***
Два дня спустя — Пейн-сама, мы вернулись с миссии. Если честно, настолько скучным задание на убийство ещё никогда не было, хм. — начал жаловаться Дейдара едва он зашёл в крепость Пейна в Амегакуре. — Главное миссия выполнена, а остальное меня не волнует, Дейдара. — бросил, не оборачиваясь, Пейн, который как обычно пафосно стоял на балконе возле перил и глядел на нескончаемый в этой стране дождь. Он ещё несколько секунд постоял, потом всё-таки развернулся и зашёл в помещение. Дейдара и Сасори стояли рядом и уже хотели опять продолжить один из своих споров про искусство, раз лидер пока что внимание на них не обращает. — Я не знаю, каким вообще боком мар… — Сасори! — оборвал на полуслове Дейдару и поманил к себе рукой кукловода в Хируко. — Тебе письмо пришло. На твоё имя, но в Амегакуре. — Письмо? Зачем кому-то мне писать? — недоуменно спросил Акасуна. В подтверждение своих слов Лидер вытащил из-за пазухи письмо и протянул парню. Сасори нитями чакры забрал свёрнутый с трубочку листочек и развернул его. Он всё понять не мог: кто и зачем написал ему, и как этот кто-то узнал, где живёт лидер Акацук? И то, что он увидел и прочитал в письме, не оставило его без неопределённой палитры эмоций. Он даже не знал, как правильнее будет на это отреагировать. — Это… Это чё… — Что там написано? — заинтересованно спросил Тсукури. Он начал суетиться и потихоньку пытаться подсмотреть: что ввело его напарника в такой ступор? — Я не думаю, что тебе надо это знать. Если хочешь, можешь попробовать прочитать. — бросил Сасори и вручил листик с нарисованный симпатичной мордочкой котика и русским текстом. Ясное дело, что Дейдара не мог прочитать это, и, немного поглазев на неизвестные ему буквы, пожал плечами. Единственное, что он понял — так это то, что там явно было что-то поистине идиотское, судя по рисунку и реакцией кукловода. — И у меня два вопроса. Откуда в нашем мире русские? И КАКОГО ЧЁРТА ЭТОТ КТО-ТО ЗНАЕТ, КОГДА У МЕНЯ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ?! — Ч-чего? Это что… — Да, Дейдара, это поздравление с Днём Рождения. — протянул Акасуна. Пейн выгнул бровь, однако ничего не сказал. — У тебя сегодня днюха? А ты что мне не сказал, хм? — Она у меня была вчера. И да, а зачем было тебе говорить? — Ну, хороший вопрос… — усмехнулся Дейдара и скрестил руки на груди. — А что написано то? Прочитаешь? — Могу прочитать… — усмехнулся и опять забрал письмо. После чего начал медленно читать вслух. — И так, тут написано: Сасори, поздравляю тебя с Днём рождения, желаем тебе счастья, здоровья, чтобы в жизни всё устаканилось, и т. п. Бред короче. И кошак нарисован. Но вот кошак да, красивый, отдать надо должное тому, кто это нарисовал. Подписи нет. Написано: Аноним. — Хахааа… Кто это такой умный, интересно? — расхохотался Дейдара. Пейн закатил глаза к потолку, а Сасори… Сасори стоял с покерфейсом и пытался вдуплить: когда он успел заслужить поздравление с днюхой. Уже были предположения.***
— Давай, бей! — подбадривающе кричал Грови, махая одной рукой. На тренировочном полигоне, в самом центре пещеры, в бою схлестнулись Саске и Киами на катанах. В воздухе быстро мелькали лезвия, звон металла эхом распостранялся по пещере, заставляя Миру морщиться. Ей совсем не нравилось это представление не только из-за звуков: она находила слишком жестоким подобный способ тренировок. Они бились, словно настоящие враги на поле боя. — А может стоит выбрать более щадящий метод тренировки? — скромно заметила Рьёка, когда Саске зацепил своей катаной левое плечо Киами, которая тут же зашипела от боли, но продолжила блокировать атаки и пытаться контратаковать. Учиха бил без всякого сожаления, со всей силой и ловкостью. Но и девушка вовсе не собиралась поддаваться. Она тоже выкладывалась на полную, ибо прекрасно понимала, что он не будет церемониться, как и любой враг. Надо отточить в себе умение подавить неприязнь жестокости и уступить место хладнокровной безжалостности, и в этом стоит брать пример с самого Саске, как ей не было это противно признавать. Она его характер и личность не переносит, как поняла благодаря месяцу совместной жизни. Да, он пытался их избегать по возможности, но Орочимару наказал тренироваться вместе для лучшего результата, да ещё и с настоящим оружием. А когда во время одной из тренировок Саске просто подошёл к ней и презрительно бросил замечание по поводу движений Миры в бою, Киами окончательно признала, что терпеть его не может. В аниме он был не таким раздражающим, как в жизни. — И что ты предлагаешь? — саркастично спросил Орочимару на заявление о чересчур жестокихметодахвоспитания. — Эээ, ну не знаю, палки выдать им, типо. — как очевидное выпалила Мира. — Они же так могут переубивать друг друга. Ну, имею ввиду не арматуры, а деревянные. — Парад непонятных слов продолжается… — вздохнул змей, проигнорировав предложение Миры, что взвинтило последнюю. Когда Киами поранил второй раз за бой Саске, на этот раз по руке, Орочимару поднял ладонь вверх и крикнул: — Достаточно. Саске одержал вверх. — Ничего удивительного. — холодно, как обычно, бросил Учиха и отошёл от девушки, которую уже раздражал один только взгляд этой самодовольной морды. Она, конечно, понимала, что плоховато дерётся и всё такое, но может ли Саске вести себя по отношению к другим не так, будто все вокруг говно высшего сорта? — Не переживай, ты сможешь одолеть даже самого сильного противника, если будешь упорно тренироваться и «работать головой». — подбодрил Грови после очередного поражения Киами. Она сдавленно улыбнулась, но ей было приятно, что рыженький её пытается приободрить. — Вот тут ты ошибаешься, — уверенно начал Саске, — если не дана человеку сила от рождения, то даже самые упорные тренировки не помогут ему. Тут иногда дело решают кровь и гены. — Не понял… Это на что намёк? — нахмурил брови страж. — Киами не победить меня. Как бы она не старалась. — он хмыкнул и развернулся, собираясь уйти, но Грови явно не намеревался это так просто оставлять. — Сила не всегда зависит от врождённых способностей. То, что у тебя есть шаринган или как его там, ещё не делает тебя самым сильным. — Уверен? Не только шаринган делает меня сильным. Я настоящий коренной житель этого мира и шиноби. А она не отсюда, как и Мира. Им не превзойти нас. От таких слов не только Киами, но и Мира уже начала медленно выходить из себя. Можно подумать… — Теперь ссылаешься на происхождение?! — рыкнул Грови. — Не в этом плане. Они иномиряне, никогда тут не жили в отличие от нас. — невозмутимо, словно не заметил ноток гнева, продолжил Саске. — На нашей стороне опыт и знания этого мира. Поэтому им никогда не… — Я тебя даже слышать не хочу! Ну подумаешь, из другого мира человек, какая разница? Разве главное — это не упорство и терпение? А опыт и знания придут со временем. — Дело ваше, можете пытаться сколько угодно. — отмахнулся от слов, как от назойливой мухи, и встал рядом с Орочимару, не выражающего никакого интереса к спору. — Ничего, сделаем мы из вас воинов. Мы же смогли научить сражаться даже Экляксеров! — А это кто вообще? — спросила Мира. С этим словом у неё ассоциировалась только жуткая и большая клякса в тетради, но никак не с существами или людьми. — Экляксеры — это маленькие создания, похожие на желе, воот такие, — пояснил Юго и примерно попытался показать руками рост существа, — во время путешествия мы наткнулись на их деревню, которую регулярно разоряли минотавры. Экляксеры не были сильны физически, но научились защищаться, используя способность растекаться по земле как лужицы. — Вау. — Во-во, так что не всё потеряно! — Надеюсь, ты прав. — вздохнула Киами, которую немного вдохновили слова Грови. Да, они иномиряне, но кто знает: может, они когда-нибудь станут достаточно сильными. А пока что надо тренироваться. И желательно так, чтобы создать впечатление для Орочимару как безжалостных и готовых на всё бойцов. Хотя… В последнем Киами даже слишком преуспела. Она научилась сохранять каменное выражение лица даже тогда, когда ей причиняли физическую боль. Единственное, что могло выдать её, так это едва уловимое шипение, которое обычно под силу было услышать только Мире. Киами вообще слишком часто стала подавлять свои эмоции: её каменное выражение лица очень редко менялось. Только при отсутствии других людей, исключая Миру, она могла позволить себе посмеяться или выразить свои чувства, не только бросив взгляд, который уже давно стал универсальной заменой мимики и избавлением от лишних эмоциональных слов. Считала, что наглядное проявление эмоций, как и руководство ими, может в будущем сыграть злую шутку. Мир шиноби безжалостен, и этим всё сказано. Мире это было не в новинку: когда Киами пряталась за маской напускного спокойствия и безразличия. Но сейчас она стала так делать в разы чаще, что не могло не напрячь. Рьёка боялась, что подруга потеряет себя или станет совсем безъэмоциональной, поэтому старалась всегда держаться рядом, чаще общаться. И облегчению её из раза в раз не было предела, когда Ким искренне улыбалась.***
— Грови, а что случилось с Мадарой и Хаширамой? Ну типо вы тут, Орочимару тут, Кабуто тоже. — задала Мира интересующий её с самого прибытия сюда вопрос, который постоянно забывала спросить. Она гремела посудой на кухне, наливая всем суп, а за столом сидели Юго, Грови и Киами, которая изредка переводила взгляд со своего раненого плеча на скатерть или стенку и наоборот. У самой художницы намного легче обстояли дела с ранами, полученными на тренировках: они намного быстрее заживали. А вот Нови в этом плане пришлось туговато, хотя она и делала вид, что ей совсем не больно и всё нормально***
— Бляяять, когда эта уже ебучая лестница закончитсяааа! — Чего ты там ноешь? Давай шустрее. — нетерпеливо подогнал Какузу напарника, который медленно и не спеша поднимался по лестнице. Хидан вообще размышлял о чём-то своём и ему дела не было до «ебучей» лестницы, но изредка всё-таки подавал голос. Но это не могло длиться вечно: бессмертный дуэт поднялся таки по лестнице на самых верх и продолжил путь в сторону одной из деревень, куда их послал Пейн. Хидан всю дорогу вёл себя подозрительно тихо и спокойно. Какузу даже скучно стало: пускай и говорит, что джашинист его задолбал, но признался сам себе, что без его выкрутасов и воплей дорога совсем унылая кажется, и это молчание начало его раздражать. Да что такое с Хиданом в последнее время? — Хидан, ты где сейчас летаешь? — буркнул Какузу, обернувшись назад. Джашинист тряхнул головой, отгоняя ненужные для разговора мысли. — Нигде я не летаю. — Да ну? — Да. — уверенно заявил Хидан. — Ты странно себя ведёшь. Чё притих-то? — А тебя ебёт, что у меня на уме, Какузу? — Станет, если не прекратишь зевать во время боя. А ещё время на жертвоприношение у тебя заметно увеличилось. Мы должны были ещё вчера дойти до Теншира… — …Но я как обычно проебал время? — нетерпеливо закончил за напарника Хидан. — Да. — Послушай, это лично мои проблемы… — И как долго ты будешь додумывать свои «проблемы»? — Сколько нужно. Чего ты ко мне прицепился?! — тихо рыкнул джашинист, но ответа от Какузу не последовало. Тот просто замер и немигающим взглядом уставился на него. — Чего молчишь? На вопрос ответишь? А?! Вдруг казначей Акацуки резко развернулся и «выстрелил» рукой в сторону одной из ветвей недалеко стоящего дерева. Послышался свист, а следом за ним и испуганный крик всполошившегося ястреба, который вовремя увернулся от удара и, громко забив крыльями, устремился в небо. Какузу проследил взглядом за стремительно удаляющимся от них пернатым, но ловить не стал. Хидан хмыкнул. Неужели за ними шпионили? Хотя какая разница. Разговор подслушать всё равно врагам не получится: кроме них никто здесь русского языка, на котором они фигачат почти постоянно, не знает. А наблюдать за тем, как Дейдара бесится, — отдельное удовольствие. — Улетела птичка. — Да ладно? — пробурчал Какузу и снова зашагал вперёд по тропе. — Пойдём, иначе никогда не доберёмся до цели.***
Довольно скоро компания доела свой ужин и пошла на единственный в убежище огромный тренировочный полигон, представлявший из себя пещеру, плохо освещённую небольшим количеством факелов, расставленных на одинаковом расстоянии друг от друга. Грови за полминуты потушил их все и начал делать из принесённых им дров, сухих веток и соломы стандартный костёр в виде шалашика. Люди стали рассаживаться вокруг костра: Мира и Киами, естественно, сели почти вплотную друг к другу, рядом с Мирой — Саске, предварительно отодвинувшийся подальше, а рядом с Киами — Грови и Юго. Аз немного полетал вокруг, но потом вернулся на своё место между ушками шапки элиатропа. А у девушек словно второе дыхание открылось. Мышцы побаливали и требовали отдыха, но мозги были настроены немного на другое. Киами и Мире было не прочь провести этот вечер с компанией, да и это неплохой шанс узнать Грови с Юго поближе, ведь видятся и разговаривают они обычно только на тренировках и по делу. У Рьёки вообще глаза загорелись от одного только упоминания о легендах и всяких историях. Что поделать, любила она слушать их: её дедушка уж очень интересно их рассказывал. — Кто-нибудь, можете разжечь костёр? — почесал затылок Грови. Вдруг он взглянул на местного математика. — Ким, у тебя Ао вроде дракон, огнём дышит? — Он спит. — сухо ответила Киами, и Грови тут же глянул на Миру, которая немного съёжилась от такого взгляда. — У тебя же стихия огня? Научилась уже огненный шар использовать? — Ну немножечко да, но он небольшой… — О горе, сколько проблем у вас от одного только процесса разведения костра. — страдальчески вздохнул Саске, прервав Миру на полуслове, и нетерпеливо встал, на ходу сложив печати. Ему не терпелось поскорее закончить со всей этой ерундой и отделаться от рыженькой напасти. Учиха сложил последнюю печать тигра и легонько, чтобы не спалить всех и вся к чертовой матери, дунул на шалаш. Пока Саске разжигал костёр, Киами вдруг начала икать. — Тебя кто-то вспоминает. — усмехнулась Мира и похлопала подругу по плечу. Та задержала дыхание, чтобы остановить икоту, и не ответила на вопрос, но пожала плечами, мол, наверное, хотя в принципе почти некому. — Спасибо. Итак, я начинаю. Кхм… — Грови прокашлялся и попытался изобразить самую жуткую интонацию голоса. — Однажды один элиатроп пришёл в одну из деревень… — но голос получался не столько жутким, сколько забавным и смешным. Не успели начаться страшные посиделки у костра, а Мира уже хихикала, прикрывая лицо рукой. — Грови, я конечно всё понимаю, но эта история будет лучше звучать, если её расскажу я. — подал голос Рубилакс. — Хотя это даже не страшная история, а легенда, известная не только среди иопов, но и среди обычного люда. — И что же это за легенда? — Когда-то давным-давно жил на свете один элиатроп, один из тех самых, которые уже не встречаются в нашем мире Двенадцати. — медленно начал Шушу и все, кроме Саске, интригующе смотрели на него, даже Грови и сам Юго, который, не исключено, слышал историю эту не один раз. — Народ этот исчез навсегда, словно его никогда и не было. Но единицы всё же остались, а встретить их — настоящая редкость. И путешествовал по миру один из них. Его сопровождал всегда дракон. Практически везде, где появлялся путник с древним крылатым ящером, вскоре начинались беды, связанные с временным исчезновением вакфу и смерти растительности, даже животных. Так получил он дурную славу, а те, кто пытались поймать в надежде проверить догадки или убить его, терпели неудачу: сила была велика у элиатропа. — А как его зовут? — Никто его имени не знает. Уж никогда он не оглашал его, как и имя дракона. Скоро среди людей пошёл слух, что элиатроп связался с самими Шушу и заключил союз и, мол, собирает вакфу по миру, чтобы открыть портал для демонов. Это не казалось на тот момент таким уж бредом для людей — кра и садиды объединили силы, чтобы найти и уничтожить виновника не только массовой гибели флоры и фауны, но и пропажи некоторых королевских артефактов, как докладывали свидетели. Вот тут-то началось самое интересное… — Я так понимаю, что отряд потерпел фиаско? — Не знаю, что это значит, но они малость не рассчитали свои силы. Поиски привели их в горы. Там они ожидали найти элиатропа и дракона. Но горы оказались просто огромными. Послали разведчиков на чёрных воронах, но половина из них пропала без вести. На том месте, где они пропадали, находили небольшую лужу крови, но всё-таки одного выжившего удалось спасти и его доставили в госпиталь. После этого на следующий же день, а вернее ночь… Сложно даже описать, что там было. Огромный дракон, напавший на лагерь, устроил такое месиво: кровь и мясо, следы боя были абсолютно везде, некоторые камни и глыбы были рассечены пополам, как и палатки и предметы утвари. Но ВЕСЬ отряд исчез, как будто и не было. Потом в тех же горах пропало ещё несколько путников. Но самое удивительное: с тех пор никто не видел ни элиатропа, ни того самого дракона, уничтожившего за минуты высококвалифицированный союзный отряд кра и садидов. Те горы назвали Горами Шин. А именно прозвище Шин получил тот кровожадный дракон. Теперь даже самые отчаянные смельчаки не суют туда носа, ибо боятся, что он до сих пор там живёт. — Вау… Ни черта себе… — протянула Мира, которая так заслушалась демона, что приоткрыла рот. Даже Саске заинтересовался историей, когда услышал про дракона, и внимательно слушал, хотя и сохранял безразличное выражение лица. — Один сумасшедший даже предположил, что элиатроп — это посланник бога, а дракон — его сопровождающий и охранник. Мол, Шин покарал их за попытку убить посланника, который после тут же исчез, ибо счёл людей слишком глупыми и неготовыми для его послания. И вот прикол: некоторые подхватили. Ха, бред. Драконы и элиатропы — одни из народов. Просто они довольно могучие и считаются бессмертными. А ещё хотите что скажу? — интригующе протянул Шушу. — Они оба вылупляются из одного яйца! — Ч-чего? Как? Из яйца… Одного… Крылатый ящер и человек… Чего?! — ошалелыми глазами уставилась Мира на Рубилакса, который еле сдерживал смех. Ему была забавна реакция остальных, которые тоже вылупили на него глаза (кроме Саске-мастера-по-каменному-лицу). — Руби любит пошутить, — пожал плечами Грови, — но сейчас он говорит правду. — Например, я и Адамай вылупились из одного дофуса. И мы братья. — сказал Юго и подкинул в костёр ещё немного хворосту. Мира вроде как поверила и покивала головой, однако до Киами никак не могло дойти: как человек может из яйца вылупиться вместе с драконом. Да это же чушь собачья. — Дракон и человек? Братья? — скептически произнёс Саске и сощурил глаза. — Да. Хотя раньше из дофусов вылуплялись только драконы. Когда мы умираем, вакфу возвращается в наш дофус и мы перерождаемся, но только с потерей памяти о прошлой жизни. Таким образом, мы бессмертны. А ещё очень медленно растём. — А что ты под шапкой прячешь? — спросил Саске, на миг вспомнив, как он вместе с Наруто и остальными пытался сорвать маску со своего бывшего учителя. — А вот это сказать не могу. — замялся Юго и натянул шапку себе почти на глаза. — Ладно, не хочешь — не надо. Так, теперь я расскажу истооорию. Основано на реальных событиях. — устрашающе протянула Киами и села поудобнее. — Жил на свете один парень и была у него собака, хаски, по имени Смайл. Её купили ему, когда парень был ещё в пятом классе, а собака эта была с одной причудливой особенностью: казалось, что он улыбался. Причём всегда. И оттого ему дали такое имя. С тех пор прошло девять лет. Парень очень любил Смайла, а тот всё улыбался. Однажды они приехали на дачу навестить их дедушку, который был ещё и лесником. Но он бесследно пропал. Парень и Смайл решили пойти по его следу, думая, что скорее всего он просто потерялся. Хаски всё вёл хозяина по тропам, и на пути им попался лагерь с расставленной палаткой и следами от костра. Ничего необычного, и парень подумал, что они на верном пути. Однако лес был довольно пугающим, мёртвым. Даже птицы не подавали голоса. Парень всё шёл вперёд, надеясь найти своего деда. Вскоре тропа привела его к тому же самому лагерю, хотя шёл он прямо. Вдруг на камне появилась резная статуэтка, а рядом с ней кассетная видеокамера… — Так, стоп, а это часом не… -… Да, ты думала, что я так просто забуду тот ужас? Ну так вот. Парень взял камеру в руки и посмотрел кассету, которая там была. На дисплее неизвестный мужчина подошёл со спины к мирно играющему мальчику и отобрал игрушку-машинку. Тут было два вопроса: откуда мальчик, эта кассета, статуэтка и кто этот мужик, похожий на лешего? Он обернулся… И увидел на ветке несколько веток и камень, сплетённые между собой в пятиконечную звезду. Парень отшатнулся от внезапно взявшегося оберега и наступил на фото, которого тоже раньше не было. Фото было чёрно-белое, с чёрным силуэтом, а лица было не разглядеть… Парень испугался и хотел было уже пойти обратно, но сколько бы он не ходил напрямую, обратно к своему дому, всегда возвращался к лагерю. Когда он в четвёртый раз вернулся, ему на телефон пришла смска от неизвестного номера. СВЕТ. СВЕТ ТВОЙ ДРУГ. Паренёк решил продолжить поиски, ибо понял, что так просто не уйдёт. Смайл привёл его у затерянной в лесной глуши машине. Он залез в салон и завёл её ключом из бардачка. Само собой включилось радио и начало вещать: ПОЗДРАВЛЯЕМ ПОБЕДИТЕЛЯ НАШЕГО КОНКУРСА. — шипящим голосом, изредка прерывающимся, жутким. — ВЫ МОЖЕТЕ ЗАБРАТЬ ПРИЗ. И на телефон пришло сообщение: ЗАБЕРИТЕ ПРИЗ. И были нарисованы квадратики. Это был код от замка. Парень забрал из бардачка фонарик и стал освещать себе путь. Смайл вёл всё дальше и привёл к бункеру. Парень спустился вниз и с помощью кода, присланного на телефон, открыл его. В помещении тоже было радио, которое само собой включилось. И вещали: РАССЛЕДОВАНИЕ И ПОПЫТКИ СПАСТИ НИ К ЧЕМУ НЕ ПРИВЕЛО. ПРОПАВШИЙ ТРИ ГОДА НАЗАД МАЛЬЧИК БЫЛ НАЙДЕН МЁРТВЫМ В ЛЕСУ, НА ЕГО ТЕЛЕ БЫЛО ДВАДЦАТЬ НОЖЕВЫХ РАНЕНИЙ. ПРИНОСИМ СОЖАЛЕНИЯ… РОДИТЕЛЯМ И БЛИГРГРРННЗКИМ… И оборвалось… Парень был в ужасе. Всё в лесу было слишком странно и страшно. Он просто Смайла увести их отсюда. Но его улыбка, обычно доставляющая радость, теперь пугала. Он лаял, улыбался, сверкали клыки в свете Луны. Да, день за час сменился ночью. Время не подчинялось законам в лесу. Парень решил двинуться дальше, попутно захватив рацию из бункера. На третьем канале постоянно она шипела. Неразборчивые звуки. СССЗЗВЕТШШШ, БЕРЕГИСЬ ГОРЯЩЕГО ВЕСТНИКА! Только рация закончила шипеть, как парень посветил на случайное дерево. А человеческий силуэт вдруг загорелся и… — тут Киами сделала выпад, чтобы поэффектнее выглядеть. Юго даже отскочил назад, а Грови дрогнул. — Кинулся на парня. СВЕТШШШЩЩЩШ! Опять прошипела рация. Он посветил фонарём на горящего ВЕСТНИКА, и тот, дико завыв, скрылся в кустах. Смайл обнажил зубы и вместе с улыбкой стал ещё страшнее. — А что же дальше? — Пёс помчался за монстром. Парень не смог догнать его. Смайла он так и не нашёл. Ему стало ещё страшнее. Везде мерещился красный свет, реки крови, чёрный свет, чьё-то искаженное яростью лицо… Он решил любой ценой отыскать пса. Поиски привели его в одинокий дом. Он заглянул туда… РОКОВАЯ ОШИБКА… Прошипела рация. Парень шагал и звал собаку, без Смайла было ещё страшнее. И тут вдруг появились ещё две фотографии с именем парня и статуэтка. Дверь сама собой закрылась, на стенах кровавые записи… СВЕТ! УБЕРИ СВЕТ! ПОСМОТРИШЬ — УМРЁШЬ! СМЕРТЬ. СВЕТ. СМЕРТЬ. НЕ СПАСЕНИЕ. СМОТРИ ВНИЗ! НЕ ВВЕРХ! Парень послушался совета: не вверх смотрел он, но любопытство взяло верх. Одним глазком взглянул он на дырявый потолок, с которого капала вода. Но не вода это была вовсе, а слюна чудовища, который напоминал лешего с рогами лося. Парень мигом опустил взгляд: вокруг всё покраснело, почернело, затряслось, появились на его глазах ещё еоо фотографии: ЧЁРНЫЕ И БЕЛЫЕ, ОДНА КРАСНАЯ. Вдруг прямо перед ним появился силуэт горящего ВЕСТНИКА, и парень достал нож. Пырнул он чудище, и то завыло… Человеческим воплем. АУАОГАЬУ! Силуэт вмиг из человеческого стал… Собачьим. Это был его Смайл. Но он уже был одной лапой в могиле: глаз проткнут ножом парня, и хаски, дёргаясь, воя и скуля, упала на пол. Но она… Улыбалась. Парень позабыл, что это естественное выражение мордочки его любимого пса. Померещилась ему улыбка и оскал дьявола: он выдернул нож из глазницы Смайла и вонзил в другой глаз… Теперь пёс уже замер, навсегда, с улыбкой. Парень узнал наконец в мёртвом теле своего друга и заплакал. Закричал, но слыхал его только Вестник на втором этаже. ВОТ ТАК, МОЛОДЕЦ, МОЖЕШЬ, КОГДА ХОЧЕШЬ! ЭТО БЫЛ ДЬЯВОЛ. Зашипела рация и парень от злости швырнул её об пол. Он стал выбираться из дома, тащя на руках мёртвое тело пса. Вышел он из дома… И тут посмотрел он в одно из заколоченных окон дома: в щелях был виден призрачный собачий неестественный оскал… — ЗМЕЯ! — вдруг рассказ Киами бесцеремонно прервали: Мира подскочила с земли и нанесла по площади мощный удар, которым снесла не только подругу и зазевавшихся Грови с Саске и Юго, но и костёр. Хворост и горящие ветки разлетелись по всей пещере вместе с людьми. Мира ойкнула и виновато посмотрела на друзей, который медленно начали подниматься с земли и отряхиваться. — Ты чего? — Змея там была… — виновато ответила Мира и осмотрелась: не было уже никакой змеи. Видать, ускользнула или ей померещилось. Но она обратила внимание на то, как снесла костёр одним движением… Хвоста! Своего хвоста. Лохматого и полосатого. Она опять ойкнула и спрятала хвост за спину, мысленно моля его исчезнуть. Не хватало ещё, чтобы спалили так глупо. — Естественно змеи тут будут. — раздражённо бросил Саске, который тоже лежал на земле. Он поднялся и продолжил: — Мы же в убежище Орочимару. Видать, история была такая интересная, что даже он заслушался в облике змея. — Ой бля… Мир, ты что? Змей никогда не видела? — Видела… — буркнула Мира. Она слишком заслушалась, а история показалась ей жуткой, хотя половину всего этого они уже пережили в лесу Блэр, когда жили ещё в том мире. Видать, Киами на ходу придумала историю, склепав их похождения и отрывки из других историй, но всё же было интересно слушать. Даже Саске увлёкся. И тут она увидела белую змейку у своих ног. Что она должна была делать? Вот и была первая реакция: уничтожить ползучего гада. Ей вообще змеи не нравились никогда. — Но эта была слишком близко. — Ойх, круто же ты нас… Одним ударом… — пропыхтел Грови, сев на камень. — Кстати, Саске, ты спор проиграл. — Всмысле? — Ты говорил, что усидишь. Не усидел. — посмеялся иоп. — Э-э… Ну и ладно. — сдался Саске. А этот вечер был не так уж и плох, и он это признал. — Ким, чем история закончилась? — Парень погиб в овраге от удара лопатой по затылку. Скоро радио в машине вещало не о мальчике, пропавшем три года, а о тот самом парне и собаке. Говорят, что призрак скалившегося хаски до сих пор не может найти покой и шатается по чужим домам. Там, где появляется этот призрак, гаснет огонь, а в темноте можно увидеть улыбку. — Сногсшибательная история. — усмехнулся Юго и поглядел на Миру. Она уже успела заставить хвост исчезнуть и бросила самый невинный взгляд на то, что осталось от костра.