***
Для Инь это был невероятно приятный и долгожданный вечер… Саске вернулся несколько часов назад, а сейчас они уже вдвоем принимали теплую ванную с пышной пеной аромата ванили. Учиха сидел в воде, облокачиваясь спиной о бортик, в то время как Инь находилась в его объятиях, удобно устроившись на его груди и уложив голову на плечо. Свет был приглушен, чудный запах ароматной пены наполнил собой небольшое помещение, цепочки с обручальными кольцами лежали на низкой табуретке поодаль, а руки любимого мужчины поглаживали грудь, живот и бедра брюнетки под водой. — Саске… — ласково прошептала Инь, сомкнув веки от удовольствия. — М? — проведя кончиком носа по тонкой шее, Учиха поцеловал правнучку Мадары в плечо, — что такое? — тихо поинтересовался он, накрыв коленку молодой женщины ладонью, что виднелась из-под воды. — Ты ведь завтра не уйдешь? — открыв глаза, Инь с надеждой посмотрела на своего мужчину. Саске замер на мгновение от пронзительного и переливающего взгляда жены, но через пару секунд его уголки губ взмыли вверх, а он сам, приблизившись, коснулся губами щеки молодой женщины. — Нет… — нежно прошептал тот, отчего приятные мурашки пронеслись по телу брюнетки. Под водой Инь, ухватив ладонь Саске, переплела пальцы, отчего Учиха, не сдержавшись, облегченно вздохнул. Сегодня на запястье жены не было того самого «украшения», что всегда заставляло брюнета мыслями возвращаться к моменту, когда Итачи провел ночь с Инь, к тому самому моменту, что молодой мужчина всё ещё не мог пережить. Он даже не понимал, как ему это пережить? Ему бы очень хотелось простить это, отпустить, но Саске словно не осознавал, что для этого нужно сделать? Инь не произнесет «заветные слова», ведь в её памяти тот момент был нещадно стерт, а Итачи так и вовсе покинул мир живых… проклятье Такеши, что раньше казалось некой шуткой, которую можно забыть, разъедало изнутри. — Эй, ты чего? — обеспокоенно спросила Инь, когда заметила, как Саске, замерев, не моргая смотрел на воду, — эй… — медленно вытащив руку, женщина коснулась мокрой ладонью подбородка мужа и чуть повернула его лицо в свою сторону, — в чем дело? А Учиха ей даже и ответить не мог. Что ей сказать? Какие тут подобрать слова? Да и нужно ли ей подобное рассказывать? — Ты… могла бы полюбить другого? — вопрос сам сорвался с губ мужчины и в сердце его что-то кольнуло. Быть может… Саске не так волновала сама ночь, что Итачи и Инь провели вместе, как вероятность того, что тогда, когда правнучка Мадары находилась в беспамятстве, она полюбила Итачи? Сердце забилось быстрее, как только Учиха мысленно задал этот вопрос. — Что? — Инь заметно напряглась, услышав подобное от собственного мужа. Женщина не понимала, откуда эта мысль в голове у Саске? Разве был повод? Что-то произошло, а брюнетка не заметила? — Ты говоришь ерунду, — скривив носик, возмущенно проговорила она, чуть крепче ухватив ладонью его подбородок. — Почему? — хмыкнул тот, пожав плечами, — разве ты не могла бы полюбить другого? — Саске нежно сжал пальцами запястье жены. Сердце молодой женщины взбунтовалось, отчего она одарила своего мужа протестующим взглядом. Учиха, ощутив резкий укол в груди, невольно хмыкнул, когда, после секундной боли, по телу прошлась волна неги. — Я люблю только тебя, — уверенно, четко, не колеблясь произнесла Инь, строго глядя на мужа, — только тебя… — добавила Инь, едва сведя брови к переносице. Женщина не могла понять, что нашло на возлюбленного? Что за вопросы? Что за немыслимые предположения? Саске сомкнул веки, услышав эти слова. Мужчина, коснувшись щеки жены своей, крепче приобнял и ещё больше прижал к себе. Ему словно не хватало этой фразы, как бы Инь часто это не произносила, ему не хватало. Учиха желал слышать больше, желал, чтобы правнучка Мадары не прекращала это повторять. — Саске, — нежно позвала возлюбленная, накрыв его руки своими ладонями, — что с тобой? — заботливо поинтересовалась она, коснувшись губами теплой щеки. — Я просто устал… — тихо произнес Учиха, тяжело вздохнув. — Я устал… — повторив эту фразу вслух, мужчина открыл глаза. «Уже ночь?» — мысленно удивился тот, наблюдая за тёмным небом, что виднелось словно на ладони с высоты птичьего полета. — Устал? — за спиной послышался голос Сакуры. Саске действительно устал. Он столько лет тащит за собой этот груз, так долго несет это бремя и до сих пор не может найти покоя. Как избавиться от этих мук? Как заставить сердце перестать волноваться? Как простить? «Устал… — мысленно произнес брюнет, когда его плеча коснулась женская ладонь, — Инь, я очень устал… очень…» — воин, сомкнув веки, накрыл руку ирьенина своей.***
Узумаки, услышав от Хинаты о том, что между Боруто и Кейске вспыхнул конфликт, обессиленно плюхнулся на кровать. «Хреновый из меня друг», — сделал заключение Хокагэ. Он не мог разобраться с техникой, что использовали для похищения Инь, не мог найти виновного, а ко всему прочему так не мог и присмотреть за детьми. Саске доверил Наруто самое дорогое, а что он? Правитель обреченно вздохнул, закрыв глаза. — Они сейчас спят, — поджав губы, тихо сказала Хината, после чего опустилась рядом и погладила мужа по голове, — тебе нужно поговорить с Боруто…***
Правнучку Мадары резко дернули за руки вверх и та оказалась будто в невесомости. Инь едва доставала кончиками пальцев до «пола», когда похититель поднял её цепи так, чтобы женщина оказалась в вертикальном положении. — Он уничтожит тебя, — процедила наследница шарингана сквозь сжатые зубы. Мерзкий голос рассмеялся и Инь, следя за «передвижением» звука, поняла, что она в каком-то помещении в форме круга. — Он уничтожит сам себя, — раздалось у женщины над ухом. Стало так противно, словно на тело вывалили липкие и грязные помои, от которых было не отмыться. — У него есть одна маленькая слабость… — мерзкий шепот прозвучал так близко, отчего Инь показалось, что она даже ощутила дыхание на своей шее, — это ты… — сердце правнучки Учиха пропустило удар, — любовь к тебе его погубит… — промолвив это, голос разразился диким смехом, превратившись будто в шар, что стал кругами носиться по пространству, — и я смогу забрать то, что должно было стать моим много лет назад.***
На часах была половина седьмого утра, когда помощница седьмого Хокагэ пришла на своё рабочее место. — А… — девушка, замерев на месте, приоткрыла рот, когда заметила кавардак, что устроила Цунаде. Сенджу сидела на полу, обложившись бесконечным количеством папок и журналов, что та выбрала из шкафа. — Цу-Цунаде-сама? — помощница, остановившись в дверях, не могла сделать и шаг, наблюдая за пятой Хокагэ. Женщина, чьи светлые волосы выглядели весьма потрепанными, сидела на полу, ухватившись руками за голову. Разум не желал принимать результаты просмотренных сведений, картинка, что вырисовывалась в сознании, не подлежала логике. Всё было неправильным, всё было ошибочным. Цунаде желала, чтобы всё оказалось именно таким. — Вызывай Хокагэ и первого советника, — не своим голосом молвила Сенджу, вздохнув так тяжело, как только смогла. — А… я… — девушка оробела вдруг. — Вызывай Хокагэ и первого советника, — пробасила Цунаде, бросив через плечо острый взгляд. Помощница исчезла из поля зрения как по щелчку пальцев, а Сенджу медленно перевела взгляд на карту Шикамару, что лежала под ногами, исписанная свежими чернилами. В помещении на мгновение воцарилась тишина, а после пятая Хокагэ с рыком ударила карту ладонью, да с такой силой, что по руке прошла рябь, а в комнате раздалось резкое эхо, однако… всё это было ничто по сравнению с тем, какие эмоции испытывало сердце. Цунаде, болезненно сомкнув веки, оскалилась, уронив голову на грудь: «Что… что же ты наделала… — внутренний голос дрожал, как листья на ветру, — Сакура…»