Бог проверяет нас, кто мы такие и заслужили ли то, что имеем.
— Вы желали меня видеть? — складывая руки перед собой в замок и почтительно склоняя голову, безрадостно рассматривая носки своих сапог, привлекла внимание Госпожи к себе Элизабет.
Цветник её матери, в котором росли и содержались самые редкие и самые красивые виды растений, произрастающие как на Земле, так и на Небесах, был переполнен сладкими ароматами, которые томно переплетаясь между собой, создавали целую какофонию запахов, так отчётливо напоминающих и возвращающих в беззаботное детство. А молодые цветы: красные, синие, белые, розовые, жёлтые, — все, как один, смешались в причудливую радугу, ярким пятном выделяясь среди вечной зелени и светлой голубизны, царящих в Царстве Небесном.
Верховное Божество, как и всегда, ненадолго отвлекаясь от своих извечных обязанностей с целью передохнуть, стояла среди двух больших кустов белых роз, которые с особой тщательностью избавляла от засохшей листвы и острых особо длинных шипов.
— Здравствуй, дитя, — ласково поприветствовала она родную плоть и кровь, впрочем, не спеша прервать своего занятия, и посмотрела на дочь через тонкие стебли прихотливых растений.
Богиня с удовольствием отметила, что девушка, стоящая перед ней сейчас, довольно заметно изменилась с их последней встречи.
Стала взрослее, грациознее, сильнее и отважнее. Это чувствовалось в её волшебной, мощной, непоколебимой ауре.
Но что-то появилось в ней ещё.
Что-то инородное, чужое... Что-то, что не давало матери полной уверенности в своей власти над ней.
— Расскажи мне, как обстоят дела там, внизу, — предложила женщина, разумно думая о том, что серьёзные разговоры нужно начинать с отвлечённых тем.
— Всё остаётся таким же, каким ты это знаешь: демоны под руководством Десяти Заповедей продолжают нападать на мирные народы и богов, сея погромы и разруху, но я и Архангелы сдерживаем их и устраняем нанесённый ими ущерб, — без особой радости, уже смелее наблюдая за умиротворённой Госпожой, проговорила-отчиталась Элли. — Они не собираются останавливаться и всё это для них похоже на простое веселье, но, мы думаем, что в их планах куда большее...
— Они хотят подчинить себе другие народы, — закончила за девушку мать. — Ничего удивительного, Король Демонов всегда был деспотичен и властолюбив... как и его сыновья, — задумчиво добавила она, выпрямляясь, убирая из рук ножницы и, наконец, обращая всё внимание на дочь. — Ты ведь уже успела повстречаться с ними? Каковы же они?
Элизабет искренне задумалась.
Она не любила вспоминать ту роковую встречу.
То, с какой лёгкостью младший Принц обличил её душевные муки, при этом не владея способностью читать чужие мысли, не на шутку испугало её.
Да, в большинстве своём, он говорил о её народе... И даже сказал чистую правду, что удивительно.
Боги так сильно верят в свою святость, что забывают о том, для чего они на самом деле были созданы, позволяя себе совершать поступки, которые могли бы приравнять их ко всему демоническому сброду.
Их собственный свет затмил им глаза на этот Мир.
И она стоит практически во главе этой ослеплённой толпы.
— Они оба очень сильны, — заговорила Элли, закрывая свои мысли от вероломного посягательства на них родной матерью.
Ей нельзя видеть всю её душевную смуту. Она такого не одобрит.
— Особенно Мелиодас... его не зря пророчат будущим Королём Демонов.
— Но ты сумела одолеть его в бою, — воодушевлённо возразила Богиня.
— Только потому, что его разум не был защищён от проникновения: я смогла его дезориентировать лишь на время для пары ударов.
Если Когда он поставит на свои мысли защитный блок, я буду практически бессильна, — разумно рассудила голубоглазая, сделав определённые выводы после прошлого внезапного столкновения. И также добавила: — Тем более мне помог Маэль.
— Неужели, ты считаешь себя слабее какого-то адского выродка? — недовольно полюбопытствовала Верховное Божество, совершенно не впечатлённая рассказом дочери. — Ты дочь Света, как ты можешь ставить себя на планку ниже, чем это проклятое отродье?!
Элли робко закусила губу, видя, что мать горячится, и боясь стать причиной её гнева.
Она не опускала себя ниже
демона, нет. Лишь реально оценила свои способности по сравнению с прирождённым убийцей.
— Его боевые навыки превосходят мои в десятки раз, — поражённо призналась серебряноволосая.
Мало иметь огромную силу, ей ещё нужно уметь пользоваться.
Элизабет не была изнеженной принцессой и вечно опекаемой золотой девочкой: она годами училась сражаться наравне с обычными солдатами и даже Архангелами, вырабатывая собственный стиль боя и недюжинную выдержку.
Она могла противостоять сразу нескольким элитным воинам Десяти Заповедей и выйти из боя с ними безоговорочной победительницей, но сражаться с их Командиром...
Он был рождён убивать.
Она была создана творить жизнь.
Её собственная натура в этом ей не товарищ.
И, несмотря на это, Элли неустанно идёт против самой себя.
— Тогда тебе нужно больше заниматься. Попроси Маэля или Людосиэля научить тебя.
Моя дочь не может ударить в грязь лицом перед сыном моего злейшего врага, — наказала ей Богиня, заставив себя держать эмоции под контролем. — А теперь скажи мне, ты действительно общаешься с человеческим ребёнком по имени "Мерлин"? — решив больше не тянуть, она перешла к главной теме их встречи.
— Н-да, — запнувшись, неуверенно протянула Элизабет.
Она уже не спрашивала откуда матери это известно, так как скрывать от её всевидящего взора что-либо бессмысленно (пусть и не невозможно), но была искренне удивлена, почему Верховное Божество этим обеспокоена.
Мерлин ведь просто маленькая замечательная девочка.
За эти несколько месяцев, которые они ежедневно встречались (в присутствии её странного друга Мела) они успели так сблизиться и подружиться, что Элли уже и не мыслила своей жизни без неё.
Такая маленькая, светлая, любопытная, голодная до самых разных сказок, которые богиня ей с упоением пересказывала, и ненасытная в изучении любых основ магии, с которыми Элизабет ей помогала, Мерлин воплотила в себе тот эфемерный образ назойливой, несомненно чересчур навязчивой, младшей сестрички, о которой в тайне всегда мечтала.
Смотрела на Людосиэля и Маэля, братская связь между которыми была такой тёплой и притягательной: оба брата на каком-то интуитивном уровне чувствовали друг друга, будто являлись двумя половинками одного целого, чего-то сокровенного, кровного, родственного, – и всегда по-доброму этому завидовала.
С лёгкой печальной улыбкой вспоминая о своём гордом одиночестве.
У неё не было старшего брата-защитника, или старшей сестры-примера, не было младшего брата, за проказами которого следовало бы следить ухо востро, или младшей сестры, которую она могла бы воспитать, не было и собственной близняшки, которая была бы отражением её самой.
Вот даже у мерзкого и безумного главаря Десяти Заповедей есть младший брат.
А ей не повезло.
Не везло, пока она не встретила чудесную Мерлин.
И теперь её дружбой Элизабет очень дорожила.
— Эта девочка обладает огромной уникальной силой, — вкрадчиво объясняла ей мать, надеясь вбить в девичью голову собственные мысли. — И за этой силой, как мне известно, охотится Король Демонов. С помощью девчонки он сможет одолеть нас и подчинить себе всё живое на Земле и на Небесах; мы не можем такого допустить, — проникновенно смотря в голубые глаза дочери, заявила она. — Ты должна убедить девочку примкнуть к нам.
— К нам?
— Да, под нашим неусыпным контролем ребёнок не ступит на тропу Тьмы. И, возможно, даже поможет нам наконец одолеть демонов и воцарить спокойствие во всех трёх Мирах. Эта девочка может быть залогом нашей победы.
В увещеваниях матери Элизабет тоже усмотрела огромную возможность положительного исхода этих нескончаемых сражений и прекращение бессмысленных войн.
Конец всех её душевных терзаний.
Но больше всего её волновала безопасность Мерлин.
— Но мы ведь не станем использовать Мерлин как оружие против Короля Демонов? — робко полюбопытствовала серебряноволосая.
Здесь было что-то нечисто.
— Кончено, нет, — более, чем убедительно ответила Верховное Божество.
Однако Элли уже давно разучилась верить таким, как она.
Однако, несмотря на это, всё равно не возразила.
— Я думаю, ты поняла меня, Элизабет, — видя, что дочь не собирается давать ясного ответа, бескомпромиссно заявила Богиня.
Она дала чёткое задание.
И Элизабет была обязана его исполнить.
Но выполнит ли девчонка свои обязательства теперь? Ведь что-то в ней явно переменилось.
Что-то, что совсем не нравилось Верховному Божеству.
— Не подведи меня, дочь моя, — настоятельно повторила она перед уходом девушки, как обычно оставляя на её виске холодный, почти граничащий с нежностью, поцелуй.
— Никогда, мама, — покорно ответила Элизабет и медленно направилась к выходу из оранжереи.
Богиня несколько минут задумчиво провожала её взглядом, что-то усердно обдумывая в своих безрадостных мыслях, а потом презрительно хмыкнула.
Она живёт достаточно долго, чтобы точно знать, что обещания, данные посредством твёрдого и выразительного
"никогда" имеют невероятно печальную тенденцию, несмотря на всю пафосность своего содержания: они
никогда не бывают сдержаны.
