Узумаки стоял в своем кабинете, упираясь о стол ладонями, всё ещё не в силах открыть глаза, что он зажмурил.
Мужчина кривился, мотал головой, не находя внутри себя принятия «услышанной» новости.
Сегодня утром, глядя на спящего сына, Наруто надеялся, что сможет с ним вместе позавтракать, хотя бы немного поговорить, а, возможно, взять его с собой, вот только… правитель и не подозревал, что ему предоставят новость, с которой не сможет справиться ни разум, ни сердце.
Узумаки, опустив голову ниже, ещё сильнее замотал ею, едва не заскрежетав ногтями по деревянному столу. Его глотку кто-то схватил двумя руками и сжал, не позволив и вдоха лишнего сделать.
«Не правда…» — мужчина давился комом, не понимая, как можно принять то, что сказала ему и Шикамару пятая Хокагэ. Как найти в себе силы? Как в это поверить?
— Наруто, — окликнул его Нара, что стоял поодаль, вытянувшись, как струна, вот только правитель не отреагировал.
Перед Узумаки на столе лежали личные файлы ниндзя-медиков за последние семь лет, что отсутствовали в журналах у Цунаде, зато остались в записях-копиях у помощницы правителя. Конечно, если бы там были данные по командировкам и миссиям всех ниндзя-медиков, то стола бы у Хокагэ не хватило, только вот… все они были не нужны, одного ирьенина оказалось достаточно.
Цунаде, глаза которой были красными от проделанной ночной работы, стояла, облокотившись о стенку у двери, закрывая рот ладонью. Сенджу думала, что её волосы встанут дыбом, после того, как Шикамару подключился к обсуждению «теории похищения», которая уже во всю превращалась в реальность, спешно проскальзывая в умы известных шиноби, заставляя их мышцы неметь, а кровь стыть.
— Сколько… — выдавил из себя Наруто, чуть больше согнувшись, — сколько совпадений? — хрипло спросил мужчина.
— Все, — строго и четко ответил Нара, хотя и ему не сладко пришлось.
Узумаки тихо зарычал, не то от безысходности, не то от осознания того, что, гоняясь за Саске, желая спасти друга, не смог заметить того, как медленно заболевала подруга…
«Сакура…» — Наруто кулаками ударил о поверхность стола. Сначала один раз, затем ещё и ещё, желая разбить реальность в щепки, желая сделать так, чтобы всё это оказалось лишь глупой теорией.
Сколько раз Узумаки, не глядя, подписывал направления на её «командировки», на «повышение квалификации», на «обучение»? Сколько раз давал добро на все её исследования и сборы трав «вдалеке», не интересуясь для чего всё это?
— Это просто совпадение, — скалился Наруто, с трудом дыша, — просто совпадение… — прошептал тот, согнувшись чуть ли не пополам.
Неужели он был так ослеплен собственной мечтой? Неужели тот статус, за которым он гнался, вытеснил человечность?
— Это не совпадение, — голос Нара — будто выстрел в упор.
Как давно Наруто спрашивал у Сакуры о её жизни? Как давно интересовался тем, чем она живет? Что чувствует?
Семь лет назад Саске выбрал Инь, возможно, он выбрал её ещё раньше, но семь лет назад Учиха совершил действие, что поставило своеобразную точку между ним и Сакурой. Его друг покинул деревню со своей возлюбленной, а Харуно? Сакура осталась здесь… Наруто проводил время с Хинатой, вместе с этим совершенствуясь и готовясь стать Хокагэ, а Харуно? Сакура отошла на второй план, если не дальше… А Узумаки вообще интересовался тем, что чувствовала его подруга? Тогда он улыбался, смотрел вперед, не замечая того, как яркие изумруды тускнели, как улыбка становилась всё более вымученной, как любовь в девичьем сердце превращалась в яд.
— Это должно быть совпадением, — тихо сказал Наруто, будто приказав этому произойти, но…
— Записи о её перемещениях, что были официально оформлены, отсутствуют в наших архивах, — негромко произнесла Цунаде, — но у твоей помощницы…
Узумаки ударил кулаком по столу, дав понять, что не хочет этого слышать.
— Она не могла… — выдавил из себя Наруто, — не могла…
Все точки на карте совпадали с теми, что были отмечены в документах о направлениях Сакуры. Всё выглядело слишком очевидным, вот только Нара был уверен, что это шкатулка с двойным дном.
— Она не могла… — Узумаки готов был разорвать карту, на которой всё было отмечено яркими чернилами, — Саске пришел, чтобы… — Наруто закусил язык, — она не могла…
Цунаде, опустив голову, поджала губы, спрятав руки за спину.
— Она не могла, — утвердительно произнес Нара, — Сакура не смогла бы похитить Инь. Не в обиду ей, но… — мужчина коснулся подбородка двумя пальцами, — её способности далеки от тех, какими обладает настоящий похититель.
— Шикамару… — зажмурившись, Сенджу строго окликнула шиноби, чтобы тот не тянул с мыслями, ситуация явно не располагала к паузам в словах.
— Здесь нужно хорошенько разобраться, — заключил Нара, — но… это не отменяет того, что Сакура причастна к похищению жены Саске, — пожал тот плечами.
Кто бы мог подумать… столько лет прошло, а персона Саске Учиха всё ещё продолжает подкидывать проблем на голову Нара.
***
У Саске болела не только душа, его мышцы будто кто-то без конца растягивал, потом комкал, а затем расчесывал длинными тонкими когтями. Физическое состояние как никогда оставляло желать лучшего.
Привалы становились всё чаще, видения всё реальнее, а Сакура не переставала готовить ему отвары, что способствовали появлению галлюцинаций.
Женщина могла делать разные настои, вот только всегда добавляла специальный ингредиент, дозу которого с каждым днем повышала. Всё было выверено с медицинской точностью и работало как часы, одно плохо… Саске действительно двигался в направлении Инь, а ведь Харуно должна была покинуть с Учихой страну Огня и оказаться в стране Рек, да вообще, в любой другой стране. Сакура там уже смогла бы сделать так, чтобы их никто не узнал, никто не нашел. Женщина отыскала бы способ сделать так, чтобы быть только с Саске.
Каждый раз, наливая отвар в чашу, сердце будто чернело ещё больше. Что это за чувство, что все называют самым прекрасным? Любовь? Это яд замедленного действия, это отрава, что разъедает душу, что не дает спать, что поражает нервные клетки, распространяясь внутри словно вирус…
— Саске, ты как там? — нежным голосом спросила ирьенин, подойдя к Учихе с отваром в чаше.
Мужчина, закрыв ладонью глаза, сидел у дерева, облокотившись о ствол. Воин тяжело дышал, стараясь собрать «себя» в «кучу», чтобы продолжить путь, но тело будто не слушалось, а картинки в сознании не давали покоя.
— Саске… — Харуно было достаточно чуть тоньше произнести имя мужчины.
Опустившись перед ним на колени, ирьенин поставила чашу в сторону и, пальчиками коснувшись мужской ладони, осторожно убрала её от лица.
Учиха перевел мутный взгляд на Харуно, что в его глазах выглядела, как любимая жена.
— Инь… — безумно виноватым тоном произнес Саске.
«Это ты… — организм и разум воина, находясь под действием «особого» лекарства, медленно сдавались, путая реальность и иллюзии, — пожалуйста, пусть это будешь ты… — брюнет, подняв руку, едва коснулся ладонью щеки ирьенина, — пожалуйста…» — копия слабо улыбнулась, опустив взгляд.
Так странно… Инь перед ним не растворяется, не исчезает, она с ним. Остается с ним.
«Со мной, — молила душа Учихи, — останься со мной. Только со мной…»
***
Саске не забудет взгляд, полный любви, не забудет безумно нежную и ласковую улыбку, не забудет чувство, что взорвалось бомбой в его груди, когда он вошел в палату жены после родов.
Женщина, лежа на кушетке, плача от счастья, держала у сердца крохотный комочек, едва поглаживая светлую пеленку большим пальцем.
— Инь… — сердце, пропустив несколько ударов, забилось в груди мужчины как сумасшедшее, — Инь… — Учиха чуть не выронил букет из рук, направляясь к жене.
— Саске, — правнучка Мадары, не в силах сдержать слез, потянулась одной рукой к мужу.
Мужчина, тут же перехватив трясущуюся ладонь, приблизился и губами поцеловал тонкие пальчики.
— Инь… — нежность разрывала сердце воина, а мир в сознании будто переворачивался с ног на голову.
— У нас с тобой сын, — жена не прекращала улыбаться, — Саске… — она всхлипнула, — ты теперь папа…
Учиха на секунду замешкался, а после перевел взгляд на кроху, что лежала на груди матери. Такой маленький, милый, розовый комочек, что тихонько посапывает, вслушиваясь в удары сердца своей мамы.
Отложив букет цветов в сторону, Саске сел на край кровати, потерянно глядя на первого сына. Он — отец. Саске Учиха стал папой.
