Изморозь

Сюэ Ян молча сидел на полу, глядя в стену перед собой, а потом сорвался и бросился следом за даочжаном — словно что-то толкнуло его вперед. — Даочжан, постой! Сяо Синчэня он догнал уже за воротами. Сун Лань и Слепышка стояли с одинаково скорбными лицами — тошно смотреть! — и, кажется, готовы были дать ему уйти. Сун Ланя вообще жизнь ничему не научила! Сюэ Ян многое мог бы высказать им обоим, если бы ему было до них дело. Но его волновал сейчас только Сяо Синчэнь. — Пожалуйста, даочжан… Он вцепился в него со спины, обхватив поперек живота. — Не уходи… Тот замер, и Сюэ Ян, почуяв слабину, уткнулся лицом между лопаток, как часто делал, когда уставал и мерз, и хотел получить немного тепла. — Даочжан… Сюэ Ян не умел просить — не научился, не было никого, кто научил бы, как не было никого, кто объяснил бы ему, что нельзя подрезать кошельки, вырезать целые кланы или поднимать лютых мертвецов. А даже если бы такие были — быстро лишились бы языка. Единственная правда, которая была известна Сюэ Яну — правда сильного. Если ты сильный — у тебя есть еда, кров, деньги, репутация. Если ты сильный, тебя боятся и никто не хочет связываться с тобой. Если ты сильный, ты идешь и берешь что душе угодно, а иначе гниешь в канаве. Но Сяо Синчэнь был не такой. Он вообще не был похож ни на одного человека, которого Сюэ Ян встречал в своей жизни, и он так и не смог его разгадать. Знал только, что просыпаясь каждый день рядом с ним, чувствовал что-то новое, незнакомое раньше, что-то, что не хотел терять. Сюэ Ян умел выживать. С раннего детства он приобрел навыки, которые позволяли получить что хочешь и не остаться с носом. Пытки, убийства, ложь, изворотливый ум, темная энергия — он не выбирал способов, добиваясь своего. Придется учиться просить. Еще один способ. Ничего сложного. Лишь бы только даочжан никуда не делся. — Пожалуйста, даочжан, позволь остаться с тобой, — проговорил он, хрипло дыша и чувствуя, как сдавливает горло. — Пожалуйста. Я не знаю, почему так вышло, только так хорошо, как мы здесь жили, я никогда раньше не жил. Хотя я пожил в Ланьлине в достатке и роскоши — и вполовину не было так хорошо! Там тебя не было, даочжан… Тот стоял прямой, напряженный, как натянутая тетива, и дышал тяжело, часто, с корежащими слух всхлипами. Сюэ Яну не нравились его слезы. Сюэ Яну не нравилось, когда его даочжану причиняли вред. И какая разница, почему? — Я тебе лгал, чтобы все было хорошо, понимаешь? Таким я уродился Сюэ Яном, у которого хорошего ничего не было, а у этого парня из канавы вдруг случилось, ты случился, понимаешь? Я думал, может, ты мне имя дашь, сам назовешь как хочешь, а ты лучше сделал — ты меня другом назвал. Хоть кто-то, думаешь, раньше называл меня другом? — Мэн Яо… — прохрипел даочжан, и Сюэ Ян перебил его: — Мэн Яо! Да он выбросил меня в канаву, как только я стал не нужен. А тебе я нужен, даочжан! Быть твоими глазами, твоими руками, ходить за тебя на рынок, помогать по дому… Ведь ты удачливый, даочжан, всегда вытаскиваешь длинную палочку, меня в канаве подобрал — может, это твоя удача? Сюэ Ян крепче сжал руки вокруг его талии и сказал еле слышно: — Пожалуйста, даочжан… Синчэнь… Не уходи.