принадлежит.       — Каков вердикт?       — Не похожа ни на одну мне известную.       — Это в силу того, что она создана лично для меня и моих подчинённых. Когда я был на войне, больно привык к военной экипировке, что повседневная одежда вызывает у меня неприязнь.       — Ты служил? — с интересом спросил светло-русый, после ругая себя за это.       — Да, в недавней войне у вод далёкого Черного моря. Где вода чище и теплее, где берега зелены и богаты диковинной субтропической природой. Там, где под небом не блуждает чёрный смог, — мечтательным тоном ностальгировал Нацистская Германия. Ему удалось направить диалог в иное русло. Приятное, даже прекрасное. Но глядя, как Россия внимательно слушал, убийца от чего-то подумал, что ему нравится разжигать интерес в юношеских очах. — Правда, моё звание всего лишь ефрейтор.       Джентльмены подошли к концу сквера. Там две девушки кормили голубей.       — Никогда не понимал людей, так глупо тратящих ресурсы, — отозвался о дамах фриц.       — Я не думаю, что это глупость. Разве можно жалеть о деньгах, когда был счастлив в этот оплаченный момент? — не согласился Россия. Ариец вопрошающе вскинул бровь. — Ты никогда не кормил голубей?       — Нет, с чего бы мне это делать?       — И никогда не чувствовал, как они, не боясь, садятся к тебе на руку и клюют с ладони корм? — округлил синие глаза Федерация от того, что Рейх никогда не делал таких обычных человеческих вещей. Немец отрицательно покачал головой. Воцарилось долгое неловкое молчание. После страны посмотрели друг на друга. "Покормим?" — поняли, что у другого на уме.       — Я не убегу, — предупредил республика. Нацист смерил его подозревающим цепким взглядом. Светло-русый не лгал — говорили мягкие черты. Фриц купил корм и поделил поровну со славянином. Птицы молниеносно отреагировали, окруживших их со всех сторон. Не готовый к такой популярности у голубей ариец чуть не был сбит с ног:       — Ах, что ж вы на меня все так налетели! — ругался диктатор.       — Так ты бросай корм подальше от себя, и они тебя не тронут, — спокойно сказал русский. Фыркнув, Третий последовал его совету.       "Хм. Подействовало", — решил сверхдержава. Рейх перевёл серо-голубой взгляд на Россию. Тот стоял к нему спиной. Несколько птиц расселось по его рукам, дружелюбно курлыкая. РФ был словно светлый ангел, которому доверялось всё живое. К идеалисту же никто не осмеливался больше подходить. Видать, запах крови навечно сросся с его чёрной формой. Но мысли Нацистской Германии сосредоточены были лишь на сыне главного врага. Когда он поворачивал голову в профиль, была видна его слабая полуулыбка. Такая, будто среди пыток и мучений заключённому камеры принесли письмо от близкого человека. "Доброту Russland нельзя не заметить. Согласился сделать это вместе со мной, дабы я попробовал это. Ха. Будто мне нужно его благодушие. Хотя, — посмотрел на ситуацию в целом и на юношу в шапке-ушанке, — расслабляет не хуже прогулки. Но столько пыли..."       РФ в свою очередь отвечал на вопрос, почему согласился покормить голубей вместе с главным врагом человечества. Противоречивая натура фрица мешала воспринимать того, как убийцу: "То помогает мне отойти от алкоголя, то душит, то делится довольно личными мыслями, то, оказывается, хочет использовать в своих целях". Поэтому Федерация решил терпеливо провести больше времени с наци, дабы получить исчерпывающие ответы на все вопросы и лично составить полную картину того, чем является Нацистская Германия. Тем временем корм кончился. Птицы разлетелись. Рейх, старательно отряхивая военный камзол от пыли, подошёл к синеглазому.       — Не самое худшее времяпрепровождение. Однако, можно было придумать нечто почище, — поделился национал-социалист. Поправив шапку подростка, он взял его под руку и повёл обратно к своему дому.       — Рейх. Я не до конца понял суть твоей теории, — через некоторое время начал разговор обладатель полосатой рубашки. Шовинист был весь во внимании. — Ты не одобряешь лживость, но не сказал мне сразу, что хочешь использовать меня.       — Это в корне отличается от повседневного ханжества, где переиначивают всякую чепуху. Ради великой цели можно и умалчивать о деталях. Единственная ложь, которая приемлема, — это направленная покорение вершин.       — Создаётся впечатление, что она тебе нужна, только ради оправдания своих поступков, — РФ не стал рисковать, добавляя, что теория фрица звучит бредово. Немец остановился.       — Ты первый, кто озвучил свои мысли, — серо-голубые глаза прожигали Федерацию. Зрачок был маленькой чёрной точкой. Рейх прошипел на низких тонах: Никто не понимает всю значимость моей идеологии.       — Тогда от какого двуличия ты хочешь избавиться? — Хотел докопаться до сути Федерация. Холодные глаза стали хищно рыскать в поиске того, что поможет национал-социалисту доказать свою правоту. Третий всё понял: на русском розовые очки, надобно их снять, чтобы сын Союза узрел истинный расклад вещей. Сделать это, да по жёстче — прекрасная идея, разжигающая азарт фрица. Внезапно он резко потащил подростка в сторону круга людей, до которого они добежали. Арийцу было всё равно, что о них подумают.       — Смотри, — коротко приказал Рейх. Россия в ужасе прикрыл рот руками. Синие глаза размером с шиллинги узрели труп девушки, который обступили любопытные прохожие, смотрящие за работой полиции. Платье было разорвано. Ткань убрана с живота, на котором не было и кожи. Из него наружу выступал розового цвета тонкий кишечник. На органах сидело несколько мух. Федерации стало плохо — он впервые видел подобное кровавое зрелище. Сверхдержава оттащил наследника врага подальше от места происшествия. РФ сосредоточился на восстановлении дыхания. Славянин не заметил, как Третий добыл свежий номер газеты и втиснул в похолодевшие руки республики:       — Прочти эту статью, — обладатель шапки-ушанки, всё ещё отходя от шока, выполнил повеление идеалиста. Он содрогнулся всем телом, отдавая её обратно фрицу:       — Там то самое убийство! Почему оно так детально расписано?       — Читатели любят подробности, им нравится, когда сказано как именно того или иного человека распотрошили. Ты, как верующий, помнишь, что убийство — страшный грех? Не находишь странным, что ярые христиане с упоением читают о грешном деле? — оголяя треугольники, с упоением и насмешкой говорил Рейх. Русский не знал, что сказать. Он был растерян. — Но это ещё не всё. Я покажу тебе то, что тщательно скрывается за закрытыми дверьми или темнотой ночи.       Ефрейтор, взяв мальчика за руку, свернул в узенькую улочку. Они уже находились не в лучшем районе Лондона. Триколор пытался остановить нациста, но тот не сбавлял скорости. Стены становились всё грязнее, с осыпающейся шпаклёвкой мрачных оттенков. Синеглазому приходилось на бегу перепрыгивать через разный мусор и маленькие тела крыс. От последних ему становилось дурно. Что они вообще здесь делают? Федерации и в голову не приходило, что подобное может находиться в закоулках родного города! Страны приблизились вплотную к трущобам — Аду на Земле.       Неожиданно шовинист остановился, и РФ врезался в его выпрямленную спину. Нацист нашёл, что искал. На лице был маниакальный оскал, глаза в безумном удовольствии сверкали. Нацистская Германия поставил наследника Советов перед собой, сцепливая юношеские руки вместе и приобнимая со спины с целью обездвиживания. Подросток в шоке прохрипел. В тупике совокуплялись мужчина и женщина. Первый выглядел, как чернорабочий, подобных второй РФ припоминал в борделе. Человек прижал даму к стене и поднимал на мускулистых руках, так, что её ноги были согнуты на его локтях. Куртизанка первая заметила незваных гостей и испуганно постучала по чужой потной спине.       — Оплачу двойную стоимость леди каждому, если позволите нам остаться здесь, — начал переговоры Рейх. Чернорабочий согласно кивнул и заткнул проститутку словами "давай, работай". Нацист — прекрасный дипломат. Он, ласково и томно шипя, как змей, спросил Россию, стыдливо отвернувшегося: Что скажешь, Russland?       — Я не хочу это видеть! Рейх, пожалуйста!       — Почему же? Ныне каждый мужчина днём играет благочестивого супруга, а ночью развлекается в борделях, дабы не оскорблять супруг домогательствами! Если ты отвергаешь мою идеологию, то не против посмотреть на то, чем обычно занимаются "овцы".       — Нет, мне противно!       — Да неужели? Давай-ка проверим, — правая рука скользнула вниз по телу светло-русого, оглаживая грудь и живот сквозь помятую полосатую рубашку.       — Что ты хочешь сделать? — вздрогнул обладатель шапки-ушанки, когда ладонь, заранее переодетая в другую перчатку, проникла в брюки.       Русский отчаянно извивался, но освободиться был не в силах. Холодная рука дотронулась до тёплой плоти. До ушей славянина донёсся смешок фрица, чётко отличимый от стонов проститутки и ударов двух сальных тел друг от друга. На синие глаза легла тонкая плёнка слёз. Ему было противно. Очень отвратительно! Что внутренности все сводило, а ком подступал к горлу. РФ хотел провалиться, исчезнуть, дабы не видеть этого ужасного кошмара. Грязное место, мерзкие действия. Но ведь ариец только начал. Немец прикоснулся к органу страны. Щёки триколора покраснели. Но Федерация не мог разобраться, сжимаясь в злостных объятиях, какую конкретно эмоцию сейчас чувствует. Ситуация была отвратительна. Действия маньяка, с которым отрок познакомился только утром, шокировали и вызывали страх. Что нацист вообще может сделать с беспомощным республикой? Однако, настойчивые, но не болезненные движения по стволу то вверх, то вниз отдавались приятной тяжестью в паху. Рука арийца крепче обхватила член страны, увеличивая скорость. Указательный палец действовал отдельно, играясь с головкой. Россия томно порциями вдыхал воздух. То, что немец плотно прилёг сзади к спине; то, как обращался с органом, заставило организм насытить кровью последний. Пара людей уже подошла к финалу. Через несколько секунд Россия изогнулся всем телом, заставляя и Рейха сменить позу. Сладкая судорога свела всё юношеское тело. Республика излился в руку фрица.       Нацистская Германия аккуратно вытащил ладонь из брюк РФ и вытер руку платком. Дома оставалось только вымыть перчатку и кисти раза два. Или три на всякий случай. Федерация с румянцем на щеках восстанавливал сбившееся дыхание, не сопротивляясь, полулежа на национал-социалисте. Третий, придерживая наследника врага за талию, повел прочь из переулка.       — Добро пожаловать в реальный мир.