* * *
Гаара бросает тоскливый взгляд на Наруто, затем вздыхает и направляется к лестнице. Наруто же стоит, сложив на груди руки и демонстративно таращась в стену, будто в той облупившейся краске столько глубинного смысла, что невозможно оторваться. Дуется, не на него, конечно, на нее, на Темари. Вот же дети, право слово. Впрочем, Темари была бы раздосадована и разгневана ничуть не меньше, если бы в столь деликатный момент в зал ворвался тот же Гаара или Канкуро с красноречивым возгласом, мол, работа не ждет. Темари переводит взгляд на скамью, заметив оставленное полотенце и куртку Наруто. — Гаара, — зовет его Темари и хватает полотенце. Он оборачивается и, не моргнув глазом, ловит белоснежный снаряд. — Теперь свободен, — говорит она и поднимает куртку Наруто со скамьи. – А мы, пожалуй, пройдемся. Поболтаем немного. Потом еще спасибо скажет, что она вовремя прервала его подростковые забавы. Двенадцать минут ему хватит, чтобы принять душ и переодеться. Бестолковые мальчишки, даже повзрослев, все такие же бестолковые и восторженные. Темари направляется в сторону ворот, ведущих во двор резиденции, и, поравнявшись с Наруто, протягивает ей куртку. — Идем. Большую часть пути они угрюмо молчат, пока Темари подбирает вступительные слова и прокручивает в мыслях уже заготовленную речь. Наруто плетется следом, небрежно засунув руки в карманы штанов. Голова опущена, глаза скрыты длинной челкой. Наруто как будто знает, что от этого разговора ей не стоит ждать ничего хорошего. Темари вздыхает и останавливается неподалеку от еще закрытого магазинчика по продаже безделушек и сувениров. Яркая вывеска коротко вспыхивает и переливается цветными огоньками, придавая светлым волосам Наруто различные оттенки. Неброско окрашивает ее лицо слева, стремительно играя в чехарду всей цветовой гаммой на загорелой коже. — Пойми меня правильно, я благодарна за то, что ты спасла Гаару. Видят боги, и буду благодарна всю оставшуюся жизнь… — Но? – мрачно отзывается Наруто, проходя мимо. – Есть же какое-то «но», верно? — Конечно, — ровно отзывается Темари. – Ты же понимаешь, с кем имеешь дело? Нет, ты, конечно, вправе решать за себя, возможно, ты наиграешься, повзрослеешь и оставишь это позади, не заботясь о том, как с этим будет справляться он. Ты же видишь, он в этом плане слишком, как бы помягче сказать, по-хорошему чокнутый. Ко всему подходит серьезно и основательно. — Гаара не умственно отсталый, чтобы так трепетно заботиться о его душевном благополучии, — резко отвечает Наруто. Ясное дело – она обороняется. Привыкла именно так реагировать на все попытки чужих взрослых присвоить что-то, что она уже привыкла считать своим. Другом ли, возлюбленным ли, не имеет значения статус отношений. Важно, что Гаара для нее зона глубоко личная и строго очерченная. — Нет, разумеется, он вполне способен справиться с любыми потрясениями. Уже не раз доказал, что сильный и достойный парень. Но я его сестра и банально волнуюсь за него. Благополучно умолчим, что лезть в личную жизнь взрослеющего брата – это несколько ненормально. И узнай об этом Гаара, Темари ждет порядочная такая выволочка, во время которой она внезапно ощутит себя маленькой глупой девчонкой, совершенно не разбирающейся во всех этих нюансах взрослой жизни. Гаара, как истинный чиновник, мастерски владеет приемом всех государственных структур – «сам дурак». Видимо, по этой самой причине ему удалось настолько быстро спеться с Советом Старейшин и достойно представлять деревню на политической арене. Молодость вкупе с невероятной выдержкой и незаурядным умом всегда привлекательна и эффектна. Наруто вдруг резко останавливается и оборачивается, на лице ее гримаса обиды и гнева. — А где ты интересно была, сестра, когда он еще мальчишкой задыхался и травился голосом собственного демона, когда от него все отворачивались просто потому, что он другой, оскверненный? Нет, вам же всегда было проще назвать его оружием, предметом и отгородиться. И теперь он стал казекаге, взобрался так высоко, что вы внезапно вспомнили, кем он вам приходится? Темари складывает руки на груди и терпеливо выслушивает всю эту подростковую обвинительную речь. Надо же, Гаара все-таки удивительно эмоционально взрослый, от него она никогда ничего подобного не слышала и не услышит. В Наруто же кипит обида за себя и за него, только в отличие от Гаары, ее обида и ярость направлены не на себя, а на окружающих. Темари внезапно очень хорошо вспоминает, почему раньше так панически боялась дурного настроения Гаары. — Ты злишься, потому что Гаара заслужил не только признание в родной деревне, но и обрел семью? Наруто резко отворачивается и небрежно отшвыривает ногой мелкий камешек. — Трудно обрести кровную семью, если ее никогда не было. Я не снимаю с себя ответственности за прошлое, за страх перед собственным отцом. Но я была ребенком и едва ли понимала, что происходит с Гаарой. Когда тебе с самого его рождения внушают, что брат опасен, трудно и долго потом перерастать это внутреннее убеждение. Да и в принципе, я не обязана перед тобой отчитываться, если ты думаешь, что никакой особой заслуги Гаары в том, что он когда-то сам выбрал путь кровопролития, нет. И… да, Наруто не Гаара, она не вымуштрована настолько, чтобы читать между слов и умело вычислять психологические крючки. Зато у нее хватает оптимизма и дури, чтобы нестись на врага и лупцевать того до кровавых соплей. А еще всенепременной веры в лучшее. Может, благодаря в том числе и этому Гаара снова жив и снова учится видеть краски окружающего мира. — Прости, — бормочет Наруто, опустив голову и глубже запрятав руки в карманы. — Нестрашно, — вяло улыбается Темари. – Но ты должна знать, что едва Гаара достигнет совершеннолетия, ему начнут подыскивать невесту из благородного клана. И можешь мне поверить, никто не одобрит союз казекаге и джинчуурики из другой деревни. Тем более что у тебя имеются какие-то свои виды на должность хокаге. Даже если Наруто и не строит никаких далеко идущих планов в отношении Гаары, слышать подобное неприятно любой мало-мальски увлеченной девушке. И Темари исключительно из женской солидарности сочувствует Наруто, но она же вынуждена предупредить ее раньше, чем Гаару поставят перед фактом: наследник или угроза династии. А Гаара тот еще страдалец, любящий приносить себя в жертву ради всеобщего благополучия. Он будет хорошим верным мужем, замечательным отцом, но тайно поглядывать в сторону Конохи, вздыхая по своей юношеской пассии. В этом весь Гаара. Раз и навсегда сам выбирает для себя карьеру, жизненную цель и женщину. И лучше бы Наруто сбавить обороты сейчас, прежде чем Гаара накувыркается с ней до беспамятства. И, боги, если бы речь шла о Канкуро, Темари бы и голоса не подала. Тот любитель погоняться за женскими юбками и также быстро о них забывать, если появляется на горизонте какая-то новая марионетка, которую он еще не разбирал и не совершенствовал. В общем, Канкуро никогда не вырастет, тот случай безнадежен. Но речь идет о Гааре. И этот парень просто чудовищно серьезен даже в свои шестнадцать. Темари девятнадцать, но даже она еще не чувствует себя настолько определившейся. — Зачем ты мне все это говоришь? – спрашивает Наруто подавленно. — Попробуй сделать кое-что, в чем пыталась упрекнуть меня недавно. Подумать о нем, а не о себе. Наруто поднимает глаза к слабо розовеющему небу. — Ты предлагаешь мне так просто сдаться? – в голос вновь просачиваются старые добрые хвастливые нотки. И Темари решается использовать последний козырь: — Тебе решать. Ты ведь все еще не вернула Саске в деревню. Конечно, это работает. Наруто гордо отворачивается, а потом сконфуженно трет ладонью затылок. Боги, Гаара, как бы не вышло, что ты в этой схватке давно уже проиграл.Первые круги на воде
4 апреля 2020 г. в 10:47
Драться всерьез с точной копией – это здорово так пахнет безумием. Это как попытаться обыграть себя в сёги и расписаться в собственной глупости. Но Гаара пытается раз за разом. Потому что точно знает: он не достигнет успеха, но отточит до филигранности свои навыки. Песчаный клон меняется вместе с ним, постигает свои слабые и сильные стороны, учится накладывать печати так, что обойти их практически нереально. Впору восхититься собой, но Гаара знает наверняка: он все еще недостаточно точен, силен, опытен. У него отобрали Шукаку, но генетическую особенность генерировать колоссальные запасы чакры вряд ли так просто изъять и присвоить. Он делает упор на запугивание, мощь и зрелищность атак, потому что это самое примитивное, самое проверенное и эффективное. Правда, вот дерьмо, в тайдзюцу все работает ровно наоборот.
Он блокирует удар справа, наклоняется и отсчитывает секунды до следующего выпада. Почти четыре… Может, три с половиной. Вполне неплохо, учитывая, что надо вовремя остановиться и подготовиться для следующего удара.
Глаза точной копии суживаются на мгновение: он понял, конечно, понял, он же клон, демон бы его побрал. Ладно, не беда, он открылся слева снизу, можно попробовать достать. Гаара отступает, имитируя неловкость, и, наклонившись, вкладывает максимум силы в последующий удар. Кулак впечатывается аккурат в песчаный щит, давая клону возможность резко отступить и перевести дыхание.
Дерьмо, это естественная защита, которую он не может контролировать. И обойти ее он тоже не может. Она настолько неотъемлемая его часть, что, боги… как другие без нее обходятся?
— Так может, стоит просто принять и не пытаться это преодолеть?
Гаара вскидывает голову. Наруто стоит, небрежно облокотившись о перила верхнего яруса пустого зала.
Гаара делает небрежный жест, и песочный клон рассыпается, выделяясь рыжим пятном на бледно-желтом песке тренировочной арены.
— Доброе утро. Я думал, ты любишь поспать, — ровно говорит он и отходит к деревянной, видавшей виды скамье, на которой ранее оставил бутылку воды и полотенце.
Трещит тонкий упаковочный пластик. Гаара легко проворачивает крышечку, плотно сжимая ее в ладони, и подносит горлышко ко рту.
Раздается короткий шум наверху и, спустя мгновенье, приглушенный звук потревоженного песка: Наруто, перемахнув через ограждения, приземляется в нескольких метрах от Гаары и выпрямляется.
— Вообще-то я хотела тебя увидеть перед тем, как мы покинем Суну.
Гаара пьет, Наруто смотрит. Выжидательно. В ее словах звучит что-то неуловимо вызывающее, что-то такое, что подспудно заставляет чувствовать вину.
На какое-то мгновение ее взгляд меняется, в нем сквозит как будто интерес, может, любопытство? Томительное ожидание чего-то? Но вот Гаара делает последний глоток и коротко проводит языком по сухим губам. Наруто быстро отводит взгляд и печально вздыхает.
— Ты теперь дико важный казекаге, — говорит она тихо. – У тебя и минуты свободной нет. Помнишь, что обещал вчера?
Если еще несколькими словами раньше Гаара и хотел внутренне улыбнуться этой детской обиженной зависти, то, пожалуй, сейчас дело приобретает более серьезные обороты. Конечно, он помнит.
— Прошу прощения, вечером образовалось срочное совещание по итогам миссии высокого ранга, я не мог не присутствовать.
— Я понимаю, — небрежно пожимает плечами Наруто.
Видно, отчетливо видно, как ей неловко и неприятно говорить об этом. Как будто с каждым словом она прикладывает усилия, чтобы вести себя естественно. Своим отсутствием во время ужина он ее обидел? Да что за вздор? В самом деле, она же не может не понимать, что он действительно охренительно так занят, что впору вздернуться только от обилия «господин казекаге, там бы помочь внучку потолкаться на служебной лестнице». Порой он искренне ненавидит Совет Старейшин, а иногда они здорово так выгораживают его перед феодалом, нахваливают, приводят аргументы, которые Гааре в силу возраста просто непонятны и даже несколько абсурдны. Но кто он такой, чтобы в шестнадцать тягаться с теми, кто в пятьдесят и старше сохраняет здравость суждений и политическую хватку? Не в том он положении, чтобы наплевав на Совет и обязанности, рваться к девушке только потому, что у него на нее стоит, грубо, очень грубо говоря. А еще она его подруга, и да, девушка, которую он очень ценит и уважает, несмотря ни на что.
Здорово он сейчас оправдался. Молодец! Теперь давай, ей это скажи, смельчак!
— Просто… — Наруто вновь смотрит на него, и от этого взгляда ему откровенно не по себе, — в последнее время ты как будто избегаешь меня. Скажи, у тебя девушка появилась? Просто когда ты пришел в себя, ну, там, на поляне… когда мы тебя еле откачали, там были девушки. Они, похоже, всерьез так волновались, пытались помочь, и…
Наруто тараторит. Она взволнована. Очень мило. Но вздор.
— Нет, Наруто. Нет у меня девушки.
Он наклоняется и, поставив бутылку, хватает полотенце.
— Круто, — вырывается у нее. – То есть… я хотела сказать…
Гаара, кажется, уже давно научился понимать, когда следует лишний раз открыть рот и замять неловкую ситуацию.
— Все это несерьезно, их привлекают статус, сила, молодость. Все вместе рождает образ, который им нравится. Но этот образ далек от меня настоящего настолько, что… это не имеет смысла обсуждать, я полагаю.
Он вытирает лицо и шею, проводит влажной от пота тканью по затылку. Кожу под легкой, хлопковой майкой начинает холодить. Гаара поводит плечами и ощущает приятную тяжесть в мышцах.
— И я еще раз прошу у тебя прощения за то, что пропустил ужин со своими друзьями из Конохи.
Наруто прищуривается, когда он кидает на нее очередной взгляд, и улыбается, очень нехорошо, очень недобро. Что она опять задумала?
— Может и прощу, если согласишься немного размяться со мной. Не терпится надрать тебе задницу за несдержанное обещание, — она решительно тянет вниз бегунок на куртке. – Давай, или струсил?
В смысле, спарринг? Боги, пусть это будет спарринг! Просто… нет, или да. Какая разница? Все одинаково хреново, вот просто настолько хуево, что сил нет. Она действительно не понимает, в какое положение ставит надежду Суны, превращая его, эту надежду, в готового повизгивать от нарастающего возбуждения щенка? Он не может это контролировать, хотел бы, но не может.
Наруто снимает куртку и небрежно опускает ее на скамью, только металлические наконечники завязок звонко брякают о деревянные брусья. Гаара совершенно точно хочет закатить глаза и выругаться. Гребаная обтягивающая футболка с эмблемой страны Огня. Небольшая высокая грудь выделяется приятной округлостью форм. Красивые широкие бедра, затянутые в эти безбожные оранжевые спортивные штаны. Почему он не умер тогда? Как бы, боги, он облегчил себе всю последующую вечность!
Скрестив пальцы, Наруто вытягивает вперед руки до напряжения кистей, а потом неспешно двигается к центру тренировочной арены.
— Ну, готов потерять невинность?
Да! Где поставить подпись? Пусть это корявая, неумелая и совершенно в стиле Наруто заводная шутка, Гаара же болезненно серьезен, даже зная, что дальше подобных примитивных острот дело не зайдет. Он не понимает, что у нее в голове. За себя же… а что касается его: он бы сделал все, чтобы она стонала под осторожной лаской его руки, зажатой между обнаженных роскошных бедер, под кропотливыми, неторопливыми круговыми движениями, под бережным давлением безымянного пальца…
А потом она просто нападает, и Гаара ставит блок, поддевает одну ее руку, вторую хватает за запястье. Наруто вдруг ухмыляется и, потянув его на себя, группируется и выставляет колено, целясь в живот. Он бы стерпел, мышцы пресса у него вполне способны выдержать удар, но заработать тошноту еще до завтрака, просто чтобы пропустить удар, но обеспечить тактическое преимущество, так себе идея. Он отступает.
Это не драка, это походит на какой-то ритуальный танец, где оба партнера заведомо знают, для чего и что они делают. Движения Гаары точны и бережны, он сейчас с девушкой, и он хочет сохранить это чувство глубокой симпатии и уважения к партнерше до конца боя. Выпады Наруто резки и обрывочны, будто она все еще не решила, чего действительно хочет: сражаться на равных с тем, кто когда-то вызывал страх и трепет, или с тем, кто ко всему прочему пробуждает в ней еще и другие чувства. Преодолеть себя, отыграться или… Боги, да она же сама не знает, чего от него хочет, оттого и лупит отчаянно, не озадачиваясь тем, насколько Гаара поднаторел в тайдзюцу. Но, надо отдать должное, удар у нее сильный, поставленный идеально, реакция впечатляющая и выносливость на высоте.
Левая нога увязает в песке, он не успевает вовремя сгруппироваться, перенести вес на другую ногу. Наруто ловко ставит подножку, и Гаара падает на спину, только желтоватая пыль резко взметается и тут же оседает. Наруто опускается на него и заносит правую руку для решающего удара, когда Гаара делает круговое движение пальцами, и подчиненный его воле песок оплетает жгутом ее плечо, скользит вдоль предплечья до запястья. Ее рука полностью зажата в бережные песочные тиски. И он не собирается ей вредить.
Наруто тяжело дышит и скашивает глаза на собственную заблокированную руку.
— Вот об этом я и говорила, — вдруг улыбается она. – Твоя защита. Не пренебрегай ей и не недооценивай. Научись вплетать ее в свои базовые удары. «Пора учиться пользоваться своими преимуществами, а не бесконечно оттачивать боевое искусство», – так мне сказал Старик-Извращенец недавно.
Краткий экскурс в мудрость веков от уважаемого жабьего отшельника, легендарного саннина Конохи? Что же, Гаара ценит, но у него с наставниками как-то не заладилось с тех пор, как он стал казекаге. Не потому, что он вдруг захмелел от власти и возможностей, а просто… Тяжело тренировать такого подопечного, как он, и видеть в нем исключительно подопечного. Титул казекаге дал ему немало, но немало и отнял.
— К тому же, ты очень неплох, я даже вспотела.
Она невольно ерзает на его бедрах. Боги! Наруто, нет!
Гаара стискивает зубы, и касается ее бедер, чтобы остановить, задержать. Но ягодицы Наруто уже тесно прижимаются к его паху.
Блядь. Мать твою. Блядь!
Абсолютная защита, сдерживающая Наруто, осыпается, и та по инерции подается вниз, лишь успевая выставить локти. Гаара слышит глухие удары о песок по обе стороны от себя. Волосы Наруто скользят с плеч и скрывают Гаару от внешнего мира. Здесь темно и тихо. Только все еще пахнет потом прошедшей схватки, медовым шампунем и искрой зарождающегося чувства. Синие глаза напротив блестят в полутьме. Гаара уверенно опускает ладони на бедра Наруто, когда она склоняется ниже. Он сгибает ноги в коленях и подается вверх, встречаясь пахом с ее промежностью. Наруто шумно выдыхает прямо в губы, касается носом его носа, ее нижняя губа на вдохе едва касается его верхней, как…
— Гаара! – голос Темари звучит откуда-то издалека, может, даже сверху. – Гаара, Координационный совет ровно через пятнадцать минут и тридцать две секунды.
Конечно, Темари! Не Канкуро. У Канкуро бы хватило и братской солидарности, и мужского такта, чтобы, не проронив ни звука, смыться прочь, закрыв дверь и прикрыв опоздание младшего. Но это, конечно, Темари! Та, что стоит грозным оплотом чистоты на службе рода казекаге. Что не позволяет поклонницам подойти к нему ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Гаара неприкосновенен. В его крови силен потомственный ген владения техникой песка, магнетизма. Боги, сейчас она чем недовольна? Его задержкой?
Гаара чувствует, что обязан хоть немного поддержать Наруто, но успевает лишь коротко мазнуть пальцами по ее оголившейся пояснице над поясом штанов. Она быстро собирает волосы и поднимается.
Гаара раздосадовано вздыхает: он не успел ни поцеловаться, ни извиниться как следует перед собственной… девушкой? Или, хорошо, очень-очень близкой подругой до тех пор, пока они все-таки не переступят эту черту.
Потому что они ее переступят. Это точно.