* * *
В какой, демоны его задери, момент изучения покоев казекаге они с ней свернули не туда и оказались здесь? Он не помнит. Наруто несколько раз задерживается взглядом на кровати, будто прикидывает план наступления и захвата, раздумывает, как бы менее вызывающе подвести затянувшееся молчание и неловкость брожения по его холостяцкой территории вон к той идеально застеленной широкой и мягкой горизонтальной поверхности. Собственное сердцебиение застревает в горле. И Гаара, перекрестив на груди руки, прислоняется плечом к косяку двери. Это рискует закончиться его несдержанностью, а после – знатным скандалом и руганью. Гаара терпелив, боги, да он способен держать себя в руках лучше чем кто-либо, но он, уж прости, Наруто, не евнух. С другой стороны, надо быть ну просто феноменально непроходимой тупицей или патологически по-детски наивной, чтобы непринужденно расхаживать по спальне парня, который особо не скрывает, чего хочет и как именно хочет. Все давно было озвучено. Ею не единожды даже шутливо обыграно в письмах. Если она сейчас пройдет несколько шагов в сторону кровати, Гаара определенно сделает ответный ход. Осталось лишь выбрать: в пучину женской непредсказуемости или прочь за порог собственной спальни. Поведение Наруто, естественно, превосходит любые его ожидания. Она поднимает с прикроватного столика третий том по военной стратегии и искусству урегулирования конфликтов с закладкой на сто семьдесят четвертой странице и, непринужденно листнув его к середине, садится на край кровати. Его кровати. В его спальне. Боги. — «Война – это путь обмана, — читает она, опустив свободную ладонь на покрывало и опершись на нее. – Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься. Хотя ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя ты и был далеко, показывай, будто ты близко. Заманивай его выгодой. Приведи его в расстройство и бери его. Если у него все полно, будь наготове; если он силен, уклоняйся от него. Вызвав в нем гнев, приведи его в состояние расстройства. Приняв смиренный вид, вызови в нем самомнение. Если его силы свежи, утоми его. Если у него дружны воины, разъедини; нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает»*. Данная цитата, в совершенстве описывающая примитивную тактическую модель, принадлежит древнему военному теоретику». Она отрывается от чтения и переводит взгляд на Гаару. — Как глубокомысленно. «Если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь». — Хорошо усыпляет. Наруто довольно улыбается. — Это, — она приподнимает руку с книгой, — очень в твоем духе. «Если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься». — Это тяжело читается. Улыбка Наруто становится чуть более острой, напряженной. — Сердца поклонниц ты и завоевываешь подобным образом? Гааре надоедают эти игры. Их интеллектуальная прелюдия излишне затянулась. Он бы с удовольствием начал уже другую, ту, что предполагает контакт иного рода. Физический. Тяжело сохранять рассудок здравым и холодным, когда твои семнадцатилетние мысли так и норовят вместе с кровью устремиться к паху. — Ты сидишь на кровати, — замечает он, переведя взгляд на собравшееся под ее ладонью покрывало. — Да, — просто отвечает она, закрывая книгу и кладя ее обратно на столешницу. Видимо, необходимо уточнение. Как порядочный мужчина, он обязан дать ей последний шанс на отступление. — В спальне холостого казекаге. — Логично, — подразнивает она его. – В спальню к женатому меня бы не пустила супруга, если я все правильно понимаю. Она игнорирует предоставленную ей возможность бежать прочь. Из его спальни. Из его покоев. Из его жизни. Она должна понимать и отдавать себе отчет в том, что делает. И чем это рискует закончиться. Так он уже может смело послать свои осторожность и порядочность к гениталиям собачьим? Гаара отстраняется от дверного косяка, сокращает расстояние до кровати и садится рядом с Наруто. Опирается локтями о колени и сцепляет пальцы в замок. Взгляд задерживается на неизменной тыкве, ранее оставленной у гардероба, из открытого отверстия которой неспешно струится песок, редкими частицами поднимаясь вверх по спирали, клубясь в воздухе. Чувствует напряжение хозяина, освобождается, готовится защитить, по щелчку пальцев заковать в свою надежную броню. Сейчас этого не требуется. И песок замирает на мгновение, а затем резко осыпается вниз, образуя характерные горки на ковре. Внутри скребет чувство брезгливости и вселенского беспорядка в комнате и в голове. Его так и подмывает приложить усилия и заставить песок вернуться обратно в сосуд. Все должно быть на своих местах. Его песок должен оказаться в тыкве. Наруто должна озвучить, действительно ли хочет то, за чем сюда явилась. — Ты уверена? Наруто забирается с босыми ногами на кровать, опускает ладони на плечи и, скользнув руками по ключицам, крепко прижимается грудью к его спине. Теплые губы касаются уха, и она шепчет: — А если я скажу «нет», ты мне поверишь? Ее рука вдруг снова поднимается к плечу, мягко скользит вдоль лопатки, настойчиво касается ребер, стремительно ложится на живот, собирая ткань рубашки. Затем резкое давящее движение руки вниз, и пальцы Наруто обхватывает бляху ремня. Гаара порывисто вздыхает. — Нет, разумеется. Разумеется, нет.* * *
Гаара настойчив, требователен, жаден. Он кладет руки на ее бедра, чуть ниже резинки штанов, и рывком тянет на себя. Наруто инстинктивно вздыхает и разводит ноги шире, позволяя ему резко приблизится и опуститься, коснуться сухими губами шеи у самого уха, мягко прикусить мочку. Гаара обхватывает ее запястья сильными пальцами и заводит за голову. Он подается вперед, и она промежностью ощущает давление горячего, твердого члена. Страшно до жути! Но и хочется ничуть не меньше. Кто же знал, что Гаара вот настолько нетерпеливый и властный? Трение усиливается, и Наруто инстинктивно хочется податься навстречу, когда вдруг Гаара останавливается между ее разведенных ног, настойчиво упирается пахом в промежность и, скользнув губами вдоль подбородка, горячо выдыхает у самого уха. Он глубоко набирает в легкие воздух так, что грудная клетка сильнее давит на ее хренов неудобный бюстгальтер, а затем медленно выдыхает, заставляя колко покрыться мурашками кожу на затылке. — Не дергайся. Это может быть весьма болезненно… для меня. Нет, она, конечно, совсем в этом деле неопытна, но о кое-каких физиологических подробностях мужского строения слышала, да и читала. Сейчас всякой литературы хватает. Ну и в ее окружении слишком много пубертатных мальчишек, чтобы оставаться невинной ромашкой, незнакомой с особенностями возбуждения и стоящих членов, хотя бы даже по дебильным пошлым шуткам. Оказывается, он бывает не только твердым, но и дико чувствительным. — Прости, — шепчет она в ответ еле тихо, а кровь чудовищным жаром приливает к лицу. – Я слышала, там у вас… хрупкий инструмент. Гаара так же тихо усмехается. — Ты смущаешь. Ага, это она-то смущает, послушно замерев под ним. Как будто это вовсе и не он только что терся членом о ее промежность сквозь гребаные слои одежды. В собственных трусах уже мокро и некомфортно. Может, он немного ускорится? — Не возражаешь, если я сегодня ограничусь исключительно руками? Это еще что значит? — Не хотелось бы будить Канкуро, чтобы потом выпрашивать презервативы и выслушивать остроумные, на его взгляд, шутки. У него нет презервативов! У семнадцатилетнего казекаге, тщательно оберегаемого от контактов с женщинами и девушками до совершеннолетия, естественно, не водится презервативов! Да как так, боги? Они же так трясутся за свои гены. Почему у Гаары нет презервативов? Действительно, почему именно у Гаары их нет? У этого светоча чистоты и невинности, хранящего себя до брака. Комментарии излишни. Наруто чувствует наряду с легким разочарованием еще и колоссальное облегчение. Этого не случится сегодня! Боги, она обязательно попробует еще раз, но позже, когда придет время, когда она будет совершенно точно уверена. А не вот это гормональное «лишь бы совокупиться». Гаара приподнимается и внимательно вглядывается в ее лицо. Между прочим, его комментарий здорово придает ей уверенности и наглости. — Может, ты уже что-нибудь сделаешь? У меня там все липкое и влажное. — Такое впечатление, будто мы уже несколько лет в браке, — озадаченно бормочет Гаара, но переплетает пальцы одной руки с ее пальцами обеих ладоней, вдавленных в упругий матрас над головой. Нет, на самом деле, ей дико страшно, но она пытается храбриться, демонстрируя излишний напор. Это, наверное, не самое удачное решение, потому что Гаара знает ее лучше, чем вообще кто-либо. Они давно уже привыкли к обоюдной душевной наготе, осталось только добавить к этому наготу физическую. И станет проще, намного проще. Она уверена. Широкая ладонь Гаары скользит за спину под ткань футболки, пальцы рваным касанием проходятся по пояснице, хватаются за резинку штанов и решительно тянут их вниз. Ткань упруго очерчивает мягкой шероховатостью нитей ее ягодицы. Кожу промежности и бедер неприятно касается прохладный воздух покоев. Гаара спускает штаны и трусы к ловко сведенным щиколоткам, стягивает рывком со ступней и отбрасывает на пол. Наруто принципиально не разводит колени, ждет, пока Гаара мягко не положит на них ладони, настойчиво не надавит пальцами во впадинку между сведенными ногами и не скользнет по внутренней стороне бедер. Он задерживается взглядом на линии коротких светлых волосков. И Наруто подавляет вдруг появившееся стыдливое желание прикрыться. Гаара вновь опускается между разведенных ног, перехватывает ладонью одной руки ее запястья, привычно вдавливая их в матрас. Ему, похоже, всерьез нравится все контролировать. Или он просто натянул на себя маску великолепного, но деспотичного героя-любовника. Но, надо признать, фальши в этом образе не чувствуется совершенно. Пальцы второй ладони мягко очерчивают кожу от пупка до лобка, игриво проводят по волоскам и настойчиво ложатся на половые губы. Легкое давление, и пальцы без труда скользят по влажной чувствительной коже, мимолетно задерживаются у влагалища, заставляя мышцы судорожно сжаться и вновь расслабиться в ожидании проникновения. Но вдруг, лишь коротко скользнув кончиком одного пальца внутрь, Гаара вновь перемещает ладонь выше, проводит пальцами упорнее и касается ими клитора. Боги, какие книги он читает настолько внимательно и скрупулезно? Гаара ослабляет хватку и прижимается губами к ее уху, просит: — Покажи, как надо. И сердце Наруто готово к демонам разорваться на части от переполняющей его нежности. Чем она его заслужила? Ну чем? Она судорожно вздыхает, пытаясь позорно не пустить слезу, будучи в самых что ни на есть глубоко растрепанных чувствах. Освобождает одну руку из захвата и накрывает ею замершую в терпеливом ожидании ладонь Гаары. Наруто ласково проводит своими загрубевшими пальцами по изнеженной чиновничьей работой и отсутствием необходимости хвататься за оружие коже его пальцев. Слегка надавливает, совершает круговое движение, рвано мажет настойчивым касанием немного вверх и снова по кругу, пока Гаара не подстраивается под ее ритм, под ее глубокое, но частое дыхание, наполненное острым удовольствием на выдохе. Он должно быть даже смотрит, как она приоткрывает губы и закатывает глаза, когда острая волна удовольствия накрывает ее, утаскивая с шумом берегового песка в пучину оргазма. Ну и пусть смотрит. Пусть знает, что он, в общем-то, не так уж и плох для их первого почти невинного раза. Она понимает только, что пропустила слишком многое в своей погоне за удовольствием, когда пальцы Гаары выскальзывают из ее лона, накрывают ее собственные пальцы, замершие на клиторе. Смазка вязко мажет по коже. Гаара дышит тяжело и часто, он уже на пределе. Ей нужно только несколько секунд, и она обязательно со всем разберется, даже если это дико странно и чудно… видеть Гаару без штанов. Отсчитав необходимые его десять вздохов, она легко толкает Гаару в плечо, переворачивает на спину и оказывается сверху, не потрудившись поправить задравшуюся футболку. Руки сами устремляются к ремню, недолго возятся, пока Наруто пытается разобраться с их нехитрой застежкой. Она легко надавливает на металлическую пуговицу, заставляя ту ловко юркнуть в петлю. Большой и указательный пальцы обхватывают бегунок молнии и тянут вниз. Гаара вздыхает с облегчением. Его глаза прикрыты, он всецело в ее власти. Очаровательное зрелище, на самом деле. Никогда и ни перед кем другим он не бывает настолько открыт и доверчив. Наруто решительно припускает его брюки, тянет за резинку нижнего белья и видит… Боги! Как он должен вообще уместиться в ее влагалище?! Он же… мать вашу, огромный! Ну, объективно не то, чтобы совсем, конечно, но, блин, как это должно уместиться в ней? С ее-то невысокой фигурой, небольшим размером, ну, всего и… Боги. Может, ей просто кажется? В похабных небылицах Старика-Извращенца, которые она тайно почитывала в свои пятнадцать, и не такое в женщине помещалось. Наруто опасливо касается горячего, напряженного члена. Дыхание Гаары становится тяжелее, ниже и несдержаннее. Пальцы легко обхватывают член с обнаженной ярко-розовой головкой, скользят вниз, снова поднимаются вверх. Наруто старательно собирает свободной рукой волосы и опускается, касаясь губами головки. Медленно проводит по ней кончиком языка, и Гаара внезапно приходит ей на помощь. Он перехватывает ладонью ее длинные волосы, собирает в кулак на затылке и вновь порывисто откидывается на подушки. То есть он не возражает, если она просто попробует? Наруто приоткрывает рот и обхватывает губами головку члена. Это должно быть просто. Элементарные механические движения и только. Но рука Гаары ложится на ее пальцы, обхватывающие член, давит сильнее, настойчивее скользит вниз к основанию с треугольником ярко-медных волос, и поднимается выше, сильнее сдавливая и чуть поворачивая кольцо пальцев у самой головки. То есть так ему нравится? Хорошо. Наруто понятливая, она ведь практик по большей части. Она легко схватывает все на конкретном примере. Собственный опыт ей ценнее и убедительнее, чем сотни страниц чьей-то сомнительной теории. Нескольких уверенных движений под его руководством хватает, чтобы Гаара, резко надавив на плечо, заставил ее отстраниться и накрыл собственной ладонью головку члена. Наруто сделала что-то не так? Ему больно? Нет, не похоже. Через несколько секунд он осторожно опускает руку, перепачканную в вязкой белесой субстанции на матрас ладонью вверх и отрешенно пялится в потолок, все еще глубоко дыша. Будто стометровку пробежал на приличной скорости. — Все хорошо? – опасливо спрашивает Наруто. Гаара блаженно, но неизменно сдержанно улыбается. — Все просто прекрасно. До половины третьего они успевают принять душ, посмотреть дурацкую, старую черно-белую комедию по телевизору и поцеловаться с добрый десяток раз. И только когда Гаара устало и мирно засыпает под вялое бормотание ведущего новостной сводки, Наруто старательно укрывает его одеялом и спешит в свои апартаменты до выхода дежурных на утренние посты. Но в коридоре она сталкивается со взрослым охранником, которому, слава богам, хватает такта тут же отвести взгляд и прикинуться мебелью. Она проклинает себя за вечернюю несдержанность, но ночь сегодня выдалась на редкость сумасшедшей и страстной, грешно не послать все к демонам и не поспать немного. Наруто слышит, как Гаара закрывает дверь в покои и здоровается с охранниками в седьмом часу утра. Его голос удивительно бодр и преисполнен дивными начинаниями на весь следующий день. Она же засыпает почти безмятежно и спит ровно до обеда. Уже завтра она должна будет покинуть Суну. *Бессовестно позаимствованная цитата из "Искусства войны" Сунь-Цзы.