Закон о браке 1998

Квартира Вуда

Выйдя из камина, Гермиона поставила Квоффла на землю и подошла к балкону, открыв для него дверь, в то время как Оливер внимательно наблюдал за ней, отмечая, что она была тише, чем обычно. — Мне очень жаль, Гермиона., Она резко повернулась к нему. — Почему? — Мэри, она напала на тебя. — Твоя поклонница номер один, она показалась мне прелестной, — сказала она саркастически, и он не смог удержаться от смеха. Она оставила Квоффла на балконе и направилась в свою спальню, Оливер последовал за ней и прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди, в то время как Гермиона забралась на свою кровать. — Значит, это из-за нее тебе пришлось переехать? — Да, она чокнутая. — Я поняла это, когда она сказала, что я должна умереть, чтобы ты был свободен и мог быть с ней. Видимо, у тебя особые связи, поэтому ты и подарил ей свой фамильный браслет-манжету, — поддразнила она. Оливер издал насмешливый звук. — Могу я задать тебе вопрос? — спросила она вдруг нервно. Оливер, уловив перемену в ее настроении, медленно кивнул. — Я знаю, что сказала, что не хочу знать о твоих прошлых отношениях, но, Мэри, вы…ну, ты понял.… — Нет, — тихо сказал он, отодвигаясь от дверного косяка и подходя к ней, забираясь на кроватьложась рядом с ней на бок, поддерживая голову рукой, чтобы смотреть на нее сверху вниз. — Значит, она просто чокнутая и ты не дал ей повода так думать? Оливер фыркнул. — Нет, а встречался с ней только один раз, когда я только начинал работать в команде. Это было во время вечеринки по случаю победы, и она была там, я улыбнулся ей и дал автограф, вот и все. После этого она начала следовать за мной повсюду, она узнала, где я живу, и она ворвалась в мою квартиру, очевидно, не один раз, и украла мои вещи. А переехала сюда из-за нее, и поэтому никто, кроме нашей семьи и тренера Бертона, не знает, где мы живем, — объяснил он, и легкий вздох облегчения сорвался с ее губ. — Воробей, если ты хочешь знать обо мне прошлые отношения, а расскажу тебе. Она тут же покачала головой. — Я не хочу этого знать. Я не хочу знать их имена, потому что, зная меня и мою удачу, я столкнусь с ними в Косом переулке, — он усмехнулся ей. — я не хочу сравнивать себя с ними, и я не хочу, чтобы ты сравнивал меня с ними. — Никто не сравнится с тобой, — честно пробормотал он и свободной рукой поднял ее руку, переплел свои пальцы с ее. — Теперь я могу тебе обещать, что никогда не встречу такую, как ты. — Правило номер десять, — пробормотала она. — Обещай, только если сможешь сдержать, — заявил он, и она слегка улыбнулась; он вспомнил. — Обещаю, что ты одна на миллион, по крайней мере, на мой взгляд. Эйр сказал тебе, что команда ревнует, что я женюсь на тебе? Она смущенно нахмурилась. — С чего бы им ревновать? Во мне нет ничего особенного, и я далеко не так хороша, как их невесты, даже если у них ужасные личности. — Ты права, ты не красивая, ты прекрасная, — его глаза впились в ее, удерживая ее взгляд. — Я видел, как ты носила старую рубашку и краснела, и ты все еще была прекрасна. Твоя личность прекрасна. Я никогда не встречал человека с таким большим сердцем, как у тебя, такого доброго и бескорыстного, как ты. Ты заставила меня жить, это мешает команде, — сказал он, и улыбка растянула ее губы в изумлении. — Ты умна, остроумна и вдумчива, ты очаровываешь людей и успокаиваешь их, даже не осознавая этого. Команда слушает тебя: я должен кричать на них, если хочу, чтобы они что-то сделали. Ты можешь защитить себя; единственная причина, по Квоффл должен помочь тебе сегодня это то, что злоумышленник был в два раза больше тебя, иначе ты бы уже расправилась с ними, — ее глаза ярко сияли, и он не мог заставить себя отвести взгляд от нее. — Не знаю, что буду делать, если с тобой что-то случится, — пробормотал он, позволяя некоторые из его волноваться, чтобы просочиться через. — Это уже третий раз, когда ты нуждаешься в исцелении за две недели. — Я должна держать тебя в напряжении, — пробормотала она. — Серьезно, Гермиона, — вздохнул он, — когда я увидел, как ты отключилась, у меня перехватило дыхание. Я не знал, как помочь тебе, исцелить тебя. Можешь ли ты научить меня? — Как лечить? — она нахмурилась, и он кивнул. — Я прирожденный целитель, этому не научишь. — Но как естественный целитель, вы родились со знанием исцеления, вы знаете определенные медицинские заклинания, заклинания, которые «целитель» не знает, верно? Так научи меня им, тогда я смогу исцелить тебя, если понадобится, — кивнула она с задумчивым видом. — Почему ты не можешь исцелиться сама? — Это не так работает, я могу исцелять только других. У меня есть целительские способности, но не для личной выгоды или личного использования, а для помощи другим. — Ладно, расскажи мне еще какие-нибудь правила, — сменил он тему. — Любые три. — Двадцать пять? — Окружите себя людьми и вещами, которые вы любите. — Тринадцать? — Если ты не счастлива, выясни, что делает тебя счастливой. — Последнее, двадцать шесть? — Не говори мне, чтобы я успокоилась. Ты, скорее всего, будешь проклят и разозлишь меня еще больше, никогда не говори мне успокоится, — она пожала плечами, и он фыркнул на нее. — Погоди, я только что вспомнил… Ты была обезоружена — - сказал он с паническим выражением на лице. — Нет, — покачала она головой. — Моя палочка была выбита из моей руки, когда Крэбб схватил меня, я не была обезоружена. Услышав стук в окно, они обратили на него внимание и увидели рыжевато-коричневую сову. Взмахнув волшебной палочкой, окно открылось, сова влетела и подошла к Гермионе, и она села, принимая пакет. — Привет, Кристал, — поздоровалась Гермиона, сова ухнула и ласково клюнула ее в палец. — У окна есть угощение, — сказала она. Сова ухнула и укусила ее за палец, прежде чем взять лакомство и улететь вдаль, Гермиона закрыла за собой окно взмахом волшебной палочки. — Кристал — одна из совят в магазине, — сказала она, увидев его растерянное выражение. — Близнецы назвали ее в честь Хрустальной заклинательной кометы, все их совы названы в честь их продуктов. Закатив глаза, Оливер наблюдал, как Гермиона достает пасту для удаления синяков из маленькой упакованной коробки, в которой она была. — Я сделаю это, — предложил Оливер, забирая пасту из ее рук. — Нет, я сделаю это, — быстро сказала она, протягивая руку и пытаясь забрать его. — Гермиона, я видел шрамы у тебя на животе, — напомнил он. Она задумчиво прикусила губу, прежде чем неохотно кивнуть, а затем потянулась к подолу своей рубашки, приподняв его, показывая два недавно образовавшихся синяка. Оливер сердито посмотрел на них, открыл банку с пастой и нанес её на живот Гермионы, Гермиона зашипела от боли, когда он прикоснулся к ней, и он почувствовал себя виноватым за то, что причинил ей боль. Когда он закончил, он снова закрыл крышку и поставил пасту на пол, прежде чем вернуться в прежнее положение, лежа на боку и подперев голову рукой, наблюдая, как Гермиона смотрит в потолок. Он задумался; он не лгал, когда говорил, что не знает, что будет делать без нее. Почти четыре недели назад он впервые встретил ее. Кто бы мог подумать, что он станет таким зависимым от нее? Не физически, конечно, но эмоционально и ментально. Он не знал, чего ему не хватало до встречи с Гермионой. У него была рутина, и он придерживался ее, но с появлением Гермионы его жизнь перевернулась с ног на голову, но он обнаружил, что ему это действительно нравится. У него была причина вставать по утрам, которая не вращалась вокруг его карьеры. Он смеялся и улыбался, он был сыт — слишком сыт — и втайне был уверен, что она пытается откормить его. У него всегда была компания, и в квартире всегда пахло готовящейся едой, а утром ее запах задерживался в ванной, и он всегда ловил его, проходя мимо двери ванной. Она держала его в напряжении, он не знал, что она скажет или сделает в любой момент, он не знал, какой будет ее реакция, и он не знал, будет ли он проклят за то, что он сказал или сделал. Она была для него глотком свежего воздуха. Ирония судьбы, учитывая, что они оба большую часть времени проводили на свежем воздухе. Если бы он встретил ее до того, как закон о браке был спровоцирован, он, вероятно, не узнал бы ее так, как сейчас, он, вероятно, не встретил бы ее вообще. Он не влюбился бы в нее и не увидел бы себя с ней в будущем, женатым и с детьми, бегающими вокруг, шумящими и беспорядочными, но счастливыми. При этой мысли его губы дрогнули, и он вспомнил о кольце в кармане. Ее кольцо. Он хотел сделать ей предложение, он хотел, чтобы у нее была настоящая помолвка, даже если она продлится всего неделю или две. Он хотел, чтобы она получила это, потому что она это заслужила. Он хотел сделать ей предложение, потому что хотел знать, выйдет ли она за него замуж без принуждения со стороны закона о браке. Если она скажет «Да», он будет на седьмом небе от счастья, а если она скажет «нет», он все равно женится на ней по закону. Он хотел сделать что-то особенное, но знал, что она не оценит слишком драматичных и грандиозных действий. Ей бы хотелось чего-нибудь попроще. Он не знал, как долго был погружен в свои мысли, но Гермиона вывела его из этого состояния. — Олли? Оливер? — Что? — он медленно моргнул, его взгляд упал на нее. — Я зову тебя по имени последние пять минут, ты в порядке? — спросила она, и беспокойство затуманило ее глаза. — Извини, я потерялся в моих мыслях. — Есть что-нибудь, чем стоит поделиться? Он обдумывал свой следующий шаг; возможно, он мог бы сделать это прямо сейчас. Должен ли он это сделать? Прежде чем он смог остановить себя или даже полностью осознать, что делает, он навис над ней, опираясь на локти и глядя вниз на ее потрясенное выражение лица, которое вскоре сменилось смехом. Он любил ее смех, это был один из самых чистых и заразительных звуков, которые он когда-либо слышал. — Выйдешь за меня? Смех Гермионы оборвался, она смотрела на него широко раскрытыми глазами. — Что? — прошептала она. — Выйдешь за меня? — повторил он. — Но я… — ответила она, и на ее лице отразилось смущение. — Нет, выходи за меня. Выходи за меня замуж по-настоящему? Выходи за меня замуж, потому что ты этого хочешь. Я так благодарен, что ты есть в моей жизни, и честно не знаю, что я сделал, чтобы заслужить тебя. Когда я увидел, что ты отключилась, я не знал, что с собой делать. Я уже принял решение сделать предложение перед нападением, но когда я ждал прибытия помощи, мое решение было закреплено. Хочу, чтобы ты вышла за меня, потому что ты этого хочешь, и не хочу, потому что закон заставляет тебя. Я знаю, что я не приглашал тебя на ужин или на романтическое свидание, но это не значит, что я люблю тебя меньше. Потому что я люблю тебя, Гермиона, люблю больше, чем Квиддич. Я бы отдал все, чтобы сделать тебя счастливой. Ты прекрасна и внутри, и снаружи, и я так тебя люблю. Так ты выйдешь за меня замуж? — он закончил, его пристальный взгляд сверлил ее наполненные водой глаза, когда слезы потекли по ее лицу, и яркая улыбка вскоре растянула ее рот. От нее донесся хлюпающий смех, и он напрягся, ожидая ее ответа. — Я тоже тебя люблю, — призналась она, и сердце Оливера сжалось от этого признания. — Да, да, я выйду за тебя замуж. Не из-за закона, а потому, что я так хочу. Тело Оливера обмякло от облегчения, и ослепительная улыбка появилась на его лице, временно лишив ее дыхания и заставив почувствовать головокружение. Опустив голову, он поцеловал ее, его язык пробежал по всей длине ее нижней губы, пока они не раздвинулись, давая ему доступ. Ее руки поднялись, обвились вокруг его шеи и потянули, пока его тело не упало под силой, прижимая ее к матрасу под ней. Вскоре она перекатывала их, оседлав его, Оливер застонал ей в рот, и его руки обхватили ее, когда он поднялся в сидячее положение. Вспомнив о кольце в кармане халата, он отодвинулся от Гермионы, посмеиваясь над ее менее чем довольным выражением лица, когда она вопросительно посмотрела на него. Он поднял ее с колен и, порывшись в кармане, достал коробочку с кольцами, улыбка появилась на его лице, когда глаза Гермионы остановились на ней, слегка расширяясь в понимании. Открыв шкатулку, он снял кольцо с шелковой подушки и, схватив левую руку Гермионы, надел кольцо ей на безымянный палец, и оно волшебным образом изменилось, как только оказалось на месте. Судорожный вздох сорвался с ее губ, и слезы навернулись на глаза, когда она подняла руки, чтобы лучше разглядеть его. — Я же говорила тебе, что мне не нужно кольцо, — тихо сказала она, не отрывая глаз от кольца, наблюдая, как свет падает на поверхность и проецирует радугу по комнате. — Да, и это только заставило меня купить тебе его, — ответил он. — Я никогда не видела ничего подобного, — тихо сказала она. — Это потому, что оно единственное в своем роде. Оно был разработано специально для тебя, — улыбнулся он. — Оливер, это выглядит очень дорого — - заметила она неуверенным тоном, покусывая губу. — Не совсем, ты того стоишь, — возразил он. — Оливер, сколько это стоило? — Я тебе ничего не скажу. — Сейчас узнаю, — сказала она. Он вздохнул; он не сомневался, что она узнает. — Просто больше девяти — Девятьсот галеонов? — ее глаза расширились. Он рассмеялся, качая головой. — Нет, Воробей, девять тысяч. — Девять тысяч галеонов! — воскликнула она. Для него ее реакция была одновременно забавной и очаровательной, когда ее широко раскрытый взгляд метался между ним и кольцом на пальце. — Это не так уж дорого, Воробей, — он закатил глаза. — У ювелиров было много колец, которые стоили больше, чем они. — Оливер, это примерно эквивалентно чуть более сорока трем тысячам маггловских фунтов*. Это больше, чем стоили машины моих родителей вместе взятые! — Я могу себе это позволить, это не ударило по моему кошельку, и я скажу это только еще раз, ты того стоишь. Если скажешь ещё что-нибудь по этому поводу — я надену на тебя амулет, подчиняющий волю. — Я придумаю, как его снять, — упрямо сказала она. — Тогда ты получишь другой, снимешь его, и цикл продолжится. — Оливер, ты должен забрать его обратно и купить что-нибудь менее дорогое. — Тебе это нравится, да? — риторически спросил он. Он уже знал ответ, но не удержался и спросил: — Да, это красиво, сногсшибательно. — Тогда оставь его себе. Итак, ты позволишь мне рассказать, почему я выбрал именно эти драгоценные камни или нет? — он выгнул бровь, и она нахмурилась, но кивнула. — Хорошо, в волшебном мире обычно выбирают драгоценные камни, которые, как полагают, представляют как ведьму, так и отношения. Твои драгоценные камни — рубины, алмазы и танзанит. Рубины символизируют любовь, страсть, преданность, процветание, близость, благородство и защиту. Алмазы символизируют новые начинания, совершенство, верность, мужество и чистоту. Танзанит встречается в тысячу раз реже, чем алмазы, и камень после трансмутации меняет цвет. Он начинается как сиренево-голубой, — он протянул руку, постукивая по кольцу указательным пальцем. — Затем он меняется на сапфирово-голубой и, наконец, оседает на темно-фиолетово-синем. Танзанит символизирует защиту, общение, преодоление страхов, счастье, знание и успех. Эти камни олицетворяют то, что вы есть, то, что мы есть, и то, кем мы будем в будущем. Гермиона улыбнулась и наклонила голову, прижавшись поцелуем к его губам. — Я действительно люблю тебя, так сильно, что это одновременно пугает и причиняет мне боль, — призналась она, прижимаясь лбом к его лбу. — Мы справимся с этим брачным законом, — заверил он ее. — так когда ты хочешь пойти за обручальными кольцами? — Я же сказала, что они нам выдаются Министерством, — она отстранилась от него. — Да, — кивнул он, — Но ты не сказал, что мы не можем иметь и своих, против этого нет никаких правил. Мы можем носить кольца Министерства на правой руке и наши кольца на левой. Гермиона обвила руками его шею и притянула к себе, так что он навис над ней. — Вы, мистер Вуд, самый мудрый волшебник нашего века, — пробормотала она. Он усмехнулся. — Ну, надо уметь угнаться за самой мудрой ведьмой века, Мисс Грейнджер. — Мы говорим людям, что помолвлены, потому что хотим этого или нет? — она ставит под сомнение. — Делай что хочешь, Воробей. — Думаю, нам стоит дать интервью или провести пресс-конференцию, — она прикусила губу. — Чтобы пресечь все слухи и поставить людей в известность о наших отношениях, — кивнул Оливер в знак согласия. — Я могу попросить пресс-службу на стадионе организовать для нас такую, мы можем провести ее там? — предложил он. — По-моему, это отличная идея, — улыбнулась она. — итак, мадам Малкин? — сказала она понимающе. — Я солгал, я забирал твое кольцо, — сказал он непримиримо. — Я не собирался делать предложение тайной, по крайней мере, хотел тебя куда-нибудь отвезти, — в его голосе звучало разочарование. — Почему? Лучшее место, где вы могли бы это сделать — это здесь, в нашем доме, где у нас есть уединение и комфорт. Место, которое мы превращаем в дом. Место, где будет происходить наше будущее. Я же сказала тебе, что мне не нужны материальные ценности или шикарные обеды. Я не могу придумать ничего более романтичного, чем твое предложение здесь, — честно сказала она, и он улыбнулся. — А теперь вернемся к истории. — Я не хотел, чтобы ты что-то заподозрила, поэтому пошел к Мадам Малкин купить что-нибудь. — Что? — она засмеялась. — Шелковый шарф для меня, — пожал он плечами. — А пошел в «Флориш и Блоттс» и купил тебе несколько новых книг. — Книги? — она заставила себя сесть, Оливер рассмеялся, когда она соскользнула с кровати и бросилась из комнаты в комнату напротив. Вскоре она снова просунула голову в дверь. — Я люблю тебя, — сказала она, и ее глаза радостно заблестели. — Я люблю тебя, — ответил он. Она просияла и исчезла из виду, вернувшись в библиотеку. Оливер вздохнул и плюхнулся обратно на кровать, уставившись в потолок, улыбаясь. — Я женюсь по-настоящему. <центр>* * * < / центр> Было уже поздно, и когда он проверил Гермиону, ее не было в постели. Войдя в библиотеку, он обнаружил ее сидящей в кресле, в синих пижамных шортах и такой же рубашке на пуговицах. На коленях у нее лежала раскрытая книга, но глаза ее были прикованы к обручальному кольцу, а на лице играла мягкая улыбка, и он улыбнулся, прежде чем пересесть в кресло напротив. — О чем ты думаешь? Она оторвала взгляд от кольца и улыбнулась ему. — Правило пятьдесят четыре — Правило пятьдесят четыре? — он вопросительно выгнул бровь. — Не позволяйте другим диктовать свою жизнь. Вы сами делаете свой выбор. Этот закон, возможно, заставил меня сначала выходить за тебя, но я решила встречаться с тобой, я решила переехать к тебе, я решила работать на Паддлмир, я решила выйти за тебя для себя, а не потому, что мне сказали. — Я решил встречаться с тобой, я решил попросить тебя переехать ко мне, я решил сам сделать тебе предложение, — улыбнулся Оливер. — Закон о браке… — На нас это не влияет, — закончил Оливер, кивая в знак согласия и делясь с ней улыбкой. — Тренер отправил сову в пресс-службу; у нас завтра в три часа назначена пресс-конференция. — Ладно, я лучше приготовлюсь к нападению стервятников, — нахмурился Оливер. — Не смотри так, ты же знаешь, что они не будут хорошими. Ты слышал, о чем они спрашивали после нападения, и читал ту же статью, что и я. Он прекрасно помнил, что они ей сказали, и это не очень-то ему нравилось; во время пресс-конференции он все разъяснил. — Я думала о свадьбе, — заговорила Гермиона. — Хм? — Вы не будете возражать, если у нас будет носитель кольца? — Кто? — растерянно переспросил он. — Те, кто идет по проходу и держит для нас кольца, обычно мальчики. — Кого ты имеешь в виду? — спросил он, уже чувствуя, что знает, кого она предложит. — Лео, он с удовольствием примет участие в нашей свадьбе. Оливер понимающе улыбнулся. — Да, Лео, — согласился он, Гермиона широко улыбнулась, отложила книгу в сторону и встала со стула, сокращая расстояние между ними и крепко обнимая его.