репка

1 Серафим не пьет — действительно не пьет первые минут сорок. Андрей же не отказывает себе в удовольствии опрокинуть пару рюмок хреновухи, а потом ему подают загадочный желтый коктейль, и он тянет его через трубочку. Глядя на него, Серафим вздыхает, подносит руку к лицу и прикусывает фалангу указательного пальца. — Хочешь? — спрашивает Андрей и протягивает ему коктейль. Серафим потирает нижнюю губу и, решившись, поворачивается к бармену. К ночи он, подлетев к диджею, выхватывает у него микрофон и бессвязно кричит про свою девочку с каре и мефедрон. Андрей заливается хохотом у барной стойки, пока диджей уговаривает отдать ему микрофон обратно, а Серафим протестует. Наконец он сбивчиво говорит: — Щас. Щас. Бля. Щас. Андрей! — зовет он и ищет его взглядом. Андрей поднимает руку — я все еще жду тебя на баре, солнце, и к сцене не приближусь, даже не проси. Серафим, вдруг успокоившись, произносит: — Да нахуй мне твой микро, похуй вообще. И проводит по нему языком со всей возможной вульгарностью, даже глаза закатывает, а затем отдает обалдевшему диджею. Возвращается, сияя от радости, к Андрею. Облизывает губы, наклоняется и предлагает, перекрикивая вновь зазвучавшую музыку: — Поехали пожрем. Его дыхание на миг обжигает висок, словно за долю секунды до поцелуя Серафим передумал. Андрей машинально кивает и идет за ним, а в голове еще стоит картинка: розовый язык Серафима скользит по головке микро, а мог бы скользить и по другой головке, и наверняка от гладкой нежной кожи он бы удовольствия получил куда больше… 2 С тех пор Андрей на автомате подмечает, что Серафим тянет в рот все — микро, пальцы, флэшки — все, что не приколочено. Сонни убирает от него мелочи, прячет ручки, чтобы тот не обслюнявил колпачок. Тогда Серафим постукивает себя по губам подушечками пальцев и, забываясь, прикусывает их. Они сидят в кэмпе, и Андрей слушает, как Сонни пишет гитарную для нового трека. Смотрит же он на Серафима. Тот, поправив очки на переносице, снова подносит ладонь ко рту. Андрей ждет. Глядит на сердечко, вытатуированное на безымянном пальце Серафима. Наконец Серафим, глубоко вдохнув, прикусывает указательный, кивает головой — тащится от гитарной партии. — Серафим, — вполголоса зовет Андрей. — Что? Серафим поворачивает к нему голову, все еще прикусывая палец. Изумрудные стекла очков бликуют, и глаз его не разглядеть. Поэтому Андрей смотрит ниже. Ровные зубы касаются фаланги. Рот приоткрыт. Мелькает вдруг кончик языка, оставляя на пальце тут же высыхающий след слюны, и Серафим медленно скользит пальцем по нижней губе, сминая ее, и наконец опускает руку. — Так что? — спрашивает он, и Андрей смотрит только на его усмешку. Думает лишь о том, что Серафим заигрался со своей оральной фиксацией. Что у самого Андрея тоже теперь есть фиксация. Фиксация на его губах. — Ничего, солнце, — отвечает Андрей и прикрывает глаза. Он уверен, что Серафим, кусая пальцы и облизывая губы, смотрит на него. 3 На телефоне высвечивается уведомление: fakemukka выходит в прямой эфир. Отвлекаться от прохождения Диско Элизиума не хочется, но Андрей, как истинный естествоиспытатель, желает проверить свое предположение. Он открывает инстаграм и касается аватарки Серафима. Его теория: Серафим издевается над ним и делает вид, что не замечает, как Андрей таращится на его открытый рот. Внаглую соблазняет именно его. Поэтому постоянно при нем облизывает пальцы и посторонние предметы. Андрей смотрит эфир. Серафим болтает об альбоме, который вот-вот выйдет и разорвет интернет. Походя бросает, что пьет антидепрессанты. Читает комменты и посылает всех нахуй. И все это время его руки где-то возле лица. Когда его окликает сосед, то Серафим слушает его, отведя взгляд от камеры, и тянет два пальца, указательный и средний, ко рту. Смыкает на них губы. Все это длится какие-то секунды, но Андрею хватает. Что ж, это не провокация лично для него. Серафим действительно любит, когда у него что-то во рту. Тем временем Серафим медленно проводит кончиком языка по верхней губе. Замирает на мгновение, закатив глаза. И тут же тычется лицом в камеру, убеждая, что на альбоме будут треки попизже Танечки. Его слова начинают сливаться в белый шум. Андрей выключает звук и смотрит на улыбку, на мелькающий кончик языка, на безымянный палец с сердечком, оказывающийся постоянно возле рта. Он дотрагивается до себя, сжимает член через разношенные домашние штаны. Серафим завораживает его движениями губ, лучиками от уголков глаз, ухмылками. Почти повторяя его жесты, Андрей облизывает ладонь и проникает под нижнее белье, смотрит только на Серафима, двигая кулаком по члену, а тот улыбается и беззвучно говорит словно для него единственного. Андрей думает лишь о том, чтобы успеть кончить раньше, чем Серафим завершит эфир. 4 Серафим не пьет больше перед концертами, как оказалось — даже перед чужими. И в результате Андрей один опрокидывает виски, запивает колой, и улыбается от разлившегося в желудке тепла. Серафим сидит напротив и, поднося к губам красную баночку, улыбается ему в ответ, и Андрею кажется, что сейчас самое время наклониться ближе и засунуть ему язык в рот, раз он так любит его чем-то заполнять. Но вспоминает, что Влад все еще в гримерке, и такая картина не добавит ему душевного спокойствия. Все ушли в випку, остались они втроем. Андрей смотрит, как пьет колу Серафим, как подскакивает его кадык на каждом глотке. Ждет, когда тот поставит баночку и снова усладит взор пальцами во рту. Честно говоря, будь в Андрее на одну стопку больше, он бы сам протянул руку и дотронулся до губ Серафима. И плавно бы скользнул указательным ему в рот, глубоко, до самых костяшек… — О чем задумался? — спрашивает у него Серафим. — Так, ни о чем… Серафим ухмыляется, словно читает все его мысли. Разваливается на диване, широко расставив колени, поскрипывает его кожаная куртка от каждого движения. Андрей глубоко вздыхает, поднимается с диванчика. Пора бы уже на выход. Иначе еще немного — и он выйдет со стояком. Серафим тоже поднимается, протискивается мимо него и, вдруг обернувшись, хлопает по заднице. Подмигивает и уходит, а Андрей остается с горящим лицом и ощущением, что широкая ладонь все еще касается его. 5 Маленькая кухонная вечеринка подходит к концу. Андрей, положив Серафиму руку на плечи, утягивает его к себе в комнату. Тот не противится, берет за талию и наваливается всем весом. Колокольчиком звучит за спиной смех — да, мальчики, вам бы проспаться… Но Андрей не чувствует опьянения. Он давно тренируется, на него малые дозы алкоголя не действуют. А Серафим вовсе не пьет, только курит одну за другой. Но Андрей не может, просто не может и дальше терпеть, как Серафим, кристально трезвый, издевается над ним. Смотрит в глаза и порнушно облизывает ложку из стаканчика макфлурри. А потом, как ни в чем не бывало, переключает внимание на девочек и демонстрирует любовь к покусыванию собственных пальцев уже им. Андрей спотыкается, налетая плечом на стену. Серафим крепче сжимает горячие пальцы на его талии. Так они и добираются до комнаты, сцепившись друг с другом. Оказавшись внутри, Андрей пытается решить, что теперь делать. Серафим закрывает за ними дверь и, прислонившись к ней, прикусывает фалангу указательного. В глазах его — смешинки. Он смотрит прямо на Андрея. Терпение Андрея лопается. Он кладет руки на плечи Серафиму и говорит: — Займи рот чем-нибудь кроме пальцев, а? Он все еще оставляет Серафиму возможность уклониться. Перевести все в шутку и самому посмеяться. Он не давит ему на плечи, хотя мечтает об этом. Серафим медленно выпускает палец изо рта. Улыбка его постепенно гаснет, а губы так и остаются приоткрытыми. Вдруг руки его оказываются на ширинке Андрея. Внизу живота все скручивается. Серафим расстегивает пуговицу. Вжикает молния. Он кладет ладони Андрею на бедра. — Чем, например? — тихо спрашивает Серафим. Усмешка на его губах бьет Андрею поддых. Он до головокружения резко теряет контроль над ситуацией. Ладони Серафима прожигают ему кожу даже через одежду. — Догадайся, — севшим голосом отвечает Андрей. Мои членом, хочет сказать он. Или языком для начала. Он подается к Серафиму, прижимается к нему всем телом и целует. Делает то, что так давно хотел — залезает языком к нему в рот. Острая кромка зубов. Серафим не дает ему перехватить контроль. Кладет ладонь на затылок, второй, обжигающей, сухой, скользит под футболку, по голой спине, между лопаток. Андрей притирается еще ближе, касается членом его бедра. Ерзает. Джинсы начинают сползать. А Серафим целует его, уже давно вытеснил его язык, протолкнул свой между губ Андрея и трахает в податливый рот. Сопротивляться его напору невозможно, да и не хочется; он жадный до прикосновений, облапывает, облизывает, и его животная наглость задевает каждый нерв. Андрей на миг отстраняется, запрокидывает голову и дышит, просто дышит. Серафим тут же приникает к его шее, влажно целует. Андрея будто электрическим разрядом прошивает. Он давит Серафиму на плечи, комкая бомбер, — и тот опускается на колени. Сдергивает джинсы на щиколотки. Через нижнее белье горячо дышит на член. Андрей, запустив пальцы в его жесткие волосы, смотрит, как Серафим неторопливо освобождает его от нижнего белья. Берет член в руку и направляет головку себе в рот. Глядит снизу вверх. Все еще дразнит. Андрей выдыхает: — Соси. Серафим медленно проводит кончиком языка по стволу. — А что мне за это будет? — Что угодно! Андрей действительно готов на что угодно, лишь бы сейчас увидеть, как член скроется во рту Серафима. И тот не разочаровывает. Обхватывает губами. Насаживается — неторопливо, будто примеряясь. Бедра Андрея подрагивают. Он машинально сжимает волосы Серафима в кулак. Прыгают в голове вопросы — он что, взаправду так запросто получил то, о чем последние полгода думал? Просто попросив? Серафим, прикрыв глаза, сосет ему, словно ничего особенного не происходит. Думать становится сложнее, и Андрей весь отдается моменту, отдается Серафиму. Тот держит его за бедра, не позволяя двигаться. Берет плотно, берет на язык — член скользит по нему, как по бархату. Андрей дорого бы отдал, чтобы толкнуться еще глубже, в самую глотку, но Серафим не пускает. Размеренно дышит. Осторожничает. У Андрея начинают подрагивать колени. Он шепчет: — Серафим… Серафим, давай в кровать… Серафим его не слышит. Андрей вытягивает руку, опирается о дверной косяк. Хоть какая-то точка опоры. Кажется, Серафим все же замечает, что Андрея размазывает. Он, отклонившись, поднимает голову. Андрей смотрит ему в глаза и неожиданно для себя стекает на колени. Обнимает Серафима за плечи и целует. Так мокро и грязно, как Серафим любит — Андрей точно узнал несколько минут назад, как ему нравится. Сам он никогда такого не любил, но не представляет, как по-иному можно с Серафимом. Колется щетина, высыхает его слюна на подбородке. Шуршит одежда Серафима. Он, сев на пятки, подтягивает Андрея. Усаживает к себе на бедра. Голую кожу царапают его лишь приспущенные штаны. Андрей возится, пытаясь прижаться ближе. Ловит внимательный взгляд Серафима и замирает. Тот, положив пятерню на задницу, другой рукой берет член Андрея — и свой тоже. У Андрея дыхание перехватывает от горячей упругой плоти, от жесткой ладони Серафима. Контрасты сносят голову. Он, почти не думая, скользит пальцами между губ Серафима, в его обжигающий мокрый рот. А Серафим начинает двигать кулаком, лаская их обоих, и из горла Андрея срывается стон. Он смотрит лишь в глаза Серафиму. Тот прикрывает их, плотнее сжимает пальцы губами. Идеально попадая в ритм, насаживается на них, одновременно дроча им обоим. Андрею кажется, что он с ума сойдет. Влажно скользит язык Серафима по пальцам, еще недавно так же ласкавший член, но сейчас, в его плотно сжимающей ладони, Андрей бьется, почти капитулирует. Пытается глубже дышать, чтобы отдалить оргазм, но его накрывает волной, сбивает девятым валом, и он, всхлипнув, прячет лицо на плече Серафима. Его перекручивает, он кончает ему на бомбер, ему на руку. А Серафим делает еще несколько движений — больно и хорошо, — прикусывает пальцы Андрея и дышит чаще, громче, почти стонет. Кусает так сильно — и тоже взрывается. Наконец отпускает. Андрей выскальзывает из его рта, обнимает обеими руками. Целует во взмокший лоб, в висок, в щеки. Он совсем голый, только носки остались, а Серафим возмутительно одет. Навалившись на него всем весом, вжав его в дверь, Андрей шепчет: — У меня теперь всегда вставать будет… — он прикусывает мочку Серафима. — Когда ты пальцы в рот тянешь… Губы Серафима касаются его шеи. Он чувствует кожей его улыбку. — Ха. На это и расчет. Хлипкий замок двери вдруг щелкает, и Серафим, потеряв точку опоры, валится спиной на пол. Андрей, приземлившись сверху, машинально поворачивается в сторону кухни. В проеме появляются одно за другим любопытные лица. — Ну да, мы ебемся, и че? — лениво говорит Серафим, ничуть не смущаясь, и крепко шлепает Андрея по голой заднице. С кухни видно только их плечи и головы, но звонкий хлопок нельзя было не услышать. Им советуют не забывать предохраняться и теряют интерес. Андрей смотрит на Серафима, облокотившись рядом с его головой. Тот медленно проводит языком по губам и тихо напоминает: — Ты мне обещал все, что угодно. И Андрей, вновь завороженный его губами, кивает: да. Все, что угодно. Прямо сейчас. Да.