* * *
Первое письмо, полученное от Наруто поздним вечером дико сумасшедшего четверга, пронизано свойственным только ей одной доморощенным сарказмом и шутливыми угрозами. Оно добавляет головной боли и заставляет губы против воли растянуться в легкой, почти счастливой улыбке. Первые несколько абзацев Наруто в сердцах желает Гааре катиться со своим «дрочибельным «здравствуй» и «неадекватной курицей, присланной в подарок» куда подальше. Спустя пару строк весьма эмоционально и подробно пишет, как так вышло, что с питомцами у нее отношения никогда не складывались. Говорит, что, скорее всего, она просто плохая хозяйка, невнимательная и редко бывающая дома, чтобы вдруг хоть одна скотинка да и привязалась к ней. Гаара поднимает взгляд на суетливого Дэнко, перебирающего лапами с острыми когтями по деревянной перекладине. Только и слышно, как зловеще скрежещут когти о широкую жердь. Дэнко подается вперед, чуть приподнимает крылья и приоткрывает клюв. Таращится жадно и почти обиженно. Выпрашивает вознаграждение за отлично выполненную работу. — Желторотый ты еще, чтобы манипулировать казекаге, — замечает Гаара, но, вздохнув, признает: — тем не менее, без ужина я тебя не оставлю. Мы в ответе за тех, кого приручили. Гаара откладывает письмо на стол с рабочими документами и, согнув руку в локте, протягивает ее Дэнко. Тот опасливо косится, неловко тянет одну лапу, а затем резко и решительно перебирается на руку Гаары, величественно взмахнув широкими крыльями. Когти намертво впиваются в плотную, жесткую ткань рукава. Песчаная броня не позволяет ранить, главное, чтобы у Наруто хватило ума не провернуть то же самое без соответствующего снаряжения. Накормив Дэнко, Гаара возвращается в личные покои и резко вскидывает руку. Дэнко срывается вперед, гулко хлопая крыльями в свежем воздухе вечерних сумерек, устраивается на перекладине и принимается чистить перья. Гаара закрывает тяжелые, полукруглые двери из толстого стекла с черной венозной сетью металлической окантовки, ведущие на широкий балкон, и поводит плечами. В просторном кабинете привычно тихо и прохладно в это время суток. Гаара подносит ладони к лицу, касается пальцами висков, массирует и вздыхает. Проклятье, он безбожно вымотан и утомлен бумажной волокитой, от официальных текстов и вежливой полудохлой дипломатии сегодня особенно выворачивает. Быть может, этой ночью у него все же получится проспать чуть больше двух с лишним часов. От таких физических и психологических нагрузок он скопытится раньше времени, однозначно. А он еще и двадцати не достиг. Не женился, не зачал наследника или наследницу, не поставил на ноги, не воспитал. Ему необходим этот гребаный сон, просто чтобы прожить чуть дольше отведенных ему в лучшем случае сорока. Но природа не жалует детей, использующих потенциал своего мозга в несколько раз активнее среднестатистического большинства. Извлечение Шукаку и без того уже здорово скосило ему добрый десяток лет. Надо учиться жить как обычный человек, надо привыкать заботиться о себе, о собственном здоровье. Боги. Как утомительно. Ему всего шестнадцать, какого демона на его долю выпадает все самое обременительное? Уж не потому ли, что он сам страстно к этому стремится? Гаара берет письмо Наруто и направляется в спальню. Если ему не хватит воображения дорисовать, как Наруто небрежно восседает на стуле, подогнув одну ногу под себя, подносит к красивым губам кончик шариковой ручки, осторожно прикусывает, размышляя, что бы еще такое настрочить названному жениху в ответ… А рукав растянутой домашней футболки скользит вниз, обнажая плечо с идеально ровной загорелой кожей и строгой линией простого нижнего белья. Прядь светлых волос спадает на лицо, и Наруто по старой привычке раздраженно сдувает ее, дурашливо выпятив нижнюю губу. О нет, пожалуй, воображения у него сегодня хватит сполна, чтобы спустится взглядом вдоль обнаженного тела, раздвинуть стройные, сильные ноги и коснуться губами низа живота. Мягкие короткие волоски мазнут по подбородку… и, пожалуй, да, журналы останутся лежать под завалами учебников и юридической литературы в хаосе прикроватного столика со множеством выдвижных ящиков. Ему охренеть как интересно знать, какова же Наруто на вкус. Но пока он довольствуется лишь перепиской, которая стремительно набирает обороты уже спустя какое-то время, как ему кажется. Ох как ему кажется! Гаара все еще пытается задушить то зарождающееся в груди наивное и светлое чувство отчаянной надежды на взаимные чувства, но Наруто с каждым ответом все меньше и меньше оставляет ему шансов на успех в этом непростом деле. Ее письма пестрят неосторожными интимными шутками. Она не стесняется делать комплименты, что ложатся густым слоем ласки и тепла на уродливые шрамы детских травм лучше и надежнее всякой лечебной мази, приготовленной умелыми руками отменного медика. Наруто предельно аккуратно выписывает его имя и флиртует. Что ни письмо – то острая провокация, пару раз заставившая его позорно опустить руку на пах и поправить полутвердый член. На кой хрен она все это делает, если так фатально привязана к нему, как к другу? Что-то ему настойчиво подсказывает, что люди так не дружат. Но Наруто девчонка, которая все еще познает свою сексуальность и привлекательность. Нет никакой гарантии, что этот флирт несет за собой что-то большее, чем просто флирт. Это ведь ему слепо хочется верить и нестись на всех парах первой влюбленности. Наруто учится вертеть мужчинами, читать их, желать их, осторожничать и заигрывать с ними. Она всему этому учится опять же рядом с Гаарой, на примере Гаары, и он воссоздает и достраивает эту ее иллюзию благородных мужчин вокруг. Господин Джирайя, что не преминет возможностью засмотреться лишний раз на женские прелести, воспринимает Наруто исключительно как сопливое нечто рядом, к которому он привязан. Какаши однозначно смотрит на нее, как на хорошую, способную, по-наставнически любимую ученицу. Тот же Шикамару, с которым Гаара несколько раз находил общие темы и точки соприкосновения! Оказывается, они практически одинаково представляют этот мир, когда принимают решение. Только вот в части человеческих чувств и тонкой манипуляции ими Шикамару очевидно превзошел его. И он, этот Шикамару, действительно хороший, разумный друг и советчик. Ну и в довершении всей этой идеалистической разношерстной мужской компании стоит непреложный Гаара, невольно идущий на поводу своего воспитания и культуры, традиций родной страны. Иногда ему кажется, он излишне идеализирует модель семьи, созданную пропагандой Ветра. А Темари в ответ говорит, что он просто редкий вид мужчин, который зовется «однолюб». Самый трагичный и самый уважаемый женщинами. И по какой-то причине дико страшный для них, вероятно, из-за собственной инфантильности и ярлыка предательницы, любезно навешиваемый обществом после разрыва отношений с таким мужчиной. А разве он однолюб? Да не было такого. Не было, чтобы он хотя бы раз всерьез задумывался, какую женщину хочет видеть рядом с собой, с какой хочет создать семью. Просто в один момент в его жизни появилась Наруто со своими разбитыми коленками и длинными вьющимися на концах волосами. Они вдруг встретились, почувствовали друг друга и переплелись намертво. Зачем ему кто-то еще, когда есть та, которая его, безусловно, слышит и понимает? Просто одно наложилось на другое: его отчаянное желание быть признанным и любимым на всячески поощряемый государством родной страны институт брака. Так что с ним не так, в самом деле? Ничего. Просто ничего тут не поделаешь и все. Это его право выбора, оставленное за Наруто, верно, ничего не значит, кроме отстроченного отказа. Ему любопытно, как долго он сможет выносить счастливую Наруто рядом с донельзя пресным Саске. Хотя, кто его знает, может, он куда горячее его, Гаары, в постели, может, внешнее – это все такое наносное и только. В самом Гааре столько всего водится, что какой-то пышущий страстью, любвеобильный Саске его нисколько не удивит. Только разозлит. Возможно, смертельно. Гаару здорово подташнивает от того, что он находится на позициях лучшего друга, прибереженного на худой конец. Когда выбирать будет уже вроде как не из кого. Но он почему-то уверен, что заслужил нечто подобное. Это не искупит все его прегрешения, убийства и ошибки, но это послужит достойным наказанием. Возможно, он просто готов и к этой жертве. Девчонки не любят мрачных страдальцев, им подавай вон тот холодный облик псевдоадекватного, популярного Саске, слишком уж часто думающего о родном брате. Любую из этих девиц Саске, скорее всего, не раздумывая принесет в жертву в обмен на того старшего брата, которого он помнит. Та же неоправданная жажда близости и полноценных семейных уз. Гаара все это отлично помнит и знает, только в отличие от Саске, он все это давно преодолел и перерос. И у него была Наруто, так, к слову. Чем скорее мужчина остывает, тем… да, как ни странно. Саске ранен, серьезнее Гаары, и это не лечится в одностороннем порядке. Никогда не лечилось и не будет. Уж Гаара-то знает, он был в нескольких шагах от этого. Но оказался чуть смелее и чуть тверже. Он за уши вытянул себя из того, во что Саске предпочел погрузиться с головой. И Гаара меньше всего хочет сейчас об этом думать. У него на неделе запланировано около трех прибыльных и довольно престижных сделок с надежными партнерами. Накануне сложные переговоры и сглаживание юридических шероховатостей в договорах на десятки листов. И неизвестно насколько вся эта неразбериха затянется. Слишком многое надо успеть сделать до Нового года. А Дэнко, похоже, начинает привыкать к Наруто, осваиваться. Она пишет, что уже водила его ветеринару после того, как соседские мальчишки скормили ему полудохлую крысу. Сомнительные мальчишеские развлечения. Наруто продолжает тренироваться, потея даже в легкой зимней одежде, жалуясь на холодный морозный воздух и обветренные губы и руки. Она признается, что пишет Гааре в основном по воскресеньям, когда свободна от тренировок или коротких миссий в деревушках неподалеку. Иногда она может быть весьма усидчивой при всей нелюбви к письменным занятиям. Разработанная ею новая техника оказалась, во-первых, разрушительной, во-вторых, смертельно опасной даже для самой Наруто. Она во всех этих научных и громоздких терминах бабули не разбирается. А вот Гаара наверняка бы понял, он в отличие от нее всегда был любознательным, начитанным и эрудированным. Очередной комплимент. Она явно чувствует себя счастливее и свободнее, когда Гаара не давит на нее, не требует ответов, не настаивает. Он остается рядом, хотя собственное подвешенное состояние его удручает. Неопределенность ему не нравится, она заставляет его суетиться и нервничать, напрасно раздражаться. И, вероятно, чувствуя это, Наруто поощряет его шутливыми заигрываниями и сдержанными словами восхищения или поддержки. Она пытается проявить заботу, и, оставаясь в своем репертуаре, жестко настаивает на том, чтобы он думал о себе чуть больше. Иначе она самолично заявится в Суну и, определенно, надерет ему зад. На самом деле, ему не хочется признавать, он молчит, но точно знает: этого мало. Все еще охренеть как мало.* * *
Девятнадцатое января. Гаара сминает в ладони отрывной лист календаря и смотрит на жирно выведенные единицу и девятку, торжественно знаменующие отсчет нового года жизни. Ему семнадцать. Через три года ему официально разрешат употреблять алкоголь и начнут сворачивать кровь с подбором кандидаток в супруги. Впереди еще целые три года, он обязан успеть сломить ситуацию в свою пользу. Совет, удовлетворенный его действиями на посту, то и дело пытается шутливо выведать, собирается ли он всерьез привести в Суну невесту из Конохи. Когда не достигает успеха, очень грубо намекает, что деревня не располагает такими ресурсами, чтобы приобретать ему невест по космическому ценнику. Баки раздраженно вздыхает и шепчется в темных коридорах резиденции с Канкуро: «Эти бараны не понимают, что он ее обрюхатит, но добьется своего, поставив их перед простым фактом. Он же не будет торговаться, он поступит проще. Вот вам готовый первый наследник, что собираетесь делать?» Гаара печально улыбается. Баки все еще склонен его излишне демонизировать. Разумеется, Гаара уперт сверх всякой меры, этот грешок за ним водился с раннего детства. Но он все же не настолько гнусная мразь, чтобы превращать собственную девушку в средство достижения цели и инкубатор по производству детей с безупречной генетикой. Хотя гены клана Узумаки могли здорово бы так закрепить его редчайший геном в поколениях, смешно спорить. Первым его поздравляет Канкуро, завершив утреннюю оценку караула и дежурных постов, он деловито вторгается в его кабинет, когда Гаара закачивает заслушивать свой распорядок дня, составленный первым секретарем. Канкуро лениво провожает секретаря взглядом и, облокотившись рукой о край широкого рабочего стола, преувеличенно весело заявляет: — Тебе уже семнадцать, тебе можно трахаться, братишка. Я бы на твоем месте перевел этого очкарика куда-нибудь к юристам или архиву поближе и окружил бы себя красотками в коротких юбках. Гаара улыбается и ерничает в ответ: — Видимо, поэтому Совет и предпочел видеть меня на посту казекаге. Я менее склонен отвлекаться. — Не-а, — тянет Канкуро расслабленно и небрежно. – Я не кризисный управляющий. Я точно не смогу так рвать задницу, как ты, ради деревни и тайно проклинающего тебя Совета. Гаара мрачнеет. — Опять интриги? Канкуро тоже резко теряет наносное веселье и оглядывается на дверь. — Нет, на этот раз всё немного проще. Кое-кто из Совета разругался с криминальным авторитетом из столицы местного игорного бизнеса. Похоже, влетел он там на крупные бабки. Я щас к тому… — Я понял, — обрывает его Гаара. – Проследи только, чтобы он очень хорошо уяснил, кому обязан. — Обижаешь, Гаара. Я никогда тебя так не подводил, – и вдруг резко меняет тему. – Чем будешь угощать сегодня? Вот всегда он так, едва получив четкий приказ тут же возвращается в обычным режим докучливого старшего брата. И, проклятье, это так отвратительно сентиментально, что хочется улыбнуться в ответ и поддеть его в его же искренней страсти ко вкусной домашней еде. Канкуро нравится стряпня Гаары больше, чем стряпня Темари, но он в жизни не скажет подобного вслух, рискуя остаться без мужских принадлежностей. Темари церемониться не станет. — Посмотрим. Все зависит от того, насколько рано я сегодня освобожусь. — Ладушки, — говорит Канкуро, похоже, всецело удовлетворившись ответом. – С меня подарок. Он отталкивается от столешницы и неторопливо плетется к двери. — Да, конечно, — отвечает Гаара предельно серьезно. – И не смей даже заявляться без него. Канкуро довольно фыркает и вдруг замирает, как будто его только что буквально осенило. — Погоди, — он оборачивается. – Сегодня должны доставить корреспонденцию из Конохи. Там будет несколько свитков для меня, просто имей в виду. — Я понял, — кивает Гаара и провожает Канкуро взглядом. Когда дверь за ним закрывается, Гаара переводит взгляд на окно, щедро припорошенное песком у самого низа. Песчаная буря угомонилась полтора дня назад. Далеко не факт, что посыльный из Конохи успеет даже к сегодняшнему вечеру. Около двенадцати его навещает Темари, безнаказанно дергает Гаару за щеки и самодовольно улыбается. Потом обнимает крепко, по-сестрински, и желает всего самого наилучшего, потому что он этого достоин и ни в коем случае не должен думать иначе. Она обещает, что постарается освободиться пораньше и хорошенько накидаться в его честь вечером, когда они всей семьей соберутся за одним столом. А за десять минут до обеденного перерыва в кабинет заходит первый секретарь и докладывает, что посыльный из Конохи прибыл с личной корреспонденцией. Гаара удивляется, но кивает и просит проводить посыльного в его кабинет. — Это девушка, — уточняет первый секретарь. Гаара, отложив недочитанную финансовую аналитику за год и вздохнув, поднимается из-за стола. Он выходит в приемную и видит Наруто, крепко прижимающую к груди футляр для документации и свитков. Она счастливо подскакивает со стула и готовится тут же ринуться к нему, как вдруг, заметив первого секретаря, резко сникает. Уже отчитал, небось. Гаара открывает дверь в кабинет и кивает. — Проходи, Наруто, — и персонально для секретаря: – я с невестой. Меня не беспокоить. Секретарь заметно бледнеет, но сразу же кланяется и суетливо усаживается за стол, раскладывая бумаги. — Прости за него. Он иногда излишне печется о соблюдении традиций, — говорит Гаара, закрывая за собой дверь. Наруто же сгружает футляр на рабочий стол и радостно бросается навстречу, крепко обнимая. Ей, верно, глубоко безразлично, что он там только что говорил о секретаре. Гаара инстинктивно заключает ее в объятия, когда она только касается руками его плеч. Сухие губы коротко задерживаются на щеке, и Наруто шепчет, все еще тесно прижимаясь: — С Днем Рождения. От нее пахнет потом, дорожной пылью и дешевым мылом из местной уборной. У нее мокрая челка и воротник куртки, пожелтевший от пота. Наверняка силилась привести себя в порядок перед встречей. Гаара нежно проводит ладонями вдоль ребер и опускает руки на талию. — Ты можешь остаться в гостевых апартаментах семьи. На моем этаже. Обещаю вести себя максимально уважительно и гостеприимно. — От меня воняет, да? – виновато и сконфужено спрашивает Наруто, отступая. — В этом нет ничего дурного и противоестественного. Ты с дороги. И ты устала. Отдохни, я приглашу тебя к ужину вечером. Наруто краснеет и низко опускает голову. — Только не начинай, в самом деле, мы видели друг друга и не в таких ситуациях, — успокаивает ее Гаара, опустив ладони на плечи. – Давай, топай. Ясуо тебя проводит, скажет, чем ты можешь перекусить до ужина, и настроит телевизор или радио, если понадобится. Наруто, все еще не поднимая взгляда, рассеянно трет нос и неохотно соглашается. — Наруто, — зовет ее Гаара, когда она вяло разворачивается к двери, – все в порядке. Просто я должен продуктивно поработать, чтобы провести этот вечер вместе с тобой. Отдохни. Я рад, что ты здесь. Это искренне. Наруто улыбается, раскрасневшись до неприличия, и вылетает за дверь. Да что с ней вечно не так?* * *
Наруто поднимается по лестнице на крышу резиденции в девятом часу вечера. Гаара так и не начал ничего готовить, он освободился около пятнадцати минут назад по словам охраны, отправился на крышу в поисках гармонии с собой. Сегодняшний день, видимо, выдался на редкость паршивым. Наруто толкает широкие двери и видит силуэт Гаары в свете пламенеющего заката. Он неподвижен, статичен, совершенно отрешен. Она приближается к нему, стараясь как можно активнее шуршать подошвами о крупицы песка. Пусть слышит, пусть знает, что она здесь. — Если мы объединимся, то еще успеем приготовить ужин, — говорит она. — Звучит очень по-союзнически, — шутит он в ответ и, оттолкнувшись от металлического ограждения, выпрямляется и поворачивается к ней. – Выспалась, я надеюсь? Он это нарочно? Ерничает? Цепляет? Это не в его характере совершенно. — Я не спала, Гаара. Но спасибо за праздное любопытство. Он вдруг опускает взгляд и раздраженно вздыхает. — Прости, я не подумал, что это настолько грубо прозвучит, — он вновь отворачивается. День не задался, определенно. Наруто не знает, что ею движет, но она подходит к Гааре, опускает руки на плечи и, заставив повернуться к себе, старательно поправляет широкий ворот официальной одежды казекаге. — Давай, мы сейчас до конца вечера отыграем твою роль прилежного семьянина, а потом ты мне обязательно расскажешь, почему настолько зол. Он вежливо улыбается и говорит: — Конечно. Он решительно разворачивается и собирается направиться к двери. То есть вот так просто? Ни задержавшись, ни прикинув лишний раз, чего это Наруто сама его отыскала и сейчас стоит рядом? Какой же дурной, ну в самом деле! Она хватает его за руку, чуть выше запястья, коснувшись мягкой ткани выглаженного рукава. — У меня, знаешь, тоже есть подарок. И он не предназначен для посторонних глаз. Гаара застывает. Не дурак же, верно. Отлично понимает, куда она клонит, только все еще борется с собой и старательно прикидывается наивным мальчишкой. Она настойчиво тянет его за руку, и он послушно оборачивается. Сократив дистанцию, Наруто приподнимается на носочки, судорожно обхватив руками шею Гаары, и, как пишут в этих дурацких подростковых журналах, старательно глотает слюну, а затем решительно касается приоткрытыми губами его губ. Теперь Наруто замирает, когда Гаара настойчиво прижимается губами к ее губам, осторожно захватывает, втягивает, нежно проводит языком. Она неловко обхватывает губами его верхнюю губу, и смущенно отстраняется, когда язык Гаары настойчиво касается ее зубов. Внизу живота зарождается ураган острой потребности в единении. В совокуплении. Она надавливает ладонью на его плечо, Гаара тут же отстраняется. Малейшее сомнение с ее стороны он чувствует практически безупречно. — Прости, я увлекся, — Гаара стремительно тушуется, заливается краской и отворачивается. — Нет, все нормально, — еще глупее чувствует себя Наруто. – Только это ничего такого не значит, понимаешь? Гаара молчит. — Ну, то есть я еще не приняла твое предложение, — Наруто окончательно смущается. – Да блин! Скажи хоть что-нибудь! — Я понял – отвечает, сглотнув, Гаара. Самое дурацкое положение дел в ее жизни, но Наруто настойчиво переплетает свои пальцы с пальцами Гаары и шагает в темноту коридоров резиденции. У них впереди еще дико формальный семейный ужин. И она согласна до последнего отыграть роль невесты казекаге, если понадобится. Ради чего, Наруто? Да чтоб она знала!