And I know she'll be the death of me,
Я только знаю, что она моя смерть.
At least we'll both be numb
По крайней мере, мы оба онемеем.
And she'll always get the best of me,
Она всегда возьмёт у меня лучшее,
The worst is yet to come
А худшее оставит впереди.
All the misery was necessary
Все эти страдания были нужны,
When we're deep in love
Когда мы влюбились так сильно.
This I know, girl, I know
Я знаю это, девочка, я знаю.
Регулус до сих пор не понимал, когда это все началось. Возможно, с шумных перепалок у Слизнорта, после которых он ощущал себя одновременно разгоряченным и полостью выжатым. Или может с жадных, граничащих с голодом взглядов, которыми они украдкой одаривали друг друга, делая вид, что все происходящее — случайность. Или же с приглушенных всхлипов и стонов, которые издавала девчонка, чувствуя его ловкие пальцы под юбкой. Регулус по-прежнему не мог этого осознать, да и не особо пытался, ощущая, как где-то глубоко внутри разгорается огонь какого-то глупого мальчишеского возбуждения, смешанного с диким, громким желанием чего-то большего.
Девчонка манила, неощутимо привязывала к себе тяжелыми путами, которые невозможно сбросить, даже попытавшись. Она заставляла его чувствовать себя до трепета живым, осознавать, как трепещут раскаленные нервы при виде нее, как внутри просыпается что-то чужеродное, грубое, но при этом глупо подчиняющееся любым прихотям.
Его девчонка приковывала к себе, словно тяжелыми цепями, ключик от которых был лишь в ее бархатистых ладошках.
Сотни, нет, тысячи раз Блэк клялся, что освободится, что разгадает странные чары и отомстит ей, но, всякий раз, видя легкие изгибы бедер и десятки родинок на тонких плечах, ломался, вновь позволяя себя одолеть.
Регулус даже не пытался понять, что между ними. Множество раз он порывался начать разговор, но видя равнодушно-заманчивый взгляд карих глаз, он замолкал на полуслове. Словно нутром он чувствовал, что девчонка заткнет его на полуслове, даже будучи до ужаса жадной до правды и открытых чувств. Где-то глубоко ощущал всю несерьезность их развлечений, всю легкость их мнимого общения и резких улыбок при встрече в одном из сотен коридоров старинного замка.
Каждой клеточкой своего тела он ощущал, что любыми попытками что-то узнать он с легкостью нарушит их хрупкую дымку глупой романтики, но всякий раз, чувствуя, как ее мышцы сжимаются вокруг его пальцев, и слушая надсадно-хриплые стоны, мучительно желал большего. Желал знать, что она чувствует, желал понимать, кто же они друг другу, и, наконец, желал обладать ею, начиная с макушки, покрытой влажными от пота кудрями, и заканчивая кончиками пальцев, которыми она любила дразнить его, сидя напротив где-то в библиотеке.
Он страстно желал какого-то пояснения и, в конце концов, ему наконец представился шанс их получить.
Трибуны ревели. Впервые за все шесть лет обучения Регулуса в Хогвартсе, слизеринцам удалось разгромить гриффиндорцев. Змеи ликовали, надсадно крича о долгожданной победе. Блэк, изрядно вспотевший, по-прежнему возвышался в воздухе, неловко покачиваясь на метле: пытался высмотреть
ту самую девчонку, увидеть ее недовольство и сведенные вместе брови. Регулус знал, что в порывах злости она удивительно горяча и открыта, и с некоторым предвкушением, смешанным с приглушенными опасениями, хотел увидеть ее.
Наконец, опустившись на землю, Блэк на дрожащих ногах двинулся к команде, ощущая, как усталость начинает медленно поглощать его тело. Неловко обнимаясь с другими участниками команды, слизеринец вновь начинает разглядывать безликую толпу, пытаясь зацепиться за знакомые черты, но вновь терпит разочарование: на прежних местах греют задницы Патриция Гринграсс и Аделаида Паркинсон, с легко различимой похотью в глазах разглядывающие Эвана Розье, горделиво расправившего собственные плечи. Где-то внутри Блэк чувствует тупую зависть, смешанную с едва ощутимым презрением, но к этому коктейлю быстро прибавляется едва скрываемое ехидство, плещущее из него, словно волны в бушующем океане, при виде разочарования, легко раскрываемого на лице его братца. Сириус хмурится, смущенно спрятав привычную ухмылку. Он тоже высматривает кого-то в толпе, и, как и Регулус, не находит. Блэку хочется разразиться ехидным, раскатистым смехом, но он продолжает молчать. Регулус знает, чей восхищенный взгляд так хочется поймать его непутевому брату, но насмешливый голос, звучащий где-то на подкорке, в очередной раз напоминает — эта
девчонка девочка смотрит только на него, только на него она направляет свою взрывную энергию, только он видит, как нежно скривляется ее лицо во время получения очередного оргазма. И Регулусу нестерпимо хочется выкрикнуть это Сириусу в лицо, до жути хочется показать, как
его девочка дрожит под влажными поцелуями, но продолжает требовать еще.
Но что-то заставляет его промолчать. И, наконец, Регулус понимает, что. На другом конце поля стоит Грейнджер, сверкая молниями из глаз даже издалека. Не проронив ни слова, она молча кивает в сторону раздевалок и Блэк, словно получив внезапный заряд энергии, движется к ней, неловко махнув своим однокурсникам. Даже спиной Регулус чувствует, как Сириус прожигает его взглядом, но ему совершенно плевать — его девочка сейчас до ужаса зла и его смерть скорее настанет от влажных ладошек Гермионы, сдавливающих его шею, нежели от глупых порывов братца, впервые не получившего желаемое.
Не дожидаясь, пока Блэк приблизится на достаточное расстояние, резким движением Грейнджер хватает его плечо, практически вталкивая в раздевалку. Где-то внутри Регулусу хочется вопить: он до дрожащих коленок обожает и, меж тем, боится такую Гермиону. Именно в таком состоянии от нее можно ожидать чего угодно, и Блэк замирает в немом предвкушении, неловко приземляясь на одну из скамеек. По ложбинке его позвоночника скатывается капелька пота, которую невыносимо хочется убрать, но слизеринец не двигается. Он молчаливо смотрит на Грейнджер, в глазах которой постепенно разгорается огонь.
— Скоро сюда придут твои ублюдки, — тихо шепчет она, заставляя Регулуса напрячься, но по-прежнему молчать, — так что нам лучше найти место поукромнее, — продолжает Гермиона, кивком указывая на одну из душевых. Дождавшись смутного согласия, девушка вновь кивает, расплываясь в непонятной улыбке.
— А теперь, я раздену тебя, — спустя некоторое время шепчет она, очерчивая руками защитные вставки на его плечах, — но если ты притронешься ко мне, я уйду, — глядя прямо в глаза стреляет она, чуть громче добавляя, — из-за вас мы лишились непозволительного количества баллов, поэтому тебе придется хорошенько постараться и быть хорошим мальчиком, чтобы искупить это.
— Но мы… — начинает Регулус, тут же ощущая теплую ладонь на губах.
— Если ты издашь хоть звук, я перестану трогать тебя, — шипит Грейнджер, словно меняясь с ним местами, начиная выдвигать условия, которые он обязательно нарушит.
Регулус сдавленно кивает, чувствуя, как руки вновь начинают скользить по его плечам, стягивая влажную мантию. Следующими следуют защитные щитки для рук, с глухим стуком падающие на кафель. Пока Гермиона стягивает с него перчатки, Регулус борется с неуправляемым желанием прикоснуться, очертить пальцами ребро ее ладони, но по-прежнему не двигается. Наконец, Грейнджер начинает стягивать с него мантию, с непонятным наслаждениям слушая, как ткань, издавая тихий шелест, оседает где-то позади слизеринца. Парень остается лишь в тонком жилете, облегающем худое тело, и бежевых брюках, нестерпимо обтягивающих бедра. Гермиона приглушенно ухмыляется, проводя ладонями по оголенным рукам и предплечьям. Словно специально, она проходится ноготками по сетке тонких шрамов, пересекающих его локти, а затем убирает ладони, резко опуская их на его живот. Все тело парня напрягается, позволяя Гермионе наиболее отчетливо ощутить мышцы, дрожащие под ее ладонями. Заводя пальчики под полы жилета, Грейнджер вновь усмехается, начиная приподнимать ткань вверх, а потом, приблизившись, шепчет: — Подними руки.
И Регулус не может ослушаться. Словно под империо, он медленно поднимает запястья, ощущая, как его кожи постепенно касается холодок, а потом очередной кусочек ткани летит в кучу к остальным. Оставшись полностью без верха, Блэк ощущает себя в каком-то смысле беззащитным. Гермиона медленно проводит ладонями по его бедрам, а затем, бросив какие-то чары, заставляет его штаны исчезнуть. На мгновение парень вздрагивает, слегка замерзнув, но от очередной порции едва ощутимых прикосновений его бросает в жар. Где-то совсем близко начинают слышаться вопли его товарищей по команде, поэтому, повинуясь отточенному движению Грейнджер, он следует за ней в одну из крайних душевых, чувствуя, как перекатываются его мышцы от грубого прикосновения к холодному кафелю.
— Ты должен быть тихим, — шепчет девушка, обдавая его щеку горячим дыханием. — Иначе мне придется научить тебя выдержке. — заканчивает она, отстраняясь. Вновь махнув палочкой, Гермиона накладывает легкое отвлекающее заклинание, а после отступает на шаг назад, принимаясь расстегивать пуговицы собственной мантии. Наблюдая за этим, Регулус тяжело дышит, но так и не решается прикоснуться, лишь продолжает ощущать, как его член неотвратимо твердеет.
— Мне кажется, стоит избавить тебя от этой преграды, — бормочет девушка, медленно стягивая с него белье. Блэк поджимает пальцы, чувствуя, как его оголенных бедер касаются острые ноготки. А затем, на мгновение, практически перестает дышать: наклонившись достаточно сильно, Грейнджер открывает ему вид на собственное полуобнаженное тело, прикрытое лишь тонкими полосками белья и галстуком, опоясывающим белоснежный воротничок. Поймав его голодный взгляд, Гермиона лишь ухмыляется. Стягивая с шеи красно-золотую ленту, она приподнимает его руки вверх, слабым узлом фиксируя их на одной из тонких труб, проходящих по стене.
— Не хочу, чтобы ты обломал свое удовольствие раньше времени, — добавляет она, проходясь пальчиками по выступающим ребрам.
— Ты еще здесь, Редж? — доносится откуда-то из раздевалки, заставляя парня тихо выругаться. Словно издеваясь, Гермиона продолжает движение пальцев, давая Регулусу лишь выдать сдавленное «да». А потом слегка двинуть бедрами в попытке снять напряжение.
— Я не дам тебе уйти так просто, — шепчет Грейнджер, проводя пальцами по его тазобедренным костям. Он знает, куда девушка протянет руки дальше, поэтому вновь поджимает пальцы на ногах, чувствуя, как цепкие пальчики обхватывают его член, проходясь от кончика к основанию. Подавив собственный стон, Блэк прикрывает глаза, наслаждаясь методичными движениями. Он ощущает, что уже близок к завершению, когда ладонь исчезает. Вместо нее он осязает, как его член обхватывают припухлые губы, сопровождаемые движениями острого язычка. Сквозь волну наслаждения Регулус вновь слышит голоса своих товарищей по команде: — Ты сегодня долго, Реджи. Вспоминаешь о девчонке Спиннет, с чьей задницей сегодня столкнулся? — загоготал кто-то, заставляя Блэка зашипеть, а Гермиону остановиться.
— Игра была тяжелой, Пьюси, дай мне просто насладиться душем и отдыхом, — выкрикивает он, незаметным движением включая в соседней кабинке тонкий поток воды. — И смотреть у Спиннет точно не на что, — добавляет Регулус, ощущая, как прикосновения к его промежности возобновляются. Наконец, спустя несколько мгновений, он чувствует, как давление внутри него ослабляется, а потоки его возбуждения изливаются девушке в рот. Блэку нестерпимо хочется прикоснуться к ней, убрать со лба прядь влажных кудрей или наконец поцеловать, но он вынужден неподвижно стоять, ожидая дальнейших действий.
Медленно отстранившись, Гермиона облизывает губы, заставляя Регулуса сдавленно застонать. Его член вновь приходит в возбуждение, заставляя Грейнджер хихикнуть.
— Мне кажется, что нам стоит двинуться чуточку ближе, — начинает шептать девушка, сбрасывая мантию с плеч, покрытых мириадами родинок. Блэк испускает сдавленный вздох, закусывая губу. Персиковый комплект едва заметен на слегка загорелой коже, не оставляя никакого простора для каких-то фантазий. Поймав горящий взгляд парня, Гермиона вновь хихикает, начиная расстегивать крючки своего бюстгальтера. Наконец, он оседает где-то на полу, а затем компанию ему составляют и трусики, выглядящие больше как цветной клочок ткани, нежели предмет одежды.
— Я думаю, тебе стоит немного спуститься, — бормочет девушка, колдуя что-то вроде небольшой скамейки, на которую Блэк немедленно опускается. Его руки по-прежнему в натяжении, но это не мешает ему глазами «трогать»
его девочку, наблюдая, как она медленно устраивается на его согнутых коленях. Не прерывая зрительного контакта, Грейнджер обхватывает пальцами лицо Регулуса, медленно целуя, а затем, немного качнувшись, постепенно насаживается на его член, заставляя парня закатить глаза от поглотившего его возбуждения.
Словно во сне, он ощущает, как влажные стенки сжимают его, будто перекрывая доступ к кислороду. Блэк не в силах даже дышать, чувствуя, как бархатистые ладони проходятся по его телу, останавливая цепкий захват на его плечах, он не в силах что-либо сказать, слыша глухие хлюпающие звуки, издаваемые медленными покачиваниями. Он слышит, как тяжело дышит Гермиона, и его накрывает еще одной волной возбуждения.
Наплевав на все, он тянется к ней, целуя все, что ему попадется — лицо, шею, плечи, — не важно. Заглушаемая поцелуем, Грейнджер надсадно стонет, а затем с громким криком кончает, обессиленно оседая у него на коленях. Регулус неуклюже опирается подбородком о ее голову, хрипло дыша. Путы ослабевают, и он медленно опускает руки, прижимая к себе разгоряченную девушку. По его телу растекается приятное тепло, медленно преходящее в жар. Только сейчас он замечает, что их тела покрыты испариной, а вокруг клубится обжигающий пар. Но даже так ему хорошо. Ему очень хорошо.
Он знает, как сильно Гермиона Грейнджер любит командовать. И теперь точно знает, что
его девочка готова властвовать над ним, а он согласен подчиняться ей сколько угодно.
