Застывшее время

Не Минцзюэ всегда умел говорить страстно. Его речь вселяла в сердца воинов жажду биться до победы, не боясь потерять жизнь, в сердца врагов — безотчётный ужас. И когда клич его подхватили в объединённом войске четырёх кланов, показалось, что Безночный город должен уступить сразу без всякого сраженья. Вэй Ин улыбнулся, слушая крики, но Лань Чжань разгадал за этой улыбкой тревогу. — Если мы не отправимся вперёд, будут большие потери, — сказал он Вэй Ину очень тихо. — Марионетки… не дадут пройти авангарду. Им придётся отступить, оставив многих на поле битвы. — Лань Чжань, — Вэй Ин коротко качнул головой. — Как ты себе это представляешь? — он сжал флейту. Цзян Чэн как раз подошёл к ним. — Отчего ты не хочешь полететь на мечах с нами? — ворчливо спросил он. — Чтобы быстрее потрепать Вэней? Отчего ты медлишь? Вэй Ин сощурился: — Не хочу помешать вам с Цзинь Цзысюанем веселиться. Разве это хорошо — отнимать у вас радость сражения? — А! — отмахнулся Цзян Чэн и отправился прочь. В жесте его было столько пренебрежения, что Вэй Ин едва заметно побледнел, будто изо всех сил сдерживает обиду и ярость. — Вэй Ин, — Лань Чжань чуть тронул его за плечо. — Разве не ты всегда стремился сохранить жизни?.. Неужели тебе хочется увидеть, как адепты Цзян и Цзинь потеряют себя, собственные души, станут одержимыми из-за осколков тёмного железа, которыми управляет Вэнь Жохань? Развернувшись к нему, Вэй Ин протянул флейту на открытых ладонях. Сейчас никто как будто бы не заметил жеста и не обращал на них внимания. — Посмотри внимательно, Лань Чжань, — прошептал он. — Она не умеет летать. — Бичэнь выдержит нас обоих, и тебе известно это, — холодно парировал Лань Чжань. — Он быстрее любого меча здесь, мы… — И как ты объяснишь остальным, что… — Вэй Ин не договорил, помрачнел и отвернулся. — Нам не придётся объяснять, — отозвался на это Лань Чжань. За месяц, пока они готовились к наступлению, он изучил карту так хорошо, что она точно отпечаталась под веками. — Никто не узнает. Я приведу тебя на место. — Вэй-сюн, — окликнул их Не Хуайсан. Брат оставлял его в Цинхэ. — Лань-сюн. Берегите себя. Тёмные глаза Не Хуайсана смотрели внимательно, и Лань Чжань мельком задумался, что тому ещё известно. Вэй Ин только слегка поклонился, а затем направился прочь, как будто собирался седлать коня, чтобы выехать с основными силами. Лань Чжань догнал его и, не спрашивая больше, поставил впереди себя на меч, обхватив за талию. — Лань Чжань!.. — возмутился Вэй Ин, но вскоре затих. Лишь спустя несколько мгновений он сказал: — А если у меня не хватит сил на основную битву? — Хватит, — отрезал Лань Чжань. — Я разделю с тобой усталость. Новое воспоминание обжигало его, но он не хотел поделиться им ни с кем. Он помнил, как Вэй Ин медлил использовать флейту, как только что погибшие обращались в марионеток, как в Безночном городе их встретила целая армия, и среди безумных белоглазых наступающих было слишком много знакомых лиц. «И как ты думаешь, Лань Чжань, что нам следует делать теперь?» «Биться до смерти». Сказал бы он так, если бы доверял тогда Вэй Ину, его искусству, выбранному пути? Скольких бы сохранили его доверие и поддержка? Лань Чжань не хотел повторять ошибок прошлого. *** Они намеренно пропустили вперёд авангард, но присоединились к битве, когда никто ещё не потерял сил и не был ранен. Вэй Ин усмирил марионеток медленной мелодией, и те сопротивлялись не больше, чем могли бы обычные лютые мертвецы. Лань Чжань вспомнил рассказы о том, как марионетки на глазах перерождались в алом пламени, но сегодня ни один одержимый не изменился — Вэй Ин перехватил контроль над ними так быстро и точно, что Вэнь Жохань не успел привести в исполнение свой чудовищный план. — Ты всё-таки пришёл, — заметил Цзян Чэн, когда на дороге не осталось ни одного способного держаться на ногах противника. — С флейтой вместо меча?.. — Как иначе ты думал совладать с ними? — пожал плечами Вэй Ин. — Я присмотрю за тобой, лети вперёд, как и хотел. — Славная битва, — сплюнул Цзян Чэн, но больше ничего не сказал, отправившись собирать людей для нового броска. — Все ли здесь поняли, что именно произошло? — спросил Вэй Ин Лань Чжаня. — Ты сохранил им жизни, — отозвался на это Лань Чжань. — Не это ли важно? — И отнял радость битвы? — хмыкнул Вэй Ин. — Посмотрим, сколькие возненавидят меня после. Лань Чжань призвал Бичэнь, и меч задрожал от нетерпения, поднявшись в воздух. Он не знал, что ответить. *** Лань Чжань помнил, что в прошлом немало помог тайный свиток, который передал Мэн Яо, что напрямую поразить Цишань Вэнь прежде они не сумели — марионетки не ведали смерти, и потери и войска Цзян, и войска Цзинь были чудовищны. Не мог он забыть и то, как выглядели обезображенные алыми трещинами лица, как рычали и скалились в клетках одержимые, спасти которых можно было, только непрерывно передавая духовные силы три месяца подряд. Но он не знал, как рассказать Вэй Ину об этом. Когда авангард остановился передохнуть после того, как расчистил дорогу основному войску, Вэй Ин уселся среди камней и трав, баюкая флейту на коленях. День угасал, и закатное пламя красило небеса кровью, отчего и земля будто пропиталась ею. Никто не спросил его, как получается, что мелодия легко убеждает марионеток забыть о приказах Вэнь Жоханя. Никто не стал оглядываться, стремясь разузнать секрет. Опьянённые возможностью быстро и просто расправиться с врагом и воины Цзинь, и воины Цзян ликовали сейчас. Лань Чжань сел рядом с Вэй Ином и поставил гуцинь на колени, намереваясь сыграть «Покой». Вэй Ин посмотрел на него и только качнул головой: — Не поможет, — вздохнул он. — Кажется, я во сне, и всё это — лишь сон, а когда проснусь, опять окажусь на горе Луаньцзян. Мелодия не спасёт меня сегодня. — Впереди Безночный город. Мы дождёмся основных сил и выступим вместе, — начал Лань Чжань. — Тебе следует отдохнуть, а «Покой» восстановит течение ци… — Мы выступим и победим, — безразлично пожал плечами Вэй Ин. — Но мне уже не хочется мстить, не хочется видеть, скольких людей он обратил оружием, лишив жизни и разума. Посмотри, все они мертвы. Это ли называл ты «сократить потери»? Освобождаю я их от власти Иньской печати или беру под контроль, отбирая чужую игрушку, чтобы самому поиграть с ней?.. — Теперь они упокоятся с миром, — отметил Лань Чжань. — Но все могли бы жить, если бы только Вэнь Жохань не вздумал, что выше других! — Вэй Ин закрыл лицо ладонями. — Это ты и имел в виду, когда говорил, что Тёмный путь искажает тело и душу? Считаешь, я сам стану таким? — Ты? Никогда, — вырвалось у Лань Чжаня. — То, что делаешь ты, совсем не похоже… — Вэй Усянь! — Цзян Чэн подошёл к нему сзади, и Вэй Ин устало уронил ладони на колени. — Без тебя мы не сумели бы продвинуться так далеко, — и хоть слова были справедливы, нотки недовольства звучали в них слишком явно. — И всё же отчего флейта, не меч? — Ты всегда был слишком любопытным, — Вэй Ин не улыбнулся. — Победим солнце, и я расскажу свою тайну, идёт? — Отчего же ты поведал её Лань Ванцзи, а тому, кого звал братом, не хочешь? — Цзян Чэн смотрел на него слишком пристально и враждебно. — Оттого, что на защиту чистоты души Лань Ванцзи встают техники Гусу, а чистое сердце моего названого брата ничто не бережёт, кроме огня ярости, — Вэй Ин без опаски встретил его взгляд. — Оставайся же чистым и яростным, дай мне совершенствовать мои тёмные искусства, чтобы ты мог без опаски вести людей за собой? Не следует ли против тьмы использовать тьму, раз противник не ведает, что такое честная битва? Цзян Чэн сощурился и отвернулся. Он ничего не добавил больше, только постоял немного и направился прочь. *** Они выступили на следующий день. Лань Чжань видел, как история идёт по иному пути, и теперь не мог больше опираться на память. Никто не передавал им карту расположения войск, никто не заманивал в Безночный город намеренно, и впереди их ждали уже не марионетки, а обычные воины Цишань Вэнь, которым было не тягаться с выучкой остальных кланов. Положившийся на силу Иньской печати Вэнь Жохань проигрывал, и Лань Чжань лишь на краткий миг задумался о том, что таинственный друг, который тогда, в несбывшемся прошлом, помогал им, Мэн Яо, передававший Лань Сичэню информацию, теперь оказался не у дел. Жив ли он ещё? Они прорвались к Безночному городу почти без потерь. Каждый чувствовал вкус победы, и неудержимая радость охватывала их, хоть Знойный дворец ещё не пал, не был повержен, а Иньская печать не обратилась в прах. Вэй Ин, которого Лань Чжань оберегал изо всех сил, был аккуратен — лишая марионеток сил, он позволял остальным повергнуть их, не перехватывая контроля, не заставляя сражаться со своими же. Он расходовал свои силы бережно, то ли подозревая, что Вэнь Жохань не сдастся так просто, то ли не желая забирать себе всю славу. Прежде Лань Чжань не встретил на поле битвы ни одной из тех марионеток, что — как он помнил — могла превращать других в подобных себе. Оказалось, именно им и поручено было оберегать дворец, и когда основные силы были разбиты, они появились и легко потеснили ряды нападающих, опьянённых близостью победы. Увидев это, Вэй Ин вспрыгнул на одну из колонн, огляделся и заиграл другую мелодию. Тьма потянулась к нему со всех сторон, окружила, оплетая и будто ласкаясь к нему. В воздухе над плечом зависла Тигриная печать — Вэй Ин впервые позволил ей показаться столь явно. Он играл, прикрыв глаза и полностью сосредоточившись, и марионетки на поле замерли, а затем вдруг обратились против своего хозяина. Они разметали остатки воинов Цишань Вэнь в мгновение ока. Многие теперь обратили внимание на заклинателя в чёрном, на то, какая сила на самом деле привела их к финалу. — Где Вэнь Жохань?! — выкрикнул Не Минцзюэ и первым рванулся по ступеням вверх, чтобы ворваться в сердце дворца. Вэй Ин не обратил на это внимания, продолжая играть. Лань Чжань с тревогой смотрел на него, отчётливо понимая, что именно сейчас он ведёт самую сложную битву. Иньская и Тигриная печати столкнулись друг с другом, и какая из них одержит верх на этот раз, пока что нельзя было сказать с уверенностью.