Несравненный

Лу Ти оказался в заложниках, его жизнь висела на волоске, однако на лице виднелись лишь удивление и гнев. — Саньлан [1], немедленно отпусти своего дядю! — выкрикнула госпожа Ли. — Скотина! Неужели мы с твоей тетей когда-то плохо обращались с тобой? Почему ты убил нашу дочь?! — Лу Ти непрерывно дрожал всем телом, даже не обратив внимания на меч у своего горла, с лезвия которого уже начала капать кровь. Перед глазами госпожи Ли немедленно потемнело от невыносимого потрясения, после чего она тотчас упала на пол. — Мне жаль, но даже относись вы ко мне еще лучше, я бы все равно не смог забыть свою семью и стать настоящим Су Сином! — ответил Су Син. Эти слова удивили не только Лу Ти, но и Цуй Буцюя вместе с его товарищами. — Если ты не Су Син, то кто тогда? — спросил Пэй Цзинчжэ. Су Син промолчал. Лу Ти охватило еще большее горе. — Даже если ты не Су Син, ты провел в поместье Лу несколько лет. Не имея родных сыновей, я считал тебя своим ребенком. Моя дочь испытывала к тебе глубокие чувства и никогда не колебалась. Свадьба с отпрыском княжеского рода Тайюани была моей идеей, какое это имеет отношение к госпоже? Даже если ты пришел в ярость, то почему не отомстил мне, почему вместо этого убил ее?! Ты! Неужели в тебе совсем не осталось совести?! Су Син вздохнул. — Вы все не так поняли. Я убил ее не поэтому. Она сама виновата в своей смерти. Она умерла, потому что оказалась не в то время и не в том месте! — И что она узнала: что ты из Когурё или что это ты убил посла из Юйтяня и украл нефрит Небесного озера? — вдруг спросил Цуй Буцюй. Су Син прищурился, внимательно осмотрев его, и резко ответил: — Бюро Цзецзянь заслуживает своей славы. Раньше я думал, что все останется в глубочайшей тайне и я смогу уйти в целости и сохранности. Кто же знал, что убийство одной знатной девушки вызовет столько хлопот! — Откуда в бюро Цзецзянь взяться такому умному человеку, как я? — холодно усмехнулся Цуй Буцюй. — Я из бюро Цзоюэ. Запомни хорошенько: «Цзо» и «Юэ» — иероглифы, которые составляют правую половину иероглифа «Суй». Не путай врагов, а то, попав в загробный мир, так и останешься невежественным призраком! Пэй Цзинчжэ: «…» Он наконец понял, что имя бюро Цзецзянь использовалось для оскорбления людей и наживания врагов, а имя бюро Цзоюэ — для приобретения славы и запугивания противников. Но зачем было делать из бюро Цзецзянь грязных подлецов, а из бюро Цзоюэ — праведных героев, что стоят на голову выше других? Обида поднялась в его сердце, однако в этой ситуации нельзя было давать волю гневу, потому Пэй Цзинчжэ мог только смириться и дождаться возможности пожаловаться Фэн Сяо. Никто не вникал в яростные переживания Пэй Цзинчжэ, кроме него самого, поскольку все присутствующие были слишком увлечены диалогом Су Сина и Цуй Буцюя. Лу Ти задрожал всем телом: — Ты… ты из Когурё?! Где настоящий Су Син?! — Он давно мертв, — равнодушно ответил Су Син. — Шесть лет назад в родных краях Су Сина разбушевалось поветрие, все пять членов его семьи умерли. Тогда я очень кстати проезжал мимо, воспользовался его личностью, притворившись, что чудом избежал гибели, и нашел убежище в поместье Лу. — Почему, почему семья Лу?! — резко выдохнул Лу Ти. — Мы не имеем никакого отношения к Когурё! — Зять семьи Лу или Су Син — все это лишь оболочка, лишь личность, которую можно использовать, — ответил Су Син. — Я пойду туда, куда мне прикажут, и буду тем, кем они захотят. — Кто «они»?! — поспешно спросил Пэй Цзинчжэ. Су Син проигнорировал его вопрос и продолжил: — Когда я обустроился в семье Лу, приказы перестали поступать. Тогда я подумал, что жениться на госпоже Лу и стать настоящим Су Сином — тоже неплохая идея. К сожалению, недавно разнеслись вести о том, что человек из Юйтяня собирается вскоре нанести визит императору Суй, и мне наконец был отдан приказ. Я не мог оставаться в стороне. — Но какое отношение это имеет к убийству молодой госпожи Лу? — спросил Пэй Цзинчжэ. — Она всего лишь девушка, которая и восемью палками не достала бы до ваших заговоров! — Я тоже хочу знать! — жалобно застонал Лу Ти. — Су Син, мне все равно, так тебя зовут или нет, все эти годы мы берегли тебя. Твоя тетя опасалась, что слуги будут презрительно к тебе относиться, и специально велела им обращаться с тобой так, словно они обращаются со своей госпожой. А моя дочь тем более… Почему, почему, почему?! — Разве есть нужда спрашивать? — холодно сказал Цуй Буцюй. — Молодая госпожа Лу не имела отношения к послу из Юйтяня, но случайно узнала что-то об этом деле, потому Су Син вынужден был убить свидетеля! — Верно, — ответил Су Син. — В тот день молодая госпожа Лу от своего отца сразу направилась искать меня. Так совпало, что меня в тот момент не было. Раньше она придерживалась обрядов, однако в тот раз ворвалась в кабинет без моего разрешения. — Люди вроде тебя во всем проявляют кропотливость и осторожность, иначе столько лет скрываться, избегая обнаружения, было бы невозможно, — произнес Цуй Буцюй. — Даже если госпожа Лу вошла в кабинет, что такого она там увидела, чего не должна была видеть? — У меня есть книга, исписанная условными знаками. Если следовать этим знакам, можно расшифровать послания вышестоящих. Сама по себе эта книга неприметная, обычно никто не стал бы просматривать ее, но надо же ей было в тот день из всех книг на полке достать именно эту. Су Син закрыл глаза. Он мог не рассказывать это все, мог набрать в рот воды и молчать, тогда Цуй Буцюй вряд ли выяснил бы, как молодая госпожа Лу навлекла на себя несчастье. Однако он все-таки рассказал, что произошло, — очевидно, любовь молодой госпожи Лу нашла отклик в его сердце. Однако она была уже мертва, а он только и мог вот таким образом охладить чувство вины. — Вернувшись и увидев ее растерянный взгляд, я тут же проверил книгу и обнаружил, что ее действительно открывали. Со своей проницательностью она определенно смогла догадаться, что к чему. Я еще не нашел нефрит и не мог раскрыть свою личность, потому госпоже Лу пришлось умереть, — глубоко вздохнул Су Син. Лицо Лу Ти уже давно было залито слезами, слезами гнева отца, который стоял перед лицом убийцы собственной дочери, но не мог ничего с этим сделать. — Моя дочь любила тебя всем сердцем и даже отказалась от свадьбы с наследником княжеского рода Тайюани. Если бы она и обнаружила что-то, то никогда не выдала бы тебя! Почему ты не сохранил ей жизнь?! — Я не мог так рисковать, — равнодушно ответил Су Син. — Если бы я позволил раскрыть себя и провалил задание, моих родственников в Когурё убили бы. Я должен молодой госпоже Лу за ее глубокие чувства, но могу отплатить только в следующей жизни. Он посмотрел на Цуй Буцюя и остальных. — Теперь вам должно быть все ясно. У меня нет нефрита Небесного озера. Если я обменяю жизнь Лу Ти и одну важную зацепку на свою свободу, вы отпустите меня? — Ты говоришь о своей сообщнице? — презрительно фыркнул Пэй Цзинчжэ. — Она тяжело ранена. Мы уже разыскиваем ее по всему городу. Очень скоро она тоже попадется в сети закона. Су Син покачал головой. — Только я знаю, где она, скорее всего, спряталась. Без моей помощи вы не разыщите ее даже за три дня и три ночи. Кроме того, не забывайте, что нефрит Небесного озера в ее руках. Она не глупа и, вероятно, уже поняла, что настоящий нефрит способен укрепить силу человеческого тела и излечить любые раны. Когда она восстановится и смешается с толпой, чтобы покинуть город, поймать ее станет вдвойне трудней. Во время разговора он не спускал глаз с Цуй Буцюя, очевидно, понимая, что это он здесь является хозяином положения. — Договорились, — сказал Цуй Буцюй. — Если твои сведения окажутся правдивы, я не буду преследовать тебя за убийство молодой госпожи Лу. Если не доверяешь мне, можешь оставить заложника себе и отпустить его после завершения сделки. Лу Ти надорвал горло в крике: — Невозможно! Даже если он отпустит тебя, я никогда не забуду сделанного и обязательно убью тебя! Су Син, не обратив на эти слова внимания, заставил Лу Ти замолчать одним движением и сказал Цуй Буцюю: — Чтобы не беспокоиться, мне нужна гарантия. Цуй Буцюй повернулся к Чжансуню: — Отправляйся на помощь Фэн Сяо. Можешь не торопиться, я позову тебя, когда будет нужно. Чжансунь молча кивнул, развернулся и ушел. Су Син проводил его взглядом и невольно вздохнул с облегчением. Он и сам был исключительным мастером боевых искусств, потому из всех присутствующих только Чжансунь Бодхи внушал ему опасения. Когда тот ушел, достойных противников не осталось и Су Син, естественно, перестал бояться. Цуй Буцюй протянул руку в сторону Пэй Цзинчжэ: — Давай сюда. Пэй Цзинчжэ: «???» — Твой второй командующий попросил меня помочь и наверняка дал тебе документ или печать, подтверждающие его слова. Самое время использовать это, отдавай уже! – нетерпеливо сказал Цуй Буцюй. Пэй Цзинчжэ, не испытывая ни малейшего желания подчиняться, не удержался от вопроса: — Но разве вы не из бюро Цзо… На половине фразы Цуй Буцюй обратил на него настолько убийственный взгляд, что Пэй Цзинчжэ неожиданно запнулся и не смог продолжить. Невольно пошарив рукой за пазухой, он вытащил искусную печать и бросил ее Цуй Буцюю. Цуй Буцюй опустил голову, осмотрел печать и бросил ее Су Сину. — Это печать второго командующего бюро Цзецзянь. С ней можно беспрепятственно пройти через ворота любого города и любой пограничной крепости. Конечно, за Великой стеной она бесполезна, но с такой гарантией в руках ты должен чувствовать себя спокойно, не так ли? Прошлое Су Сина было тайной за семью печатями, однако он прожил в поместье Лу пять или шесть лет, ухом и глазом привык к окружающему и встречал множество ценных вещей. Взвесив в руках печать, он сразу же признал ее подлинной, спрятал за пазухой и вместе с Лу Ти медленно покинул комнату. Все члены поместья Лу, слепо подражая друг другу, проклинали его, словно заклятого врага, но Су Син ничего не принял близко к сердцу. Почему-то он чувствовал, что от Цуй Буцюя — человека, не владеющего боевыми искусствами — исходила еще большая угроза, чем даже от умеющих сражаться Цяо Сянь и Пэй Цзинчжэ. Об этом говорили инстинкты человека, практикующего боевые искусства. Это было несравнимо точное предчувствие, которое невозможно ни понять, ни объяснить. Отступив достаточно далеко от Цуй Буцюя и получив возможность спокойно сбежать, он сказал: — В городе есть три места, куда Цинь Мяоюй часто ходит. Первое — мастерская Весенних ароматов, второе — дом Жунхэ, третье — дворик из серых кирпичей в восточной части города. На красных стенах у дверей этого дворика есть новые парные надписи: «Зеленые ивы» и «Прекрасный весенний пейзаж». Цяо Сянь действительно нашла Цинь Мяоюй в мастерской Весенних ароматов, потому сразу поняла, что Су Син не соврал. Су Син выдохнул и запрыгнул на крышу, насильно утянув за собой Лу Ти. — Я сказал, что обещал, потому теперь покидаю вас, — рассмеялся он. Су Син не был выдающимся талантом от рождения, но едва опасность рассеялась, как обаяние и свободная манера держаться тотчас проступили наружу. Искренние чувства барышни Лу определенно не появились на пустом месте. Как жаль, что судьба разлучила возлюбленных и забрала жизнь молодой госпожи. — У меня есть еще один вопрос, — сказал Цуй Буцюй. — Даочжан Цуй, вы слишком ненасытны. Я не буду отвечать, — хмыкнул Су Син. — Если тебя зовут не Су Син, то как к тебе обращаться? Некоторое время Су Син молчал. — Инь Цзайжун. «Благородство человека определяется его заслугами, а не внешностью» [2]. — Точнее, «благородство человека определяется его моральными принципами, а не внешностью»! — холодно усмехнулась Цяо Сянь. — Ты не знал, что, когда мы вступили в схватку, она предпочла рискнуть и сбежать, вместо того чтобы выдать твое местоположение? Под «она» Цяо Сянь имела в виду, разумеется, не барышню Лу, а Цинь Мяоюй. Су Син действительно удивился. В момент секундной растерянности сильный порыв яростного ветра вдруг ударил его в спину. Он больше не мог удерживать Лу Ти в заложниках, потому оттолкнул его и использовал эту силу, чтобы прыгнуть в сторону. Однако противник, похоже, предвидел этот шаг и мгновенно последовал за ним. Су Син испугался, что Цяо Сянь и остальные атакуют его со всех сторон, потому решил не вступать в схватку и вместо этого сосредоточился на побеге. Кто знал, что цингун его противника был настолько безупречен. Враг неожиданно настиг его спереди, ветер от удара его ладони вынудил Су Сина обнажить меч и поднять голову. В то же мгновение он увидел перед собой красивое улыбающееся лицо. — Куда ты так спешишь? Не хочешь сначала вернуть мою печать? — рассмеялся Фэн Сяо.