репка

“оседлай мою молнию”, — приходит в тг. Серафим поднимает взгляд от экрана смарта. Глядит на Андрея. Тот лежит на диване напротив и поглядывает на Серафима, точно так же прикрываясь телефоном. — Серьезно? — спрашивает Серафим. До Андрея — полтора метра, только с кресла встать. — Сегодня же день Святого Валентина, — говорит Андрей. — Считай, что это такая валентинка. Он не глядя тычет в экран. Телефон Серафима вибрирует. Он опускает глаза. Сердечко. Как мило. Андрей спихивает ногой плед с дивана на пол. Знает, что его полусогнутые колени всегда сносят башню. Только обычно они не ебутся у Серафима. Почти всегда дома кто-то есть. Соседи наверняка в курсе его отношений, но все равно, когда они в соседней комнате, как-то не по себе. — Не ломайся, солнышко, — томно говорит Андрей. Он откладывает смартфон в сторону и тянет шнуровку на штанах. Развязывает аккуратный бантик. Ничего не меняется — резинка плотно обхватывает талию. Уровень пикапа: Андрей. Серафим усмехается. Быстро пишет ему сообщение: “отсоси потом соси”. И сердечко. Отправляет сердечко. От улыбки Андрея у него екает в груди. Андрей легко вскакивает, будто не валялся полдня, втыкая в аниме, и в два шага оказывается возле него. Опускается на колени, на миг поморщившись — так и болит нога, — и кладет голову на бедро Серафиму. Тот проводит по мягким тонким волосам. Андрей даже ничего не делает — а с ним хочется ебаться. Через одежду он гладит член Серафима, через тонкую ткань домашних разношенных треников. Сегодня Серафим не выходил из дома, и нижнее белье не надевал. Прикосновения Андрея ощущаются остро, его ладонь ложится на член, и тот реагирует мгновенно. Встает на него. Серафим дышит громче и чаще. За затылок подталкивает Андрея к паху — хватит дразнить, возьми уже. Задень зубами. Задохнись. Пожалуйся, что челюсть устала. Все равно минет от тебя — самый охуенный. И Андрей поддается. Скользит ладонями под резинку треников, высвобождает член. Берет его в рот неглубоко. Но его голова между ног все равно сводит с ума. Серафим чуть сползает по креслу вниз. Сжимает сожженные краской волосы Андрея в кулак. Толкается бедрами вверх. Прикусывает губу, чтобы не издать ни звука. Если услышит шаги за дверью, то успеет натянуть штаны. А впрочем, похуй. Какие еще штаны, пока Андрей старается, облизывает, берет за щеку… Член уже каменный, нужно сильнее, глубже. Андрей отстраняется. Сидит перед Серафимом на коленях и смотрит в глаза. Губы его блестят от слюны. Серафим машинально обхватывает член ладонью. Когда Андрей гладко выбрит, то Серафим кончает ему на лицо. Сейчас он оброс. Будет злиться, если размазать сперму по его бороде. Так почему он перестал?.. Ах да. Молнию оседлать. Хочет, чтобы они вместе. Чтобы синхронно. Серафим не глядя лезет в ящик стола за смазкой и резинками, а Андрей снимает футболку. Касается губами колена Серафима — едва заметно — и идет к дивану, сбрасывая оставшуюся одежду. И Серафим присоединяется к нему. Обнимает его, голого, целует шею. Плечи. Лезет языком в ухо. Вдавливает в диван всем весом, а Андрей скользкими пальцами проникает в него. Стоит так, что кончить можно только от его осторожных движений. Хорошо, что он без колец пришел, проносится в голове глупая мысль. Серафим целует его, шепчет, что любит — пиздец. Устраивается на его бедрах. Андрей полулежит, откинувшись на мягкий подлокотник дивана. Не торопит. Серафиму самому хочется — быстрее, прямо сейчас, чтобы Андрей снова дотронулся до его члена. Заведя руку назад, Серафим касается члена Андрея. Направляет его в себя. Туго. Хорошо. Андрей прикусывает свою ладонь, чтобы не простонать. У него длинный. Серафим насаживается медленно, ищет, как лучше. Смахивает пот со лба — и опускается до конца с долгим выдохом. Андрей сжимает его бедра до боли. Едва ли не дрожит от того, как ему хочется начать двигаться. Подожди. Привыкну. И Андрей невесомо гладит его по груди, животу. Облизывает ладонь и касается члена. Серафим понемногу приподнимается, снова садится до упора. Андрей вскидывает бедра. Ловит ритм. Они будто торопятся. Член долбит будто до самого горла. Руки Андрея ласкают. Серафим хочется нагнуться к нему, поцеловать. Придерживает член Андрея, чтобы не выскользнул. Осторожно тянется с поцелуем. Входит вдруг под таким углом, что едва ли не звезды из глаз сыпятся. Задохнувшись, Серафим опирается на локти. Андрей натягивает его на себя, и от каждого движения задевает внутри так правильно, что хочется кричать. Андрей дышит ему в губы, жмурится. Все быстрее вскидывает бедра. Сбивается с ритма. Серафим, выпрямившись, сам двигается, скачет на нем. Смотрит, как выгибается Андрей, кусает губы. Он кончает, беззвучно открывая рот. Серафим мягко ссаживается с его члена. Вытягивается на боку рядом с ним, выпрямляет затекшие ноги. Прижимается членом к его бедру. Андрей лежит, размазанный, глубоко дышит. Серафим проводит по его ногам со внутренней стороны, трогает между, и Андрей, слишком чувствительный после оргазма, вздрагивает. Хочется тоже затянуть его на свой член. Усадить и как следует оттрахать. Но не сейчас. Серафим берет его запястье. Шепчет: — Подрочи мне. Сплевывает ему в ладонь. Андрей приоткрывает глаза. Все еще затуманенные. Берет в кулак его член. Серафим смотрит на него, такого уязвимого сейчас. Не хочу тебя трахать. Хочу тупо лежать рядом. Нет, выебать тоже хочу. Но сейчас — лежать рядом. Андрей, приходя в себя, крепче и быстрее дрочит ему. Серафим кусает его губы, кончая. А потом подтягивает плед с пола, и они, завернувшись в него, долго лежат, склеившись в объятиях.