***
Гости прибыли. Шан Цинхуа, опустив голову, следовал за своей Госпожой и дёргался всякий раз, когда к нему обращалась Супруга. Женщина, казалось, была крайне недовольна тем обстоятельством, что Цинхуа тоже позволили присутствовать. После обмена любезностями состоялся обед. Несмотря на то, что обе стороны поддерживали вежливую беседу, в воздухе витала неловкость. Кроме того, Юэ Цинъюань решительно пресёк любые разговоры о турнирах и состязаниях за столом. Лю Цингэ и Ци Цинци вполне смогут обсудить всё это позже. Супруга Ци Цинци за столом была тиха и кротка. Шан Цинхуа сидел позади неё. Будучи наложником, он не имел права обедать со всеми и голодным взглядом смотрел на расставленные перед остальными гостями яства. Шэнь Цинцю отчаянно захотелось сунуть Цинхуа хоть пару кусочков пищи вместо того, чтобы втихомолку подкармливать Бен-Бена. Когда обед завершился, Шэнь Цинцю с облегчением выдохнул. Лю Цингэ увёл Ци Цинци на площадку провести спарринг, и Шэнь Цинцю поспешил напомнить Шан Цинхуа о незаконченной шахматной партии. Юэ Цинъюань изъявил желание понаблюдать. Они расположились в саду. Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа мирно беседовали о погоде за игральной доской, Лорд Юэ и пара слуг устроились на некотором отдалении. К счастью, оба заговорщика неплохо играли, и потому притворяться практически не пришлось. Но всё же Шэнь Цинцю не мог не испытывать разочарование. Прямо перед ним сидел человек, которому хотелось задать сотни вопросов, а вместо этого он вынужден был пространно рассуждать о жаре с духотой. Юэ Цинъюань, будь другом, исчезни! И слуг с собой прихвати! Вот же дурное общество, запрещающее двум несвязанным узами брака мужчинам свободно пообщаться и провести пару часов в одиночестве! Шэнь Цинцю не считал Шан Цинхуа хоть сколько-нибудь привлекательным. Вообще нет. От слова совсем. Сомнительная мордочка Цинхуа определённо не стоила того, чтобы рисковать шеей и положением в обществе, но кого это волнует? Правильно, никого! Несколько раз в беседу вклинивался Юэ Цинъюань с расспросами. Шан Цинхуа вынужден был отвлекаться от игры и отвечать, чем и воспользовался Шэнь Цинцю, чтобы выиграть партию. К сожалению, после этого Цинхуа был вынужден откланяться. От него требовалось помочь Ци Цинци устроиться в гостевых покоях. И в таком вот ключе прошли все дни, когда семья Ци гостила в поместье Юэ. Больше того, видимо, ожидая неразумных поступков со стороны Ци Цинци, Юэ Цинъюань приказал воинам окружить поместье. Никто не мог пробраться внутрь или покинуть дом под покровом темноты. Казалось бы, разумная предосторожность, но она ой как мешала разговорам о судьбе мира и предполагаемом партнёре Лю Цингэ. Среди дня пообщаться тоже не вышло – общественность не одобрила бы. Даже объясняться экивоками казалось опасным. Цинцю и Цинхуа ещё не выработали код, и всякая странность заставит соглядатаев насторожиться.***
На третий день Шан Цинхуа во время очередной партии в шахматы случайно смахнул со стола веер Шэнь Цинцю. Наклонившись, чтобы поднять его, Шэнь Цинцю заметил на полу крохотный клочок бумаги, который поспешил спрятать в рукаве. Вечером он развернул записку и, прикрыв глаза, вздохнул с облегчением. «Посылка доставлена» Ло Бинхэ получил Сюя. Господи, спасибо! Знание принесло какое-никакое, но облегчение.***
На четвёртый день, перед самым отъездом гостей, Шэнь Цинцю сумел выторговать себе и Шан Цинхуа право пообедать без посторонних глаз и ушей (за исключением слуг). Шан Цинхуа тогда поднял тему историй и сказок. Ему пришлось несколько повысить голос, чтобы перекрыть утробное рычание Бен-Бена, снова пытавшегося вцепиться ему в сапог. – Этот слуга некоторое время сочинял разные истории, – пробормотал Шан Цинхуа. – И хотя моё мастерство невелико, мастер Шэнь – человек внимательный к деталям. Возможно, он согласится почитать некоторые черновики и высказать своё мнение? В доме Ци мало кого интересует литература. Секунду спустя до Шэнь Цинцю дошло, что именно предлагает ему Цинхуа. Схватившись за веер, он несколько раз обмахнулся, стараясь скрыть нервное возбуждение. Конечно! Ну конечно же! Разве мир, в который они попали, не был тоже выдуманной историей? Да это же великолепное прикрытие! Письма можно перехватить. Вот только что компрометирующего в листах бумаги с рассказами? Ничего! А между тем, между строк можно прочитать столько всего… интересного! Состроив безмятежную мину, Шэнь Цинцю великодушно согласился ознакомиться с «сочинениями» Шан Цинхуа. На подобный хороший исход этой встречи Шэнь Цинцю и надеяться не мог. Теперь, когда Шан Цинхуа уедет, у него появится прекрасное оправдание их дальнейшему общению. В таком ключе официальная переписка не вызовет подозрений.***
– Этот человек труслив сверх всякой меры, – недоумённо заметил Лю Цингэ, глядя вслед отбывающим родственникам. – Да, – легко согласился Шэнь Цинцю. – Но, знаешь, с людьми случаются вещи и похуже. Лю Цингэ бросил на него недоумённый взгляд, словно не был уверен в справедливости сказанного. Да уж… Разумеется, не был! С его-то жизненными принципами… А Шэнь Цинцю не знал, как объяснить. Оставив Первого Супруга наедине с его мыслями, он подхватил Бен-Бена и вернулся в свой павильон.***
Через некоторое время неизбежно всплыл вопрос о Сюя. Пожав плечами, Шэнь Цинцю пояснил, что убрал меч с глаз долой, чтобы успокоить разум и отрешиться от вопросов, связанных с кровопролитием и боевыми искусствами. К его удивлению, Юэ Цинъюань не придал объяснению никакого значения, только походя заметил, что Цинцю это будет полезно, и Супруг может делать то, что считает нужным. Несмотря на успех затеи, Шэнь Цинцю время от времени ловил себя на том, что бросает взгляд на пустующую стойку. Сюя был красивым клинком. Сердце Цинцю плакало, расставаясь с ним. Всякий раз мысли перетекали с меча на Ло Бинхэ. Как он там, в лапах Мобэй Цзюня? Протагонист или нет, боль-то он от этого не перестал испытывать. Но… В конце концов, таков удел любого героя – пройти через массу страданий и обрести великую силу. Мысль не принесла покоя, но Шэнь Цинцю утешился знанием о том, что как бы то ни было, его бывший ученик выживет и выберется из всех передряг.***
Жизнь потекла своим чередом. Шэнь Цинцю постепенно закружила рутина. После визита Ци Цинци в поместье то и дело начали появляться гости. Шан Цинхуа прислал несколько писем. Шэнь Цинцю быстро сообразил, что собрат по несчастью наверняка каким-то образом шифрует сообщения в описаниях шахматных партий, и с энтузиазмом ждал, когда начнут приходить «черновики» историй. Увы, как ни старался, разгадать шифр Цинхуа Шэнь Цинцю не смог. Не получалось провести абсолютно никаких параллелей между тем, что происходило вокруг и канвой повествования. Любовные шаржи были явно сыроваты. Стиль письма казался Шэнь Цинцю странно знакомым, но в них ни намёка не было на Ло Бинхэ, его тренировку в Царстве Демонов или Лю Цингэ. Шэнь Цинцю пребывал в недоумении. Шифр оказался уж очень мудрёным. Шан Цинхуа! Сжалься! Этот жалкий попаданец вовсе не экстрасенс! И не Шерлок Холмс! А Шан Цинхуа, казалось, и вовсе не замечал неуверенных попыток Шэнь Цинцю маскировать вопросы под обсуждение шахматных партий. Тогда Шэнь Цинцю попытался осторожно раскритиковать истории и попросить описывать события подробнее… В ответ он получил кипу бессвязной прозы с описанием декораций, мельчайших оттенков глаз персонажей и перечислением всех и каждого предметов убранства величественных дворцовых залов. Шэнь Цинцю начал задаваться вопросом – а пытается ли Шан Цинхуа действительно шифровать послания или просто высылает Цинцю свою пробу пера? Покрутив эту мысль в голове, Шэнь Цинцю пришёл к выводу, что в письмах всё же должно быть скрыто какое-то послание. Нет, серьёзно! Кто бы стал упорно переписывать черновик за черновиком в угоду чужим прихотям? Особенно учитывая, что в этом мире не было компьютеров и Цинхуа строчил от руки, раз за разом отсылая Шэнь Цинцю рассказы с плохо проработанным сюжетом, порой скатывающимся в откровенный фарс… И всё же, как ни старался, Шэнь Юань не мог уловить подтекста в замаранных чернильными пятнами листах…***
Полгода спустя жизнь наконец устаканилась, больше напоминая ту, что он вёл до исчезновения Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю всё ещё не представлял, что происходит с его учеником. Время от времени, глядя на Лю Цингэ, он задавался вопросом – что произойдёт, когда главный герой вернётся. Теперь, раз Юэ Цинъюань останется жив, зародится ли любовь из пламени душевных терзаний? Или будет напоминать медленный танец под нежную музыку, заставляющую два сердца биться в унисон? …Неважно… Жизнь покажет. Как-то вечером, когда они с Лю Цингэ заканчивали просматривать книги учёта, Шэнь Цинцю решился задать вопрос. – Какие мужчины нравятся Первому Супругу? – поинтересовался он, побарабанив пальцами по столу. Лю Цингэ резко захлопнул гроссбух. – Это что за вопрос такой? – возмутился он, слегка покраснев. Что же, в комнате действительно несколько душновато. Раскрыв веер, Шэнь Цинцю принялся обмахивать Лю Цингэ. – Этот Супруг спрашивает не из злого умысла, – попытался объясниться он. Пустые разговоры в кругу супругов или наложниц – обычное дело. Люди всегда останутся людьми. Сплетни любят все, главное, не дать никому заподозрить себя в измене. – Не стоит спрашивать у замужних мужчин о подобных вещах, – нахмурился Лю Цингэ. – Отчего нет? – удивился Шэнь Цинцю, шутливо ткнув его в плечо. – Мы просто говорим о предпочтениях. Это вовсе не значит, что здесь, как по волшебству, вдруг появится предмет обсуждения. Впрочем, кто знает! Может, именно этот разговор и призовёт Ло Бинхэ! Шэнь Цинцю не удивился бы. Скрестив руки на груди, Лю Цингэ отвёл взгляд. – Что полезного в пустых рассуждениях? – поинтересовался он. – Мы оба принадлежим нашему господину. И… любить имеем право только его. О, так тебя тоже не устраивает подобное положение дел? Хотя… Логично же! Как Лю Цингэ быть довольным, когда Юэ Цинъюань не был предназначен ему судьбой? – Лю Цингэ, – сочувственно вздохнул Шэнь Цинцю. – Разумеется, это важно! Может, жизнь от этого и не изменится, но всякий человек должен выплёскивать чувства. Может, судьба услышит и сжалится. Кроме того, если подавлять желания, то можно упустить шанс реализовать их. Или хуже того! Вдруг чаша переполнится, и тебя просто разорвёт на части? Лю Цингэ удивлённо воззрился на него, и Шэнь Цинцю мысленно погладил себя по голове: «Вот так вот, Бинхэ! Этот Учитель позаботится о том, чтобы у тебя было прекрасное будущее!» ... Лю Цингэ глядел на Шэнь Цинцю, на лице которого блуждала нежная улыбка. В груди мужчины зародилось тепло. Обычно чувства такого рода заставляли его подскакивать и резво ретироваться из комнаты, просто потому, что были неуместны. Но спросить кого угодно, и он ответит – Лю Цингэ не трус! А раз не трус, то в этот раз он не побежит. Только не от того, кто стоит рядом с ним и говорит с таким пылом. Перед свадьбой Лю Цингэ много раз предупреждали о змее, которая свила гнездо в доме Юэ Цинъюаня. Встретившись с Шэнь Цинцю несколько раз, он убедился в том, что мужчина жесток и злобен. Многое, слишком многое сходило ему с рук. Юэ Цинъюань и Шэнь Цинцю поднялись до своего нынешнего положения буквально из грязи. Знать относилась к ним и их идеям с опаской. Но Юэ Цинъюань хотя бы был порядочным и благородным человеком – наследником знатного рода. Из-за ревности и предательства Первой Супруги глава его семьи принял сына за ублюдка и вышвырнул мать с младенцем из дома. Только тринадцать лет спустя алхимики придумали способ определять родство по крови… Случись это годами ранее, и Юэ Цинъюаню не пришлось бы отвоёвывать положение в обществе, принадлежавшее ему по праву рождения. Подумать только, не усомнись его умирающий отец в справедливости давнего решения, и у Юэ Ци не было бы и шанса стать в этой жизни хоть кем-то значимым! Шэнь Цинцю же слыл обычной уличной крысой, чьё происхождение было никому не известно. Как ни лез этот босяк из кожи вон, в высокое общество он не вписывался. Да, его духовные силы были велики, но, начав совершенствоваться слишком поздно, он быстро достиг своего предела. Кроме того, почти все заклинатели были выходцами из благородных семей… Юэ Цинъюань и Шэнь Цинцю были париями светского общества. Лю Цингэ вырос на рассказах о том, что благородные люди могут выжить, исключительно полагаясь на помощь своих многочисленных супругов. Вся жизнь знати строилась на таких убеждениях. Без подобного столпа их общество не выжило бы. Лорд Юэ, уподобившись простолюдину, взял себе только одного Супруга. Супруга, который не мог принести в семью ничего, ибо не имел ни знатной семьи за спиной, ни каких-то выдающихся способностей. Люди сочувствовали благочестивому Юэ Цинъюаню, вынужденному справляться с трудностями при поддержке такого сомнительного Супруга. Несчастный глупец влюбился в хитрого, подлого голодранца, явно неспособного хранить домашний очаг. И с каждым годом убеждение людей в том, что благородный Юэ Цинъюань обречён умереть от рук подколодной змеи, не оставив наследников, всё крепло. Ни один Лорд не заслуживал того, чтобы влачить такое жалкое существование! Определённо, Господину Юэ срочно требовалось пересмотреть приоритеты, иначе его безрассудное поведение привело бы к печальному концу. Не было при дворе Императора человека, которым Лю Цингэ восхищался бы больше, чем Юэ Цинъюанем. Вступая с ним в брак, он полагал себя спасителем. Надевая алое платье, он готовился к битве. Эта мысль помогла переплавить волнение в холодную уверенность, когда на плечи давила тяжесть неудобных одежд. Вступив на вражескую территорию, Лю Цингэ едва не рассмеялся в голос – Шэнь Цинцю не нашёл ничего лучше, кроме как опрокинуть на него чашку с чаем. И это всё? Клыки у змеи настолько малы? Да этот Цинцю просто жалок! Вот только… Поле битвы оказалось совсем не таким, каким Лю Цингэ его себе представлял. Юэ Цинъюань был добрым и щедрым Господином. Он был занят и часто отсутствовал дома, тогда как Лю Цингэ, едва-едва вступив в семейную жизнь, изо всех сил пытался вникнуть в тонкости управления поместьем и продирался сквозь числа книг учёта, которые оказались пострашнее коварных заговоров и дворцовых интриг. До того случая с искажением Ци Лю Цингэ не сталкивался с Шэнь Цинцю. Он и предположить не мог, что в их вторую встречу этот человек спасёт ему жизнь. И спасёт не только от искажения Ци, но и от бухгалтерских книг. Змея оказалась не подколодной гадиной, а коброй, что раздувала капюшон, стремясь защитить гнездо. Удара в спину Лю Цингэ так и не дождался. Второй Супруг вовсе не пытался выбить почву у него из-под ног. Шэнь Цинцю был своеобразным человеком – время от времени ленивым, порой суетливым, – но, в конце концов, именно он и стал Лю Цингэ опорой куда более надёжной, чем Юэ Цинъюань. Осознав это, Лю Цингэ устыдился. Он совершил чудовищную ошибку, за глаза осудив невиновного человека. Цинцю оказался вовсе не таким, как его расписала молва. И это говорило о Господине Юэ слишком многое… Смешно. Юэ Цинъюань считал ненадёжным человека, который сейчас мирно сидел рядом с Цингэ и помогал удостовериться в том, что никто не обвинит их семью в уклонении от уплаты налогов. Одним утром Лю Цингэ вдруг осознал – он хочет в один прекрасный день проснуться и обнаружить, что господин Юэ исчез. Испарился. Пропал из их жизни. Перед глазами вереницей промелькнули картинки сна, в котором Лю Цингэ сам носил титул Лорда, а Шэнь Цинцю был его первым и единственным мужем. Каждый вечер они засыпали в одной постели… Мысль неуместная и опасная… Пусть до дела никогда и не дойдёт, но даже думать о таком не стоит. Так… Какие мужчины нравятся Лю Цингэ? Он никогда не задумывался. До свадьбы верхом радости ему казалось найти выгодную партию. После он должен был смотреть только на Юэ Цинъюаня. Правильным ответом на этот вопрос должно быть – «Такие, как Господин». Указать на мужа рукой – тоже будет достойно. Но... теперь, когда Шэнь Цинцю требовал ответа, Лю Цингэ понял, что не знает, что сказать. Потрясённый этим непрошеным открытием, Лю Цингэ задумался. Какой мужчина мог бы прийтись ему по душе? Должен бы, наверное, утончённый… умный… проницательный, искренний и преданный… А нравился праздный, не похожий на других, гордый, не умеющий сидеть на месте… Как же так вышло, что все те вещи, которые Лю Цингэ не переносил в людях, вдруг стали милы? Лю Цингэ был очарован мужчиной, который прятал улыбку за веером, всегда был готов подставить плечо и сказать: «Я помогу», какая бы проблема ни возникла. Лю Цингэ… полюбил мужчину, который время от времени засыпал, уронив голову ему на плечо… Этого не должно было случиться. Преступное чувство… Неуместное… Что хорошего в том, чтобы мечтать о несбыточном? Следовало догадаться, что этот человек одним непримечательным вечером вдруг протянет руку и непринуждённо вырвет занозу из сердца, словно просто сорвёт ягоду винограда. Следовало… догадаться… Мысли путались, отказываясь складываться в слова. Что, если…. Что, если когда-нибудь… Всё изменится? Что, если ничто никогда не изменится? Молча мечтать куда безопаснее… Но не является ли это также и признаком трусости? – А Цинцю? – осторожно поинтересовался Лю Цингэ. – Какие мужчины нравятся Второму Супругу? ... Пребывая в неведении относительно мыслей сидящего рядом мужчины, Шэнь Юань улыбнулся. – Умелые, – весело отозвался он и кивнул своим мыслям. – Честные. Такие, на которых можно положиться. Верные и преданные… М-м-м… высокие… и… у Цинцю слабость к красивым лицам. Впрочем, а у кого её нет? Обернувшись, он увидел, что Лю Цингэ покраснел ещё сильнее. Сжалившись над бедолагой, Шэнь Цинцю вручил ему веер и, поднявшись, отправился открывать окно, чтобы впустить в помещение немного свежего воздуха. Когда он вернулся, Лю Цингэ уставился на него так, словно ожидал, что Шэнь Цинцю внезапно укусит его. – Почему Цинцю дал мне свой веер? – удивлённо поинтересовался Первый Супруг. Шэнь Цинцю выгнул бровь. – Мне показалось, что Цингэ он нужнее, – степенно ответствовал он, решив закрыть неудобную тему. – Не беспокойся, Первый Супруг. Уже поздний вечер. Больше этот Цинцю не побеспокоит тебя нелепыми вопросами. Поджав губы, Лю Цингэ нахмурился. С решительным видом он протянул веер Шэнь Цинцю. – Второй Супруг слишком небрежен, – заявил он. – Не стоит разбрасываться подобными вещами. Нисколько не обидевшись на его ворчание, Шэнь Цинцю только пожал плечами. Да, неплохо было бы узнать, что могло привлечь Лю Цингэ в Ло Бинхэ – всё же у ученика и Юэ Цинъюаня было несколько общих черт, но… Кто знает, каким он вернётся из Царства Демонов. Да и стоит ли вообще думать об этом? От Судьбы не скроешься, как ни беги. – Второй Супруг приносит извинения за неучтивость, – вежливо поклонился Шэнь Цинцю, позабыв о том, что технически веер он не разбрасывал. Лю Цингэ тихо рассмеялся. – … Я… не против, если мой мужчина будет забывчивым, – проговорил он. – Порой… это не так уж и плохо… Эм…? Пытаясь осмыслить нелепое заявление, Шэнь Цинцю рассеянно моргнул. Забывчивость? Лю Цингэ считает это чем-то особенным? Мда-а-а… Как всё запущено… – Первый Супруг терпим к дурным привычкам, – наконец проговорил он. Да уж… Терпим… Нет, ну какой же чудак! Умилившись, Шэнь Цинцю похлопал Лю Цингэ по плечу. Явились слуги, попеняв им на то, что на дворе уже поздний вечер. Сунув веер за пояс, Шэнь Цинцю пожелал Лю Цингэ доброй ночи. Что же… Придётся признать, что попытка выяснить романтические предпочтения мужчины обернулась полным провалом.***
Когда он вернулся в свой павильон, уже совсем стемнело. Дождавшись, когда Мин Фань поможет ему снять верхнее платье, Шэнь Цинцю выставил юношу из своих покоев и принялся готовиться ко сну. Он неспешно расчёсывал волосы, когда в окно постучали. Шэнь Цинцю замер с гребнем в руках. Стук повторился. Подскочив со своей подстилки, Бен-Бен оскалился и зарычал. Медленно опустив расчёску, Шэнь Цинцю подошёл к окну и приоткрыл створки. Увидев человека, стоявшего за ними, он поспешно распахнул ставни и втащил Шан Цинхуа в комнату. – Ты как здесь оказался?! – охнул Шэнь Цинцю. Он что, пропустил что-то в одном из писем?! Да нет… Там ни один из героев неожиданно не вламывался к другому… – Снаружи холодно, – пожаловался Цинхуа, растирая плечи. – Бро, где тебя так долго носило? В вашем поместье нет комендантского часа? – Есть, конечно. Но я погряз в бухгалтерии, – пожал плечами Шэнь Цинцю. Это же очевидно, нет? Рычание Бен-Бена усилилось – пёс протестовал против присутствия чужака в покоях. Встревожившись, что шум разбудит слуг, Шэнь Цинцю принялся успокаивать пса. Обычные уловки не сработали, и Шэнь Цинцю, недолго думая, стащил с Шан Цинхуа сапог. Цапнув добычу, Бен-Бен уволок её в угол и принялся ожесточённо терзать. Шан Цинхуа надулся. – Братан! Ну как так-то? – проныл он. – Бен-Бен расшалился. Нам же не нужно, чтобы кто-нибудь пришёл на шум? – отозвался Шэнь Цинцю, скрестив руки на груди. – Итак, что ты тут делаешь? – Пришёл поговорить, очевидно, – вздохнул Цинхуа. – Мою почту проверяют. Важную информацию просто так не отправишь. – Да, да, именно поэтому мы и используем шифр, – нетерпеливо перебил его Шэнь Цинцю. – А мы используем? – Шан Цинхуа выглядел порядком озадаченным. – С каких это пор? В комнате повисла неловкая тишина. Это что же… Он всё это время…? – Разумеется! И стоило подумать об этом раньше, – отрезал Шэнь Цинцю. Глубоко вздохнув, он постарался успокоиться. – Ты не поэтому присылал мне рассказы? Мне казалось, ты предложил обмениваться сообщениями таким образом. Только не говори, что не заметил зашифрованных посланий в тех письмах, где я рассуждал о шахматных партиях! Шан Цинхуа потупился. – … Хорошая мысль, бро, – смущённо пробормотал он. – Жаль, не пришла мне в голову. У Шэнь Цинцю зачесались руки приложить мужчину о стену. Может, стоит? Как вообще этот человек выживал в этом суровом мире? Словно почувствовав, насколько Шэнь Цинцю близок к убийству, Шан Цинхуа нервно махнул рукой. – Ну, всё же хорошо, да? – хихикнул он. – Мы учтём… В любом случае, я эм… вспомнил, что ты ничего не знаешь, и пришёл. – Я знаю многое! – запротестовал Шэнь Цинцю. Например, как шифровать послания! – Да? Даже то, как дела у Ло Бинхэ? – удивился Шан Цинхуа. Вопрос мгновенно заставил ярость утихнуть. Вздрогнув всем телом, Шэнь Цинцю заметался по комнате: проверил окна, передвинул лежанку Бен-Бена к двери в комнату слуг и приглушил свет. Удостоверившись, что их никто не видел, Шэнь Цинцю опустился на кровать и махнул рукой. Шан Цинхуа послушно сел напротив и поёжился от устремлённого на него выжидательного взгляда. – И? – поторопил Шэнь Цинцю. – Он в порядке, – уверил Шан Цинхуа. – Но прогрессирует не так, как задумано в новелле. А всё ты с твоими воспитательными методами. Сбил мальчику все тайминги. Бинхэ должен был провести в Царстве Демонов пять лет, но, если так дальше пойдёт, без понятия, сколько он там проторчит. С многими вещами он, конечно, справляется быстрее, чем должен, а вот в некоторых местах безбожно тормозит. Шэнь Цинцю задумался. – Но… он же в порядке? – осторожно уточнил он. – Угу. Уже сейчас он слишком силён. Низшие демоны не решаются связываться, – кивнул Шан Цинхуа. – Только Ша Хуалин всё ещё не оставляет попыток его прогнуть, но он успешно отмахивается. Собственно, куда ей, если даже Мобэй Цзюнь не рискует спарринговать с Ло Бинхэ в одиночку. На случай, если что-то пойдёт не так и мальчик обезумеет, неподалёку всегда дежурят пятеро стражей. – Тогда с чем возникли трудности? По опыту Шэнь Цинцю знал, что Ло Бинхэ впитывает знания как губка. Он умел слушать и был прилежен. Самой большой проблемой ученика всегда были поспешность в выводах и ослиное упрямство. – Дело не в том, – скривился Шан Цинхуа, – что Бинхэ не может что-то усвоить. Это… Как бы… Ну… В оригинальной истории, угодив в Царство Демонов, Ло Бинхэ принял ученичество у нескольких мастеров. Среди них были Мэнмо – демон снов, Мастер Алхимик, вбившая в его голову знание всевозможных ядов, и суккуба-предсказательница, научившая его предвидеть будущее… и преподавшая основы… эм… полового воспитания и… гаремовладения… Шэнь Цинцю понимающе покивал – классика, что тут скажешь? – И? – поторопил он. – Так в чём проблема-то? – Проблема, – фыркнул Цинхуа, – в том, бро, что он отказал им, когда те пришли на поклон! Он учится, наблюдая за ними… Повторяет… Ошибается… Исправляется… В общем-то, даже так он прогрессирует довольно быстро. Но! Он не назвал никого Учителем! Да к нему мастера, жаждущие передать знания и попросить покровительства, в очередь выстраиваются, а этот! Этот… Он утверждает, что Учитель у него может быть только один… Шэнь Цинцю оторопело уставился на Шан Цинхуа. Слова произвели эффект разорвавшейся бомбы.