The Sun and all of it's Stars

Он был милым, Уилл знал. Очень милым. И слишком скромным для того, чтобы иметь такие губы. Он хорошо умел становиться маленьким и незаметным, но, черт возьми, Уилл всегда обращал на него внимание. Замечал, как розовели его щеки, когда они держались за руки или когда Уилл смотрел ему в глаза с другого конца амфитеатра во время пения. Для парня, способного одним взглядом поднимать армии скелетов и убивать врагов, у Нико ди Анджело не должно быть таких красивых губ. Они были в форме бантика, слегка розовые, и Уилл вроде как хотел их поцеловать. Но разве можно винить его за это? Они встречались уже почти три недели и не делали ничего, кроме того, что держались за руки, потому что Нико не был большим специалистом в области КПК, что Уилл прекрасно знал. Но серьезно, эй, у Нико ди Анджело были губы, созданные для поцелуев, и если кто-то и собирался его поцеловать, то только Уилл. Так ведь? Он будет бороться за этот поцелуй. Ему просто нужно найти подходящий момент. И шанс ему все же выпал. Афродита, или Купидон, или кто-то еще, должно быть, улыбался ему в тот день, потому что это было после костра, и Уилл имел прекрасную возможность проводить Нико к его домику. Рука Нико очень хорошо легла в руку Уилла; она была маленькой, с тонкими пальцами, и идеально подходила для того, чтобы вычерчивать круги на тыльной стороне большим пальцем. И Нико нравилось идти рядом с парнем, достаточно близко, чтобы почувствовать легкий запах дыма от костра. Когда они начали приближаться к домику номер 13, Уилл собрался с духом и быстро помолился отцу и всем остальным, кто мог его слышать. Нико повернулся, чтобы обнять его на прощание, и Уилл наклонился к нему, ожидая грандиозного финала. Губы Нико были на ощупь такими же мягкими, как и выглядели, и тихий удивленный вздох, который оставил парень, когда его поцеловали, был идеальным для Уилла. У губ Нико был сладкий вкус, как у зефира, который он ел у костра, и в перерывах между поцелуями Уилл произнес еще одну безмолвную благодарность богам. — М-м, — произнес Нико, когда они наконец оторвались друг от друга, оба слегка раскрасневшиеся и запыхавшиеся, но улыбающиеся. — Это было.. мило. Эм.. Спокойной ночи! Он быстро исчез за дверью домика, его уши тоже были покрасневшими, и Уилл вскоре обнаружил, что прыгает от радости по дороге к себе.