***
Хината никак не могла справиться с мальчишками. У них без конца были какие-то ссоры, причем по выдуманным причинам. Это было больше похоже на противостояние Учиха, с каким обычно сталкивалась Коноха, но тут ситуация совершенно другая. Это ведь дети, дети Саске и Инь, дети друзей, дети тех, кто спас этот мир. Принцесса Хъюга места себе не находила, беспокоясь об этих крохах, что сейчас остались без отца и без матери. Но тревоги добавляли не только дети Учиха, а ещё и собственные дети, особенно собственные дети. Боруто так сильно злился, что отец ушел, что Коноха познала ещё более отвратительное поведение сына седьмого Хокагэ. Однако, если Тоши, в основном, время проводил с сыном Наруто, то Кейске вечно им обрубал «веселье», позабыв о самом ранимом и нежном «цветке», который нуждался в поддержке. Боруто давно заметил, на что нужно давить, чтобы Тоши был на его стороне, так что манипулировать старшим сыном Саске оказалось не так уж и сложно, как могло показаться на первый взгляд. Вообще, все Учихи достаточно доверчивые, правда с Кейске были проблемы, тот ну никак не хотел объединяться с Боруто, а ко всему прочему мог спокойно навешать тумаков не только ему, но и Тоши. Впрочем, эти стычки были даже весьма занятными, ведь это был отличный шанс попрактиковать свои умения. Правда… Мадара Боруто всё же раздражал, пусть и мальчишка ничего плохого сыну Наруто не делал, разве что без конца просил перестать «воевать». В один день блондин задумался над тем, умеет ли драться Мадара? Проверять самому не хотелось, от мамы точно влетит за такое. «Нельзя обижать младших» и прочие нравоучения, которые можно было грести лопатой, мальчишка слушать не хотел, поэтому подговорил трех ребят проверить способности самого маленького наследника шарингана.***
Мадара сидел на основании статуи своего прадеда и, крутя в ручках пушистый одуванчик, рассказывал своим предкам о том, как они живут. — Папа ходит на секретные миссии, но нам мало рассказывает, — расстроенно вздохнул мальчишка, — наверное, там интересно, — он мечтательно уставился в небо, которое темнело на глазах, — он же столько красивых цветочков там видит, — Мадара искренне улыбнулся, представив бесконечные поля разнообразных цветов, — правда маме дарит всё время белые, а мне кажется… — положив одуванчик рядом, мальчишка коснулся ладонями подбородка, немного ссутулившись, — она бы и красным обрадовалась. Мама вообще любит всё, что делает папа… и самого папу тоже любит… Сказав это, юный Учиха заметно погрустнел и, опустив взгляд на землю, поджал губки. — Я очень сильно их жду… — Эй, мелкий, — раздался надменный голос неподалеку. — А? — Мадара, подняв голову, явно удивился, когда заметил трех мальчишек примерно его возраста. Выглядели они неряшливо: грязные, одежда потрепана, в некоторых местах разорвана. — Это типа ты Учиха? — пренебрежительно спросил темноволосый мальчик, что был выше остальных. Двое же выступали чисто для поддержки, вступать в конфликт они не собирались, видно было, что немного побаивались. — А… — тот хлопнул своими чёрными глазенками и робко кивнул головой. Мадара думал, что дети из Конохи хотели познакомиться, но вот в действительности они желали совершенно другого. — Чё, пробудил свой шаринган? — фыркнул «старший», нахмурив свои широкие брови и сверкнув карими глазами. — Нет, — спокойно ответил Мадара, — я ещё слишком маленький… — А вдруг он врёт? — спросил блондин, что находился по правую руку от «главного», — вдруг мы попадем под действие гендзюцу? — Я такого ещё не умею, — мягко улыбнулся Учиха, спрыгнув с основания статуи. — Что, так не терпится подраться? — хмыкнул самый высокий. — Что? — потомок великого Мадары Учиха застыл на месте.***
Инь чувствовала, как слабеет, как мышцы будто начинают неметь, как тело перестает сопротивляться внешним обстоятельствам, ощущала, как нечто касалось её груди, словно выкачивая жизненную энергию. — Она должна была отдать это много лет назад… — с отвращением произнес голос, который, кажется, стал сильнее. Правнучка Мадары не видела, но в том месте, где чёрная материя касалась тела, пробивались ярко-розовые лучи. Тот самый секрет, то необъяснимое явление, что помогало такой необычной и загадочной представительнице женского пола — Мизэки — жить. — Мне этого мало! — свирепствовал голос. У Инь не могло быть этого «много», ведь она — не носитель, она — всего лишь правнучка Мизэки. Учиха дышала ртом, уронив голову на грудь, когда «нечто» отошло от неё. Сколько она здесь? Неделю? Месяц? Время настолько исчезло, что Инь уже не совсем понимала, как долго ещё пережидать это? Как долго произносить имя мужа? Как долго мучиться, желая увидеть своих чудесных детей?***
Боруто, глядя на нарастающий конфликт Тоши и Кейске, просто упивался зрелищем. Сейчас они повздорят, может даже подерутся, старший Учиха «зарядится» отрицательной энергией, а потом Конохе уж точно не поздоровится, особенно седьмому Хокагэ, вернее, его лицу. Мальчишка никогда не перестанет его разукрашивать. До чего же глубока эта детская обида, до чего же хочется достучаться до отца. Атмосфера между братьями Учиха начинала искрить. Ещё немного и Боруто увидел бы между ними мелкие яркие молнии, вот только их прервал дикий детский крик. Не только эти трое, но и все прохожие перевели взгляд на «банду», которую подговорил сын седьмого Хокагэ. Те неслись, не видя ничего перед собой. Лица бледные, в глазах застыл немой ужас, а сердца, казалось, вот-вот готовы были выпрыгнуть наружу. — Мадара! — пропищал один. — Спасайтесь, Мадара! — верещал другой. — Мадара Учиха! Прохожие смотрели на этих мальчишек как на умалишенных. Троица подбежала к Боруто и «главный», ненадолго остановившись, дрожащими губами произнес только лишь имя. — Ма-Мадара Уч-Учиха… бежим! — прокричал тот, после чего сорвался с места и помчался изо всех сил. Тоши и Кейске, переглянувшись меж собой, обратили всё своё внимание на Боруто. — Ц… — скривился блондин, — этот мелкий типа накостылял этим? — пренебрежительно фыркнул тот, не заметив, как проговорил этот вопрос вслух. — Что ты сделал? — строго спросил Кейске.***
Маленький Мадара стоял у входа в квартал Учиха и не совсем понимал, что сейчас произошло. Он ведь даже сделать ничего толком не успел, только зажмурился, а когда возник резкий порыв ветра, то закрыл лицо ладошами, но после, когда открыл глаза, не увидел никого. Перед Мадарой не было никого… но пусто лишь было перед ним. Юный наследник одного из сильнейших кланов даже не догадывался, что в этот момент прямо за ним прозрачным контуром, будто акварелью, находится дух страшнейшего, могущественного, сильнейшего шиноби — Мадары Учиха.***
— Давай, пей, — Сакура помогла Саске приподнять голову, чтобы тот смог выпить разбавленное лекарство. Она уже не видела границ. Сознание Учихи готово было уже подчиниться действию дурмана и так, но Харуно упорно желала влить в тело мужчины остатки содержимого. — Прости меня, — Саске прислонился щекой к груди Сакуры, отстранившись от напитка, — умоляю, прости меня… «Твоё сердце… странно бьется…» — остатки разума вспышками выдали в голове воина этот факт. — Я не злюсь, — быстро проговорила она, не понимая, что Саске имел в виду, — просто выпей. — Я не хочу… — вздохнул тот, сомкнув веки, — ты вернулась, мне скоро станет легче… — Сакура попросила, чтобы ты выпил это, — настойчивее проговорила женщина. — Ну и что, — хмыкнул мужчина, — Инь… ты со мной… это главное… Всплеск ярости неудержимой волной прокатился по телу ирьенина. Если сейчас Саске увидит в ней не свою жену, а настоящую Сакуру, то весь план провалится окончательно. Харуно необходимо было заставить выпить его этот настой, но Учиха, как назло, принял положение сидя и, коснувшись правой ладонью шеи Сакуры, потянул на себя…