Застывшее время

Прошло несколько дней, и Лань Чжанем овладела тревога. Истекало три месяца с того момента, как Вэй Ин пропал, он помнил тот вечер, когда впервые встретил его тогда — в жизни, которую прожил до того, как Лань И сыграла ему «Застывшее время». Он помнил холодный взгляд, тёмную флейту… и крик Вэнь Чао. — Вэй Ин, — обратился он к Усяню. Тот поднял голову от листков рисовой бумаги, на которых что-то писал, нервно и размашисто, ничуть не заботясь о красоте. — Да? — Вэй Ин уложил кисть на стол и встряхнул уставшими пальцами. — Что случилось? — Завтра мы должны быть не здесь, — Лань Чжань поднялся — это было ещё трудно, но уже совсем не так, как в первые дни. — Нам следует отправиться… — он замолчал, не зная, как объяснить Вэй Ину, что именно помнит. — За Вэнь Чао? — внезапно понял Вэй Ин. — Знаю, где он. Знаю, куда отправились те, кого я послал за ним, знаю каждый их шаг, — он коротко вздохнул. — Но почему именно завтра? — Ты… должен встретиться с Цзян Чэном, — Лань Чжань сглотнул, но не смог сказать: «И со мной». Он и сам не знал, как теперь может выглядеть эта встреча. Существует ли в этом мире более молодой Лань Ванцзи, всё ещё не понимающий себя, всё ещё следующий правилам? — Как скажешь, — легко согласился Вэй Ин. — Но как же мы доберёмся, ведь ты едва держишься на ногах. — Вовсе нет, — возразил Лань Чжань. Вэй Ин сощурился, порывисто поднялся из-за стола и несильно толкнул его в грудь, а затем лицо его потемнело. — Ах, да… — отвернулся он. — Совсем забыл. Будь у него Золотое ядро, Лань Чжань не устоял бы. — Вэй Ин, — позвал Лань Чжань тихо. Он никогда не умел утешать. Он не знал даже, как можно утешить того, кто собственную суть отдал другому. Он и представить не мог, каково это. Осторожно коснувшись плеча Вэй Ина, он позвал снова: — Вэй Ин. — Так как же… как же мы доберёмся? — Вэй Ин искоса взглянул на него. — Так далеко… пеший переход слишком измотает, раны откроются, я не могу рисковать тобой! Или оседлаем лютых мертвецов? Вот это будет появление! — Бичэнь, — ответил на это Лань Чжань. — Он послушает меня и сейчас. — Ты… возьмёшь меня на свой меч? — усмехнулся Вэй Ин. — Или снова будешь держать, как нашкодившего котёнка, потому что не терпишь прикосновений? Он смеялся, но в глазах была темнота и горечь. Лань Чжань притянул его к себе и крепко обнял. — Твои прикосновения — не чужие, — горячо возразил он. — Ведь ты носишь мою ленту на запястье. — И правда, — словно удивился Вэй Ин. И, кажется, в нём будто что-то оттаяло. Он наконец расслабился в руках Лань Чжаня и даже позволил поцеловать себя. *** Сгущались сумерки. Вэй Ин и Лань Чжань замерли на крыше — они оба были в чёрных одеждах. К сожалению, Вэй Ин не смог достать для Лань Чжаня белое ханьфу. Впрочем, сейчас так было даже лучше. Пока они безмолвно таились среди теней, Вэнь Чжулю не заметил их, когда нёс ослабшего Вэнь Чао на руках. — Что их связывает, интересно? — спросил Вэй Ин. — Как он старается спасти его… Верный пёс Вэней. Лань Чжань увидел, как лицо его омрачилось, как непроизвольно ладони сжались в кулаки. Мгновение — и Вэй Ин начал играть. В мелодии не было ничего гармоничного, она звучала устрашающе, обещала боль. Лань Чжань прикрыл глаза, вслушиваясь. Тёмный путь — единственный доступный Вэй Ину теперь — нужно было принять, а внутри всё равно вскипало чувство несогласия. Он услышал затравленный крик Вэнь Чао, и в тот же момент Вэй Ин прыгнул в темноту и исчез — Лань Чжань знал, где он сейчас. Обернувшись, он увидел ещё две фигуры. Одна из них — одетая в белое — была его собственной. — Это… Вэй Усянь, — прошептал Цзян Чэн, заглядывая сквозь прореху в крыше. Второй Лань Ванцзи в этот момент… заметил себя. Он легко прыгнул вперёд, и некоторое время они смотрели друг на друга, не говоря ни слова. — Вэй Усянь! — Цзян Чэн кинулся внутрь. Оба Лань Чжаня взволнованно прислушались. — Ты должен быть там, — сказал Лань Чжань без налобной ленты. — Отчего не ты? — спросил другой. — Цзян Чэн… — Цзян Чэн, — другой чуть сощурился. — Разве мы… не должны… объединиться? Лань Чжань чувствовал, что так и есть. Сам воздух между ними натянулся незримыми струнами. Они должны были стать единым целым, должны были совпасть друг в друге. — Позже, — выдохнул он. — Ты должен… Лань Чжань в белом исчез в ночи, не нужно было продолжать. Лань Чжань без налобной ленты вслушивался в приглушённые звуки. В пение флейты, в хрипы, во вскрики. Он слышал собственный холодный голос. А затем раздосадованный Цзян Чэн выбежал прочь! Ванцзи скользнул внутрь через прореху в крыше. Он сам в белом стоял напротив Вэй Ина, а тот недоумённо хмурился. Белая лента обвивала его запястье, и взгляд второго Лань Чжаня выражал удивление. — Вэй Ин! — окликнул Лань Чжань, подходя ближе. Второй Ванцзи повернулся к нему. — Что происходит? — наконец смог сказать хоть слово Вэй Ин. — Почему… почему вас двое?.. — Потому что я прошёл сквозь застывшее время, — напомнил Лань Чжань. — Что ты сделал? — удивился другой. — Нам нужно… — …стать единым целым, — закончил Лань Чжань в белом. — Так будет правильно. Вэй Ин сглотнул. Он был взволнован, даже Чэньцин дрожала в пальцах, но Лань Чжань не мог его успокоить. Напряжение и притяжение, что звало его соприкоснуться с самим собой, стали настолько сильны, что он против воли сделал шаг навстречу. Лань Чжань в белом повторил шаг, как будто они отражались друг в друге. Он уронил Бичэнь, и Ванцзи без ленты тоже выпустил из рук меч. В тот же миг два одинаковых клинка вспыхнули и превратились в один. — Ты должен… — …сыграть ему… — …«Покой»… — Обещаю… — Обещай. Между ними осталось лишь равное вздоху расстояние. Побледневший Вэй Ин отшатнулся к стене. Белый свет окутал их обоих, и Лань Чжань, отдавший налобную ленту, услышал собственный голос, влившийся шёпотом, окруживший, обнявший: «Ты рассказал ему о том, что чувствуешь? И он не отверг?» «Я не могу потерять его». «Ты знаешь, что должно случиться?» «Не допущу». «Не допускай. Удержи его». Их память смешалась, на миг рассыпавшись на куски, а затем Лань Чжань поднял голову. Он был один, у ног лежал Бичэнь, за спиной висел гуцинь Ванцзи, а одежды были белы как снег. — Смотри-ка, — усмехнулся всё ещё бледный Вэй Ин. — Лента… лента снова у тебя… — он поднёс к глазам запястье, но и там была лента. — Как это получается?.. Лань Чжань вздохнул и посмотрел в угол, где Вэнь Чао едва слышно поскуливал и всхлипывал, даже не думая убегать. — Ты не пощадишь его, — сказал Лань Чжань, и в этом не было вопроса. — Ни за что, — Вэй Ин поднёс флейту к губам, сразу обретая уверенность. — Не смотри. — Однажды я уже закрыл глаза, — качнул головой Лань Чжань. Он обернулся к Вэнь Чао. — Я буду с тобой до конца. *** Раны на спине обратились шрамами. Лань Чжань понял это не сразу, а лишь когда тронул струны гуциня. Он помнил, как прежде Вэй Ин отвечал ему резко, как не желал слушать «Покой», как выходил из себя. Вэй Ин теперь был напротив него, покорно сидел в позе лотоса, вслушиваясь в мягкие и гармоничные звуки. Ни один из них уже не был таким, каким Лань Чжань помнил. История уже изменилась, но это всё равно не приносило спокойствия. Разве этого было достаточно, чтобы уберечь Вэй Ина? Тигриная печать была с ним, её силы, такие обманчивые, настораживали, и Лань Чжань не мог не думать, что путь, лежащий перед ними, слишком длинный. Он не мог не думать, что Лань И ошиблась. Что он не сумеет уберечь. «Удержи его», — сказал он сам себе, растворяясь, исчезая и становясь целым. Сказал тот Лань Чжань, что ещё следовал правилам, тот, что следовал пути меча во всём и не терпел иного. «Удержи». Пальцы дрогнули, ровное течение мелодии нарушил странный призвук. Вэй Ин открыл глаза. — Лань Чжань? — спросил он. Ванцзи взглянул на него. — Отчего ты плачешь, Лань Чжань?.. И только тогда он осознал, что по щеке действительно медленно катится светлая капля.