* * *
Ее прикрывает Сакура, когда Наруто вечером пытается улизнуть из апартаментов. Капитан Ямато не в курсе давней и тесной дружбы Наруто с казекаге, хотя по их переглядываниям наверняка что-то да заподозрил – не первый год живет на свете. Эти взрослые имеют удивительную способность видеть то, что ни разу не на поверхности. В общем, капитан Ямато наверняка решил, что Наруто собирается искать приключения на задницу в деревне Песка, так что времени у нее немного, чтобы добраться до оговоренного места встречи и дождаться Гаару. Она быстро пересекает широкий холл резиденции на первом этаже и направляется ко входу в небольшую оранжерею под массивным белесым от царапающего ветра песчаных бурь куполом из толстого стекла. Дежурные на входе уважительно склоняют головы и открывают двери. Когда она медленно проходит внутрь, озираясь в тусклом свете небольших фонариков, двери за ее спиной тихо закрываются. Гаара уже здесь? Нет. Слишком рано, он сказал, что освободится после девяти, у нее еще есть время подготовиться к разговору. Как-то уложить это все в голове, толково извиниться, может, даже попробовать заговорить с ним откровенно и спокойно, без этих подступающих слез и злости на себя. Она мучает и себя, и его. Наруто тихо ступает по выложенной камнем дорожке, пригибается, отводя ладонью в сторону широкие листья низенькой пальмы. В свете фонарика над головой мелькает что-то большое, колышущееся в воздухе. Наруто щурится от неожиданности, потом нерешительно открывает один глаз и поднимает голову. Твою ж мать! Ночной мотылек, здоровенный, мохнатый. Мотылек в пустыне, где на мили вокруг и кактуса не встретишь, так бедна почва! А тут Гаара целую оранжерею забабахал, привез необычные растения из-за границы, новую систему орошения разработал со специалистами из страны Воды, да, точно, оттуда. Он рассказывал. Мотыльков где-то насобирал, или ему уже подарили. Она не помнит, да и боги с ними, с этими мотыльками. Гаара поражает. Раз уж он задается целью, он ее всенепременно достигает, даже если это какая-то оранжерея с редкими растениями посреди безжизненной пустыни. Наруто набредает на зону отдыха с узенькими красивыми лавочками по периметру и небольшим фонтанчиком в центре. Она касается пальцами журчащей струйки воды и быстро отдергивает. Ледяная. Наверняка из подземных вод. У них, у ярких представителей народа Ветра, так большая часть страны: деревушки да крупные торговые города непосредственно в оазисах строятся. Вот и с напором воды в Суне откровенная беда. Хотя наверняка в покоях семьи казекаге да в номерах для важных гостей ситуация обстоит иначе. Там и ванны широкие стоят. Не то чтобы она интересовалась, но Гаара пару раз проговаривался, что любит часами нежиться в ванне, его это расслабляет. Да и вообще, парень он чистоплотный, иногда слишком. По крайней мере, Наруто не рвется в ванную комнату после каждого посещения туалета, а для Гаары это ритуал обязательный. Как он ее терпит, боги? В стране Ветра, вообще, много внимания уделяется гигиене и контрацепции. Что неудивительно с их трепетным отношением к генам и наследству. И браки у них самые крепкие в мире по статистике. Хотя историки говорят, что любовь к гигиене родилась из необходимости тщательно мыться после работы с ядами и прочими опасными веществами. Ветер такой Ветер, готов окунуть в бездну редчайших и густых ароматов от лучших парфюмеров и через мгновенье отравить, не колеблясь, с легкой подачи профессионального токсинолога. — Здравствуй, — раздается практически у самого уха, и Наруто резко поворачивает голову к плечу. Гаара успевает отстраниться. Иногда он бывает очень быстрым и неприметным, как невидимое глазу движение песка в пустыне. Даже столь умный и выебистый Саске в свое время не мог его почуять заранее. Но Гаара сенсор, он всегда точно знает, когда и как подкрасться, считать нужную информацию и остаться незамеченным. — Привет, — тихо произносит она. – Здорово у тебя тут все вышло. Гаара какое-то время молчит, неподвижно стоя у нее за спиной. Потом отходит к лавочке и садится, деловито закинув ногу на ногу. Надо же, как его натаскали в этикете. Раньше сидел как удобно, а теперь вон чинно, благородно. — Да… Спасибо. Пришлось повозиться, но результат, пожалуй, того стоит. За все время я потерял только пять видов. Не прижились. — Ты всего полтора года этим увлекаешься, погоди, — решает неловко пошутить она. — И то верно, — не шутится Гааре. Возникает пауза. И Наруто спешит присесть рядом. Сейчас важно быть ближе, чтобы сохранить доверие между ними и относительную тишину в оранжерее. Гаара наверняка запретил сюда кого-либо впускать после него. Это разговор для двоих. Наруто осторожно опускает руку на его ладонь, покоящуюся на колене. Гаара неотрывно глядит на журчащие струйки воды в фонтанчике. — Мы ведь можем по-прежнему оставаться друзьями? Это ведь нетрудно, так? Просто чтобы она немного уложила все, что происходит, в голове. Обмозговала, смирилась, решила, как быть. — Для меня это неприемлемо. Гаара же суров и однозначен в своей позиции. Странно было бы ожидать чего-то другого. Это Гаара, у него в голове всегда идеальный порядок. Вот здесь у него благополучие деревни. Здесь – забота о членах семьи. Здесь – любимая девушка, надежды на будущее, мысли о семье. Все очень и очень четко и структурировано. Это у нее каша в голове. — Не дави на меня, пожалуйста, — вздыхает Наруто. И Гаара оборачивается к ней. Его взгляд никогда еще не был так грозен и спокоен одновременно. — Я не давлю. Я говорю, как есть. Через несколько лет мне придется принимать важнейшее решение в жизни моей семьи и деревни. Как ты думаешь, я настроен шутить? — Нет, — качает головой Наруто и вновь чувствует эту неподъемную тяжесть на своих плечах. Почему он не хочет помочь? Почему не хочет выслушать? Это не тот Гаара, которому можно было бы рассказать все, зная, что он поймет и не осудит. Новый Гаара важен, грозен, требователен. Он готов окружить заботой, лишить сомнений, быть надежным и верным, но требует взамен… слишком многого. — У меня не так много времени, чтобы начать переговоры с Советом и Конохой по брачной процедуре с тобой. Так что, да, Наруто, извини, но я хотел бы получить какие-то гарантии уже сегодня. Брачной проце… Боги, да почему с ним всё всегда так? — А как насчет меня? – спрашивает она. – Как насчет моего желания стать хокаге? — Тут сложнее, — отвечает Гаара. – Согласно договору между нашими деревнями, как важнейшими военными институтами, брачный союз казекаге и хокаге невозможен. Ты не можешь стать моей супругой, и, следовательно, я должен начать рассмотрение других кандидатур. Потому что через четыре года меня поставят перед фактом: женись или, будь добр, уступи место более сговорчивому. Потрясающе. Она джинчуурики, и Гааре нужны годы, чтобы добиться разрешения на брак. А потом она опа и хокаге, и у них уже вообще никаких шансов на брак и полноценную семью. Самое время убедиться, что у них ничего никогда не выйдет. Не с мировой политикой и ее, Наруто, уверенностью в завтрашнем дне. И нет, конечно, в Гааре она уверена абсолютно, она просто очень не уверена в том, что готова вот сейчас принять решение о единственном мужчине или карьере, определиться между желанной работой и семьей. Шестнадцать лет – не тот возраст, когда стоит ожидать от девчонки внятного ответа. Она, боги, до сих пор не знает, какого мальчика хочет видеть в собственной жизни и постели. О каком замужестве речь? — Я видела Саске, понимаешь… Гаара непреклонен. — Я не очень-то хочу говорить о нем, пойми меня правильно. Он теперь только соперник и никто больше. Наруто теряется. Она должна была предполагать, что все так выйдет, но раньше этот близкий и понимающий Гаара был другим: чутким, терпеливым, тактичным. Теперь он как будто раздражен и требует чего-то для себя. И не то чтобы он совсем не прав, конечно. Он стал взрослее и серьезнее, он знает, какой ценой даются те или иные решения, естественно, он хочет подготовить почву сейчас, чтобы потом быть спокойным и возвращаться домой к любимой и желанной семье. Он хочет быть счастливым так, как может. Он старается, он ищет пути… а она трусит. Кто им виноват, что она такая бестолковая? Но Гаара парень, молодой и остро реагирующий на сближение. Он эмоционален и горяч, пусть даже умело и скрывает это. Наруто опускает руки ему на плечи и подается вперед, прижимается всем телом, утыкается лицом в шею. Крепко-крепко стискивает в объятиях, пока не чувствует ответные объятия, шумный вздох и не угадывает легкую улыбку в выдохе. От Гаары все так же пахнет его вычурным парфюмом, немного дорожной пылью и очень слабо исключительно ему свойственным запахом. И все это вместе – один аромат. Так пахнет только от Гаары. — Я люблю тебя, — бормочет Наруто, плотнее, по-ребячески прижимаясь к нему, чтобы не увидел и не осудил. Гаара мягко скользит ладонью вдоль ее позвоночника. — Конечно, как друга. И у Наруто по-детски свербит в носу, хочется снова расклеиться. Теперь наедине с Гаарой это происходит подозрительно часто. — Нет… не знаю, — сомневается она и прижимается сильнее. Гаара не отвечает.Друзья?
17 апреля 2020 г. в 21:50
Забываясь на несколько часов, Гаара видит один и тот же сон.
Он стоит посреди мертвенно тихой пустоши, только корка серой иссушенной земли ломается и крошится под ногами. Впереди уродливая зубчатая кромка горизонта. Позади – зияющая чернота глубокого каньона. А прямо над ним, высоко-высоко, до головокружения и тошноты высоко в небе висит зловещая кроваво-красная луна.
Чей-то голос мягко и обволакивающе касается слуха. Он обещает, что все обязательно будет хорошо, что ему, Гааре, просто надо перестать сопротивляться, отпустить себя, довериться собственному сердцу. Уж оно-то не обманет, оно приведет его в мир без войн, кровопролития, политических интриг и тех поганых обстоятельств, что мешают ему связать свою жизнь с первой и единственной девушкой. Все и навсегда исправит. Гаара не верит. Он молод, упрям и часто готов яростно отстаивать свою точку зрения, в нем засела эта треклятая вера в лучшее и, безусловно, самое оптимистичное будущее. Но он никогда не поверит в то, что всего этого ослепительно прекрасного и далекого можно достичь, просто положившись на чей-то елейный голос.
Тогда голос меняется: он рычит, угрожает, насмехается, становится грубым и деспотичным. Он обещает, даже когда Гаара уже насильно вытягивает себя из этого полуночного бреда, плюется ядом, но упрямо твердит: «Я заставлю тебя поверить, я заставлю тебя заснуть навеки».
Ну да. Как будто это возможно.
Однако тревога уже пускает корни в его обычно холодном и недоверчивом разуме. Он, будучи джинчуурики, не смог постоять за себя, как он может теперь, будучи обычным смертным, ну разве что первоклассным ниндзя, постоять за Наруто? Очень скоро акацуки наведаются в Коноху за столь необходимым им девятихвостым биджу. И что он может предпринять? Он не вправе вмешиваться в регламент по распоряжению военными ресурсами другой деревни, даже союзнической, нет, особенно союзнической.
И он пытается неумело, непрофессионально, неопытно, уж как может, надавить на Пятую хокаге, но предсказуемо получает в ответ обвинения в подростковой истерике и неспособности думать головой. Гаара знает, что это не так, знает, что Цунаде-сама не менее сурово пытается давить на него, прибегая к грубой манипуляции возрастными категориями и гормональными перестройками. Они ругаются, потому что ему не хватает в какой-то момент здорового профессионализма, чтобы прикусить язык. И он в ответ на ее язвительное и недипломатичное «пубертатный мальчишка» выдает не менее грубое: «Судя по вашей реакции, я могу с уверенностью утверждать, что и вам гормональная проблема также не чужда». Никогда в жизни Гаара так не жалел о собственных словах. Ему было стыдно, неловко, противно, и он на следующий день покаянно принес извинения за несдержанность. Цунаде-сама смягчилась, проворчала извинения в ответ, и они примирительно пожали руки.
Она легко, неуверенно касается его плеча, когда он, сгорая со стыда, опускает взгляд, и ободряюще говорит:
— Ты не думай, ты далеко не единственный, кому дорога эта шебутная девчонка, — она коротко улыбается. – Но, ровно также, как ты взвалил ответственность за всю деревню исключительно на себя, я должна справиться самостоятельно. Может, только с небольшой помощью со стороны Наруто.
Гаара улавливает эту неоднозначность фразы и кивает. Значит, у Пятой все же есть запасной план на случай полного краха обороны. Значит, она позаботится о том, чтобы спрятать Наруто настолько хорошо, что найти ее будет невозможно. Ну или хотя бы очень и очень непросто. А там Наруто сама должна будет за себя постоять, потому что в том, самом крайнем, случае обезопасить ее не сможет уже никто. Даже Гаара, как бы он того ни хотел. Казекаге, спасающий жизнь джинчуурики из другой деревни, выглядит жутко комично – раз, и два – слишком жалко. Никто и не посмотрит, что они, эти трагичные принц и оскверненная девка, настолько разные и настолько близкие в своей печальной истории, что заслуживают толику сочувствия. Впрочем, так складывается жизнь, что судить как раз достопочтенного казекаге вряд ли станут, если спасаемую им джинчуурики все-таки схватят, уволокут в мрачное логово и осушат все запасы чакры, оставив лишь один хладный труп.
А Темари разочарованно вздыхает, ругается грязно и просит не разговаривать с ней в течение ближайшего часа-полтора. Она возвращается с очередной дипломатической миссии, выжатая как распоследний иссушенный лимон. И Гаара понимает, потому что слишком хорошо ее знает: все плохо, все просто критически погано и паршиво. А вечером, прикончив пару стаканчиков саке, она делится наболевшим.
Репутация ниндзя Песка пала настолько низко, что реанимировать ее не сможет даже самый опытный медик. И это на фоне того, как репутация самого Гаары выросла и растет несказанно. Он бравыми усилиями своих поклонников и поклонниц из разных слоев общества удостоился статуса самого отчаянного и невероятного каге в относительно недолгой истории нового мира. Этот немыслимый парадокс современности, когда, спасая собственную деревню ценой собственной жизни, ты уничтожаешь ее будущее.
Скоро последуют отказы от запланированных миссий, упадет спрос на услуги его людей, деревню ждут серьезные убытки. Неизбежные экономические проблемы.
Благодарить его не станут. Напротив, надо ждать новых политических скандалов и изысканных покушений с каким-нибудь особо токсичным ядом в бокале, подбрасыванием змей в покои, покупкой в кои-то веки наложниц с определенной целью и способностями профессионального убийцы. Но Гаара столь же неприхотлив в быту и роскоши, как отец. Тут уж не поспоришь: порода очевидна. Блядство с наложницами ему чуждо, как чуждо каждому взращенному в безжалостной пустыне первоклассному бойцу, настоящему командиру и ответственному лидеру, но, в первую очередь, знающему себе цену мужчине. Так что, да, наложниц не будет. Да что уж там, он не может взять в жены даже ту единственную! Какие, к гребаной матери, права у него в этом сплетенном сплошь из условностей и лицемерия обществе? По сути, он наделенный властью, обласканный прохладой родных стен, женским вниманием, дорогими ароматами и самыми криминальными подарками от близлежащих деревушек, специализирующихся на игорном бизнесе, упертый, морально-устойчивый болванчик. Он казекаге и он, вот же незадача, никто.
Но он удивительным образом любит и ненавидит то, чем занимается. Он чувствует колебания общественного мнения, политических кругов, четко представляет, как выглядит стратегическая карта расположения мировых военных ресурсов, может предсказать тактику того или иного противника-союзника, не суть. Гаара видит эту карту в голове, строго располосованную, пронумерованную. Каждый шаг недруга он фиксирует, каждый шаг союзника учитывает, чтобы непременно воспользоваться в будущем. Но попробуйте, отнимите у него это – он зачахнет без ответственности за всех и каждого, без усталости и головной боли, но самодовольной мысли, что он таки своего добился, отстоял точку зрения, оказался услышанным и понятым. Он никогда и ни на что это не променяет.
Даже на эту робкую, но счастливую улыбку Наруто в минуту, когда они впервые за долгое время видятся.
Гаара согласно обычаям и деловой этике встречает отряд из союзнической деревни, приглашает на отдых в гостевые апартаменты резиденции. В отряде новый командир, Ямато, кажется, и еще один парень, по приторно вежливой улыбке которого Гаара совершенно точно читает: еще один калеченый мальчишка. Ну а по нему как прокатилась их старая добрая система?
Он интересуется, как себя чувствует Какаши, и, получив заверения в его прекрасном настроении и сносном здоровье, благодарно кивает.
Скупо обменявшись любезностями с командиром, Гаара переводит взгляд, сдержанно улыбается Наруто, приносит извинения и удаляется, сложив за спиной руки. Он не обижен и не горд сверх меры, вовсе нет, просто сегодня у него встреча с высокопоставленным чиновником, и Гаара не готов ударить в грязь лицом, задерживаясь и любезничая со старыми знакомыми. С таким, как он, теперь трудно дружить, такого трудно любить и тем более понимать, если не имеешь дела с грузом подобных проблем и вежливых лицемерных расшаркиваний.
Поэтому он сильно удивляется, когда в обеденное время закрывает дверь в кабинет, разворачивается и в темноте коридора у небольшого диванчика замечает неловко замершую женскую фигуру. Гаара жестом просит охрану пройти дальше вглубь коридора и жадно вглядывается в неловкое разглаживание пятерней спутанных волос, легкую походку, небрежное раскачивание завязок, шнурков, украшенных неброской мелочью, на одежде.
— Привет, — говорит она, Наруто, и смотрит, открыто и немного опасливо.
Он не злится. Если на кого он в тот момент и злился, когда уходил из ее дома, то только на себя. Не слишком уж он и понятливый малый. Может, он катастрофически молод, а может, ему просто не хватает той же легкости и бесшабашности в жизни, какая витает в голове Наруто. Они слишком разные, чтобы понять друг друга. Слишком. Разные.
— Прости за ту выходку. Это было глупо, — вздыхает Наруто и закусывает нижнюю губу.
Не любит извиняться, ей по какой-то причине даже неловко это произносить.
Он молчит, все еще пытаясь понять, в чем подвох, почему он должен замкнуться и старательно лелеять в душе яростную обиду выставленного за дверь мальчишки, ведь ему важно не это. Ему важно: почему он все еще нихрена в этой ситуации не понимает, кроме эгоистичного желания Наруто присвоить его себе, не обещая ничего взамен. Но он тоже человек, и тоже эгоистичен, и тоже хочет получить что-то для себя, какую-то крохотную толику чувств. Да хотя бы эту улыбку, нежный взгляд, тепло объятий, откровенный и искренний секс в его покоях при свете свечей. Видят боги, Гаара может немного, самую малость, быть романтичным.
Чем он хуже того же Саске? Она ведь поэтому все еще не решается говорить откровенно? Дело, конечно же, в сучонке Саске. И что, вообще, заставляет Наруто сомневаться? Гаара недостаточно тверд и уверен в своих убеждениях? Он мешает ей развиваться и достигать цели? Что, боги, он делает не так?
В другой ситуации Канкуро бы сказал: «Слышишь? Забей». Но тут Наруто, он видит то, что происходит между ними, пожимает плечами и старается ретироваться, как можно быстрее. Там, где слишком много эмоционального дерьма, Канкуро не хочет быть даже замеченным.
— Пожалуйста… — Наруто тяжело сглатывает. – Прости меня.
И Гаара снова ненавидит себя за то, что делает ей больно.
Он вздыхает и силится улыбнуться, насколько может, только выходит это так себе. Судя по взгляду Наруто, выходит это откровенно никак. Тогда он прибегает к последнему средству:
— Поговорим вечером, в оранжерее, хорошо? После девяти вечера я освобожусь.
— Я видела Саске.
Гаара заставляет себя закрыть рот, собираясь начать извиняться за возможное опоздание.
Ох, ну охренеть, теперь он уже не хочет ни о чем говорить, пожалуй. Точно нет. Ни о чем хорошем они не договорятся. К тому же, да, Гаара очень сдержан, но и у него есть предел терпения. Выслушивать, любезно прикидываясь жилеткой, как же дурно и больно Наруто без того Саске, с которым они когда-то так славно были хорошими друзьями и, может, даже чуточку больше, он не собирается. Наслушался в свое время, когда был тринадцатилетним сопляком, как правильно выразился Какаши. С тех пор он несколько подрос и уже не готов быть удобным и мягким, деля свою девушку с каким-то надутым преступником… мелкой сошкой печально известного гения Орочимару. Быть может, Гаара бы так не злился, будь этот Саске нормальным парнем, которому не стыдно уступить. Но это ублюдок Саске, которому Гаара все еще не прочь раздробить к хренам собачьим руки. Так что, да, он не собирается быть просто терпеливым, понимающим и всепрощающим.
А Наруто и вовсе будет выглядеть недалекой, если после всего, что Гаара со своей стороны продемонстрировал, решит, будто это ничего не значит, и сдаст назад. Уж она-то должна понимать, как теперь к этому отнесется парень, желающий не просто затащить ее в постель.
Нет, он точно не готов засорять мозги сейчас еще и этим. Ему надо хоть как-то поддержать престиж собственной деревни, вот о чем он хочет и должен думать.
— Поговорим вечером, — как можно мягче говорит он и, кивнув, оставляет Наруто одну.