Квартира Вуда, воскресенье, 12 июля 1998
С волосами, собранными на макушке в пучок, который был закреплен на месте ее палочкой, щеголяя в чрезмерно большой футболке, джинсовых шортах и в конверсах на ногах, Гермиона обнаружила себя с кистью в руке. Она красила левую боковую стену гостиной в бледно-голубой цвет, в то время как Оливер, одетый в футболку, джинсы и кроссовки, одежду, которую он не возражал бы испачкать или испортить, наполнил лоток краской и схватил валик. — Почему мы делаем это по-магловски? — спросил он, когда Гермиона поставила поднос с красками на табурет, который смастерила из кухонного стула. — Потому что это самый интересный способ, — ответила она. — Нет никакого удовольствия в волшебном изменении цвета стен, чтобы они были любого цвета, который ты захочешь, или волшебном нанесении краски, и к тому же чары быстро изнашиваются и должны быть своевременно переделаны, а мы покрасим их на более долгий срок, даже если это требует немного больше времени и усилий. Она положила кисть и, показав ему, как равномерно распределить краску с помощью валика, она приманила свой MP3-плеер и поместила вокруг него звучный амулет, чтобы его было лучше слышно. — А где Квоффл? — спросила она его, пока ее внимание было сосредоточено на просмотре плейлиста. — Последний раз я видел, как он катался по балкону и ел что-то похожее на кролика, — ответил он, пожав плечами. — Что! — воскликнула Гермиона, бросая MP3-плеер на табурет и бросаясь на балкон, а Оливер, забавляясь, последовал за ней. — Квоффл, плохой щенок, — проворчала она, проходя через дверь и протягивая руку к кролику, которого он держал в зубах. Она потянула его, но он не отпускал. — Квоффл, отпусти! — она потянула еще раз, но он не послушался и не ослабил хватку. Она оглянулась через плечо и увидела Оливера, прислонившегося к дверному косяку, — Ты собираешься помочь мне или нет? — А что я получу, если помогу тебе? — поддразнил он. — Как насчет того, чтобы я не подсыпала тебе в обед слабительное зелье? — она сердито посмотрела на него. Он усмехнулся, оттолкнулся от дверного косяка и подошел к ним, Гермиона отступила в сторону, чтобы дать ему больше места, и он потянулся к кролику, дергая его. — Квоффл, отпусти, — сказал Оливер, потянув кролика, но Квоффл игриво зарычал. — Квоффл, я не играю, отпусти. — Ты же слышал, Квоффл, отпусти его, — беспечно сказала Гермиона. Без предупреждения Квоффл отпустил кролика, Оливер потерял равновесие и упал навзничь на траву. Гермиона расхохоталась, а Квоффл залаял. — Ты в порядке? — спросила она сквозь смех. — Ты это спланировала? — подозрительно спросил он. — Нет, клянусь, я не думала, что он меня послушает, — защищалась она, протягивая ему руку и помогая встать, после чего забрала у него кролика. — О, Гарольд, посмотри на себя, — вздохнула Гермиона, увидев, что одно ухо у него отвисло, а другого глаза не было, и она подняла его. — Подожди, это Гарольд? Он все еще у тебя? — Оливер выгнул бровь, глядя на нее. — Да, и я точно знаю, что у тебя все еще есть то одеяло, так что даже не говори мне и слова про Гарольда. — Ого-го, откуда ты знаешь? — спросил он, выглядя немного смущенным. — Ты только что сказал мне, — ухмыльнулась она. Он ворчал себе под нос, следуя за ней обратно в квартиру, пока Гермиона быстро фиксировала глаз и ухо Гарольда, после чего отправила его обратно в свою комнату. Пока Квоффл оставался на балконе, Оливер и Гермиона вернулись к своему занятию. — Я даже не знаю, как он его нашел, он был в моем гардеробе, — вздохнула она, и он усмехнулся. Она взяла свой MP3-плеер и нажала кнопку воспроизведения, «Spice Girls» заиграла из динамиков, а Оливер озадаченно смотрел на нее. — Маггловская музыка, это «Спайс Герлз», лучшая девичья группа. Пока она рисовала, Оливер украдкой поглядывал на нее, пока она бормотала слова песни и слегка танцевала, но когда слова Гермионы стали громче, он вздрогнул от неожиданности и рассмеялся над ней. — So here's a story from A to Z, You wanna get with me, you gotta listen carefully, We got Em in the place who likes it in your face, We got G like MC who likes it on an, Easy V doesn't come for free, she's a real lady, And as for me you'll see, Slam your body down and wind it all around, Slam your body down and wind it all around. * Казалось, она пришла в себя, ее танцы и пение прекратились, и она сильно покраснела, но когда Оливер весело зааплодировал, Гермиона поблагодарила его и поклонилась, как Фред и Джордж. — Ты права, это гораздо веселее, чем делать это магически, — прокомментировал он. — А ты сомневался во мне, — фыркнула она. Песня сменилась на Brittney Spears — Hit Me Baby One More Time. — Кто поет эту песню? — поинтересовался он с интригой. — Бритни Спирс, начинающая магловская певица, — ответила она. Продолжая свою работу, они танцевали и подпевали музыке, пока не покрасили все, до чего могли дотянуться, и тогда Гермиона заколдовала валик и кисть, чтобы закончить остальное, в то время как она и Оливер начали красить правую стену, как раз когда песня сменилась другой. — Мне нравится эта песня, — взволнованно воскликнула она, и он весело усмехнулся. — You are my fire The one desire Believe when I say I want it that way But we are two worlds apart Can’t reach to your heart When you say That I want it that way — Знаешь, ты очень хороша, — задумчиво проговорил Оливер. — В покраске стен? Ну, у меня было много практики за эти годы. У моей матери была привычка каждые два года делать ремонт в кухне и гостиной. Он усмехнулся ей в ответ. — Нет, ты очень хорошо поешь, — похвалил он. — Спасибо, — смущенно пробормотала она. Где-то в середине их работы вспыхнула драка с использованием краски, и голубые брызги покрыли их одежду, волосы, лица, руки и ноги Гермионы. Когда заколдованный валик и кисть завершили последнюю часть стены, Гермиона приманила подушки, которые они недавно купили, и изменила их цвет с белого на бледно-голубой, прежде чем расположить их на диване и кресле, отступив назад, чтобы полюбоваться своей работой. Покончив с этим, она пошла на кухню, чтобы приготовить обед, и Оливер последовал за ней. — У тебя есть запасные майки Паддлмира и Гриффиндора? — спросила она его, занимаясь уборкой стола. — Зачем? — он приподнял бровь. Втайне он надеялся, что она хочет знать это, чтобы носить их, но не собирался признаваться ей в этом. — Я хочу знать, отвечай на вопрос, — она закатила глаза. — Да, есть несколько, — кивнул он. — Отлично, достань их, они должны быть здесь. Он бросил на нее странный взгляд, но все же приманил две футболки из своей спальни, вручил ей, как только поймал, и она направилась в гостиную. Когда он вошел, то увидел, как Гермиона дублирует их и помещает копии в две большие рамки для фотографий, прежде чем леветировать их на стены. Его гриффиндорскую футболку она поместила в центре левой стены, а футболку Паддлмир — в центре правой стены, удерживаемую на месте с помощью прилипающего амулета. — Вот зачем, — усмехнулась она, отправляя оригинальные свитера обратно в его спальню, и он посмотрел на нее, онемев и смутившись. — Ну и что? Ты должен гордиться тем, чего достиг, и это должно быть продемонстрировано. А теперь, где фотоаппарат, который я тебе дала? — спросила она, и вскоре фотоаппарат был вызван и вручен ей. Она произнесла заклинание, чтобы все фотографии превратились в движущиеся, а затем села на диван, притянув Оливера к себе. — Когда ты успела все это купить? — он взмахом руки указал на большой выбор фоторамок, покрывающих диван. — Когда я попросила тебя принести краску. В любом случае, нам нужно просмотреть их и решить, какие из них, по-твоему, должны быть вставлены в рамки, — сказала она, показывая ему стопку проявленных фотографий, сделанных, пока они были в Мире Фламинго. — Мне нравится вот эта, — задумчиво произнесла она, показывая ему ту, которую они сделали, когда ездили на «дикой мыши». Несмотря на то, что не было слышно ни звука, ни движения, ужас Оливера был очевиден, как и радость и смех Гермионы. — Ни за что, — невозмутимо ответил он. — Мне это нравится, — нахмурилась Гермиона. — Ну, тогда повесим и эту, — сказал он, просматривая стопку и предлагая фотографию, которую он сделал после того, как они с Гермионой только что спустились с горки и Гермиона танцевала победный танец. — Тогда мне нравится вот это, — возразила она, выбирая фотографию, на которой он выглядел совершенно удивленным, когда тюлень поцеловал его в щеку. В конце концов, они поместили большинство фотографий в рамки для фотографий — в том числе и неловкие — и разместили их по всей комнате на стенах, делая квартиру действительно похожей на жилую, а не на свободную для покупки. Они даже разместили несколько фотографий в коридорах, ведущих в свободные спальни и спальни Гермионы и Оливера. — Думаю, на сегодня мы закончили, — объявила Гермиона, гордо оглядывая комнату. — А ты как думаешь? — Ну теперь здесь не так пусто, — задумчиво произнес он. — Видишь, все, что тебе было нужно, — это банка краски, несколько фоторамок и несколько подушек, чтобы полностью преобразить комнату, — она посмотрела на себя, заметив пятна синей краски. — Надеюсь, мне удастся это вывести, — вздохнула она. — Кстати, чья это рубашка? — спросил Оливер, видя, что она слишком велика, чтобы быть ее. — Джорджа, — пожала она плечами, не замечая выражения ревности на его лице. — Итак, теперь, когда мы закончили, мы можем пойти к озеру? — взволнованно спросила она, и он усмехнулся. — Разве мы не должны сначала поужинать в Норе? — напомнил он ей, усмехнувшись, когда на ее лице появилось разочарование. — Ужин в норе, а потом на озере?Вуд-Мэнор
Гермиона и Оливер лежали бок о бок на одеяле и смотрели в небо, а Квоффл был занят тем, что гонял птиц по траве и прыгал по озерному дну. — Ты не хочешь сказать мне, о чем вчера говорила с тренером? — О, это не имеет значения, — отмахнулась Гермиона. — Кажется, это имело значение для тренера, — начал настаивать он. — Это не важно. — Просто скажи мне, — он закатил глаза. — Не заставляй меня щекотать тебя, — пригрозил он, перекатываясь на бок и приподнимаясь на локте, чтобы посмотреть на нее сверху вниз. — Ему было любопытно узнать, есть ли у меня работа, так как он хотел бы, чтобы я помогла ему с командой, на что я сказала, что поговорю с тобой об этом и посмотрю, что я могу сделать в отношении моих часов работы в магазине. Вчера вечером я придумала дизайн для некоторых новых тренировочных мантий для команды, которые были бы более подходящими. Выша одежда сейчас — это мусор; она сделана из слишком тяжелого материала, она не водонепроницаема, и я подозреваю, что ваши перчатки быстро изнашиваются и теряют хватку, что очень опасно. Я отослала эскизы своему знакомому, и он собирается сделать предварительные модели и отправить мне. Если они окажутся успешными, я также позабочусь о разработке новых игровых мантий, — нервно пробормотала она, избегая его взгляда и не замечая улыбки, которая украшала его лицо. — Гермиона, успокойся, — усмехнулся он, и она посмотрела на него, с облегчением увидев, что он не сердится. — Ты не злишься? — она нахмурилась в замешательстве. — А с чего бы мне злиться? — он выгнул бровь. — Я, скорее всего, буду чаще бывать на стадионе и буду мешать тебе, я не хочу, но буду мешать твоей работе. Он удивленно покачал головой. — Ты не будешь мне мешать; ты сделаешь команду лучше с твоими безумно умными мозгами. Вчера вечером тренер упомянул, что ты выявила почти тридцать слабых мест в команде, и что тренировки были остановлены из-за войны. Теперь, скорее всего, мы играем еще хуже, и подозреваю, что ты знаешь, как это исправить, — сказал он и усмехнулся, когда она смущенно кивнула. — Ты не будешь «вмешиваться» в мою работу, как ты выразилась; ты будешь помогать мне делать мою работу, подготавливая команду к игровому сезону. — Может быть, этого и не будет, это только предположение, — пробормотала она. — Тогда почему ты беспокоишься? — спросил он удивленно. — Не знаю, — пробормотала она, пожимая плечами. — Эти женщины на стадионе всегда такие… — она на мгновение замолчала, пытаясь подобрать подходящее слово. — Значимые? — она остановилась на этом. Он фыркнул, на ум пришло множество других, менее дружелюбных слов. — Да, — ответил он без колебаний. — Особенно подружки основных игроков. Они смотрят свысока на жен резервистов, потому что у них не так много игрового времени и они получают более низкую зарплату, они злобны ко всем. Жены тоже не отстают от них; они выглядят так же злобно, когда хотят. Гермиона вздохнула, подняв руку, чтобы устало потереть лицо, прежде чем снова опустить её на живот. — Я не собираюсь вписываться в их общество; я не ношу ту одежду, которую носят они, и я определенно не ношу такие каблуки, которые были на них; я падаю даже босиком, — проворчала она, и он усмехнулся. — И ты думаешь, что уравновешивающее заклинание удержит меня от падения, но это не так. Он фыркнул и слегка покачал головой: — Что касается меня, то ты именно такая, какой должна быть жена игрока в квиддич. По крайней мере, ты можешь отличить квоффл от бладжера, — задумчиво произнес он и слегка рассмеялся. — А ещё, ты знаешь, на какой позиции я играю, а большинство из этих женщин не смогут сказать тебе, на какой позиции их женихи. Так что перестань волноваться. Она медленно кивнула, задумчиво покусывая губу: — Возможно, мне придется изменить свою манеру одеваться. Он нахмурился. — Зачем? — Они спросили, нанял ли ты меня, — она поморщилась, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Очевидно, что что-то не так с тем, как я одеваюсь, если они пришли к такому выводу. — Нет ничего плохого в том, как ты одеваешься. Тебе не должно быть дела до того, что думают люди. — Мне наплевать на то, что обо мне думают люди, я больше беспокоюсь о том, как это отразится на тебе. И я не собираюсь утруждать себя выслушиванием издевательств и мелочных комментариев. Я годами терпела издевательства из-за своей внешности, выбора друзей, статуса крови и принадлежности к факультету. Я сражалась на войне, чтобы люди могли получить свободу, но я сделала это не для того, чтобы люди, подобные этим женщинам, могли ходить и унижать всех, с кем они вступают в контакт. Губы Оливера растянулись в улыбке: — То, что ты сказала подружке Мэллоя, что она похожа на смазанного маслом ребенка с морщинами, ну, это было лучшее, что я когда-либо слышал в своей жизни, — усмехнулся он. — Выражение ее лица было бесценным. Ты можешь справиться со стервятниками, — сказал он с явной гордостью в голосе, заставив Гермиону покраснеть от его похвалы. Ее глаза смягчились, а румянец потемнел, когда их взгляды встретились. Оливер начал медленно опускать голову, пока их губы не встретились, а руки Гермионы обвились вокруг его шеи, а его руки гладили её мягкие волосы. Руки Оливера переместились на талию Гермионы, после чего его пальцы прочертили узоры на тонкой ткани ее рубашки, покрытой краской. Когда Оливер высунул язык, чтобы провести по ее нижней губе, Гермиона вздохнула, прежде чем открыть рот, после её язык дотронулся до его. Ухватившись за него, Гермиона притянула Оливера ближе к себе, и Оливер, взволнованный развитием событий, поменял своё положение, оказавшись на коленях над ней, одно из его колен находилось между ее ногами, а его руки были прижаты к земле по обе стороны от ее головы. Когда Гермиона издала тихий стон и потянула его за волосы, он ответил с таким же стоном, тотчас удивившись, когда она притянула его ближе, пока её тело не оказалось прижатым к земле, а затем она заставила Оливера принять её положение, чтобы оказаться верхом на нем. Несмотря на то, что он был удивлен таким поворотом событий, Оливер был доволен и позволил Гермионе взять все в свои руки. Когда он провел руками вверх-вниз по ее бокам, убедившись, что держит их над ее одеждой, и заставил себя оставаться под контролем; не было бы ничего хорошего, чтобы напугать ее выпуклостью в его штанах. Оливер заставил себя сесть и обнял Гермиону, прижимая ее к себе. Он знал, что никогда не найдет ничего лучше, чем ощущение Гермионы, крепко прижатой к его телу, ну, за исключением тех случаев, когда… Они отодвинулись друг от друга, когда Квоффл прыгнул к ним и встряхнулся, расплескивая воду на них, и засмеялись. Оливер посмотрел на Гермиону, и заметил, что она выглядела красивой как никогда: вся в краске, губы припухли, грудь вздымается, а щеки заливает красивый розовый румянец. В этот момент он понял, что он не просто влюбился в Гермиону Грейнджер, он сделал это, когда впервые увидел ее в квартире Фреда и Джорджа. Он любил ее. Придя к такому выводу, он понял, что лучше не менять своего поведения, так как не хотел выдать ей свои истинные чувства. Пока нет, он не хотел пугать ее или заставлять чувствовать, что она должна любить его из-за чувства долга или вины. Он хотел, чтобы она любила его, потому что сама этого хотела. Они долго смотрели друг на друга, а после Гермиона прижалась лбом к его лбу, закрывая глазами и улыбаясь, но они оба не заметили, как фотограф аппарировал с камерой в руке и ухмылкой на лице.Стадион Паддлмира, понедельник, 13 июля 1998
Оливер вошел на стадион вместе с Квоффлом, который послушно шел рядом с ним, они быстро прошли по коридору, через приемную и через трибуны к тренерской ложе, не останавливаясь. — Вуд, рад видеть, что ты привел его с собой, — поприветствовал тренер Бертон, опуская руку, чтобы почесать голову Квоффла. — Итак, Вуд, — почти промурлыкал Бишоп, его глаза загорелись озорством, а на губах появилась ухмылка. — Как поживает прелестная Гермиона? Вы стали ближе в последнее время? — Нам уже нужно поливать тебя из шланга каждый раз, когда вы находитесь в одной комнате? — задумчиво произнесл Палли, и все дружно рассмеялись. — Может быть, нам следует держать их отдельно друг от друга, в конце концов, это общественное место, — невинно заметил Кингс. — Какого черта вы тут делаете, идиоты? — проворчал Оливер, его замешательство было очевидно для всех. Именно в этот момент одна и та же мысль промелькнула в их головах. Он не видел утреннего Ежедневного пророка. — Теперь, когда все наконец собрались, продолжайте тренировки с субботы, — приказал тренер. Это было полтора часа спустя, которые были полны бесчисленных намеков и комментариев, которых Оливер не понял. А после они приняли неожиданного посетителя.Волшебные Вредилки Уизли
Гермиона вошла в квартиру близнецов без Квоффла, спустилась по лестнице, сняла с крючка мантию и накинула ее поверх одежды. В то утро ее волосы были собраны в пучок, она была одета в белую футболку с длинными рукавами, которая была заправлена в черную плиссированную юбку длиной до середины бедер и пару черных замшевых туфлей на танкетке, закрывающих ее ноги. Когда она вышла из-за пурпурной бархатной занавески в зал магазина, близнецы мгновенно оказались рядом с ней, озорно ухмыляясь. — Привет, Миа, ты прекрасно выглядишь сегодня утром, — начал Фред. — И как прошло твое утро? — спросил Джордж, шевеля бровями. — Хорошо, твое? — ответила она, странно глядя на них. — Блестяще, — хором ответили они. — А где Квоффл? — спросил Фред. — Тренер Бертон привязался к нему, Оливер берет его с собой на тренировки, — ответила она, и они засмеялись. — Кстати об Оливере. —… Как у него дела? — спросил Фред. — Хорошо. — Просто хорошо или больше, чем хорошо? — спросил Джордж. — Дела идут хорошо. К чему эти вопросы? — Просто так, — невинно ответили они, прежде чем отойти от нее и нырнуть за занавеску в кладовку. — Она не знает? — тихо сказал Фред, стараясь, чтобы Гермиона их не услышала. — Очевидно, она не видела утреннюю газету, — пробормотал Джордж, зная, что Гермиона будет либо оскорблена, либо взбешена, и по ее совершенно спокойной и озадаченной реакции было ясно, что она еще не видела утреннюю статью. Они вздрогнули, услышав несколько ударов, грохот и громкий визг, и поспешили вернуться в магазин, войдя в задымленную комнату, где на полу в беспорядке валялись продукты, а Гермиона лежала на земле, придавленная сломанной полкой. В ужасе они бросились вперед, сняли с нее полку и помогли встать, не отпуская до тех пор, пока не убедились, что она обрела равновесие. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Джордж. — Я в порядке, — кашлянула она, потирая грудь. — Что случилось? — спросил Фред, переводя взгляд с нее на бардак. — Какой-то идиот испортил фейерверк, я пошла его починить перед открытием, но они активировались и… — она обвела комнату жестом, свидетельствующим о том, что она здесь. — Заварил всю эту кашу, — закончила она со вздохом. — Простите мальчики, я должна была быть более осторожной. Просто вычтите любой ущерб из моей зарплаты. — Не говори глупостей, Миа, — усмехнулся Джордж. — Это была не твоя вина, фейерверк сработает только в том случае, если он был активирован, и поскольку кто-то испортил дисплей, я бы сказал, что все именно так. Мы должны были проверить их после закрытия прошлой ночью, это наша вина, и мы ничего не вычьтем из твоего жалованья, — сказал Фред с кивком согласия Джорджа. — Нам придется открыться позже, чем обычно, чтобы навести порядок, даже с помощью магии это займет некоторое время, — вздохнула Гермиона. У нее был «просто отличный» день, а ведь еще не было и девяти часов утра. Конечно, хуже уже быть не может. Магазин был открыт, чтобы дать Верити и Ли войти, и как только последние события были объяснены, каждый из них приступил к уборке магазина, сосредоточившись на своих назначенных задачах. Через два с половиной часа они вымыли весь цех, закончили ремонт, поправили витрины и наконец-то открыли двери за полчаса до ланча, только того что произошло позже они никак не ожидали.