***
Жара наконец спала, и тёплый вечерний воздух заполонила назойливая мошкара. Насекомые бились в бумажное окно, привлечённые светом, их быстрые тени исполосовали стену напротив. Дурачась, Сюэ Ян приложил два пальца к раме и сосредоточился. Мошкара исчезла вместе с назойливым жужжанием. — Видел, даочжан? — Сюэ Ян притворно важничал. — Теперь могу ходить за каким-нибудь богатым жирдяем, чтобы тому не пришлось напрягаться и махать веером. — Ты хочешь услышать, как скоро научишься всему остальному, да? — улыбнулся Сяо Синчэнь. — Нет, даочжан, что ты. Полёты и драки на мечах… Да я же от скуки помру, — Сюэ Ян презрительно фыркнул. — То ли дело учинять расправу над листьями и мошкарой. Сяо Синчэнь рассмеялся впервые за вечер, и Сюэ Ян немного успокоился. Хотя Сун Цзычэнь ещё не вернулся, их в доме будто всё равно было трое: даочжан точно думал о нём, украдкой посматривая на дверь. — На самом деле, я горжусь тобой, — вдруг тепло произнёс Сяо Синчэнь, и от его какой-то особенной интонации Сюэ Яну стало неловко. — Я ведь не лучший учитель, но ты не перестаёшь меня удивлять. То, что кажется тебе ерундой, некоторым стоит больших усилий. — Ой, да брось, даочжан, — Сюэ Ян недоверчиво хмыкнул и лёг, подложив руки под голову. — Ты бы и кошку научил лаять, если бы захотел, такой ты упрямый. Сяо Синчэнь лишь добродушно покачал головой и поднялся. Заметив, что он вешает на спину Шуанхуа, Сюэ Ян настороженно приподнялся. — Куда ты, даочжан? Если хочешь прогуляться перед сном, я пойду с тобой. — Цзычэнь что-то задерживается, — Сяо Синчэнь с тревогой посмотрел в окно. — Поищу его, а ты отдыхай и сторожи дом. Щёки Сюэ Яна вспыхнули от досады. Этот болван умудрился испортить ему вечер, даже пропадая неизвестно где. — Он что, потерявшийся сопляк? — Сюэ Ян недовольно скривился. — И почему в единственный день, когда ты не кромсаешь тварей, он захотел поиграть в прятки?! Должно быть, твой драгоценный Сун Цзычэнь решил выпустить пар и нашёл себе в городе шлюху! Он сел, в бешенстве отшвырнув ногой одеяло. — А-Ян, тебе вовсе не обязательно отзываться о нём в столь безжалостной манере, — строгий голос не вязался с огорчённым взглядом Сяо Синчэня. — Отзываюсь, как хочу, — огрызнулся Сюэ Ян. — Он ударил меня метёлкой, хотя мог бы шлёпнуть ладонью, но благородный даочжан Сун ведь брезгует касаться всяких проходимцев! Почему я должен быть с ним любезен?! Повисла такая тишина, что оба слышали, как ночной мотылёк бьётся о тусклый дворовый фонарь. — Он не так скоро сходится с людьми и весьма строг, но это потому, что у него высокие идеалы. К себе он строг ничуть не меньше. Я это знаю, — Сяо Синчэнь подошёл и, опустившись на корточки, заглянул в недовольное лицо Сюэ Яна. — Как и то, что у Цзычэня верное сердце. Он очень преданный друг. Поэтому мне так горько от ваших стычек. «Сопливые любовные стихи и грязные мыслишки — конечно, ни о чём подобном этот наивный дурень не подозревает», — сердито подумал Сюэ Ян, но вслух сказал другое. — Может, ты не всё о нём знаешь! Верный и преданный? Не задумывался, почему?! Сяо Синчэнь даже не изменился в лице. — Мы давно охотимся вместе. Наши взгляды и устремления совпадают, мы хорошо ладим и понимаем друг друга с полуслова… Какая ещё может быть причина? Сюэ Ян с трудом удержался от брани. Сейчас его особенно злила манера даочжана облагораживать всех подряд. Возможно, в горном храме всё было иначе. Здесь, внизу, люди плели козни, предавали и использовали друг друга на каждом шагу. — Ты такой одухотворённо-бесчувственный пень, что говорить об этом — пустая трата времени. Иди уже, а то вдруг бедняжка Сун плачет в тёмном лесу от страха! Он отвернулся. Выколоть Сун Цзычэню глаза, чтобы не пялился на даочжана, вырвать язык, чтобы не смел говорить о дружбе, прикрывая собственную похоть, переломать руки и ноги, чтобы все их совместные охоты остались в прошлом — Сюэ Ян желал этого больше всего на свете. — Тогда не будем, А-Ян, — ласковый голос Сяо Синчэня вернул его в действительность. — Больше не хочешь пойти со мной? Сюэ Ян повернул голову. Сяо Синчэнь всё так же сидел перед ним на корточках, и от его безмятежной улыбки буря в душе понемногу улеглась. Ни один человек ещё не смотрел на него так — или Сюэ Ян был слишком мал, чтобы запомнить. — Нет уж, спасибо, — проворчал он, избегая взгляда, — я даже пальцем не пошевелю ради него. — А как насчёт меня? — О чём ты? — живо переспросил озадаченный Сюэ Ян. — Хочешь узнать, что бы я сделал для тебя? «Убил бы любого, кто вздумает водить тебя за нос», — только осторожность не позволила ему ответить так. — Не совсем, — лукаво улыбнулся Сяо Синчэнь. — Одному мне будет тревожно, а ты всё время меня смешишь. Похоже, во всём мире ты единственный, кто на это способен. Сюэ Ян думал, что давным-давно разучился смущаться без притворства, но похвалы Сяо Синчэня, почти всегда неожиданные, доказывали обратное. — Подлизываешься ко мне, даочжан? — он не смог и дальше хмуриться. — Совсем немного, если честно, — признался Сяо Синчэнь. Злость Сюэ Яна окончательно улетучилась, а на душе стало легко. — Просто ни стыда, ни совести у этого Сяо Синчэня, — он зацокал языком, ловко подражая говору местных стариков. — А ведь идёт молва, будто он самый честный и праведный заклинатель в Поднебесной. — Пустая слава, не достойная внимания, — от души рассмеялся Сяо Синчэнь. — Ладно уж, льстец, пойду с тобой, — Сюэ Ян весело хмыкнул и добавил словно невзначай: — Неизвестно, что там теперь на уме у этого стихоплёта… — О ком речь? — поднимаясь, спросил Сяо Синчэнь. — Забудь, — Сюэ Ян отмахнулся, — ты его не знаешь. Он нетерпеливо потянул Сяо Синчэня к двери, в этот момент готовый достать для него хоть лунного зайца в сундуке.***
Воздух возмущённо потрескивал, духовная энергия дрожала вокруг лезвия, холодная и колкая, точно лёд. Хлёсткие удары расщепляли бамбуковые стебли на тонкие волокна, усыпавшие несколько чжаней земли вокруг. Использовать свой меч вот так, выпуская пар, было почти унизительно… И всё же он не мог успокоиться иначе. Язвительный голос ревнивого мальчишки иногда противно звенел в ушах. Написание стихов было для него чем-то из ряда вон выходящим, но неровные строчки когда-то стали единственным способом выразить невысказанные чувства. Он не раз подумывал избавиться от свитка, зная, что никогда не покажет его Сяо Синчэню, но почему-то продолжал бережно хранить. Наконец закончив, Сун Цзычэнь провёл пальцами по лезвию Фусюэ, словно прося прощения, и спрятал его в ножны. Чтобы разогнать мрак, он развёл небольшой костёр и сел напротив, изредка подкармливая огонь хворостом. Гнев исчез, оставив неуютную пустоту внутри. Внезапно ощутив присутствие того, кого совсем не ожидал увидеть, Сун Цзычэнь удивлённо обернулся. — Не помешаю, Цзычэнь? Почти неразличимый во мраке, Сяо Синчэнь подошёл бесшумно, словно кошка. На изящном белом лице плясали отблески огня. Он виновато улыбался, и видеть его таким Сун Цзычэню хотелось меньше всего. — Присаживайся, прошу, — он указал на место рядом. — Прости, если заставил волноваться, но я рад, что ты пришёл, Синчэнь. Мы так давно не беседовали, как раньше. — Да, — смущённо согласился тот. Оба замолчали и какое-то время просто сидели рядом. Тонкий профиль Сяо Синчэня, мягко освещённый огнём, тёплое дуновение ветра и небо, полное звёзд — могла бы эта ночь подарить ему нечто более драгоценное? — Синчэнь, — отвернувшись, спросил Сун Цзычэнь безо всякой злости, — почему он? Небеса мне свидетели, я пытался понять. Ревновать к ребёнку — жалко и смешно, но в глубине души Сун Цзычэнь понимал, что мучило его другое. Предчувствие беды, исходившее от Сюэ Яна, тяжёлым чёрным облаком окутывало всё вокруг. — Я ему нужен. «Мне тоже», — Сун Цзычэнь чуть не сказал это вслух, но вовремя осёкся. Даже между близкими друзьями такое признание звучало бы двусмысленно и неуместно. — Ты нужен многим, — сухо заметил он. — Но ему я нужен иначе, — Сяо Синчэнь пустым взглядом смотрел на свои руки. — Он будто висит над пропастью и вот-вот рухнет, а я должен успеть поймать его. — Стоит ли ловить того, кто готов прыгнуть туда с головой, да ещё утащить тебя следом? — сердито спросил Сун Цзычэнь. — Я вижу, мальчишка сильно привязался к тебе… Но есть ли там, что спасать? — Я чувствую, что есть, — голос Сяо Синчэня обрёл твёрдость, пальцы сжались в кулак. — Разве могу я просто сдаться и бросить его, решив, будто всё напрасно? К чему тогда эти разговоры о спасении мира? Пустые слова. Значит, я именно такой, каким А-Ян видит всех заклинателей — лицемерный гордец, что мечтает спасать народы, но гнушается спасти одного человека. Сун Цзычэнь горько усмехнулся. «Ты уж точно покинул горы не в поисках славы… Помогать людям, уничтожать тварей… Столь простую и чистую мечту легко опорочить». Он смотрел, как дрожат языки пламени, отражаясь в ярких чёрных глазах. Понимал ли этот человек, как много для него значит? Мог ли Сяо Синчэнь, даже избравший иной путь, когда-нибудь ответить на его чувства? Ещё недавно Сун Цзычэню хватало просто быть рядом, шаг за шагом двигаясь к общей цели. Наглый мальчишка вытащил наружу то, что он слишком долго прятал. — Я не таким видел наш орден и его адептов, — он заметил, как Сяо Синчэнь вздрогнул, будто ожидал порицания. — Но одно знаю — если уж из Сюэ Яна выйдет толк, любой другой ученик покажется кротким ягнёнком. — Как ученик он вовсе не так плох, — посмеиваясь, ответил Сяо Синчэнь и поднял взгляд. — Должно быть, я оскорблял тебя своим бездействием. Никогда не думал, что подобное случится. Возможно, мне стоило взять А-Яна с собой, уйти на время, и порой я жалею, что не решился. Услышав эти слова, Сун Цзычэнь даже разозлился. Ему больше не хотелось говорить о Сюэ Яне, но он сам всё испортил, первым упомянув паршивца. — Если это потому, что боишься, будто взвалил на меня тяжёлую ношу — не стоит. Он всего-навсего невоспитанный сопляк. Я просто не хочу, чтобы твоей добротой пользовались и вытирали об неё ноги. — Добротой ли, — вдруг задумчиво произнёс Сяо Синчэнь со странной улыбкой. — Иногда мне кажется, этот мальчик делает для меня больше, чем я для него… Уже поздно, Цзычэнь, нам лучше вернуться. — Побудем ещё немного? — не узнавая себя, попросил Сун Цзычэнь, судорожно стиснув его руку. Этот жест… Никогда со времени их первой встречи Сун Цзычэнь не позволял себе подобного. Они могли говорить о чём угодно, жили вместе и даже спали бок о бок, но не касались друг друга без причины. — А-Ян ждёт на дороге, — Сяо Синчэнь мягко высвободил ладонь, — он проявил деликатность, позволив нам объясниться с глазу на глаз. Не будем чересчур испытывать его терпение. Он поднялся, и Сун Цзычэню ничего не оставалось, как встать следом. — Хочешь сказать, Сюэ Ян не выдержит и явится нас подслушать? — спросил он, за раздражённым тоном стараясь скрыть неловкость. Сун Цзычэнь стыдился своего порыва, но Сяо Синчэнь, видимо, не придал ему значения. — Даже если так, А-Ян пока ещё очень юн, — он медленно обвёл взглядом притихший ночной лес, — а дети по своей природе любопытны. Я бы не стал его искушать, — повернувшись, Сяо Синчэнь улыбнулся. — Что, если мы прямо сейчас говорим о нём? Сун Цзычэнь отчего-то подумал, что никогда не видел его мрачным. Это безупречно красивое лицо могло быть очень печальным или уставшим, но только не злым или раздражённым. Похоже, сильные чувства никогда не трогали душу Сяо Синчэня — он попросту не умел ни любить, ни ненавидеть, как остальные люди. — О ком же ещё нам говорить? — Сун Цзычэнь усмехнулся. — Других тем давно не осталось. Они шли по узкой тропинке, иногда задевая друг друга плечами. Сун Цзычэнь заметил, как в темноте между стволов мелькнула тень, но не потянулся к мечу, поняв, что это Сюэ Ян. — Похоже, и он так думает, — Сяо Синчэнь, без сомнения, тоже его признал. — И всё же он терпел очень долго. Сюэ Ян невозмутимо поджидал их на дороге, словно никуда не отлучался. Отломив небольшой бамбуковый прутик, он что-то увлечённо рисовал на земле. — Это ты! — насмешливо заявил Сюэ Ян, повернувшись к подошедшему Сяо Синчэню, и осветил рисунок бумажным фонарём, который взял из дома. Он изобразил сидящего на задних лапах лиса с огромным пушистым хвостом за спиной. Даже не поленился пририсовать Шуанхуа, торчащий из-за головы. — Значит, теперь я хитрый лис? — рассмеялся Сяо Синчэнь. — Ещё какой. Иногда ты улыбаешься так, будто что-то задумал, — Сюэ Ян подозрительно прищурился. — Признавайся, куда ты дел того грязного вонючего оборванца, что подобрал на улице, а? Слопал, должно быть. Надеюсь, хоть было вкусно. — Я погорячился, назвав тебя слишком взрослым, — Сяо Синчэнь потрепал его по волосам. Сун Цзычэнь недоверчиво наблюдал за Сюэ Яном, безуспешно пытаясь понять, притворяется ли тот обычным ребёнком, обожающим проказы, или в самом деле его бешеная натура столь легко уживалась с наивным ребячеством. — А тебя я рисовать не стал, — Сюэ Ян недовольно цокнул языком и вдруг посмотрел на него, — нам пришлось плестись в такую даль! Лучше бы ты медитировал на заднем дворе, как раньше, даочжан Сун. Сун Цзычэнь даже удивился, насколько очевидным для него был хитрый расчёт Сюэ Яна. Он словно говорил: «Видишь, я не проболтался Сяо Синчэню о стихах, и ты молчи, пусть всё останется между нами». Он ничего не сказал, оставив мальчишку сгорать от любопытства, гадая, что же они с Синчэнем обсуждали вдвоём так долго. Трое неспешно зашагали по дороге, освещённой робким светом бумажного фонаря.***
В скромной лачуге не было укромных мест — едва проснувшись, Сюэ Ян услышал обрывки разговора и тут же насторожился. Склонившись над столом и что-то рассматривая, заклинатели вполголоса обсуждали, куда проляжет их путь. Они хотели покинуть город, потому что чужие беды вели всё дальше и дальше от Бицзе. Сюэ Ян слушал с какой-то тупой отрешённостью, не поднявшись, даже когда Сун Цзычэнь ушёл проведать захворавших пожилых соседей. «Я останусь здесь, пока твои раны не исцелятся», — назойливо повторялось в голове голосом даочжана. Это было давно. Тот Сюэ Ян поклялся бы, что скорее возьмётся пилить языки палочками для еды, чем станет учеником даоса. Интересно, почему Сяо Синчэнь ни разу не сказал, что хочет взять его с собой? Самоуверенно решил, будто Сюэ Ян радостно побежит за ним, как собачонка, стоит лишь позвать? Или боялся грубого отказа и побега? — А-Ян, — заметив, что он проснулся, Сяо Синчэнь приветливо улыбнулся ему, — не хочешь прогуляться со мной до пристани? Ты ведь любишь там бывать, а мне как раз нужно поговорить с одним человеком. — Это далеко, — недовольно протянул Сюэ Ян, — а если нога разболится? — Мне казалось, боли тебя не тревожат, — Сяо Синчэнь о чём-то задумался, явно обеспокоенный, и Сюэ Ян испытал дурацкое злорадство. — Ты ничего не говорил. Нога давно зажила, и только неудачный прыжок или долгая ходьба порой вызывали противную ноющую боль в лодыжке, которую Сюэ Ян легко переносил. Притворяясь хромым, он просто дурачился. — Какой толк вечно жаловаться, — равнодушно пожал плечами Сюэ Ян. — Калека — обуза для тех, кто всегда в пути, разве нет? — Если нога и впрямь заболит, обещаю донести тебя домой на спине, — легко предложил Сяо Синчэнь, не поняв намёка. — Что скажешь? — Я не ребёнок, чтобы кататься на спине у взрослого, — Сюэ Ян фыркнул, собирая волосы в тугой хвост. — Ладно, даочжан, пошли, а то без меня ты со скуки помрёшь, или отвлечёшься на очередного бедолагу. Люди так и липнут к тебе со своими просьбами. Сяо Синчэнь довольно кивнул. Они двинулись к пристани по узким улочкам Бицзе. Сюэ Ян будто видел город впервые. Всё казалось чужим, нелепым, грязным, пёстрые толпы людей мозолили глаза, чересчур громкие голоса раздражали, запах благовоний и специй забивался в ноздри. Он попытался представить, что остался в Бицзе один, как раньше, и его захлестнуло отвращение. В какой-то момент Сюэ Ян осознал, что идёт, судорожно вцепившись в руку даочжана, а тот якобы не замечает ничего странного. Этот человек удивительным образом чувствовал, что сделать, чтобы Сюэ Яну стало легче. И одновременно всё усложнял. — Даочжан, какое самое первое чувство в жизни ты помнишь? — вдруг спросил Сюэ Ян и медленно отпустил его руку, чтобы это выглядело естественно. Сяо Синчэнь ненадолго задумался. Если бы он спросил: «А ты?», Сюэ Ян мгновенно ответил бы — скука. Она грызла его сильнее, чем голод или страх смерти. Развлекаться Сюэ Ян умел как никто — просто ему всегда было мало. Как в той сказке про жадного богача, который пил и никак не мог напиться, осушая реки и моря. Выбрав жизнь заклинателя, подчинённую множеству дурацких правил и запретов, разве Сюэ Ян не обрекал себя на вечную жажду? — Скука, — со смущённой улыбкой признался Сяо Синчэнь, перебив его мысли. — Что? — не поверил Сюэ Ян. — Скука? У тебя-то? Сяо Синчэнь замешкался, подбирая слова. — Не забыл тот мой «секрет»? — медленно начал он, и, дождавшись кивка, продолжил: — Я ведь не помню ни лица, ни голоса матери, но отчего-то помню, как порвал и отшвырнул сделанных ею бумажных птиц. Игрушки мне наскучили. Я долго плакал, и она не знала, как меня утешить. А потом случилось землетрясение. — Дай угадаю… Ты ревел и думал, будто оно из-за тебя? — ехидно спросил Сюэ Ян. — Похоже, что так, — не стал лукавить Сяо Синчэнь. — Не знаю, каким ребёнком я был, но мне стыдно за тот каприз. Знаешь, А-Ян, многие сочувственно говорили мне, что жизнь в горах наверняка была ужасно тоскливой и однообразной. Это не так. Мир оказался столь огромным и неизведанным, как я мог скучать? Баошань саньжэнь дала мне цель. — Значит, ты спустился не чтобы развеяться, — усмехнулся Сюэ Ян. — Кто бы сомневался. — Не веришь? — улыбнулся Сяо Синчэнь. — Ну почему… Просто мы очень разные, даочжан, вот я и удивляюсь, — он хмуро уставился под ноги и будто рассуждал сам с собой. — Поначалу ты жутко раздражал, а теперь мне нравится болтать с тобой целыми днями, хотя от твоих историй даже мухи уснут. А ещё смотреть на тебя, и когда ты дотрагиваешься до моих волос, и… Он осёкся, поняв, что несёт какую-то чушь. Собственные чувства, точно удар ножом исподтишка, застали его врасплох. Жалея, что не может разнести чей-нибудь прилавок, он чересчур резко произнёс: — Ничего не говори! Забудь мои слова, ясно? Я просто пошутил. Он отвернулся, стыдясь взглянуть Сяо Синчэню в лицо. — Мы почти на месте, А-Ян, — от него не укрылась растерянность в голосе даочжана, но он хотя бы не пытался пожалеть или утешить. — Я быстро поговорю с господином Ши. Этим «господином» оказался рыбак, молодой тщедушный парень с красным обветренным лицом. Сюэ Ян даже успел как-то с ним повздорить. Путаясь и запинаясь, рыбак рассказывал про деревню, откуда он родом, их упрямого старейшину, не признающего заклинателей, и пропадающих людей. Его перепуганный брат спешно прибыл в Бицзе, чтобы передать дурные вести. Сюэ Ян плевать хотел на чужие беды, но услышав краем уха о «странных мертвецах», заинтересованно подошёл ближе. — Молодой господин, осторожнее, это же паршивец Сюэ Ян, он может вас обокрасть! — вдруг закричал рыбак, сердито замахав руками. — Я однажды пожалел этого калеку, угостил рыбой, а он возьми да стащи весь улов! — Кого это ты назвал калекой?! — лицо Сюэ Яна потемнело от ярости. — Чучело, на себя-то давно любовался? Отдал мне потроха, которыми даже кошки побрезговали, а вопишь о доброте. Чтоб тебя гули сожрали! — А-Ян, успокойся, — Сяо Синчэнь поспешно привлёк его к себе за плечи, будто боялся, что Сюэ Ян бросится на парня с кулаками. — Ах да, — словно бы спохватился Сюэ Ян и елейным тоном добавил: — Когда начнут жрать, можешь позвать моего даочжана — он спасает людей… И не болтает об этом на каждом углу. Незадачливый господин Ши стоял, разинув рот и вытаращив глаза, напоминая рыбу, которую оглушили ударом о борт лодки. — Простите его вспыльчивый нрав, господин Ши, — Сяо Синчэнь вежливо обратился к нему. — Сюэ Ян теперь мой… ученик. Уверен, вы оскорбили его по незнанию, а он уже сожалеет о сказанном. Прошу извинить нас. — Я… и… Я не знал. Не извиняйтесь, — растерянно пробормотал рыбак, оторопев от такой почтительности, и неловко поклонился вслед. Сяо Синчэнь решительно увёл взбудораженного Сюэ Яна в сторону. — Снова вмешиваешься и говоришь за других?! — он вырвался и раздражённо тряхнул головой. — Я не сожалею, даже не надейся! Эта свинья меня обозвала! — Ты обозвал его даже хуже, — заметил Сяо Синчэнь. — Разве не достаточная расплата за грубость? — Грубость? — Сюэ Ян ухмыльнулся. — Тебя послушать, так мне случайно наступили на ногу. Просто не лезь, кто тебя просит? — Не могу, — мягко настоял Сяо Синчэнь, — я теперь несу за тебя ответственность. Знаю, ты ненавидишь извиняться, но если хоть немного раскаиваешься, я всегда помогу найти нужные слова. Разве злость приносит облегчение? — А ты что, много злился и знаешь, как это бывает? — поддел его Сюэ Ян, пока они покидали шумную пристань, и вдруг демонстративно захромал. — От всей этой суеты у меня жутко нога разболелась! Я бы чувствовал себя лучше, дай ты мне накостылять рыбаку по роже. — Давай я заглажу свою вину иначе, — примирительно произнёс Сяо Синчэнь и вдруг присел перед ним, повернувшись спиной. — Дома я осмотрю твою лодыжку. Оба прекрасно знали, что в этом нет нужды. Сюэ Ян, постояв немного, всё же подошёл и молча прижался к его спине, закинув руки на плечи. Сяо Синчэнь легко подхватил его, и они медленно двинулись обратно. Сюэ Яна впервые несли подобным образом. Может, когда-то давно женщина, что родила его, таскала спящего младенца на спине, но Сюэ Ян её почти не помнил — она умерла, оставив ему в наследство только тягу к скитанию и лукавые глаза, разрезом напоминающие ивовый лист. Он зачем-то потрогал подпрыгивающую от каждого шага белую кисточку Шуанхуа. — Жаль, я не успел научиться летать на мече. — Научишься, — уверенно пообещал Сяо Синчэнь, обернувшись через плечо. — Сам полёт освоить нетрудно, просто нужно укрепить золотое ядро. — Ага, «просто» укрепить, — язвительно передразнил Сюэ Ян. — Учти, если я сломаю шею, то стану мстительным духом и буду преследовать тебя до конца дней. — Не станешь, — Сяо Синчэнь вдруг посерьёзнел, — мы проведём обряд очищения души. — Что за обряд? — не понял Сюэ Ян и нахмурился. — Я не стану духом? Погоди-ка… Так вот почему ты так спокоен! Подумаешь, расшибусь в лепёшку — одним учеником больше, одним меньше, подберёшь другого вонючего оборванца. О, сколько же глупых детишек ты уже погубил, чудовище?! Он в притворном ужасе закрыл глаза и часто задышал. Сяо Синчэнь рассмеялся. Если бы Сюэ Ян вдруг вздумал стать бродячим артистом, один восторженный зритель у него бы точно был. Возможно, даже единственный. — И как тебе удаётся постоянно веселить меня? — тепло спросил Сяо Синчэнь. — Ты бы и камень рассмешил, А-Ян. — Ага, если этот камень не откликается на имя Сун Цзычэнь, — Сюэ Ян ухмыльнулся. Незаметно потрогав висящий на поясе нож, он довольно добавил: — Но я и впрямь тот ещё весельчак. От моих шуток некоторые кричат до хрипоты… от восторга. Они молчали какое-то время. Сюэ Ян обнимал его за шею, прижавшись щекой к затылку, и всё никак не мог завести новый разговор. — Эта твоя малышня на горе, — Сюэ Ян поморщился, — они, верно, все как один ревели, когда ты решил уйти. — Мне всё ещё больно вспоминать об этом, — погрустневший Сяо Синчэнь снова не понял намёка, — но, не стану скрывать, своим решением я огорчил многих. — Меня ты тоже огорчишь, когда придёт время? — зло спросил Сюэ Ян. — Вы хотите уйти из Бицзе, но ты ни разу не спросил, пойду ли я с вами, будто уверен, что соглашусь! Кто же откажет святому Сяо Синчэню? Сюэ Ян вдруг хлопнул его по спине и высвободился, ловко спрыгнув на землю без всяких признаков хромоты. — А-Ян, ты не прав… — даочжан протянул руку, но Сюэ Ян грубо отпихнул её. — В том и дело, я… — Я лишь отброс из Куйчжоу, как думаешь, каковы шансы, что я стану сильным заклинателем?! — перебил его Сюэ Ян, уже не желая слышать истинную причину. — Ты ведь мечтал спасти несчастную сиротку. Ну, спас, и что дальше?! Сыном меня признаешь, что ли? Он старался, чтобы его доводы звучали, как удар. Унизить и растоптать свою нелепую привязанность, навсегда с ней покончить и просто сбежать, проклиная глупого заклинателя. — А ты бы хотел? — Чего? — от столь непосредственного вопроса Сюэ Ян даже растерялся, а потом расхохотался. — Да ладно, даочжан! Люди подумают, будто ты в шесть лет меня зачал! На роль папаши ты точно не годишься. — Тогда можно я останусь учителем? — с улыбкой попросил Сяо Синчэнь. — Мне нравится учить тебя, А-Ян. Я бы никогда не стал давать кому-то пустых надежд. У нас с тобой ещё полно времени — рано или поздно всё получится. — Насчёт рано или поздно… — Сюэ Ян отвёл взгляд. — Я слышал от кое-кого, что если золотое ядро не появится в четырнадцать, это очень плохо. А мне ведь примерно столько… — Всё не так однозначно, — Сяо Синчэнь невзначай смахнул чёлку, упавшую Сюэ Яну на лоб. — Обычно речь о детях, которых обучают с пяти лет. Но есть и могущественные заклинатели, сформировавшие золотое ядро, будучи взрослыми. — Я должен стать сильнее, даочжан. Любым способом. — Любой не годится, А-Ян, — твёрдо ответил Сяо Синчэнь. — За всё в этом мире нужно платить. — У меня нет столько терпения. — Я одолжу тебе немного своего, — даочжан смотрел на него, такой спокойный и непоколебимый, что Сюэ Яну казалось, будто со своими нелепыми отговорками он выглядит как дурак, карабкающийся по гладкой отвесной скале. — Ты ведь будешь не один на этой тропе. Просто следуй за мной, как я однажды последовал за Баошань саньжэнь. — Снова «просто»? — беззлобно поддел его Сюэ Ян, заметив, что на них, застывших друг против друга посреди улицы, уже с любопытством поглядывают и шушукаются. — Возможно, я стану намного строже, — подобное обещание в его устах звучало, как робкая попытка пошутить, и Сюэ Ян невольно улыбнулся. — Останусь только чтобы это увидеть. Ещё и деньги начну собирать, чтоб другие поглазели, — он бесцеремонно потянул его за рукав. — Идём домой, даочжан, а то вон та милая вдовушка сейчас расскажет тебе про страшных призраков в её спальне, которых ты должен изгнать. — Именно в спальне? — иронично уточнил Сяо Синчэнь. — Ага, — Сюэ Ян озорно покосился на него. — Если купишь конфет, может, расскажу по пути, как оно бывает.