Первый ученик

      Солнце ещё не успело подняться над крышами тесно налепленных домов, когда Сун Цзычэнь вышел во двор. Позади лачуги росла миниатюрная софора с круглой тёмно-зелёной кроной — когда-то её корни повредили, и дерево осталось ростом с человека. Сун Цзычэнь приметил, что многие листья осыпались, став игрушкой ветра. Глубоко вдохнув и закрыв глаза, он медленно рассекал лезвием Фусюэ воздух, ведя меч параллельно земле. Поток ци задрожал и тут же, подчиняясь, вытянулся в тонкую линию, которую он одним резким взмахом направил вниз. Каждый листок на пути оказался разрезан пополам, но трава и дерево остались нетронутыми. Это упражнение, которому его научили в храме Байсюэ, было чем-то вроде перебирания бусин чёток — способом сконцентрироваться и одновременно успокоиться. «Маленькими шагами» — одна из множества техник контроля ци.       Сун Цзычэнь вспомнил, как учитель, лукаво усмехаясь, повторял, что созерцая малое — траву, листья, цветы — заклинатель постигает великое. Юные адепты озабоченно хмурили лбы, пытаясь понять глубинный смысл фразы, а потом их толпой сгоняли во двор и дарили разгадку в виде изнурительных тренировок. Шиди обижались, что Цзычэнь никогда не давал им подсказок, зато с удовольствием участвовал в парных боях, помогая оттачивать навыки. Осознав, что больше не один, он вынырнул из приятных воспоминаний и обернулся. Ему чуть виновато улыбался Сяо Синчэнь.       — Прости, что помешал тебе, Цзычэнь.       — Вовсе нет, — он улыбнулся уголками губ и вернул Фусюэ в ножны, — я уже закончил. Всё равно скоро начнётся зной. Ты… собрался на рынок? Но ведь рис ещё есть, да и овощей нам хватит на несколько дней.       В руках Сяо Синчэнь держал большую самодельную корзину. У него были ловкие пальцы, привычные к тонкой работе — при помощи ножа он мог сделать изящную вещицу из куска дерева не хуже какого-нибудь ремесленника.       — Хочу купить А-Яну приличную одежду, — пояснил он немного смущённо. — Мне больно смотреть на эти обноски, их и зашивать уже бесполезно.       Сун Цзычэнь невольно бросил взгляд в сторону дома, где Сюэ Ян сейчас беззаботно возился с новорождёнными котятами, будто обычный ребёнок. Из-за особого травяного отвара он проспал почти четыре дня, просыпаясь только чтобы выпить воды или справить нужду. Всё это время Сяо Синчэнь был рядом, выносил его во двор на руках, когда требовалось, вытирал лицо и шею, если того рвало дурной кровью. Даже ночью он вставал, чтобы пощупать лоб Сюэ Яна и убедиться, что не начался жар. И ещё ни разу Сун Цзычэнь не слышал от оборванца хотя бы простого «спасибо», сказанного своему спасителю.       — Приличная стоит дорого, — поняв, что прозвучало слишком резко, он добавил уже другим тоном: — Нам нужна работа, но в Бицзе её, похоже, не найти.       — Попробую обменять что-нибудь на свои настои. Хотя пришлым целителям тут не очень доверяют, может, мне повезёт. Возьму лишь самое необходимое: нательное бельё, халат и штаны. С его ногой пока можно обойтись без обуви, — перечисляя, Сяо Синчэнь несколько раз невзначай дотрагивался до мочки уха.       Незначительный для постороннего жест, но Сун Цзычэнь так давно был рядом, что знал почти каждый. Несмотря на улыбку, в глубине души его друг был сильно обеспокоен, и что-то невысказанное, тяжёлое, стояло между ними глухой стеной. Сун Цзычэнь не вынуждал торопиться, поэтому как ни в чём не бывало добавил:       — А ещё его следует отмыть и как следует расчесать. Среди твоих снадобий есть то, что избавляет от вшей?       — Я этим займусь, — серьёзно кивнул Сяо Синчэнь, — сегодня вечером устроим купание.       — Для этого нужна большая бочка, — Сун Цзычэнь обвёл взглядом пустынный двор с покосившимися воротами и выгоревшими на солнце рыжими кустарниками. — Боюсь, в тыкву твой оборванец уже не поместится.       — Бочка тут есть, а ещё камни и даже мыльный корень. Наша добрая соседка, дева Фань, всё мне показала. Камни нужно будет хорошенько разогреть, думаю, даже А-Ян с этим справится, а мы натаскаем воды из речки.       — Наверное, будет трудно усадить его в горячую воду, — усмехнулся Сун Цзычэнь, вспомнив, как дико тот реагировал на попытки обтереть его мокрой тряпкой. — Не похоже, чтобы он к такому привык.       — Просто пожелай мне удачи, — Сяо Синчэнь тепло улыбнулся и перед уходом попросил: — Пожалуйста, не будь к нему очень строг, Цзычэнь.       Тот неохотно кивнул в знак согласия. Мальчишка ему не нравился, но Сяо Синчэнь видел в неблагодарном оборванце что-то хорошее. Ради лучшего друга Сун Цзычэнь был готов постараться выполнить обещание.       Он вернулся к дому. Сюэ Ян подозрительно покосился на него, но ничего не сказал, продолжая возиться с котятами, жадно сосущими молоко большой белой кошки. Он гладил их покалеченной рукой, поскольку в правой держал длинную узловатую палку, служившую ему посохом. Сун Цзычэнь невольно остановился взглядом на обрубке — сам срез был ровный, возможно, кто-то отсёк больной палец, чтобы спасти руку, но по ладони расползались тонкие змеевидные шрамы. Оставалось догадываться, был ли это несчастный случай, или кто-то из обманутых им мужчин решил отомстить. Сюэ Ян заметил его взгляд и тяжело поднялся, опираясь на палку.       — На что уставился, даочжан? — он резко убрал руку за спину.       — Никогда бы не подумал, что ты любишь животных, — спокойно ответил тот.       — Никогда бы не подумал, что ты умеешь думать, — огрызнулся Сюэ Ян, в чьих глазах сверкнули молнии. — И потом, откуда тебе знать, может, завтра я выпотрошу их и сварю на ужин?       — Сюэ Ян! — прикрикнул Сун Цзычэнь, жалея, что оставил дома метёлку из конского волоса.       — Что? — с вызовом спросил тот, дерзко уставившись в лицо.       — Следи за языком, когда говоришь со старшими.       — А то что, проткнёшь меня своим мечом? — он прищурился и, сильно хромая, подошёл ближе. — Ничего ты мне не сделаешь, поэтому плевал я на твои тупые угрозы.       Сун Цзычэнь опешил от подобной наглости. Его рука невольно поднялась, будто готовая отвесить звонкую пощечину, но… Глаза Сюэ Яна заранее загорелись мстительным блеском, будто он напрашивался на наказание лишь для того, чтобы иметь повод поквитаться. Едва заметно скривившись, Сун Цзычэнь остановил себя.       — Что такое, даочжан? — прищурившись, поинтересовался Сюэ Ян. — Брезгуешь даже тронуть меня? Ай-яй, я-то думал, это человеколюбие тебя останавливает!       Видимо, что-то в его лице переменилось — Сюэ Ян понял, что прав, сделавшись мрачным и настороженным. Дело было не в самом мальчишке: Сун Цзычэнь действительно не выносил прикосновений посторонних людей. Даже коснись кто его случайно локтем на рынке, он ощущал неприязнь, которой стыдился. Но маленькое открытие Сюэ Яна, несомненно, лишь увеличило пропасть между ними. Раздосадованный самим собой, Сун Цзычэнь холодно произнёс:       — Ты тут ни при чём. Синчэнь бы расстроился, и тебе это известно.       — Да будто мне есть дело, расстроится твой блаженный дружок или нет!       — Есть, при нём-то ты ведёшь себя куда лучше, — сказал он и развернулся, чтобы уйти.       Он услышал свист рассекаемого воздуха и, не оборачиваясь, отбил летящий предмет ребром ладони, вложив немного ци в удар. Палка, брошенная Сюэ Яном, разлетелась вдребезги, точно фарфоровая.       — Да как ты посмел?! — он разозлился. — Где теперь взять новую?! Мне что, на брюхе ползать по двору?! Ты… ты, вонючий кусок…       Сун Цзычэнь не стал слушать.       — В следующий раз хорошенько подумай, прежде чем пускать в ход свой грязный язык. К слову о грязи — вечером тебя ждёт купание. Будь готов.       — Ни за что! — тут же выкрикнул явно встревоженный Сюэ Ян. — Лучше поколоти меня, но в бочку с кипятком я не полезу!       Поняв, что ответа не будет, и простой бранью ничего не добиться, он быстро сменил тактику. Сун Цзычэнь в который раз с удивлением отметил, насколько изворотливым был его ум.       — Если так сильно хочешь увидеть меня голым, — Сюэ Ян насмешливо улыбнулся, заведя за ухо длинную прядь волос, — просто попроси, даочжан Сун, возможно, я даже соглашусь, кто знает?       Сун Цзычэнь устало потёр виски. Наверное, за всю свою жизнь он не встречал более скверного и испорченного мальчишку.       — Пошлые намёки оставь для своих развратников, — собираясь за водой, Сун Цзычэнь легко подхватил плоские бамбуковые вёдра, — здесь твоя нагота никому не интересна.       — Прямо как твоя. Хоть что-то у нас общее, даочжан, — Сюэ Ян хмыкнул, тряхнув волосами. — Сяо Синчэнь ведь такой красивый, я видел, как ты на него пялишься. Да и от прикосновений что-то не шарахаешься… Думаю, если все люди на свете вымрут или покроются гнойными корками, у тебя появится призрачная надежда.       Кулаки Сун Цзычэня резко сжались, а мускулы на лице заходили от напряжения. Его чувства к Сяо Синчэню — сокровенная тайна, долгие годы хранимая глубоко в сердце. Как мог этот паршивец говорить столь нагло и безжалостно о вещах, в которых ничего не смыслил?       — Закрой рот, — Сун Цзычэнь из последних сил старался говорить сдержанно, памятуя о недавней тренировке. — Имей хотя бы уважение к человеку, спасшему тебе жизнь.       — Хватит указывать, — Сюэ Ян ощетинился, точно волчонок, даже два торчащих сверху клыка делали из его улыбки оскал, — ты не мой папаша!       — К счастью для тебя, — буркнул Сун Цзычэнь, направляясь к реке, — а то порол бы тебя с утра до вечера.

***

      Вернувшись с рынка, Сяо Синчэнь застал весьма занятную картину: угрюмый Сун Цзычэнь возился с камнями и бочкой, уже заполненной водой, а Сюэ Ян с кислым лицом наблюдал за этим с крыльца.       — Не стоит так огорчаться, — Сяо Синчэнь подошёл ближе и ласково взглянул на него, — тебя же не казнить собираются, а всего лишь вымыть. И куда ты дел свою палку? Так нога, чего доброго, не заживёт и до Нового года.       — А по-моему, казнить, — недовольно буркнул Сюэ Ян, оставив вопрос о палке без ответа. — Что дальше, даочжан? Удалишь мне коленные чашечки, чтобы не бегал и не расшибся?       Он встал, неловко уцепившись за ткань его ханьфу. В бесцеремонности этого мальчика Сяо Синчэнь находил нечто чистое и искреннее, словно он всегда делал так, как велит ему сердце.       — Разве я мог бы поступить с тобой столь безжалостно? — Сяо Синчэнь уже немного привык к странным шуткам Сюэ Яна, не скупящегося на жестокие подробности. Он не мог не заметить, как тот ловит каждую его реакцию, пытаясь рассмешить.       — Не знаю, даочжан, может, ты воплощение всех семи богов счастья на земле, — фыркнул Сюэ Ян.       — Стоит ли мне спрашивать, почему ты считаешь их жестокими? — вздохнул Сяо Синчэнь и покачал головой.       — Слышал я все эти сказочки, — держась за стены, Сюэ Ян вошёл внутрь дома, морщась от боли. — Хотя меня больше радует другая, про добренького Будду. Вот та, о жабе, самая дурацкая. Жила-была на свете жадная жаба… Она не хотела ни с кем делиться. И знаешь, что этот добряк с ней сделал? Заставил её дарить людям монеты! Какое его собачье дело?! Нет уж, даочжан, если так выглядит добродетель, то избавь меня от неё. Пусть все ваны Ямы выстроятся тут и вынесут приговор, но в бочку я не сунусь!       Он возмущался, хмурил брови и выразительно махал руками, будто бродячий актёр, якобы не замечая улыбки, которую Сяо Синчэнь пытался спрятать за рукавом ханьфу. Это маленькое представление, безусловно, должно было заставить его забыть о купании, но уловка не сработала.       — А ты много чего знаешь, — с улыбкой заметил Сяо Синчэнь.       — В смысле, для бродяжки? — Сюэ Ян равнодушно пожал плечами и отвёл взгляд. — Что сказать, даочжан, я полон сюрпризов.       — Охотно верю, — отсмеявшись, Сяо Синчэнь вдруг вспомнил о Цзычэне, которого оставил одного во дворе, и почувствовал неловкость. Тот и так почти всё сделал в одиночку, желая разделить хлопоты, следовало позже отблагодарить его.       — А-Ян, посмотри-ка, — усадив его на циновку, Сяо Синчэнь достал из корзины матерчатый свёрток. — Я принёс тебе новую одежду. Цвета немного мрачноваты, но, похоже, пепельно-серое тебе нравится. Что скажешь?       — Что ты зря потратился. Мне и в старом тряпье неплохо, — хотя на словах Сюэ Ян был не особо рад обновкам, он тут же развернул свёрток, не скрывая любопытства. — Это что, бельё? Никогда его не носил. Даочжан, и как не стыдно дарить мне такое?       Ловко подражая девичьей манере, он обиженно надул губы.       — Не хочешь принять одежду или мыться? — лукаво прищурился Сяо Синчэнь.       Страх беспризорников перед купанием был ему хорошо известен. Когда на горе появлялись новенькие, их первым делом вели к горячим источниками. Крестьянские ребятишки привыкли и не боялись мыться, а вот бродяжек охватывала такая паника, что, входя в воду, они едва ли не царапались, как перепуганные котята. А всё дурацкие страшилки, родившиеся из желания как-то оправдать нечистоплотность.       — Ладно уж, тряпки могу оставить, а вот в бочку не полезу! — Сюэ Ян, полюбовавшись обновкой, сунул свёрток под циновку.       — Купаться приятно, А-Ян, — упрямства Сяо Синчэню тоже было не занимать, — и потом, как иначе я расчешу тебе волосы? Кто-то же должен вывести вшей из этой головы.       — Нет у меня никаких вшей! — грубо бросил тот и нахмурился. — Если просто хочешь полапать, так и скажи. Для этого вовсе не обязательно шпарить человека кипятком, точно креветку.       Сяо Синчэнь догадывался, что в гневе Сюэ Ян мог запросто обругать его последними словами, но отчего-то сдерживался, сердито пыхтя. Его бешеный переменчивый нрав было сложно понять — родился ли Сюэ Ян именно таким, или душевное состояние настолько поколебала полная страданий жизнь на улице, никто не знал.       — Вода не такая горячая, — Сяо Синчэнь попытался его успокоить, — уверен, тебе не сразу, но понравится.       — Вот сам и полезай туда, раз так уверен, а от меня отцепись, — фыркнул Сюэ Ян, отворачиваясь.       — Хорошо, — он кивнул, — если это тебя убедит, я пойду мыться первым.       По неписаным правилам все небогатые семьи мылись, используя одну и ту же воду. Сначала купался глава семьи, затем его старшие сыновья, и только после них женщины и дети. Принять омовение первым — привилегия, о которой беспризорник Сюэ Ян вряд ли знал.       — Это уж как угодно, — он смерил Сяо Синчэня недовольным взглядом. — Надеюсь, при мне раздеваться не станешь?       — О чём ты, А-Ян? — тот склонил голову набок, приподняв брови. — Чужая нагота тебя пугает?       Сяо Синчэнь заметил, что щёки мальчишки вспыхнули, а губы упрямо поджались.       — Вот ещё, чего тут бояться?! — отвечая, Сюэ Ян дерзко вскинул голову. — Ты такой тощий и бледный, да меня же просто стошнит.       — О, не беспокойся, — Сяо Синчэнь по-своему истолковал его грубость, — если смущаешься меня или даочжана Суна, я натяну ткань между деревьями, она скроет всё лишнее.       — Делай что хочешь, я-то в проклятую бочку всё равно не сяду.       На этом разговор был окончен. Сюэ Ян улёгся на циновку и, уткнувшись носом в стену, упорно молчал. Как бы Сяо Синчэнь ни старался его уговорить, ни одна из попыток не увенчалась успехом.

***

      «Паршивый даос, и чего пристал ко мне со своим дерьмовым мытьём?! — внутри у Сюэ Яна словно вулкан взорвался. — Не нравятся вши, так найди себе другую игрушку! У гадкого Сун Цзычэня никаких вшей нет и в помине, вот и обнимался бы с ним, сколько влезет!»       Кулак Сюэ Яна сотряс и без того хлипкую стену. Его жгла обида и в то же время почему-то стыд. В самом деле, не в костер же его бросали, почему мысль о бочке с дурацкой горячей водой рождала в сердце такой безотчётный страх.       «Твоя кожа слезет, а на мясо будут слетаться мухи», — однажды какой-то мальчишка в городе, название которого давно стёрлось из памяти, рассказывал таким же бродяжкам ночные страшилки. Так вышло, что маленький Сюэ Ян уже видел людей без кожи, и ни за что на свете не хотел бы оказаться на месте тех безобразных, корчащихся от боли существ. Он ненавидел всё, что так или иначе могло быть ему неприятно.       Он сел на циновку, переведя дух.       «Кожа слезет, серьёзно? Что за ерунда!» — Сюэ Ян встал, держась за стену.       Если Сяо Синчэнь решит, что он просто струсил, как же сможет уважать? Раз даочжан хочет затолкать его в бочку — пусть будет так. Мужества хватит, не будь он Сюэ Яном!       Поскольку палки Сун Цзычэнь его лишил, Сюэ Ян схватил первое, что попалось под руку — длинную метлу из перевязанных верёвкой прутьев, и, неловко опираясь, запрыгал на здоровой ноге к выходу. Когда он с трудом спустился с крыльца, то заметил посреди двора большую нагретую камнями бочку. Сяо Синчэнь стоял рядом, неспешно помешивая остывающие угли.       Сюэ Ян подошёл, они обменялись короткими взглядами, но ничего не сказали друг другу.       — Это чтобы ты не считал меня слабаком, — отбросив метлу, Сюэ Ян небрежно скинул на землю своё тряпье.       Стоять на одной ноге было неудобно, но Сяо Синчэнь не спешил помогать, видимо, не желая смущать.       — Как думаешь, камни уже остыли? — оперевшись о борт бочки, Сюэ Ян с опаской потрогал воду. — Тёплая…       Почти не ощутив боли, он приятно удивился. Теперь Сяо Синчэнь стоял к нему спиной, глядя исключительно себе под ноги.       — Готов? — спросил он, не оборачиваясь. — Если хочешь, помогу тебе влезть, обещаю — смотреть не стану.       — Готов. Просто держи мою руку, ладно? — забираясь внутрь, он судорожно схватился за протянутую ладонь.       Поначалу вода обжигала, но Сюэ Ян, стиснув зубы, не издал ни звука. Несколько секунд он был ужасно напряжён, но затем тело привыкло к теплу, и пальцы на изящной, но удивительно твёрдой руке Сяо Синчэня разжались точно сами собой.       — Что скажешь, А-Ян? — голос прозвучал где-то у его виска. — Это ведь лучше, чем ты думал?       — Ну и свиньей же я был, — отчего-то ляпнул Сюэ Ян, с интересом разглядывая свои ногти, почерневшие от грязи. — А ты точно сможешь расчесать мне волосы? Честно говоря, до тебя никому такое не приходило в голову.       — Я очень постараюсь, — возможно, в этот момент он улыбнулся, — но сначала их нужно хорошенько вымыть и ополоснуть настоем. Ты позволишь?       — Валяй, — Сюэ Ян не без удовольствия откинул голову назад, — можешь хоть весь день копаться в моей гриве, если не противно.       Он почувствовал резкий травяной запах и тут же ощутил пальцы Сяо Синчэня, ласково перебиравшие прядь за прядью свалявшиеся, будто собачья шерсть, волосы.       — Скажи, если станет больно, — он достал частый черепаховый гребень, — но я буду очень осторожен.       — Тебе точно не мерзко, даочжан? — Сюэ Ян почувствовал, что покраснел. — У меня ведь есть вши, и всегда были.       — Всё в порядке, — прохладная рука невесомо и очень осторожно коснулась лба, — больше их не будет.       Полностью доверившись этому странному человеку, Сюэ Ян закрыл глаза и просто позволил ему делать то, что он считает нужным.       Возня с волосами заняла у них почти час, за который вода остыла и стала просто тёплой, и в неё нападали мелкие листья. Сюэ Ян ненавидел ждать, но всё же ему было скорее приятно, поэтому он не возмущался, как обычно.       — Вот и всё, — Сяо Синчэнь в последний раз провёл гребнем по волосам. — Твоя пытка окончена, А-Ян.       — Палача из тебя не выйдет, даочжан. Мог хотя бы постараться, — он хмыкнул, пытаясь вылезти из бочки, и требовательно протянул руку, — впрочем… Этому я тебя могу научить.       Он знал, что Сяо Синчэнь даже не задумывается, что в его шутках правда, а что ложь. Играться с ним вот так отчего-то было очень забавно. Даже то, что он стал свидетелем его постыдного глупого страха, играло Сюэ Яну на руку — пусть и дальше видит в нём беспомощного ребёнка. Во всяком случае, тогда у него найдётся причина быть рядом.       Разозлившись, что думает о какой-то ерунде, Сюэ Ян быстро переоделся в чистую одежду, которая не пахла грязью и потом. Он с сомнением разглядывал мутное отражение на воде, сквозь которое просвечивало рыжее дно бочки. Сяо Синчэнь всё это время терпеливо стоял к нему спиной.       — Ну, что скажешь, даочжан?       Дурачась, Сюэ Ян прошёлся перед ним, копируя нелепую утиную походку девы Фань — единственной молодой девушки с этой окраины, которая однажды упала в реку и чуть не утонула — её спасли, но вот рассудок Фань Юфэй с тех пор слегка помутился. Она могла нести полную околесицу, но сохранила весёлый добродушный нрав.       — Между прочим, дева Фань вновь принесла тебе паровых пирожков, — сразу поняв, кого он изображает, с улыбкой произнёс Сяо Синчэнь, пытаясь мягко воззвать к совести.       — Ага, мне. Знаю я, чего она сюда шляется, — беззлобно проворчал Сюэ Ян и резко развернулся. — С головой у неё, может, и беда, а вот губа не дура. Так что, похож я теперь на приличного человека?       — Определённо. Ты молодец, А-Ян, — кивнул Сяо Синчэнь и протянул было к нему руку, но тут же неловко одёрнул себя.       — Что это ты сейчас хотел сделать? — спросил Сюэ Ян, подозрительно покосившись.       — Прости, — Сяо Синчэнь заглянул ему в глаза, — мои шиди любили, когда я глажу их по голове, но ты, верно, уже слишком взрослый для этого. Я не хотел тебя оскорбить³.       — Хм, может, и не оскорбишь, — задумчиво произнёс Сюэ Ян, внимательно посмотрев на него. — Попробуй-ка.       Сяо Синчэнь осторожно прошёлся ладонью по волосам, пока ещё тяжёлым и влажным. Сюэ Ян не отстранился, как обычно, и даже не отпихнул его руку, как часто делал в бреду во время лечения.       — Даочжан, — он отчего-то улыбнулся.       — Да?       — Я разрешаю тебе иногда так делать. В особых случаях.       — Как же мне понять, что случай особый? — Сяо Синчэнь не удержался от улыбки.       — Я подойду и подставлю голову, вот как теперь.       Разговаривая о всякой ерунде, они направились к дому. Там их ждал скромный ужин, разделённый на троих — запаренный в молодых бамбуковых побегах рис и немного овощей. Мяса эти заклинатели не ели даже не из-за отсутствия средств, а из личных убеждений, что весьма раздражало Сюэ Яна. Он обменялся с Сун Цзычэнем долгим взглядом.       — Совсем другое дело, — наконец сдержанно произнёс тот, и Сюэ Ян ответил лишь ехидным смешком, что походило на временное перемирие. Всё это было только ради Сяо Синчэня, улыбнувшегося с облегчением, и оба это прекрасно понимали.       Ночью Сюэ Ян долго ворочался, не в силах уснуть. Его распирало от новых впечатлений, всё казалось непривычным и чужим, даже одежда. Циновка под ним смялась от того, что он вертелся, и наконец Сюэ Ян не вытерпел.       — Даочжан! — сердито позвал он.       — Что? — мгновенно откликнулся Сяо Синчэнь, словно и не спал.       — Я теперь не могу уснуть, — произнёс он шёпотом, чтобы не проснулся тот, кого слышать не хотелось. — Это всё ты виноват.       В темноте он не видел, но каким-то образом почувствовал улыбку Сяо Синчэня. Тот тихо похлопал по циновке рядом с собой. Поняв его без лишних слов, Сюэ Ян, осторожно подволакивая больную ногу, переполз на соседнюю циновку, захватив своё дырявое одеяло. Он лёг, повернувшись к даочжану лицом.       Сюэ Ян уже много лет не спал вот так с кем-то рядом. Очень давно, лет в пять, он шатался по улицам со стайкой таких же беспризорников, худых и жалких, будто выводок цыплят, потерявших наседку. Сбившись в кучу, они спали, просто пользуясь друг другом, зачастую даже не зная, как кого зовут. Их животы всегда урчали от голода. Немного повзрослев, Сюэ Ян стал избегать компаний, предпочитая выживать в одиночку. Порой он мог налететь и начать яростно избивать того, кто был старше, просто так. На самом деле он знал: многие начнут бояться его вспыльчивого нрава, и лишь подогревал убеждение, что, вздумай кто с ним связаться — Сюэ Ян придёт в ночи и жестоко заколет их. Поколотить его могли бы только скопом, но ещё никому из ребятни не удалось его изловить.       — Что ты помнишь из своего детства? — спросил Сюэ Ян, вдруг вспомнив о некой Баошань, которая вроде бы подобрала Сяо Синчэня.       — Совсем немногое, — помолчав, признался тот. — Почти ничего о жизни до храма.       — Это плохие воспоминания? — Сюэ Ян внимательно его разглядывал.       — На самом деле оно одно. Должно быть, ночью в деревне, где я жил, случилось землетрясение. Крыша частично рухнула, стало очень темно. Моя мать умерла сразу, но я не понимал этого. Она лежала на земле, и я лег рядом и положил голову ей на грудь. Она была очень твёрдая и ледяная. Я решил, что это я во всём виноват, и громко заплакал. Баошань нашла меня, услышав крик. Она подняла крышу одной рукой и вытащила меня, а потом забрала с собой в горы.       — Разве она не старуха?       — Она заклинательница. Очень сильная. Она бы и гору подняла.       Наступила тишина, во время которой каждый думал о чём-то своём.       — А ведь я никому об этом не рассказывал, — вдруг признался Сяо Синчэнь.       — Даже ему? — Сюэ Ян покосился на спящего Сун Цзычэня.       — Даже ему.       — Выходит, у меня теперь твой секрет.       Сюэ Ян изобразил руками, будто закинул что-то в рот, тщательно прожевал и «закрыл» его на замок, «выкинув» ключ. Сяо Синчэнь улыбнулся ему.       Придвинувшись, Сюэ Ян приложил голову к его груди и услышал, как бьётся сердце, ровно и спокойно. А потом представил, что тело под ним твёрдое и холодное, как камень. Его прошила странная дрожь.       — Ты замёрз? — взволнованно спросил Сяо Синчэнь. — Может, простыл после купания?       — Ерунда. Даочжан, ты же постигал бессмертие, значит, ещё долго не умрёшь?       — Да что это с тобой? — он искренне удивился. Его тёмные глаза сияли, отражая лунный свет, льющийся из окна.       — Ничего. Давай спать, даочжан. И кстати, это можно считать особым случаем.       Он подождал, пока рука не опустится на затылок, мягко поглаживая, и уснул.