Застывшее время

Вэй Ин не сразу пришёл в себя, хотя Лань Чжань потратил немало собственной ци, чтобы дать ему восстановить силы. Небо уже светлело, когда ресницы Вэй Ина наконец дрогнули. Он открыл глаза и чуть заметно улыбнулся: — Лань Чжань, я… так устал. Что за вино у братьев Не? Разит наповал… Лань Чжань знал, что вино ни в чём не виновато. Вэй Ин опустел так же быстро, как наполнился темнотой, и уходя эта чёрная вода унесла с собой все его силы. Можно было позволить обратить всё в шутку, но… — Как ты собираешься выдержать предстоящую битву, Вэй Ин? — спросил Лань Чжань. Взгляд Вэй Ина изменился, в нём задрожали алые искорки. Сев на постели, он усмехнулся: — Справлюсь, — протянув руку, он мягко коснулся лица Ванцзи. — Вот увидишь. — Поддашься тьме? — уточнил Лань Чжань. — Я могу её контролировать, — пожал плечами Вэй Ин. — Мне хватит сил. Лань Чжань качнул головой, но не возразил. Вместо того он поднялся и отошёл к гуциню, собираясь сыграть «Покой». Вэй Ин рассмеялся. — Ты не веришь мне, не веришь в меня, — бросил он. — Скажи, Лань Чжань, что заставит тебя отвернуться от меня? — Разве я отворачиваюсь, Вэй Ин? Повисла тишина, а затем Вэй Ин сорвался с места и обнял его со спины. — Что же я говорю такое? — сбивчиво прошептал он. — Совсем не то хотел сказать… Лань Чжань вспомнил вдруг, отчего интонация Вэй Ина показалась такой пугающей. Конечно, именно так он говорил: «Какое дело до моей души постороннему человеку?» Не значит ли это, что и тогда, и сейчас он был не в себе? «Тьма говорит со мной его голосом? — спросил себя Лань Чжань. — Он всё же сходит с ума?» — Думаешь, я сумасшедший? — поймал его на этой мысли Вэй Ин. — Тьма находит тысячи путей, — отозвался Лань Чжань. Теперь они смотрели друг на друга. Вэй Ин щурил глаза, но алые отблески из них исчезли. Лань Чжань ждал его ответа. — У меня нет иного пути, — наконец заговорил Усянь. — Ты знаешь это. — Знаю, — Лань Чжань удержал его ладони. — Разве я прошу тебя оставить этот путь? — Разве нет? — Только напоминаю, что тебе следует проявлять осторожность, — он хотел отпустить, но Вэй Ин сплёл с ним пальцы. — Занимается рассвет, да? — Мгм. Вэй Ин потянул его к дверям, распахнул створки, впуская прохладный, пахнущий сырыми камнями воздух. Остановившись на пороге, он всмотрелся в побледневшее небо, где ещё горело несколько звёзд. — Это не ты не веришь мне, — сказал он тихо. — Это я не могу поверить тебе. Как будто мне недостаточно твоих слов, твоей ленты, твоей… любви. Посмотри, каким я стал ненасытным, Лань Чжань… — он покачал головой. — Я поклялся уничтожить Цишань Вэнь, во мне горели ярость и боль, а теперь я не могу понять, что ведёт меня. Лань Чжань не задал ни одного вопроса. Он смотрел на Вэй Ина, на то, как его тёмные волосы, свободные сейчас от ленты, волной спадают на плечи, на кажущиеся хрупкими в утреннем свете кисти, на запястье, где его собственная налобная лента плотно прижалась к коже… Смотрел и не мог понять, знал ли он его прежде, когда полюбил, или узнаёт только теперь, когда решил пойти против законов времени, чтобы его спасти. *** Несколько дней Цзэу-цзюнь отсутствовал, а как только вернулся, Не Минцзюэ созвал военный совет. Лань Чжань ещё помнил, что в ином течении времени Вэй Ин на него явился не сразу, вошёл, пренебрегая всеми нормами этикета, и принёс с собой злой и тёмный ветер. Теперь же они стояли рядом, и Вэй Ин внимательно слушал, не мешая рассуждать остальным. — Главный козырь Вэнь Жоханя — Иньская печать и марионетки, — говорил Лань Сичэнь, но Ванцзи смотрел не на него, а на Вэй Ина. Он не мог отделаться от ощущения, что вот-вот снова увидит алый отблеск. — Совершенно верно. Вэнь Жохань взялся за истребление кланов именно поэтому, — добавил Цзинь Цзысюань. — Он заставляет марионеток сражаться с живыми людьми. — Вот почему я собрал сегодняшний совет, — кивнул Не Минцзюэ. — Как нам противостоять этому? — Глава клана Не, — обратился Вэй Ин к нему. — Вам не нужно беспокоиться об Иньской печати. Я найду способ справиться с этой помехой. Спустя месяц вы всё увидите сами. Слова были так похожи на те, что Вэй Ин говорил тогда, но всё же звучали иначе. Лань Чжань чуть наклонил голову, и внезапно словно волна, жаждущая сбить его с ног, взметнулись внутри воспоминания, эмоции, что владели им самим в тот день. «Отчего вы не носите меч, господин Вэй?» — будто снова зазвучал спокойный голос Сичэня. «Просто не хочу». Сегодня Суйбянь был на месте. Несмотря на то, что Вэй Ин не желал носить его, он внял словам Лань Чжаня. Снова история изменила течение, разве нет?.. — Хорошо, — прервал затянувшееся молчание Не Минцзюэ. — Да будет так. На этот раз никто не вмешался, никто не стал спорить и сомневаться в словах Вэй Ина, никто не решился обвинить его в том, что он посмеялся над всеми. Когда они уже собирались уйти, Лань Сичэнь окликнул: — Ванцзи. Вэй Ин мягко улыбнулся: — Поговори с Цзэу-цзюнем, Лань Чжань, — и стремительным шагом пошёл прочь. Спустя пару мгновений Цзян Чэн догнал его. Лань Чжань обернулся к брату, они вместе отправились во внутренний дворик. — Ванцзи, ты знаешь, откуда в нём такая уверенность? — спросил Сичэнь. — Откуда он знает, что через месяц сумеет противостоять Иньской печати Вэнь Жоханя? — Он сумеет, — ответил Лань Чжань, пока другой он говорил: «Я не знаю». — Разве господин Вэй не слишком самоуверен? Сколько мудрецов пали жертвами тёмного железа… — Лань Сичэнь чуть качнул головой. — Но я позвал тебя не для этого. И он рассказал, что нашёл Вэнь Цин, что дал ей в помощь адептов Гусу Лань, чтобы они вместе отыскали её маленький клан и Вэнь Нина. — Старики и дети отыскались быстро, — вздохнул Лань Сичэнь. — Но Вэнь Нин и несколько здоровых мужчин, похоже, были отправлены куда-то ещё орденом Вэнь. И пока мне не удалось найти следов. — Благодарю, брат, — поклонился Лань Чжань. — Ты действительно считаешь, что забота об этих людях… может что-то изменить? — Сичэнь чуть отвернулся. — Твоя история всё ещё кажется мне странной. — Когда-то ты сам сказал мне, что в этом мире ничто не подчиняется правилам, — ответил на это Лань Чжань. — И я тогда не поверил до конца, а теперь сам это вижу. — Я так сказал? — Лань Сичэнь улыбнулся. — Что ещё я говорил тогда? — Что человек потому остаётся человеком, что делает выбор не потому, что разделяет плохое и хорошее, чёрное и белое… — Лань Чжань встретил его взгляд. — Он делает выбор сердцем. И тогда я никак не мог решиться, теперь же мой выбор сделан. — Вэй Усянь, — Лань Сичэнь произнёс имя так спокойно и плавно, и только тогда Лань Чжань понял, насколько привык, что обычно в интонациях произносящих скрывалось негодование, откровенная ненависть или желание задеть. Каково было Вэй Ину слышать и понимать это? Или для него это тоже стало привычкой?.. *** Он возвращался в отведённые им с Вэй Ином покои, когда его окликнула Цзян Яньли. — Второй молодой господин Лань, — церемонно поприветствовала она его. — Мне хотелось бы спросить у вас совета. Лань Чжань остановился, а воспоминания раскрылись перед ним. Он снова увидел лицо Вэй Ина, услышал его голос: «В дела клана Цзян второму молодому господину Лань лучше не вмешиваться». Рассказывая Цзян Яньли о Пути меча, он не стал добавлять, что талисманы и заклинательство не могут служить основой самосовершенствования, как будто взгляд Вэй Ина из воспоминаний мог потеплеть от этого, а слова изменились бы. Он сказал ей, что Вэй Ин полагается на собственную душу, практикуя иной, отличный от всех известных, путь, не добавив, насколько это может быть опасно. — Я знаю душу Вэй Ина, — улыбнулась Яньли. — Знаю её чистоту. — Лань Чжань? О чём ты говоришь с моей шицзе? — на этот раз Вэй Ин тоже подошёл неожиданно, но он улыбался. — Я беспокоилась о тебе, А-Сянь, потому решила спросить у второго молодого господина Лань совета, — отозвалась Яньли. — Беспокоилась? — наигранно удивился Вэй Ин. — Ну что ты! Тебе нет нужды беспокоиться, ведь второй молодой господин Лань следит за мной и днём, и ночью. Как со мной может что-то случиться? Цзян Яньли засмеялась, затем поклонилась им обоим и поспешно ушла. Наверняка у неё было немало дел. Вэй Ин проводил её взглядом, а затем, сощурившись, взглянул на Лань Чжаня. — Чем ты так встревожен? Её вопрос был слишком… — он осёкся. — Нет, — Лань Чжань серьёзно посмотрел на него. — Вспомнил, что должно было быть, но не случилось. — И что же? — Вэй Ин шагнул к нему, остановившись слишком близко и точно не заботясь, что кто-то может увидеть их. — Мы были в ссоре, — Лань Чжань понадеялся, что любопытство Вэй Ина уляжется, и он перестанет расспрашивать. — В ссоре! — отозвался тот, тут же разрушая надежду. — Отчего? Лань Чжань не ответил на это. Он не хотел пересказывать Вэй Ину прошлое, которое стало невозможным. — Ладно, — Вэй Ин наконец открыл двери. — Раз уж ты молчишь, вряд ли причины нашей ссоры приятно вспоминать. Ну так и не стоит. «Разве что-то может повториться в точности как прежде?» — он сам сказал это Вэй Ину, когда они сидели ночью на крыше. Вот что следовало бы помнить! Лань Чжань поймал Вэй Ина за запястье, едва тот закрыл створки за ними. — Вэй Ин. — Что? — улыбнулся тот. — Тогда я не мог понять, что за путь ты избрал, потому мы… ссорились. — Но теперь ты знаешь, — Вэй Ин притянул его ближе к себе и неожиданно поцеловал. «Это опасно». «Я знаю». «Позволь мне помочь тебе». «Хорошо». И память замолчала, а Лань Чжань обнял Вэй Ина, точно хотел спрятать его в складках белых одежд от всего мира, от темноты, от однажды случившегося зла.