Несравненный

Мужчина в серых одеждах мог поклясться, что ничего не делал нефриту и тем более не уничтожал его. Однако в то же время он действительно не мог объяснить, почему нефрит в его руках превратился в пыль. Два других человека остановились, но очень скоро достигли молчаливого согласия и перекрыли все пути к отступлению. — У господина очень высокомерный нрав, — рассмеялась Бин Сянь. — Вы не смогли заполучить вещь, потому уничтожили ее, чтобы она не досталась никому. Человек в белых одеяниях ничего не сказал, однако его безмолвное поведение давало понять, что противник в сером так легко не уйдет. — Я ничего не делал, нефрит сам обратился в пыль, — холодно ответил мужчина в серых одеждах. — Как мы могли ошибиться, если видели все собственными глазами? — приподняла брови Бин Сянь. Цуй Буцюй прислонился к двери и тихо кашлянул. Он понял, кто такой человек в серых одеяниях, едва тот сделал первое движение. Однако сейчас было не время хвастаться. Его тело было измучено болезнью, никто из присутствующих не воспринимал его всерьез. Цуй Буцюй не стал бы сам подвергать себя опасности. Кроме того, кто-нибудь еще тоже мог узнать личность мужчины в сером. Как и ожидалось, человек в белых одеяниях вдруг сказал: — Твое искусство владения мечом очень напоминает то, которое японцы передали клану Суво, однако несколько измененное. Слышал, в Когурё появился молодой талант по имени Гао Нин, который унаследовал традиции японцев и усовершенствовал их. Должно быть, ты — это он. Он говорил ласковым, почти нежным голосом. В обычные дни этот голос был бы подобен глотку свежего воздуха, доставляющему истинное наслаждение, однако сейчас он совершенно не соответствовал моменту смертельной опасности. Бин Сянь невольно взглянула на человека в белых одеяниях. Она почувствовала, что он определенно не заурядная личность, раз в одно мгновение раскрыл происхождение мужчины в сером. Однако, поразмыслив, она так и не поняла, кто из знаменитых мастеров боевых искусств цзянху это мог бы быть. Неужели он не человек цзянху? Бин Сянь слегка нахмурилась. Этой ночью она пришла за нефритом без намерений забирать его. Она знала, что бюро Цзецзянь — непростой противник, потому заполучить нефрит в свои руки определенно будет нелегко. Не стоило говорить, что сегодня здесь собралось множество мастеров боевых искусств. Одного тюркского воина было достаточно, чтобы у людей разболелась голова. Подумав об этом, Бин Сянь слабо улыбнулась и привела в порядок волосы. — Господин Фэн, здесь собралось слишком много почетных гостей. Почти наверняка у вас не останется времени, чтобы ухаживать за мной, потому я уйду первой. Загляну к вам в другой день, спасибо за радушный прием. Договорив, она не стала ждать ответа Фэн Сяо, внезапно подпрыгнула в воздух, легкая, как перышко, оттолкнулась от крыши и исчезла во мраке. Тюрок, которого Бин Сянь посчитала самым могущественным врагом, в этот момент испытал сильное потрясение. Дело в том, что облик Фэн Сяо совершенно не соответствовал его мастерству. Если кто-то недооценивал его из-за слишком прекрасной внешности, то непременно чувствовал изумление из-за выдающихся навыков боевых искусств. Тюрок никогда прежде не ступал на центральные равнины, однако обладал некоторой самоуверенностью. Если бы он показал свои навыки на центральных равнинах, то с трудом нашел бы достойного соперника. Он вполне мог бы занять место среди лучших мастеров боевых искусств. Прибыв на центральные равнины, он вступил в сражение с несколькими людьми, среди которых было немало исключительных мастеров, возглавляющих кланы. Однако, как он и ожидал, в таком большом мире рек и озер достойных противников можно было пересчитать по пальцам. Так все было вплоть до встречи с Фэн Сяо. Стиль боевых искусств Фэн Сяо был не напыщенным, как у Фо Эра, а быстрым и легким. Его рукава трепетали на ветру, словно снежное покрывало. Со стороны он выглядел, как лепестки цветов, неторопливо кружащиеся в воздухе, чувство прекрасного наполняло каждое его движение. Однако для тюрка каждое преисполненное красоты движение несло в себе скрытую угрозу. Любой шаг Фэн Сяо выглядел обманчиво легким. Первоначальное презрение исчезло, и он признал соперника равным по силе. Нефрит превратился в пыль, но даже это не смогло отвлечь его. Редко можно было увидеть сражение двух непревзойденных мастеров боевых искусств. Даже человек в белом и воин Когурё остановились, чтобы взглянуть на них. Цуй Буцюй дважды кашлянул и вдруг шепотом сказал: — Этот человек пришел не ради нефрита, он хочет убить Фэн Сяо. Эти слова, естественно, предназначались Пэй Цзинчжэ. — Откуда ты знаешь? — испуганно вздрогнул Пэй Цзинчжэ. — Неужели ты не заметил? — улыбнулся Цуй Буцюй. — С самого своего появления он смотрел только на Фэн Сяо, даже не взглянув на нефрит и не вступив в борьбу за него. — Ты знаешь, кто он? — Я никогда не встречал его, но, если не ошибаюсь, это Фо Эр, лучший мастер боевых искусств Бага-Ышбары хана. Он был учеником человека с большим талантом и способностями и унаследовал все достоинства его стиля боевых искусств. Ступив на центральные равнины, он ни разу не проиграл, так что может называться мастером своего поколения. Пэй Цзинчжэ глубоко вдохнул прохладный воздух. Он и подумать не мог, что такой мастер неожиданно появится ничем не примечательной ночью. — Кто сильнее: он или господин? — спросил Пэй Цзинчжэ. — Я даже не владею боевыми искусствами, а ты спрашиваешь меня? — ответил Цуй Буцюй. Пэй Цзинчжэ: «…» Некоторое время он наблюдал за их сражением, но когда рукава одежд обоих противников затрепетали в воздухе, их тени стало невозможно различить, поскольку оба двигались слишком быстро. Даже Пэй Цзинчжэ не мог угадать, на чьей стороне сейчас преимущество. Почувствовав смутное беспокойство, он не удержался и бросился обратно в поместье. Вскоре он снова появился, держа в руках какую-то вещь, и громко крикнул Фэн Сяо: — Господин, ваша цитра! — Давай. Голос Фэн Сяо был чистым и спокойным, словно свежий ветерок, без единого намека на поражение или тревогу. Глаза Пэй Цзинчжэ засверкали, когда он подбросил предмет в воздух. Стоило раздаться первому звуку, как будто бы начались военные действия и миллионы храбрых воинов оказались убиты. В одно мгновение наполненный тишиной воздух застыл, а люди невольно затаили дыхание и почувствовали, как волосы встали дыбом. Люди цзянху пользовались самым разным оружием: одни — ножами, другие — мечами, третьи — копьями, однако Фо Эр впервые видел, чтобы кто-то использовал цитру в качестве оружия. С виду очень тяжелый, черный, как смоль, и покрытый резьбой инструмент в руках Фэн Сяо словно ничего не весил и выглядел, как изящная игрушка. — Какая прекрасная цитра! — не сдержавшись, воскликнул человек в белых одеяниях. Однако Гао Нин не был так спокоен. Между его бровями залегла глубокая складка, он прекратил наблюдать за сражением Фэн Сяо и Фо Эра, вместо этого обратив внимание на Пэй Цзинчжэ и Цуй Буцюя. В мгновение ока он бросился в их сторону. Лезвие меча превратилось в море жизненной энергии и устремилось прямо на них. Когда Пэй Цзинчжэ оттащил Цуй Буцюя назад, Гао Нин вдруг изменил свою стратегию и схватил Пэй Цзинчжэ свободной рукой, будто когтями. Пэй Цзинчжэ думал, что противник собирался схватить Цуй Буцюя и использовать его в качестве заложника, потому быстро оттолкнул его назад и обнажил меч, чтобы сразиться с врагом. Откуда ему было знать, что помыслы Гао Нина никогда не касались Цуй Буцюя, его целью был сам Пэй Цзинчжэ. Рубящий удар меча немедленно обрушился на Пэй Цзинчжэ, а последовавшая за ним внутренняя сила подняла яростный ветер. Пэй Цзинчжэ почувствовал онемение в запястье и острую боль между большим и указательным пальцами, меч почти выпал из его рук. В этот момент Гао Нин уже схватил Пэй Цзинчжэ, прижав лезвие к его шее. — Отдай нефрит, иначе я убью тебя! — низким голосом сказал Гао Нин. — Ты только что его уничтожил! — яростно ответил Пэй Цзинчжэ. Гао Нин холодно усмехнулся: — Меня не одурачить. Это очевидно была подделка! Затем он громко крикнул Фэн Сяо: — Если бы тот нефрит был настоящим, разве вы бы отдали его так легко? Если ты не отдашь мне настоящий нефрит, я убью его здесь и сейчас! Пэй Цзинчжэ находился между жизнью и смертью, но все-таки не удержался и спросил: — Почему я? Если рассудить здраво, разве Цуй Буцюй, не владеющий боевыми искусствами, не был бы более подходящим заложником? — Не думай, что я не знаю, — холодно сказал Гао Нин. — Он любовник Фэн Сяо, потому мог следовать за ним по всему цзянху и должен был овладеть парочкой умений, которые спасут ему жизнь. Ты же, с другой стороны, не так уж важен, и способности твои бесполезны. Если не ты, то кто? Пэй Цзинчжэ: «???» Слова Гао Нина нанесли серьезную травму его самолюбию, однако еще больше его ранил голос господина, раздавшийся сверху: — Раз уж ты понимаешь, что он ничего не значит, зачем схватил его? Лучше уж схвати моего любовника, и тогда я, возможно, пойду на компромисс! Едва его слова затихли, человек в белых одеяниях, прежде молчаливо наблюдающий со стороны, вдруг рассмеялся: — Правда? В таком случае я попробую. В одно мгновение он оказался рядом с Цуй Буцюем. Цуй Буцюй почувствовал резкую боль в плече и понял, что не может пошевелиться.