Все мы здесь

Идти в гости с пустыми руками было как-то не комильфо, поэтому Ваня рассматривал полки в магазине, отчаянно тупя. Можно было бы, конечно, взять первый попавшийся торт и не париться, но Ивану не хотелось позориться. Он сам не знал, что его так беспокоит, почему он уже десять минут не может определиться и вместо этого заваливает себе мозг какой-то хренью, но ничего не мог с собой поделать. Вдруг Фил его засмеёт? Типа, притащился с тортом, а лучше бы с презиками. Интересно, а у него они есть? «Сучье блядство, — мысленно выругался Ваня, сурово нахмурившись. — Почему я сразу думаю об этом?». Он ещё с минуту погипнотизировал торты, а потом схватил самый красивый и заторопился в отдел с алкоголем. Не то, чтобы он прямо так хотел нажраться, но был не против пропустить пару стаканов. Всё-таки они больше ста лет не бухали вдвоём, а в этом занятии был определённый шарм. И всё-таки Ваня волновался, как какой-то сопливый пацан перед первым свиданием. Это было даже смешно, ну, кто он такой, чтобы стесняться? Как будто за почти два века они с Филом не привыкли. В каком только состоянии они не видели друг друга, через какое дерьмо только не прошли. Тогда почему у Вани сердце колотится, как у испуганного зайца, а внутри всё сжимается от предвкушения? Наверное, нужно бы обратиться к Артёму, он же теперь специалист. Только вот Ване, не имеющему ни намёка на психологическое образование, что-то подсказывало, что ему просто надо расслабиться. Определённым образом и с определённым человеком. Он просто слишком сильно скучал по Мише. По тому Мише, с которым они вместе учились, за которым он пошёл на Сенатскую площадь. С которым он делил всё — радость, горе, постель, жизнь. И даже встреча в начале двадцатого века стала слабым утешением. Должно быть, потому, что тогда они внезапно оказались по разные стороны баррикад. Или потому, что Миша неуловимо, но всё же изменился. Или потому, что Антон прикипел душой к тому мелкому пацану и принялся всячески его опекать… Где-то он сейчас? Из-за тяжёлых мыслей Ваня запутался в трёх соснах, сначала сел не на тот автобус, потом заплутал во дворах, и, в результате, появился у нужного подъезда только час спустя. В домофон даже не пришлось ничего говорить, дверь сразу же открылась. И когда лифт выпустил Ваню на нужном этаже, квартира стояла открытой, а на пороге Филимон в домашней одежде подпирал плечом дверной косяк. Теперь хоть можно было пососаться нормально. Ну, почти. Ване всё ещё приходилось вставать на цыпочки, а Филимону наклоняться, но это всё равно было классно. Они лизались, как подростки, так же остервенело и немного неловко. Отвыкли за столько лет. Потом и обняться удалось как следует. И, хотя руки у Вани всё ещё были заняты и обнимался он так себе, зато чувствовал знакомый запах и тёплую тяжесть рук Филимона, тёрся коротко стриженой головой о его грудь. — С каждым разом у тебя волосы всё короче, — рассмеялся Фил, проводя ладонью по затылку Вани. — Когда мы встретимся в следующий раз, ты вообще будешь лысым? — Ты вон тоже по моим стопам идёшь, — не остался в долгу Ваня. — Усы сбрил. Жалко, ты выглядел с ними забавно. — А меня они бесили, — скривился Фил. — Но надо было соответствовать. Ну, хватит на пороге стоять. Проходи. Он с сожалением отлип от Вани, прижался к стене, чтобы пропустить друга в коридор. Он был достаточно узким, имел только вешалку, подставку для обуви и больше ничего. — Ванная прямо и налево, — пробормотал Филимон, вытягиваясь руку, чтобы закрыть дверь. Квартира оказалась полуторкой, с тесным санузлом и маленькой кухней. Пока Ваня с Филимоном в четыре руки готовили нехитрый ужин, то постоянно сталкивались, но это ничуть им не мешало. — Не могу поверить, — покачал головой Филимон, когда они перетащили тарелки в маленькую гостиную, чтобы устроиться на диване. Правила приличия были не для них и уже давно. — Ты теперь полицейский. Очень забавно. Я думаю, ты поставил рекорд по поимке преступников новичком. В первый же день поймал одного, когда появился в участке. Фил выразительно поглядел на Ваню и улыбнулся своей этой невероятно располагающей улыбкой. Иван старался оставаться серьёзным, но не смог и вступил в игру. — А ты пошёл в пожарные, чтобы остудиться после того, как не самая глупая девушка предпочла выйти за восемнадцатилетнего пацана, а не за тебя? «И не прогадала, кстати», — мысленно добавил Ваня, но вслух ничего не сказал. Филимон дёрнул плечами. — Я и сам не горел желанием жениться на ней. Тогда бы ты мне горло перерезал коньками своими, уж с тебя бы сталось. Ваня улыбнулся. — Как твоя нога, кстати? — миролюбиво спросил он. — Больше не болит? — Если бы болела, я бы не работал, — заметил Филимон, а потом встрепенулся. — Зато у меня ожог есть. На молчаливый вопрос Вани он отставил тарелку с едой, потом закатал штанину. На голени кожа была словно пришита с другого тела, она выглядела, как тёмная заплатка. — А я пулю недавно схлопотал, — Иван показал своё ранение и мысленно усмехнулся. Совсем, как в детстве, они выясняли, у кого сколько шрамов и у кого они опаснее. Потом всё же решили вернуться к еде, потом смотрели какой-то глупый ужастик по телевизору, прижавшись друг к другу. Филимон вставлял свои комментарии, и хоть не все из них были смешными, Ваня хохотал в голос, потому что был счастлив. Вся нервозность ушла, он совсем расслабился и просто наслаждался моментом. Пожалуй, никогда ещё им не было так здорово. — Почему ты пошёл работать пожарным? — спросил Ваня, когда они лежали на кровати Филимона в абсолютной темноте. На время никто из них не смотрел, но, должно быть, дело было к полуночи. Оба разделись до трусов и лежали под одним одеялом. Это ощущалось так правильно. — Раньше никогда им не был, — после короткого молчания ответил Фил. — Дипломатом был, полицейским, баскетболистом, а вот пожарным не был. Подумал, почему бы и нет. Здоровье же позволяет. И пошёл. А ты почему так резко деятельность сменил? Надоело быть воришкой? — Ты мне это каждый раз припоминать будешь? — вздохнул Ваня. — Надоело. Просто решил, что сейчас можно обойтись без обмана. Был каким-то идеалистом. А сейчас понимаю, что хрен ты выживешь, если никого не будешь обманывать. Но всё равно, я стараюсь быть честным. — Хороший полицейский, — фыркнул Филимон и прижал Ваню к себе. — Я рад, что мы встретились. — Я тоже, — пробормотал он, оплетая Фила тёплое, почти горячее тело Фила руками и ногами. Как-то незаметно они перешли от слов к поцелуям. Под одеялом резко стало жарко, так что Ваня выпутался из него, переползая на Филимона. Он, негодяй, готовился. Резинка лежала под подушкой и смазка тоже. Ваня хотел было возмутиться, но как-то не очень получается быть недовольным, когда тебе дрочат, причём так, как надо. — Ты что, всё это время не трахался? — оскалился Филимон, наблюдая, как Ваню подбрасывает от нехитрых прикосновений. — Для тебя, сука, берёгся, — отрывисто проговорил Иван, подаваясь бёдрами вперёд. — Узнаю Арбузова, — хрипло выдохнул Филимон. — Столько лет прошло, а ты всё ещё ругаешься. Это было хорошим знаком. Значит, Фил всё делал правильно, раз у Вани крышу сорвало. Но пока что не до конца. Конец наступил минуты три спустя, когда Филимон навалился на Ваню, который покорно подставился ему и чуть голос не сорвал, пока подмахивал в такт глубоким толчкам, одной рукой сжимая свой член, а другой отчаянно цепляясь за простынь. Горло потом болело, но Ваню это ни капли не смущало. Его вообще не могло ничего смутить, у него просто не было на это сил. Рядом тяжело дышал Филимон, раскидав свои длиннющие конечности. Обоим было хорошо, впервые за очень долгое время. «Вот бы и дальше всё было так же», — подумал Ваня, плавно стекая в сон. Но дальше всё пошло совсем не так.