Несравненный

Стояла холодная погода, потому тело барышни Лу, пролежавшее в гробу два дня, еще не начало гнить. Однако смерть уже забрала ее душу, и труп не должен был снова видеть солнце на небе. Слуги семьи Лу невольно отступили на пару шагов, в то время как Су Син, наоборот, приблизился, чтобы взглянуть на возлюбленную. Глаза госпожи Ли в этот момент наполнились слезами. Лу Ти тоже не удержался от сожалений. Если бы на него не нашло затмение, разве оказались бы эти прекрасные дети в таких обстоятельствах? Он не мог выплеснуть боль и раскаяние, наполнившие его сердце, потому лишь впился свирепым взглядом в спины Пэй Цзинчжэ и Цуй Буцюя. Он хотел как следует проучить их обоих, но был с легкостью остановлен. Цуй Буцюй подошел к гробу и тщательно осмотрел безмятежно лежащую внутри молодую девушку с плотно закрытыми глазами. Ее лицо очистили, а затем заново нанесли румяна. Одежду тоже сменили на самую новую, потому сложно было представить, в каком жалком состоянии ее, всю промокшую, вытащили из воды. На глазах у всех Цуй Буцюй ощупал лицо барышни Лу и даже распустил ее воротник, тщательно осмотрев мертвое тело со всех сторон. Лу Ти был так зол, что его глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Если бы его не удерживали, он давно бы бросился вперед и надавал Цуй Буцюю тумаков. Не в силах осуществить это, он вместе со всеми членами семьи Лу принялся беспрестанно ругаться во весь голос. Цуй Буцюй даже не поднял головы и нетерпеливо сказал: — Замолчите все, кроме Лу Ти и Су Сина. — Не думай, что я буду признателен тебе за это! — яростно закричал Лу Ти. — Моя дочь уже мертва, неужели ты хочешь, чтобы она перевернулась в гробу?! Я не спущу это с рук бюро Цзецзянь! Пэй Цзинчжэ не удержался и закашлялся: — Господин Цуй из бюро Цзоюэ, а вовсе не из бюро Цзецзянь! Цуй Буцюй, стоя спиной к нему, безразлично ответил: — Как досадно слышать твои слова. Если бы Фэн Сяо не приказал тебе прийти и попросить меня о помощи, разве стоял бы я сейчас здесь? Господин Лу, вы правильно решили записать этот долг на счет бюро Цзецзянь. — Мне нет дела до того, из бюро Цзецзянь вы или из бюро Цзоюэ, сегодняшний позор я вырежу на своих костях и запечатлею в сердце [1]! — Не спешите бросаться жестокими словами, — ответил Цуй Буцюй. — Даже если сюда прибудут люди клана Фаньян Лу, я из бюро Цзецзянь и не испугаюсь вас. Цяо Сянь и Чжансунь Бодхи: «…» Пэй Цзинчжэ неодобрительно скривил губы, увидев, как Цуй Буцюй пользуется расследованием, чтобы «развратить» мертвое тело своим обращением. Он подумал, что тот просто нашел подходящий случай, чтобы очернить имя бюро Цзецзянь, и только собрался остановить его, как вдруг широко раскрыл глаза. Цуй Буцюй наклонился и просунул пальцы глубоко в горло барышни Лу! — Ты… Пэй Цзинчжэ несдержанно вскрикнул, но затем увидел, как Цуй Буцюй достал пальцы, обернулся и как ни в чем не бывало спросил: — У тебя есть платок? Пэй Цзинчжэ инстинктивно вынул из рукава платок. Он увидел его на базаре и счел милым, потому собрался подарить кому-нибудь. Цуй Буцюй взял платок и вытер руки. Пэй Цзинчжэ, глядя на грязную ткань, невольно почувствовал тошноту. Однако Цуй Буцюй все так же невозмутимо сказал Лу Ти: — Ваша дочь не утонула. Ее убили. Ненависть и негодование переполняли Лу Ти. Он с трудом поверил в услышанное: — Не неси вздор! Цуй Буцюй вытянул руку и показал вязкие желтые следы на платке. — Что барышня Лу ела перед смертью? Лу Ти, само собой, не знал, потому посмотрел на свою жену, однако госпожа Ли тоже не знала. В богатых семьях дети навещали родителей утром и вечером, а остальное время проводили отдельно. Госпожа Ли немедленно позвала кормилицу и служанку своей дочери. Скромной и честной кормилице было за сорок. Служанка пятнадцати-шестнадцати лет была одета в розовое и выглядела, как обычная молодая девушка. Она использовала пудру, но не носила украшений, лишь на ее одежде был вышит маленький цветок лотоса, и одна только эта деталь добавляла ей привлекательности. Цуй Буцюй приказал им рассказать, чем они занимались в ночь смерти барышни Лу. Кормилица сказала, что варила для барышни суп из ласточкиного гнезда [2]. На его приготовление ушло больше четырех часов. Обычно его подавали перед сном, потому в тот вечер кормилица не появлялась и не видела, что ела молодая госпожа Лу. — В тот вечер госпожа ела пирожное из фасолевой муки [3], это я подала его, — сказала служанка. Поскольку барышня Лу была единственной дочерью, слуги обращались к ней на «моя госпожа». — Вела ли она себя необычно? — спросил Цуй Буцюй. Служанка взглянула на Лу Ти и нерешительно ответила: — Утром господин позвал госпожу к себе. Госпожа выглядела несчастной, когда вернулась. Я спросила ее, что случилось, но она не стала говорить. Молодой господин Су пригласил ее полюбоваться цветами, но она тоже не пошла и осталась одна в своих покоях. — Лотос говорит правду, — добавила кормилица. — В тот день госпожа рано утром направилась поприветствовать господина, но задержалась примерно на четыре часа. Я посчитала это странным и направила людей поторопить ее, однако слуги господина сказали, что госпожа уже давно ушла. Только что гнев вскружил Лу Ти голову, однако, услышав разговор слуг, он неохотно успокоился и постарался вспомнить: — Верно, в тот день мы обсуждали свадьбу с отпрыском княжеского рода Тайюани. Госпожа отказалась от этой идеи и сказала, что они с Су Сином давно живут душа в душу. Я… Ах, если бы я знал, что произойдет, я бы не совершил такую глупость! — Как долго вы беседовали? — спросил Цуй Буцюй. — Около часа, — ответил Лу Ти. — Ее мать пришла, чтобы примирить нас, так что я отпустил ее, наказав хорошенько все обдумать. Кто знал, что она решит… — Сколько времени нужно, чтобы дойти от ваших покоев до ее? — снова спросил Цуй Буцюй. Ответила ему кормилица барышни Лу: — Слуги быстрее, потому могут дойти за половину чашки чая. Госпожа ходит медленно, потому ей бы потребовалась целая чашка чая [4]. — Вы разговаривали в течение часа, добавим к этому одну чашку чая. Где она была еще два с лишним часа? Все посмотрели на служанку, которая обычно повсюду следовала за барышней Лу. — Госпожа сказала, что хочет развеяться, потому шла несколько медленнее, — ответила та, с трудом подбирая слова. — Правда? — спросил Цуй Буцюй. — Или она пошла куда-то, а ты отказываешься говорить? — Эта служанка не осмелилась бы солгать! — крикнула Лотос. — Приведите сюда всех слуг поместья Лу, — холодно сказал Цуй Буцюй. — Мы спросим, кто в тот день видел барышню Лу, и сразу же узнаем, соврала ты или нет! Пэй Цзинчжэ не понял, почему Цуй Буцюй вдруг с осмотра трупа перескочил на допрос служанки семьи Лу, однако видел смятение на лице Лотоса и слышал ее заикание. Почти наверняка она что-то скрывала, потому Пэй Цзинчжэ не стал никого останавливать, а продолжил спокойно наблюдать за изменениями событий. Лотос действительно растерялась и поспешно упала на колени, взмолившись: — Госпожа пошла к молодому господину Су! Лу Ти нахмурил брови и тут же спросил, не дожидаясь вопроса Цуй Буцюя: — Зачем она пошла искать Су Сина? Почему ты соврала?! — Дядя, я занимался живописью, когда младшая сестра в отчаянии ворвалась в мою комнату, — сказал Су Син. — Она сказала, что вы желаете выдать ее замуж за другого. Я попытался образумить ее, с большим трудом уговорил успокоиться и отпустил, думая, что она уже оправилась. Я никак не ожидал, что она… Он не смог закончить предложение из-за сбившегося дыхания. Весь его вид пропитался горем. Такое зрелище растрогало бы любого человека. Лу Ти едва удержался от слез, глаза его покраснели. — Я подвел вас обоих… — Не спешите впадать в отчаяние, — перебил его Цуй Буцюй. — Лотос, Су Син живет в поместье Лу, и они с твоей госпожой часто прогуливаются вместе. Нет ничего необычного в том, что барышня Лу, услышав печальную новость, пошла излить душу Су Сину, так почему же ты скрыла правду? Служанка попыталась увильнуть от ответа, потому Су Син признался сам: — Это я приказал ей оставить все в секрете. В тот день младшая сестра и дядя поругались из-за меня. Если бы дядя узнал, что после этого спора она тут же разыскала меня, то подумал бы, что я пытаюсь сорвать свадьбу младшей сестры. Я хотел избежать подозрений. Пэй Цзинчжэ не удержался от вопроса: — Ради тебя она поссорилась с отцом, а ты думал лишь о том, как бы остаться в стороне и прикинуться невиновным? — Вероятно, ты не знаешь, каково это — жить под чужой крышей, — горько усмехнулся Су Син. — Наши с младшей сестрой чувства совпадали, однако я один на этом свете, без дома и без дела. Наследник княжеского рода Тайюани подходит младшей сестре куда больше меня. На месте дяди я бы тоже желал своей дочери лучшего мужа! Лу Ти хотел что-то сказать, но промолчал, на лице его выступил стыд. Госпожа Ли и вовсе опустила голову и горько заплакала. Однако Цуй Буцюй остался равнодушным. — Ты сказал, что в тот момент занимался живописью. Что ты рисовал? — Картину «Сияние лотоса в летние дни», — ответил Су Син. — Принесите ее, хочу взглянуть, — сказал Цуй Буцюй. — Даочжан Цуй, это как-то связано со смертью младшей сестры? — нахмурился Су Син. Пэй Цзинчжэ тоже показалось, что вопросы Цуй Буцюя не имеют связи между собой, но тот настоял на своем: — Принесите все его картины, в том числе «Сияние лотоса в летние дни». Госпожа Ли несдержанно сказала: — Даочжан Цуй, моя дочь… — Это связано со смертью вашей дочери, — ответил Цуй Буцюй. Душа Лу Ти пребывала в смятении, однако он махнул рукой управляющему, приказав выполнить волю гостя. Очень скоро картины внесли в зал. Произведения, которые Су Син рисовал в обычные дни, заняли целую бамбуковую корзину. Цуй Буцюй приказал Цяо Сянь развернуть их все. По большей части на картинах были изображены всевозможные лотосы. Были там и бутоны, которые вот-вот раскроются, и цветы, которые скоро завянут. Пэй Цзинчжэ не особо разбирался в искусстве. Однако даже тот, кто не ел свинину, видел, как свинья бегает. Потому он подумал, что способности Су Сина весьма посредственные. Другими словами, этот человек, возможно, был в некоторой степени талантлив, однако на самом деле его картины не стоили упоминания. Иначе после стольких лет он не жил бы в поместье Лу, а нашел бы собственный путь. В центре зала стоял гроб с юной девушкой, а вокруг были развернуты несколько десятков картин с лотосами всех сортов и видов, являя взгляду незабываемую сцену горя. — Лотос, — вдруг спросил Цуй Буцюй. — Госпожа хорошо к тебе относилась? Служанка удивилась, но поспешно ответила: — Конечно, госпожа относилась ко мне очень хорошо. — Тогда почему ты предала ее и помогла Су Сину скрыть убийство? От этих слов все испытали неописуемое потрясение. Лу Ти не сдержал крик: — Даочжан Цуй, что вы такое говорите?! — Твоя госпожа умерла, — сказал Цуй Буцюй служанке. — Даже если в вашей семье нет белых одежд, это не повод носить розовое. Кроме того, на твоих одеждах вышит лотос, да и зовут тебя Лотос. Какое совпадение, что Су Син тоже любит рисовать лотосы. Не расскажешь, как так вышло? — Даочжан Цуй, следите за языком! — холодно сказал Су Син. — Лотос так зовут, только потому что она любит лотосы. Это не имеет ко мне никакого отношения! — Правда? — усмехнулся Цуй Буцюй, спросив теперь управляющего Лу и госпожу Ли: — Лотос так звали еще до того, как она попала в ваш дом? Госпожа Ли покачала головой. Она очень внимательно подходила к выбору слуг для своей дочери, потому ответила: — Раньше ее звали Десятой, поскольку она была десятым ребенком. Из-за бедности отец и мать не могли содержать ее и продали в слуги, когда ей было шесть. Два года назад госпожа лично сменила ей имя, с тех пор ее зовут Лотос. Цуй Буцюй взглянул на Су Сина. — Два года назад ты уже был здесь. — Что все это доказывает? — спросил Су Син. — Ты имеешь в виду, зачем я только что опустил пальцы в рот барышни Лу? В тот вечер она ела пирожное из фасолевой муки, остатки которого все еще сохранились у нее во рту. Если бы она действительно утонула, то наглоталась бы воды перед смертью, и все куски пищи, естественно, смыло бы. У нее во рту нет ни воды, ни ила, ни песка, зато осталась пища. Это доказывает, что ее сбросили в воду уже мертвой, потому рот был плотно закрыт и вода не попала внутрь! Лу Ти в ужасе начал яростно вырываться. Цуй Буцюй знаком показал Чжансуню отпустить его. Лу Ти, спотыкаясь, подошел к гробу и наклонился, пристально вглядевшись в лицо своей дочери. Цуй Буцюй повернулся к Су Сину. — Когда Фэн Сяо забрал с аукциона камень, похожий на нефрит, в поместье Цюшань собралась туча мастеров. Это ты был тем человеком в черных одеждах, не так ли? — Естественно, вся грязь выльется на мою голову, раз уж даочжан Цуй решил выставить меня виноватым! — холодно ответил Су Син. — Это ты отправил нефрит в союз Линьлан, чтобы посмотреть, что из этого получится, и выманить свою сообщницу, — произнес Цуй Буцюй. — Ты, в отличие от других, не боролся за нефрит, а лишь спрятался в стороне и наблюдал. Убедившись, что твоя сообщница не пришла, ты тотчас ушел, не остановившись ни на мгновение. Знаешь, как я понял? Той ночью человек в черном левой рукой слегка придерживал запястье правой, один в один как ты делаешь сейчас. Можно скрыть лицо, но не человеческие привычки! Су Син не сдвинулся с места, сохранив абсолютное спокойствие: — В обычные дни я много рисую. Запястье перенапрягается и иногда болит. Многие образованные люди страдают от этого. Если не веришь, найди любого ученого и спроси! Едва он закончил, как резкий порыв ветра от ладони Чжансуня неожиданно ударил его в спину. Чжансунь использовал восемь десятых своей силы, словно собрался убить Су Сина на месте. Су Син инстинктивно слегка отклонился в сторону, но тут же остановился и замер, позволив Чжансуню приблизиться. В последний момент тот прекратил атаку. Су Син знал, что поступил верно, — его просто хотели проверить. Однако Цуй Буцюй не собирался отпускать его так легко. — Не стоит притворяться. Твоя попытка избежать удара уже доказывает, что ты владеешь боевыми искусствами или даже являешься мастером. — Когда хотят приписать кому-нибудь вину, за основаниями дело не станет [5]! — холодно усмехнулся Су Син. — Почему я должен стоять здесь и выслушивать вашу клевету? Прощайте! Он взмахнул рукавом, собравшись уйти, как вдруг Цяо Сянь бросилась вперед и выхватила меч, направив блеснувшее лезвие ему в спину. Силы и жажды убийства, что наполнили воздух, хватило бы, чтобы сразить тысячное войско. Этот отчетливый ледяной холод отличался от проверки Чжансуня. Су Син не мог больше разыгрывать неведение и прыгнул в сторону. Этим движением он определенно доказал, что владеет боевыми искусствами! Раскрыв себя, он больше не колебался и немедленно выхватил с пояса сияющий длинный меч. Сначала Су Син повернулся к Цяо Сянь, но затем вдруг изменил свои намерения и взял Лу Ти в заложники, приставив меч к его горлу. — Не подходите или я убью его! Цуй Буцюй покачал головой. — Зачем ты взял его в заложники? Если мое бюро Цзецзянь желает разрешить дело, то не станет идти на компромисс из-за кого бы там ни было! Пэй Цзинчжэ: «…» «Второй командующий, этот человек принимает куриное перо за стрелу [6] и сваливает всю вину за голову бюро Цзецзянь. Зачем вы позволили ему помочь? Думаете, у бюро Цзецзянь все еще недостаточно врагов?!» Автору есть, что сказать: Цуй Буцюй: Я, бюро Цзецзянь, бросай монетку [7]. Пэй Цзинчжэ: Спасите меня.

***

Примечания: [1] Выгравировать на костях и запечатлеть в сердце — в оригинале 刻骨铭心 (kègǔ míngxīn) — в образном значении «навечно запомнить, вовек не забыть». [2] Как известно, китайцы не пренебрегают употреблением в пищу самых странных продуктов, в том числе едят они и жилища — ласточкины гнезда. На самом деле, это гнезда не ласточек, а стрижей-саланганов, обитающих на берегах Бенгальского залива и Южно-Китайского моря. Построены они из водорослей, а скреплены слюной. Иногда саланганы добавляют туда икру и мальков рыб — словом, эти гнезда вполне съедобны и к тому же содержат множество полезных веществ. [3] Одно из четырех знаменитых пекинских пирожных, каждое из которых принято есть в определенное время года. [4] Это один из способов измерения времени в Древнем Китае. Целая чашка чая примерно равна четверти часа. [5] В оригинале — 欲加之罪，何患无辞 (yù jiā zhī zuì, hé huàn wú cí) — «был бы человек, а статья найдется; если ты на свободе, это не твоя заслуга, а наша недоработка». [6] Принимать куриное перо за стрелу — в оригинале 拿着鸡毛当令箭 (názhejīmáodànglìngjiàn) — образно «принимать случайные слова авторитетного лица за руководство к действию». [7] В оригинале здесь используется — 打钱 (dǎqián) — «играть в орлянку». Орлянка — старинная азартная игра, смысл которой заключается в том, что игрок должен угадать, какой стороной упадет монетка. Также эти иероглифы могут означать «собирать деньги у зрителей уличных игр».