Закон о браке 1998

Стадион Паддлмир, пятница, 17 июля 1998 года — Итак, все, вы готовы приступить к тренировкам? — спросила Гермиона. — Конечно, разве это может быть трудно? — ответил Мэллой, его лицо наполнилось высокомерием, когда он ухмыльнулся ей и скрестил руки на груди. Бровь Гермионы дернулась в вызове, а рот дернулся, борясь с ухмылкой и смехом. — Это действительно будет больно, не так ли? — спросил Оливер. — Ага — Много? — Да — Нам обязательно это делать? — он поморщился. — Да, но не вини меня. Это те, — она махнула рукой в сторону его товарищей по команде, — кто хотел чего-то более сложного. Теперь, как вы знаете, я магглорожденная, и сегодня мы будем делать то, что используется в маггловском мире для наращивания выносливости и физической формы. Я не собираюсь лгать, к тому времени, как вы закончите сегодня, вы будете ползать по трибунам. Гермиона взмахнула палочкой, прежде чем лениво взмахнуть ею, снимая заклинание разочарования, каждая пара глаз в замешательстве уставилась на раскрытое содержимое. — Не понимаю, — нахмурился Палли. — Это полоса препятствий, — усмехнулась Гермиона, выглядя слишком довольной собой, что привело к тому, что тренер Бертон удивленно, но вопросительно поднял бровь. — Сначала я покажу, а потом ваша очередь. Цель на сегодня состоит в том, чтобы завершить десять кругов, за которыми последуют тридцать минут упражнений, а затем еще десять кругов. После обеда нужно сделать еще десять кругов, затем час тренировок, десять кругов по полю пешком, тридцать кругов на метлах, тридцать минут тренировок и пятнадцать кругов по полю. Если все это закончится и вы останетесь живы, то сможешь уйти домой пораньше, — невинно улыбнулась она. Все члены команды удивленно уставились на неё, медленно моргая и слегка приоткрыв рты, в то время как тренер Бертон моргнул один раз, прежде чем быстро рассмеяться. — Это гениально! — радостно похвалил он. — Нанять тебя — лучшее решение, которое я когда-либо принимал, — гордо сказал тренер Бертон. — Это гораздо хуже, чем все, что я когда-либо давал им, — он посмотрел на нее с гордостью, и она улыбнулась ему. — Это Мэллой хотел, чтобы я была более безжалостной, — пожала она плечами. — Давай работать, у нас не весь день впереди. Она подошла к заранее установленному оборудованию и остановилась у ленты, обозначавшей Начало полосы препятствий. Сделав глубокий вдох и откинув волосы с лица, она начала прыгать через покрышки, балансируя на скамейках, прыгая со скакалкой, хула-хупом, пиная футбольные мячи в сетку, делая прыжки, отжимания и подтягивания, перепрыгивая через импровизированные препятствия и ныряя под них, ползая под сеткой, пробегая между конусами, ударяя четыре мяча бейсбольной битой, бегая по кругу, а затем возвращаясь обратно к линии ленты. Они удивленно уставились на нее, когда она повернулась к ним лицом, выглядя совершенно нормально, если не считать легкого изменения дыхания и розового оттенка на щеках. — Ну, чего же вы все ждете? Принимайтесь за работу, и помните, десять кругов, — она хлопнула в ладоши, давая им знак двигаться дальше. Гермиона подошла к тренеру Бертону и встала рядом с ним, наблюдая, как команда неохотно поплелась к полосе препятствий, а Палли был назначен первым. — Эй, Вуд, по крайней мере, мы знаем, что твоя прекрасная будущая жена обладает большой выносливостью, — сказал Мэллой, подмигнув, и прежде чем Оливер успел броситься на него, Мэллой прошел на полосу препятствий, громко смеясь. — Почему у Оливера такой вид, будто он хочет убить Мэллоя? — спросила Гермиона тренера Бертона. — Потому что это Мэллой, — пожал он плечами, засунув руки в карманы куртки и выглядя беззаботным и не удивленным. — Ты тоже захочешь убить его к концу недели.

***

Квартира Вуда К концу дня Гермиона чувствовала себя невероятно виноватой. Даже не столько из-за команды, сколько из-за Оливера. Она вздрагивала каждый раз, когда Оливер стонал от боли, и в тот вечер он буквально выполз из камина в квартиру. После того, как Гермиона открыла балконную дверь для Квоффла, она подошла к Оливеру и присела рядом с ним, когда он растянулся на спине на прохладном мраморном полу. Ее работа заключалась в том, чтобы привести команду в боевую форму, подготовить ее к предстоящим матчам, подготовить ее к борьбе за Кубок Лиги, они не должны были просто соревноваться, они должны были побеждать. Гермиона только выполняла свою работу, давая им тренировочный режим, который они должны были выполнить в тот день, но, по общему признанию, она должна была дать им что-то немного легче, она должна была облегчить им эту новую форму обучения и упражнений, которую они никогда не испытывали или не сталкивались раньше. Но она позволила комментариям и предположениям команды добраться до нее и намеренно сделала это сложным, из-за этого Оливер пострадал. — Мне очень жаль, я чувствую себя ужасно. — Не беспокойся об этом, Воробей, — пробормотал он, пренебрежительно махнув рукой, после чего застонал от боли, сожалея о содеянном. — Серьезно, Оливер, я чувствую себя ужасно. Я не заставлю тебя снова проходить полосу препятствий. Он повернул к ней голову и увидел виноватое выражение ее лица. — Воробей, все в порядке, это твоя работа — привести наши задницы в форму, и с сегодняшнего дня ты этим и занимаешься. — Прими ванну, а потом я сделаю все, что в моих силах, чтобы облегчить боль. — А почему обязательно принимать ванну? — Горячая вода поможет расслабиться и успокоить мышцы. Пока ты этим занимаешься, я приготовлю ужин. У меня есть кое-что, что поможет тебе, так что продолжай. Начинай ползти. Он усмехнулся, застонав от боли, когда это боль прошла через мышцы, и он медленно перевернулся и встал на четвереньки, ползком добравшись до своей спальни. Гермиона быстро приготовила жаркое и, наложив на него специальные чары, направилась в свою спальню. Когда Оливер появился и постучал в дверь ее спальни, она была занята тем, что рылась в комоде. Она оглянулась через плечо с улыбкой на лице, прежде чем повернуться лицом вперед, румянец покрыл ее щеки. Губы Оливера дернулись, его волосы были влажными, и он был одет только в пару серых спортивных штанов. Он находил ее реакцию на то, что она видела его без рубашки забавной, с тех пор, как она переехала, он всегда носил рубашку, иначе она волновалась и кричала на него, на что он смеялся, и она угрожала проклясть его. — Хочешь, я надену рубашку? — спросил он насмешливо. Гермиона откашлялась. — Ммм, нет, все в порядке. Тебе все равно придется снять её снова, — ответила она, стоя к нему спиной, он приподнял бровь в ответ на ее заявление, но ничего не сказал. — Просто сядь на кровать, я сейчас приду. Как только она нашла то, что искала, она издала торжествующий звук и подошла к кровати, забираясь на матрас, пока не встала на колени позади Оливера, когда он взгромоздился на край кровати. Он вопросительно оглянулся через плечо и увидел, что ее румянец стал еще темнее, чем раньше. Она указала ему пальцем вперед, и он усмехнулся, глядя на ее реакцию, пока она снимала крышку с баночки с кремом, которую держала в руке. Отложив его в сторону, она потерла руки, чтобы согреть их, а затем собрала приличное количество пахнущего лавандой крема и частично втерла его в ладони. — Итак, Воробей, как ты собираешься мне помочь? Ответом Гермионы было представить, что Оливер — один из близнецов, рядом с которым ей было совершенно комфортно, и она положила руки ему на плечи, разминая и массируя мышцы. — Ничего, — вздохнул он. Руки Гермионы ласкали ноющие мышцы его шеи, плеч и спины, она перешла к мускулистым рукам, мягким ладоням и слегка мозолистым кончикам пальцев. — Мне действительно очень жаль. — Воробей, ты уже не раз извинялась, и если ты сделаешь это снова, я натравлю на тебя квоффл. Ты делаешь свою работу, и если мы не были полны боли, значит, мы недостаточно усердно тренировались. Губы Гермионы растянулись в улыбке, и ее румянец давно исчез. — Ты чувствуешь себя лучше? — Да, никогда бы не подумал, что ты попытаешься убить меня сегодня, — поддразнил он, и она нахмурилась, глядя ему в затылок. — Что это за штука? — он указал на баночку с кремом, на которую Гермиона завинчивала крышку. — Это просто крем, я создала его не так давно, чтобы облегчить болезненность в теле. Я могу быть природным целителем и исцелять раны, но боль, скорее всего, будет ощущаться еще день или около того, в зависимости от травмы, — ответила она, поднимаясь с кровати, чтобы поставить баночку на комод, а затем переместилась, чтобы сесть рядом с ним. — Ну, теперь ты видела все мои шрамы, может, покажешь мне еще один? — спросил он. Она выглядела нерешительной, встревоженной, но все же неуверенно кивнула. — Я видел один, и это меня не отпугнуло, думаю, что смогу справиться, увидев их все. Закусив губу, она повернулась к нему спиной и медленно приподняла край одежды, открывая ему свою обнаженную спину. Глаза Оливера остановились на дюжине маленьких шрамов, которые были разбросаны по ее пояснице. — Откуда они взялись? — спросил он, протягивая руку, чтобы проследить за маленькими шрамами, и от этого движения по ее телу пробежала дрожь, а губы дернулись в ответ на его прикосновение. — Когда я вытолкнула Гарри из окна, я приземлилась на какое-то стекло, — она пожала плечами, прежде чем сбросить одежду, скрывая свои шрамы от взгляда и поворачиваясь к нему лицом. — Тебе было больно? — Сначала я этого не заметила, мы были слишком заняты, пытаясь выбраться из ловушки, в которую попали, но потом Гарри пришлось вытаскивать стекло, и это было не совсем безболезненно. — Покажешь мне еще один шрам, мы можем продолжать наращивать сумму? — Я только что показала тебе больше дюжины, — возразила она. — Не считается, все они были вызваны одним и тем же, — возразил он. Увидев его обнадеживающее и ободряющее выражение лица, она перевела взгляд на свои руки, затем судорожно вздохнула и подняла левую руку к правому плечу. Отодвинув в сторону одежду и бретельку лифчика, она обнажила едва заметный круглый шрам на плече. — Это с моего первого курса, я получила его, когда меня до смерти сжимали дьявольские силки. Есть два типа, один из них встречается реже и имеет острые шипы. У того, который использовался для отпугивания воров, были шипы, и они застряли в моем плече. Гарри пришлось выдернуть его, и я чуть не упала в обморок от боли, которую они вызвали. Оливер быстро провел по нему кончиком пальца, прежде чем отодвинуться. — Еще один? — спросил он, одарив ее дерзкой улыбкой. — Ты пытаешься понять, насколько я тебе доверяю, не так ли? — пробормотала она, и он кивнул без сожаления. Вздохнув, она приподняла одежду, открывая правую сторону живота, на которой было несколько маленьких шрамов, похожих на те, что были на пояснице. — Они появились после битвы на моем шестом курсе, когда я приземлилась на осколки стекла, — она сбросила одежду, ее выражение лица было подавленным и видя, что его просьбы вызывают дискомфорт, но она все равно выполняет их, улыбка растянулась на его лице. — Я горжусь тобой, — сказал он ей, и легкая улыбка появилась на ее лице. — Если мы будем продолжать в том же духе, я увижу все твои шрамы прежде, чем мы это осознаем. — Эти шрамы не те, что влияют на меня, ну, они влияют, но только немного. О них легче забыть. — Так какие из них самые плохие? — Хуже всего те, что у меня на левой руке и на спине. Он кивнул и оставил эту тему, чувствуя себя так, как будто зашел слишком далеко на сегодня. — У меня есть вопрос. — Задавай, — вздохнула она, плюхаясь на спину рядом с ним. — Правила, про которые ты мне сказала, те, что помогают выжить в жизни с Гермионой Грейнджер. — Что? — Ты мне больше ничего не говорил и я знаю только правило номер три. Никогда не ешьте печенье Гермионы, если у вас нет разрешения — Ты вспомнил? — удивленно переспросила она. — После того, как ты рассказала мне, что сделала с Джорджем, лучше не забывать это, — фыркнул он. — Ты хочешь знать больше правил? — заключила она, и он кивнул. — Ладно, у меня их около шестидесяти. Чем дальше по списку, тем новее правила. Выбери число, и я скажу тебе правило. Я думаю, что позволю тебе сегодня узнать пять правил. — Как великодушно с твоей стороны, — поддразнил он, прежде чем лечь рядом с ней на бок, поддерживая голову рукой, когда смотрел на нее. — Двадцать? — Правило двадцать — дайте второй шанс, но никогда третий или четвертый. Если кто-то предал ваше доверие или причинил вам боль дважды, он будет делать это снова и снова. Я узнала это на собственном горьком опыте. Не нужно быть гением, чтобы понять, о ком она говорит, и Оливер быстро сменил тему, прежде чем она успела упасть в омут печали и предательства. — Десять? — Правило десять — давать обещание только в том случае, если вы можете его сдержать. Вы можете навредить людям, подведя их. Мои родители много работали, и они всегда обещали уйти с работы пораньше или взять выходные, чтобы мы могли проводить время вместе, но они никогда этого не делали, и я помню, что всегда была убита горем и разочарована. — Сорок? — Правило сорок гласит: если ты думаешь, что кто-то хочет тебя заполучить, то, скорее всего, так оно и есть, — он посмотрел на неё вопросительно. — Волдеморт охотился за Гарри, а Дамблдор и Беллатрикс охотились за мной. Черт возьми, Скитер меня ненавидит, но это нормально, потому что чувства взаимны. Он фыркнул и покачал головой. — Четыре? — Правило четвертое — всегда доверяй своим инстинктам, они спасут тебе жизнь, — ответила она. Он не сомневался, что она знает, о чем говорит, когда речь заходит о том, чтобы прислушаться к своим инстинктам. — Последние, — напомнила она ему. — Двадцать восемь? — Правила существуют не просто так, но не бойтесь нарушать глупые. Он рассмеялся ей в лицо. — Так какие же правила можно нарушать? — Ну, правила, касающиеся безопасности и благополучия, всегда должны соблюдаться, но некоторые правила абсурдны. Например, когда Амбридж была директрисой в Хогвартсе, у нее было правило, гласившее, что ученик не может стоять ближе чем на восемь дюймов от противоположного пола, музыка тоже была запрещена. — Серьезно? — он удивленно моргнул. — Хм, было даже правило, что все продукты Фреда и Джорджа были запрещены в школе, но я не виню ее за это, она была замучена. Им удалось замаскировать свою продукцию и пронести ее контрабандой в замок. Тот момент, когда я увидела, как она бежит по коридору, преследуемая одним из их диких огненных свистков, был одним из лучших в моей жизни, — она вздохнула, улыбка растянулась на ее лице, и он фыркнул на нее. — Итак, в заключение, нарушать нелепые правила — это прекрасно, но нарушать правила, касающиеся безопасности — большая ошибка. Понял. Еще одно? — Я же сказала, что ты можешь узнать только пять, — весело сказала она. — Пожалуйста, еще одно, — взмолился он. — Хорошо, только одно, — она закатила глаза. Он торжествующе улыбнулся. — Золотое правило Гермионы Грейнджер? — Никогда не оставайтесь без своей палочки и, если возможно, всегда имейте резервную копию. — Мне есть чему у тебя поучиться. Она кивнула. — Я тут подумала и решила, что мы должны купить всем благодарственные подарки. За то, что помогли нам со свадьбой. Что думаешь? — Не понимаю, почему мы не должны. После свадьбы?