Все мы здесь

На этот раз всё обошлось малой кровью, в буквальном смысле. Ваню отвезли в ближайший травмпункт, промыли рану, наложили пару швов и отпустили домой. Правда, туда он не поехал, а вернулся в участок. — Вот и наш раненый боец, — приветствовал Слава своего напарника. В его словах не было ни капли издёвки, только облегчение. — Да какой там раненый, — отмахнулся Ваня здоровой рукой. — Так, поцарапали. Знаешь ли, однажды мне ноги перебили, вот тогда я и был раненым, а сейчас пустяки. — Я рад, — улыбнулся Слава, — в смысле, что сейчас пустяки, а не то, что тебе ноги перебили. Ну, я побежал. Ах, да, — он обернулся к Ване, поглядел на него тёмными выразительными глазами. — Тебя Барон вызывал на ковёр. Ну, как, вызывал. Звал «поговорить». Но ты не торопись, он там со всеми разбирается. Новость о том, что его вызывает начальник отдела, Ваню совершенно не взволновала, только заставила скривиться, но глубоко в душе, чтобы никто не увидел его ребячества. На самом деле, он уважал и даже любил Пантелея Иннокентьевича. Всё-таки пересекаться на протяжении ста тридцати лет — это были не шутки. И почти всегда Суббота ему помогал, кроме одного некрасивого случая на корабле… — День добрый, товарищ полковник. — Для кого как, — устало выдохнул Пантелей Иннокентьевич, скользнув взглядом по фигуре полицейского. И, естественно, заметив ранение, — Что у тебя с рукой? — Так, поцарапался, — снова ответил Ваня. — А вы зачем меня вызывали? — Не только тебя. Всех, — Барон рассеянно постучал пальцами по столешнице. — Два месяца не можем никак этих воришек выследить. Так ведь и прикроют нашу лавочку. Да и не только в этом дело. Людей мне жалко, Ваня. Все и так с ума сходили, а теперь ещё хуже стало. Обезумели. Нам нужно шевелиться. — Так стараемся, товарищ полковник, — улыбнулся Ваня. — Я… — он замялся, понимая, что, наверное, не нужно рассказывать об этом, потому что это прозвучало бы как-то несправедливо, ведь Барон не нашёл никого из своих, кроме самого Ивана. — стараюсь. Он вышел из кабинета полковника со смешанными чувствами. Ему вдруг так ужасно захотелось увидеть Мишу. Хотя бы узнать, как его зовут теперь. Или хотя бы снова встретиться с Артёмом, пусть они и виделись пару часов назад. «Жалко, что я не успел у Миши спросить, где он сам работает. Так бы приехал», — грустно подумал Ваня. При всём своём могуществе, он не мог найти Мишу прямо сейчас. Конечно, у него были базы данных, можно было пробить любого человека, но для этого нужно было знать хотя бы имя и фамилию. А Ваня был только в курсе того, что Миша теперь пожарный, а мало ли пожарных частей в Москве? Теперь ищи-свищи. Конечно, адрес своего места работы Ваня сказал, но, честное слово, не будет же он Мишу здесь сторожить. У него же работа, тушить пожар это тебе не шутки, еле домой доберётся. Весь вечер Иван корил себя за то, что нот так бездарно прошляпил Мишу, а утром, когда приехал на работу, вдруг увидел его возле КПП. — Привет, — как ни в чём не бывало поздоровался Ваня, хотя его с головой выдавала широченная улыбка. А уж сердце у него от радости так колотилось, что могло сломать грудную клетку. Утро было пасмурным, тяжёлые тучи нависли над землёй, почти касаясь своими серыми боками крыш высоток, солнечного света было не видать, но Ване было тепло, словно он прямо сейчас был не в центре зимней Москвы, а где-нибудь на берегу моря. — Привет. — Меня теперь Ваней зовут, — продолжал улыбаться он, а потом задал вопрос, который не давал ему покоя уже бог знает, сколько времени. — А тебя? Он засопел, уставился своими голубыми глазищами сверху вниз: — Только не смейся. — Слушай, после «Аркадия» мне уже ничего не страшно. Ну? Да не буду я ржать, слово даю. —…Филимон. Ваня поджал губы, втянул носом воздух. Всех так тянет к старине, знали бы они, как там было сложно. — Ладно, — пробормотал он, сдерживаясь изо всех сил, — видишь, не смеюсь. Немного подумав, он всё-таки поинтересовался: — А сокращать как? — Не знаю. Обычно называют Филом. — Ты хотел сказать, «кличут»? — спросил Ваня максимально невинно, но всё же получил хорошего тумака. Потом они всё-таки обнялись по-нормальному, но долго так не простояли, потому что у Вани был целый рабочий день впереди и он должен был быть сосредоточен на работе, а не на своих личных проблемах. Долго болтать времени не было, зато, когда Ваня с Филом расстались, у них обоих были номера друг друга. Всё-таки телефоны были невероятными штуками и очень помогали в жизни. Весь рабочий день Иван проходил с таким довольным видом, что все от него отворачивались. Должно быть, потому, что улыбка у него была ослепительной. — Что такое? — поинтересовался бессменный партнёр Вани по обедам, когда они встретились в столовой. — Вчера был мрачнее тучи, а сегодня прямо светишься. — Эх, Петька, — довольно вздохнул Иван, — весна же скоро. Вот я и подумал, чего ходить грустить? Хазин недоверчиво покосился на друга, мотнул головой. — Весна через полтора месяца, умник. Колись, что у тебя там случилось? Втюрился, что ли? — Ага, — кивнул Ваня, — Почти двести лет назад. Петя неверяще уставился на друга, хотя на дне его глаз шевельнулась смутная надежда. Ваня на минуту задумался. Правильно ли он поступает? Но, с другой стороны, зачем скрывать это от Петьки? Они же друзья. И то, что случилось между ним и Мураьёвым-Апостолом тогда, в Замоскворечье, немногим позже после войны…всё ведь прошлое, чего старые обиды лелеять? — Слушай, Петь, — наконец заговорил Ваня, — я ведь с Серёжей встретился. И с одним и с другим.