"Под мою ответственность"

Когда он проснулся, в доме царила оглушающая тишина. Сквозь транспаристиловые окна не доносилось ни единого звука, лишь одинокий солнечный луч пробивался сквозь щель между плотными коричневыми занавесями и чертил дорожку на коричнево-красном каменном полу. Генерал Прайд почти на инстинкте просунул руку под подушку — бластер лежал на своём месте. Комлинк тоже никуда не пропал с его запястья. Орденец решил не включать его без крайней необходимости и прямо лёжа в постели выполнил несколько упражнений для позвоночника — после перелома и сложной операции рекомендовалось понемногу тренировать его гибкость. Приняв ванну и переодевшись из ночного халата в костюм, орденец спрятал под полу кителя бластер и только в таком виде покинул комнату, не забыв, разумеется, безупречно, по-армейски, заправить кровать. Кухня и столовая встретили его практически хирургической чистотой, дроид уже приготовил завтрак и теперь, идентифицировав вошедшего, сервировал его и подал генералу. Подкрепившись, Прайд изъявил было желание проветрить мысли, но, вспомнив строгий наказ герцогини, решил ограничиться зарядкой на чердаке и бодрящим сеансом купания в ионизированной воде бассейна и вихревом душе. В полном одиночестве время тянулось невыносимо долго, подметил старый орденец. Казалось бы, ему не привыкать быть в одиночестве, всю жизнь он ни с кем не поддерживал близких, дружеских отношений. Даже старый Брендол Хакс был ему скорее коллегой, чем другом. Оба были имперцами до мозга костей, объединённые идеологией. Прайд не знал другого отношения к окружающим — его либо боялись, либо ненавидели, часто одни и те же люди сразу, а раньше, когда он не имел столь широких полномочий, воспринимали не иначе, как часть безликой массы служак Империи. То, с чем он столкнулся после встречи с Каминой, было в корне иным. Несмотря на некоторую жёсткость, она обращалась с ним на удивление… человечно, намного мягче, чем даже родная мать. Старый генерал хорошо помнил её, женщину умную, строгую, деловую, скупую на ласку и улыбку. Камина была другой, конечно, строгой и предельно серьёзной, но также внимательной и заботливой. Рядом с ней ему становилось тепло на душе. Адепт-генерал не помнил, переживал ли он вообще в жизни такое чувство, но ему нравилось. Как будто ему всю жизнь неосознанно не хватало этого. Тем более он понимал это сейчас, когда Камины не было рядом. Он вернулся в свою комнату, где обнаружил на кровати начертанную от руки записку: «Надеюсь, моя комната пришлась вам по душе. Не забывайте, ради вашей безопасности каждый раз ночуйте в разных комнатах, включая нежилые. Я очень надеюсь вернуться через пять дней. Помните: мой дом — ваш дом. Берегите себя». Адепт-генерал внимательно прочёл записку и спрятал во внутреннем кармане кителя. На всякий случай он ощупал правый карман на брюках, где под полой пиджака был спрятан маленький бластер. День тянулся, пожалуй, медленнее, чем во время лечения на Камино — там чувство времени у него просто отсутствовало, было лишь беспамятство и постепенное восстановление связи с реальным миром. Прайд коротал долгие часы в сёрфинге голосети, чтении новостных лент, отслеживании и анализе последних событий в Галактике. За наглухо запертой бронированной дверью он чувствовал себя максимально безопасно. Эту ночь он решил провести здесь, несмотря на то, что единственным предметом мебели здесь были два жёстких пластиковых кресла. Вечером, отодвинув занавеску, он всматривался в линию горизонта, а когда землю накрывали сумерки, поднимал голову вверх, где беззвучно мигали мириады световых точек, и лишь изредка бархатно-чёрное покрывало неба прочерчивала золотая линия метеора. К счастью, на Конкордии не было крупных поселений, и световой шум не мешал ему до упадка сил наслаждаться узором созвездий — здесь, на Мандалоре, небо имело особый рисунок. Несколько раз он порывался вызвать Камину, но всякий раз говорил себе, что пойдёт на это лишь в крайнем случае. Она сама так велела. Значит, пока реальная опасность не грозит ему, он должен оставаться безмолвен. Поэтому комлинк так и оставался неактивированным. Поиск материалов в голосети, включая секретные серверы, немного помогал ему в борьбе с тревогой. Он скачал с сопротивленческих и орденских серверов информацию, которую счёл полезной, и спрятал её в памяти квантового компьютера. Когда-нибудь однажды эта информация может пригодиться, подумал он. С особым интересом он исследовал деятельность именитых оружейников, вроде «Куат-Энтраллы» или «Сиенар-Джеймуса». Оба — крупнейшие контрагенты Первого Ордена и ситхов. Строители флота у обоих. Казалось бы, сейчас, после уничтожения своих главных заказчиков, они должны переживать не лучшие времена. Он изучил финансовую отчётность у обеих корпораций. Действительно, их прибыль снизилась, но не катастрофично. Заказы выполнялись стабильно, деньги капали в карманы топ-менеджеров. Прайд путём нехитрой манипуляции с исходным кодом прошивки корпоративного сервера «Сиенар-Джеймуса» смог выудить оттуда бесценный документ — список контрагентов-заказчиков с перечнем всех заказов по позициям. Но на первый взгляд, сей файл был бесполезен, что несколько разочаровало адепт-генерала — вместо имён в таблицах значились лишь цифры. Прайд припомнил, что во время служения Ордену сталкивался с документами, где финансовые спонсоры и лоббисты Ордена в крупнейших корпорациях и политических фракциях фигурировали под цифровыми шифрами. Но опять-таки — никаких имён. Если удастся узнать, кто стоит за каждым шифром, то все звенья, связывающие большой бизнес и ситхов, будут выявлены, и на поверхность всплывёт их сговор с целью обогащения на перманентном разжигании войны. Этот список ценнее любого кайбер-кристалла в Галактике! Поэтому Прайд извлёк из внутреннего кармана кителя свой старый шифроцилиндр, выдержавший испытание взрывом, и сохранил архив на него. Камина была права — старые носители информации — самые надёжные… Этот шифроцилиндр должен храниться пуще зеницы ока, и старый орденец решил всегда носить его с собой. При случае он поделится с Каминой своим расследованием. Раз уж сменил лояльность, надо идти до конца. Кидаться из угла в угол — ещё большее бесчестье, чем просто предательство. Тем более, сам Прайд больше не считал себя предателем — как только осознал, что на самом деле творил Палпатин и насколько это противоречило его заложенным в генетическую память принципам аристократической и офицерской чести. Проведя небольшую хакерскую атаку, адепт-генерал зачистил лог компьютера, отформатировал использованные кластеры памяти и сменил адрес компьютера в голосети. Тамошние системы безопасности не найдут концов. Воодушевлённый, он заночевал прямо в кабинете, откинув спинку кресла назад. Конечно, это не была его привычная постель и тем более не роскошное муганское ложе Камины, но старый офицер был способен перетерпеть дискомфорт — в бытность юным курсантом альсаканской Академии ему порой приходилось спать стоя — на полевых учениях. Так прошёл его первый день. Схожим образом тянулись и следующие — Прайд просыпался, сразу же после пробуждения отправлялся на чердак в бассейн и душ, далее следовал завтрак, после которого время тратилось на чтение книг, а спустя час-полтора орденец вновь следовал наверх, но теперь нагружал себя физически, лазая по цепям и сетям на стене, подтягиваясь на турнике. После лечения мышцы слегка атрофировались, несмотря на проводимую на Камино миостимуляцию, и упражнения позволяли ему обрести прежнюю силу. После обеда он предпочитал либо лениво лежать на диване в столовой, либо читать в библиотеке, либо читать новостные ленты на своём компьютере. И так — до самого ужина, после которого он с облегчением отправлялся на ночлег, радуясь, что ещё один день подошёл к концу. Подобным образом протянулись четыре дня. Воины Племени бессменно дежурили на своих постах, обходя дом кругом, патрулируя дорожки и иногда взлетая на крышу на своих реактивных ранцах. Не знай адепт-генерал их истинной сути, он счёл бы их дроидами или нежитью, если бы верил в существование таковой. Впрочем, скептицизм его был не абсолютным — он вживую видел проявления некой сверхъестественной Силы, пусть сам и был далёк от её понимания. А сейчас он то и дело невольно взывал к этой самой Силе, чтобы Камина Рау вернулась домой, целой и невредимой. Спасительный свист двигателей «Путеводной звезды» раздался над особняком вечером, когда он спускался из рабочего кабинета, намереваясь поужинать. Поскольку панорамное окно занимало всю северную и западную стены библиотеки, он мог видеть, как торпедоносец устремился в сторону поместья Тора Рау — именно там он и дислоцировался постоянно. Сердце старого орденца бешено забилось — прилетела ли Камина на этом корабле? Всё ли прошло гладко? Рука потянулась к комлинку. Набрать шифр, вызвать её, расспросить обо всём? Нет! С волевым усилием он снял приборчик с запястья и спрятал в карман брюк. Теперь он до боли в глазах всматривался в горизонт, откуда в сторону поместья приводила дорога, недавно выстроенная среди лугов и обходящая лес по периметру. Как же мучительно было ожидание! И сколь приятно облегчение, когда на дорожке обозначился неясный в сумерках силуэт «Гроулера», а до слуха потом донёсся рёв его моторов! Вот спидер притормозил, и женская фигура устало выбралась из него. Он узнал бы эти доспехи даже ночью, и даже в полном мраке распознал бы звук этих шагов! Адепт-генерал отошёл от окна вглубь библиотеки. Вдох-выдох, он поправил воротничок кителя, надел комлинк на запястье и лениво прошагал из комнаты на галерею. Камина вошла в холл, волоча за собой немаленький товарный контейнер на репульсоре. Прайд медленно спустился по лестнице. — Приветствую, госпожа Рау. Вам помочь? — Если нетрудно, — кивнула мандалорка из-под шлема. — В столовую его. Её голос совсем не соответствовал усталым движениям — весёлый и бодрый, подметил орденец. — Позвольте узнать, как прошло задание? Камина оживилась, голос зазвучал ещё радостнее. Она что, выиграла миллиард кредитов? — Отлично, генерал Прайд! Вы не представляете, насколько! Я предлагаю вам отметить это событие ужином. — Я распоряжусь. Вам советую сменить доспехи на домашнюю одежду, есть в надвинутом на лицо шлеме и кирасе, полагаю, неудобно. Жду вас за столом. — Да, генерал! Конечно! — даже сквозь тонированную глазницу шлема было видно радостный блеск в её глазах. Герцогиня стремительно помчалась по лестнице на второй этаж, гремя доспехами по ступенькам. Скоро они вместе сидели за столом, ужиная при свечах. Камина пила из бокала вино, Прайд — ягодный квас. Он не смел задать ей ни единого вопроса о цели её поездки. Да и неважно это было. Главное — она вернулась. Орденец поймал себя на мысли, что он тревожился за неё, чувствовал удушающую тоску и одиночество, пока её не было дома. Теперь окружающие его стены снова стали для него уютной цитаделью, воздух вокруг перестал обжигать лёгкие ледяным холодом, тьма трусливо отступила. Ясно было одно, задание наверняка было не из лёгких. Прайд искоса посматривал на мандалорку — лицо её было серым от усталости, под глазами тёмные круги. Стресс и физическое истощение всё же брали верх — за едой она была тиха, не проронила почти ни единого слова, лишь аккуратно, но непрерывно утоляла голод. — Кстати, госпожа Рау, сегодня канун Нового года по местному календарю, — осторожно заметил Прайд, видя, что она отложила в сторону приборы и немного восстановила силы. Озвучив это, он приметил в её глазах мимолётный испуг — за своим заданием она наверняка забыла о столь важной для мандалорцев дате. Но мигом вернув себе самообладание, она ответила: — Да. Завтра вечером свадебная церемония моего брата. Я обязана присутствовать. — Разумеется. Вам нужно выспаться, чтобы на завтра хватило энергии, — орденец почувствовал потребность сказать ей хотя бы одно доброе слово. Камина посмотрела на него, улыбнулась усталым взглядом и возразила: — Да, но я хочу встретить этот год. Несмотря на то, что я за свою жизнь познала немало горя, я верю в чудеса. У нас есть поверье, что желание, загаданное в новогоднюю ночь под светом Мандалора, обязательно исполнится. Поэтому я приглашаю вас пройтись со мной около дома. — Буду только рад, но надо одеться потеплее, ночь холодная. Жду вас у двери через десять минут. Вскоре орденец, надевший свою тяжёлую куртку поверх костюма и обмотавший шею шарфом, и герцогиня, в длинном, до пят, шерстяном камзоле прогуливались по дорожке, освещённой бледным светом Мандалора. Этот свет, переливаясь в кристалликах снега и наледи, придавал всей обстановке необыкновенную сказочность. Именно так и должно выглядеть рождение нового года, размышлял Прайд, а не с воплями о вечном здравии Императора. Эту тишину не должен нарушать вой СИДов. Никогда. Камина остановилась, посмотрела на свой комлинк и с придыханием обратила взор на Мандалор. — С Новым Годом, генерал Прайд, — улыбнулась она, поворачиваясь к нему. — Первый год в этом доме. И для меня, и для вас. — С Новым Годом, госпожа Рау. Пусть он принесёт вам удачу. Мандалорка и орденец безмолвно смотрели в безоблачное небо, иногда прочерчиваемое мелкими сияющими точками кораблей. Не сразу они отправились домой — блистающая серебром дорога поманила их к лесу. У старого орденского чиновника захватывало дух при виде окружающей его торжественной красоты. Былые имперские парады меркли по сравнению с этим зрелищем! Камина повела разговор о самой планете. — Вы наверняка слышали, что Конкордия не всегда была такой тихой безмолвной планетой. Все ландшафты, что вы видите, леса и луга — возрастом не более ста лет. Горы и ущелья, в которых расположились наши с Тором усадьбы — бывшие карьеры и отвалы пустой породы. Почва Конкордии перерыта почти до мантии в поисках бескара. Ныне запасы его в недрах практически истощены, а сама планета чуть не стала «первой ласточкой» в череде миров, буквально сожранных войнами. К счастью, её изничтожение было остановлено, проведена рекультивация ещё во времена герцогини Сатин Крайз. И за это я благодарна ей, ибо без неё не было бы этого поместья, моей семьи… отца и матери… Камина отвернулась от адепт-генерала — ей было стыдно за выступившие слёзы. Орденец тактично хранил молчание. В былое время, там, на теперь далёкой арене ещё не полностью утихших боевых действий, он без промедления воспользовался бы слабостью своего оппонента и нанёс бы удар. Но, несмотря на то, что Камина Рау была искусным и сильным солдатом, сейчас она в последнюю очередь думала о войне. А Прайд видел перед собой не воина, но хрупкую молодую женщину. Не драться с ней ему хотелось сейчас, но взять под руку и… утешить. У старого орденца дрогнуло сердце. Он хоть раз кого-то когда-то утешал? В его памяти не было ни единого случая. По крайней мере, не во время службы. Именно поэтому он просто приблизился к герцогине и покровительственно коснулся её плеча. В сознании молнией скользнула мысль сожаления о том, что его рука была сейчас скрыта внутри перчатки, а Камина облачена в толстое тяжёлое платье-камзол. Ему захотелось коснуться её кожи. Рау чуть вздрогнула, но мгновенно взяла себя в руки. Нельзя, не стоит показывать свою слабость! — Всё нормально, адепт-генерал. Всё хорошо. — Позвольте мне вас проводить. Как-никак, уже глубокая ночь, а завтра столь важное мероприятие. На свадьбе вашего брата вы должны выглядеть неотразимо, поверьте мне как человеку, не понаслышке знакомому со светским этикетом. — Верю и признаю правоту, — кивнула мандалорка. Прайд вежливо поддержал её под локоть на пути к дому. Самой Камине этот путь казался бесконечным, и ей хотелось, чтобы он на самом деле не кончался, чтобы можно было ещё и ещё как будто неосознанно держаться за неожиданно сильную руку генерала… Сдвижная дверь плавно отъехала в сторону. В холле свет был погашен, лишь тускло светились в темноте древние кайбер-кристаллы на подставках — скромное и вместе с тем роскошное украшение гостиной. Они поднялись по лестнице, адепт-генерал проводил женщину до двери кабинета. — Госпожа Рау! — обратился к ней Прайд. — Подождите. У меня для вас подарок. Как-никак, у вас праздник. — Для меня? — герцогиня немало изумилась. Уже стоя в дверном проеме, она развернулась и одним шагом приблизилась к генералу. Орденец протянул ей свой шифроцилиндр. Женщина с некоторым недоумением взяла его. — До поры не открывайте его. Спрячьте в своём сейфе. Вы были правы — старые носители информации самые надёжные. Уж точно ни в коем случае не открывайте его сейчас — вам надо выспаться. — Вам тоже, адепт-генерал, — она неосознанно прижала руку с шифроцилиндром к груди. — С вашего позволения, я не стану играть сейчас на валакорде. Я на самом деле устала. — О, нет, конечно! С Новым Годом вас, Камина Рау! — И вас с Новым Годом, адепт-генерал Прайд! Они на миг задержались друг напротив друга, прежде чем разошлись по своим комнатам.