* * *
— В общем, он ведет себя как конченый отморозок в последнее время. Мы даже чуть не схлестнулись на крыше госпиталя. Если бы Какаши-сэнсэй не вмешался, боюсь представить, чем бы все закончилось. Это после той встречи с Итачи, — вздыхает Наруто и рассеянно водит тонкой веточкой по песку тренировочного полигона далеко за пределами деревни. Гаара слушает этот рассказ, отстраненно наблюдая за блеском шумящей неподалеку узенькой речушки. В словах Наруто столько невыраженной тоски, что Гаара с каким-то парадоксальным, неуместным и мелочным чувством допускает шальную мысль, как было бы здорово, если бы он все закончил прямо там, в том проклятом лесу. Последний официальный представитель клана Учиха пал бы от его руки, и это бы тоже замяли. Всенепременно. — Хочется иногда выть от бессилия, представляешь? – тихо делится Наруто. А Гаара все больше замыкается и все больше озлобляется. Пусть она замолчит. Ему не нравится, ему больно и неприятно, будто кто-то по капле выливает кислоту на обнаженную кожу. Он практически слышит зловещее шуршание песка, восторженный хохот Шукаку и решительно отворачивается. От случайной кровожадной мысли, от собственной сладкой тоски по минутной слабости, от жгучего желания вновь почувствовать яркий, тошнотворно насыщенный запах ржавчины. Но говорит только: — Представляю. О да, он ярко представляет, каково это – выть от бессилия на протяжении всех своих тринадцати лет. Они молчат. Вместе, но каждый по-своему. — Знаешь, иногда мне так хочется одним расенганом разнести к гребаной матери все это недопонимание и свои проблемы. Ощутить легкость и свободу, которых так никогда у меня, наверное, даже и не было. Ему тоже знакомо это чувство, но во время миссий он научился одному – никогда и ничего из целого клубка проблем ты не решишь одним взмахом острого ножа. Никогда. Ничего. — Отношения между людьми не та сфера, где стоило бы торопиться и пороть горячку, — вздыхает Гаара. – Я поздно это понял. Но понял. — Да ничего и не поздно, — живо переключается Наруто. И как только у нее это получается – так ловко метаться от одного чувства к другому? — Новые люди – новые впечатления, новые знакомства и иногда даже новые схватки. Это круто. — Мне кажется, «схватки» несколько выбиваются из этого смыслового ряда, — замечает Гаара исключительно из собственной педантичности, пожалуй. — Да много ты понимаешь! Хорошее сражение – это как… Как… Гаара смотрит в ожидании. Ему, правда, интересно. Но то, что приходит в голову Наруто, его решительно деморализует. Такого он точно не ожидал. И вообще, он в таких вопросах позорно несведущ. — Это как поцелуй, — говорит Наруто восторженно, будто в самом деле разбирается в таких тонкостях, как дела сердечные с их неотъемлемой физиологией. — Не могу знать. И откуда только это чувство собственной ущербности и уязвимости? Так неуверенно он себя не ощущал, даже с потом и кровью сдавая экзамен по тайдзюцу. — Серьезно? – похоже на удивление. – Ты никогда не целовался? Будто у нее в едва исполнившиеся тринадцать такой колоссальный опыт! И тем не менее: — Никогда. — А я целовалась, — гордо заявляет она. В то время как где-то внутри Гаары червь сомнений подтачивает доводы всей этой девчачьей бравады, сам Гаара глубоко вбирает в грудь побольше воздуха и медленно выдыхает. И что он должен на это ответить? Поздравить? Пожелать успехов? Что? — Было как-то не до этого, — говорит он и смотрит вниз, где под толстой рифленой подошвой правой сандалии усиленно копошится черный жук с глянцевой спинкой. Гаара зачерпывает в ладонь горсть песка вместе с жуком и высыпает чуть поодаль, заинтересованно наблюдая, как жук, покрытый пылью, шустро выбирается из насыпи и утирается лапками. — Хочешь попробовать? Наруто вмиг оказывается рядом, резко опустившись на колени и подавшись вперед. Гаара, рассеянно моргнув, поднимает на нее взгляд. — Что? — Хочешь попробовать, говорю, — нетерпеливо повторяет она. – Ну, поцеловаться? То есть вот так просто взять и того… поцеловаться? Да? Как в романах или на площади в День основания деревни? Это так по-взрослому. Гаара примерно понимает, что для поцелуя как минимум требуются симпатия и критическое сокращение дистанции. Но ведь рядом Наруто, она уже прорвала все его тщательно выстроенные стены отчуждения. Чему уж там в самом деле сопротивляться? — Наверное… — тянет Гаара, отчаянно пытаясь сообразить, чего же он хочет больше – отстраниться или рискнуть, чтобы потом гордо называть себя мужчиной, — да. Постороннее присутствие настойчиво корябает нервные окончания. Тебе ведь это не нравится, правда, Саске? Так чего же ты смотришь и слушаешь? — Закрой глаза, — командует Наруто. — Зачем? Она вздыхает. — Просто закрой, ладно? Идиотизм. Но он послушно выполняет ее просьбу, подозрительно похожую на приказ. Их губы коротко соприкасаются. Ее теплое дыхание успевает лишь обрывочно скользнуть по коже. Он невольно касается кончиком языка нижней губы и чувствует сладкий вкус данго. — Ну как? – воодушевленно спрашивает она. Гаара прислушивается к себе, но ничего сверхъестественного не ощущает и в помине. Взрослым точно требуется этот нелепый обмен слюной? Вообще, с какой стати? — Не знаю, — с сомнением произносит он. — Ничего не чувствуешь? — уточняет она. — Ничего особенного, — неохотно признается Гаара. Наруто хмуро таращится на него, дерзко скрестив на груди руки, и старательно что-то обдумывает, судя по залегшей между светлых бровей складочке. Потом кивает и… — Это потому, что мы друзья, — уверенно, со знанием дела говорит Наруто. Гаара не эксперт в подобных тонких материях, они ему, признаться, малознакомы и малоинтересны, и он предпочитает поверить Наруто на слово. Его смутило, хотя нет, пожалуй, скорее, озадачило столь легкомысленно и свободно произнесенное «мы друзья». Что-то всколыхнуло, сковырнуло внутри от неосторожной банальности из уст другого человека. Только для всего остального мира это может на веки вечные оставаться банальностью, которую люди будут друг другу говорить также естественно и непринужденно как дышать… но не для него, застывшего посреди болота детских комплексов и желания схватиться за любую искру теплого чувства, чтобы тут же ее растоптать. Оно, это проклятое чувство, неизбежно принесет лишь боль и разочарование. Никогда иначе. Верно, дядя? — А мы друзья? – спрашивает Гаара, щурясь от теплых оранжевых лучей закатного солнца, зависшего над горизонтом. Когда пауза затягивается, он поворачивает голову к Наруто, но видит лишь ссутуленные плечи и печально опущенный взгляд. Он спросил что-то не то? — Почему… — Гаара не знает, как сформулировать мысль поточнее, — почему ты всегда мнешься, когда… Ты уже нарушила мое личное пространство и не раз, чего ради это смущение? Я, правда, не понимаю. Наруто скашивает на него глаза и глубоко вздыхает, будто решается вот-вот шагнуть в разверзнувшуюся впереди бездну. — Потому что ты – это ты, понятно? – Она отворачивается и трет ладонью затылок, путаясь пальцами в волосах. Это, безусловно, многое объясняет. Теперь Гаара точно знает, от чего все его беды: просто он – это он. Феноменально. — Потому что, — вдруг продолжает Наруто, не оборачиваясь, — ты серьезный и такой… взрослый, что ли? А все, что делаю я, выглядит, наверное, как-то совершенно по-дурацки. Та пощечина… и вообще объятия. На последних словах ее голос становится практически неразличимым. Гаара скорее догадывается, чем разбирает, что она там так старательно бормочет в сторону. — Это не так, — серьезно говорит он. И это не просто слова утешения. Если она такая же, как он, где-то там, глубоко внутри, она должна понять. Все, что она делает инстинктивно, отражение собственного недополученного. Тепла, заботы, понимания. Несуразное, калеченое, чрезмерное чувство созависимости, облаченное в обыденную дружбу. Детям ведь свойственно дружить. Это этап социализации, верно? Проблема только в том, что Гаара не мальчишка. Слишком рано ему пришлось столкнуться с трудностями жизни изгоя и чудовища. По крайней мере, ему очень хочется так думать, пока тот брошенный маленький Гаара, запрятанный так глубоко, что не подобраться, глотает слезы и копит обиду на окружающий мир. — Что не так? – спрашивает Наруто неуверенно. — Все не так. Ты все неправильно понимаешь, но делаешь как нельзя точно и приемлемо. Это редкий дар… Ну, так говорят и пишут в книгах. — Видимо, в больно уж мудреных книжках. Гаара пожимает плечами. Он много читает и много размышляет, это правда. И много чем забивает голову, чем наверняка не следовало бы. Но он рад, что Наруто самую малость повеселела, вновь повернувшись к нему. — И все-таки мы друзья, — резюмирует она с широкой улыбкой. — Хорошо, если так, — бесцветно отвечает Гаара, вновь устремляя взгляд к кромке горизонта, над которым полыхает вечернее солнце. Нужно ли ей это знать? Должен ли он быть всегда настолько честным и прямолинейным? — Как-то кисло прозвучало, — несколько разочарованно произносит Наруто. — У твоего поцелуя с другом был свидетель. Падает между ними, как непроницаемая грязевая стена. Он не оборачивается: слишком уж не хочет наткнуться на растерянный, а после наверняка и разочарованный взгляд. Она ведь уже почувствовала чакру, верно? Наруто ничего не говорит, просто какое-то время молча созерцает его неподвижный профиль – Гаара чувствует ее взгляд каждой клеткой тела. Потом она быстро поднимается, отряхивая короткие штаны от пыли и мелких травинок. Ну а после Гаара со вздохом прикрывает глаза, когда Наруто срывается с места… вслед за удаляющимся Саске.Мы выбираем, нас выбирают
13 марта 2020 г. в 17:07
Коноха в выходной день похожа на суетливый муравейник. Гаара провожает взглядом семейную пару с мальчишкой лет пяти. Тот крепко стискивает в ручонке ленту воздушного шара ярко-красного цвета и лениво бредет вслед за матерью, озираясь по сторонам. А потом мальчишка видит его, Гаару, и приходит в состояние определенно не сулящей ничего хорошего активности. Он тянет мать за руку, что-то верещит, хватает за юбку и упирается. Мать, оглянувшись, шикает на сына и кидает короткий настороженный взгляд на Гаару. Вновь что-то выговаривает сыну и, положив руку на тощие лопатки, старательно подгоняет его вперед.
Вот, пожалуйста. После экзамена здешняя публика поделилась на уважающих уровень мастерства «демона из Песка» и относящихся к нему с подозрением и опаской. А ведь рядовых жителей никто не посвящал в то, какую в реальности масштабную роль этот «демон» сыграл бы в нападении на Коноху, пройди оно по плану. К счастью для всех, Гаара оказался слишком эгоистичен. Он поставил свои интересы и собственный азарт превыше миссии. Скольким, на самом деле, людям он тогда спас жизни, наплевав на приказ?
Кто-то резко задевает его песочную тыкву, и он подавляет желание тут же применить базовую технику защиты. Молодой человек возникает перед ним и искренне извиняется, а потом протягивает руку хохочущей девушке с букетом цветов.
Куда запропастился его сопровождающий? Ушел отдать справку и сгинул. Сколько Гааре еще терпеть эту рыночную толкотню? В самом деле, его же не оставили здесь с той лишь целью, чтобы он выложил свои кровно заработанные на прилавки местных зазывал и торгашей? Избавьте, не хочет он любезно вкладываться в экономику Конохи. Он отдал свой рапорт, получил рассчетку и вознаграждение по итогам сложной миссии. Он здорово устал, хотел бы еще раз принять душ и проваляться на футоне в своем тесном, оплаченном из местного бюджета номере. Что же, видимо, выполнить квест «доберись до гостиницы самостоятельно» его все же вынудят.
— Гаара? – раздается озадаченно за спиной. – Гаара!
А вот этот сильный и энергичный тембр он узнает практически сразу.
Он оборачивается и видит Наруто, быстро направляющуюся к нему.
— Привет!
Ее улыбка тепла и искренна.
— Здравствуй, Наруто.
Она рассматривает его, будто с той злополучной миссии он вдруг здорово преобразился.
— Ого, — говорит она, и ее глаза лукаво блестят. – Еще немного стараний, и ты научишься улыбаться.
— Я, видимо, должен сказать, что рад тебя видеть?
Наруто на какое-то время теряет дар речи. И Гаара уже не уверен, что вложил в интонацию достаточно колкой иронии.
— Ого, — повторно и более емко изрекает она.
И само по себе это «ого» уже не требует продолжения.
— Ты с миссии? А чего один? – спрашивает она.
— Ждал своего сопровождающего, он должен был проводить меня до гостиницы. Я неплохо ориентируюсь на местности, но не привык работать в больших селениях. И провести несколько часов за поисками тоже энергозатратно.
— Прагматичен до жути, — улыбается Наруто. – Я могла бы проводить, не вопрос совершенно.
Гаара благодарно кивает.
Она стоит напротив него, спрятав ладони в карманах коротких штанов все того же насыщенно-оранжевого цвета. Белая футболка с небрежно изображенной красной спиралью – эмблемой клана Узумаки – контрастирует с загорелой кожей сильных рук. Да Гаара по сравнению с ней, этой Наруто, просто немыслимо запакован в слои одежды.
— Я бы проглотила парочку-другую данго, — вдруг весело говорит она. — Не составишь компанию?
«Ты устал, ты хочешь лечь и недолго, просто тупо и отрешенно пялиться в побеленный потолок…»
— Конечно, — отвечает он.
И что-то глубоко внутри в отчаянии готово придушить его.
Они направляются в ближайшую лавку, немного стоят в очереди, рассматривая унылую отделку стен. Наконец делают заказ. Наруто достает зеленый кошелек, похожий на жабу, открывает и застывает на месте, изумленно таращась в зияющую пустоту. Она вдруг стремительно защелкивает кошелек и неистово краснеет. Ее глаза лихорадочно блестят, и она вот-вот готова сорваться с места, чтобы испариться в ближайшем квартале, — Гаара видит это настолько реалистично, что готов прямо здесь и сейчас скептически покачать головой.
— Я заплачу, — спокойно и твердо говорит он.
Он таки вложится в экономику Конохи, да и к демонам, только бы замять эту неловкую ситуацию.
За столом Наруто обрушивает на него поток судорожных извинений и заверений в том, что непременно все отдаст после следующей миссии. А может займет… да и Мудрец-Извращенец задолжал ей приличную сумму… В общем, когда им приносят заказ, Гаара как никогда счастлив тому, что Наруто мгновенно переключается на десерт.
— Я забыла, что все оставила в раменной. Прости, — в который раз извиняется она, когда они выходят из лавки.
Вечернее солнце озаряет улицы теплым светом. Гаара оглядывается, пытаясь определить, в каком направлении ему теперь плестись до гостиницы.
— Ты ведь не спешишь? – с надеждой спрашивает Наруто. – Может, прогуляемся?
Шукаку радостно бы сейчас вспорол ему брюхо и с упоением намотал бы кишки на длинный, когтистый палец. Но вопреки этому, и просто глядя в синие глаза Наруто, Гаара отчего-то снова говорит:
— Я не против.