Застывшее время

Волосы Вэй Ина были влажными от дождя и пахли грозой. Лань Чжань, обнимая его, не удержался и распустил алую ленту, чтобы высвободить тёмную волну. На миг он зарылся в неё лицом… Когда алый шёлк соскользнул с тихим шорохом на пол, Вэй Ин поймал кончик налобной ленты и потянул на себя. Он словно хотел что-то сказать, но внезапно смутился, и когда бледно-голубая полоска осталась в его ладони, судорожно вздохнул. Лань Чжань сплёл с ним пальцы, сминая ленту. Мгновение они смотрели друг на друга, а затем одновременно подались вперёд, сливаясь в поцелуе. Лань Чжань не знал имени тех желаний, что пробуждались в нём, они поднимались изнутри, как тянут вверх лепестки цветы после сильного дождя. Они заполняли его, вырываясь учащённым дыханием, жаждой прикосновений и поцелуев. И если прежде что-то сдерживало его, как будто бы была черта, которую не следовало переступать, то сегодня, под звуки дождя, что становился всё сильнее, Лань Чжань отбросил любые запреты. Он повалил Вэй Ина на постель и навис над ним, поцеловал его в шею, коснулся языком выступающих ключиц. Вэй Ин казался ему хрупким, ещё более хрупким, чем прежде. Раздевая его, Лань Чжань был так осторожен, точно открывающаяся кожа создавалась из фарфора, точно он мог расколоть её. — Не мучь меня подобной нежностью, — чуть хрипло прошептал Вэй Ин наконец, спуская с его плеч белую ткань. — Дай мне почувствовать тебя. В глазах его на миг плеснулось отчаяние. Лань Чжань встревожился, прижал его к себе и долгое мгновение вслушивался в то, как их сердца бьются в унисон. Когда они полностью освободились от одежд — только на запястье Вэй Ина оставалась лента, Лань Чжань почувствовал, как жар приливает к лицу. Желания говорили в нём, подсказывали путь, не было никаких сомнений, и всё же он медлил, снова не смея поддаться им полностью. Вэй Ин усмехнулся, и улыбка на его губах оказалась двусмысленной. — В тебе горит энергия ян, Лань Чжань, — прошептал он. — Я же переполнен инь, посмотри, сколько во мне холодной темноты… — он поднял подбородок вверх, открывая беззащитное горло. Лань Чжань проследил взглядом движение кадыка, и желания поднялись на новую высоту, окрепли, принимая и физическое воплощение. — Наполни меня жаром. Я должен… — Нет, — качнул он головой. — Ничто не будет указывать нам, как поступать друг с другом. Вэй Ин посмотрел на него с удивлением, рванулся, толкнул в грудь, заставляя упасть на постель, а затем уселся на бёдра и обхватил ладонью оба члена сразу, вызвав у Лань Чжаня короткий вздох. — Лань Чжань… — прошептал он, и его движение отозвалось тягучим удовольствием. — Но если я… — Если ты хочешь, — отозвался Лань Чжань, а наслаждение билось внизу живота, расцветая внутри. — Как ты хочешь, сколько ты хочешь. — Почему? — Вэй Ин замер, его пальцы чуть заметно дрожали. Он прикрыл глаза, и тени от ресниц расчертили лицо. — Почему… Лань Чжань не знал, о чём он спрашивал. Он сел, а его ладонь сама собой легла поверх ладони Вэй Ина, вынуждая продолжить ласку. — Люблю тебя, — прошептал он. «Люблю и покажу тебе, как могу любить». Вэй Ин, тот самый Вэй Ин, что казался ему когда-то воплощением бесстыдства, смутился под его взглядом. Румянец окрасил его скулы, а взгляд стал тёмным и глубоким. Его губы снова сложились в улыбку, дрогнули, будто с них собиралась сорваться легкомысленная фраза, но тут Лань Чжань осторожно опустил Вэй Ина на постель и, позволив собственным волосам рассыпаться по плечам и спине, стечь чёрным потоком, скользнул ниже. Он поцеловал Вэй Ина в живот, очертив языком пупок, услышал сдавленный стон и провёл языком по головке члена. Вэй Ин вздрогнул и подался бёдрами вперёд в бессознательном порыве. — Лань Чжань… На его коже выступили мурашки, и Лань Чжань отвлёкся, целуя бедро и подвздошную кость, словно жаждал собрать их губами, а Вэй Ин дрожал всё сильнее, сминая пальцами ткань простыни. Наконец Лань Чжань снова захватил губами его член, пропустил глубже, откликаясь на стон, провёл языком. «Люблю тебя, — звенело в нём, будто он сам был гуцинем, струны которого растревожили беспокойные руки. — Люблю тебя». — Лань Чжань!.. — снова выдохнул Вэй Ин. Лань Чжань никогда не читал текстов, содержание которых противоречило бы правилам Гусу. Он всего лишь мельком взглянул на книгу, что оставил Не Хуайсан, но кое-что оттуда сейчас вспомнилось, и желание, крепнущее внутри, подсказало, что это верный путь. Сначала слишком осторожно, несмело Лань Чжань провёл кончиками пальцев по внутренней стороне бедра Вэй Ина, и тот словно раскрылся в ответ. Лань Чжань проник в него, и вскрик был ему ответом, но Вэй Ин не дёрнулся прочь, он застонал громче. Мигом позже Лань Чжань услышал: — Сильнее… *** Лань Чжань хотел отметить поцелуем всё — каждый участок кожи. Он жаждал прикоснуться везде, он желал слиться полностью. Вэй Ин заставил его отстраниться, поймал его за руку и прошептал одними губами: «Масло». Его радужку почти полностью скрыл чёрный зрачок, но внутри не бились алые всполохи. Если в нём и была тьма, то сейчас она испуганно уступила силе чувств. Лань Чжань оставил поцелуй на его губах и отошёл к столику в глубине их шатра. В жаровне тлели угли, дождь снова усилился, над полом тёк холодный воздух. Лань Чжань нашёл бутылочку с маслом и обернулся к постели. Вэй Ин смотрел на него, не отрывая взгляд. — Вэй Ин? — отчего-то теперь запоздало вспомнилось смущение. — Лань Чжань… — отозвался Вэй Ин. — Люблю тебя. В голосе его звучало что-то новое, настолько притягательное, что Лань Чжань не мог больше медлить. Вернувшись, он вылил золотистое масло на ладонь, и Вэй Ин усмехнулся, откидываясь на подушки. На этот раз он не вскрикнул, когда пальцы вошли в него. Не вскрикнул, и когда это были уже не пальцы, лишь обхватил ногами, скрещивая их за спиной Лань Чжаня и открываясь из-за этого сильнее. — Лань Чжань… — прошептал-простонал он. «Отпустить себя… Так вот как это….» — такой была последняя мысль, после которой Лань Чжань полностью погрузился в чувствование. Они вдвоём рождали жар, сливались в один поток, и Вэй Ин расцарапал ему плечи, а его вскрики едва ли приглушала гроза. Они целовали друг друга, а когда Лань Чжань вбился слишком сильно, Вэй Ин укусил его, и удовольствие, что прошило по позвоночнику, оказалось таким оглушающим, что Лань Чжань не мог не укусить — в ответ в подставленную для этого шею. Может быть, где-то в этой ночи отзывалась боль, но Лань Чжань потерялся в ощущениях, забыл границы собственного тела. Теперь они были единым целым, и вскоре их голоса сплелись в один. *** Вэй Ин лежал, прижавшись к нему всем телом и всё ещё тяжело дыша. Он обнимал его так сильно, точно боялся чего-то. Лань Чжань поцеловал его в волосы. Ему тоже не верилось в реальность. Истома, растёкшаяся по телу, казалась слишком удивительной, чтобы быть настоящей. Гроза стихала. — Почему ты выбрал меня? — спросил Вэй Ин. — Разве мы выбираем, кого любить? — удивился Лань Чжань. — Почему не отверг? Я ведь… — он замолчал. — Стоит посмотреть на тебя, и я понимаю, для чего живу, — Лань Чжань повернулся, навис над Вэй Ином. — Сердце бьётся быстрее… Вэй Ин коснулся ладонью, чтобы услышать, как меняется его сердечный ритм. — Сердце радуется при виде тебя, — прошептал он. Миг — и он подался вперёд, обнял, вынуждая Лань Чжаня лечь сверху, придавив всем телом. Кожа, соприкоснувшись, будто вспыхнула. «Как я жил без этого? — удивился себе Лань Чжань. — Как мог тогда отвергать подобную возможность выражения чувств?» Вэй Ин поднёс к глазам украшенное лентой запястье. — Что она всё же значит, Лань Чжань? — спросил он внезапно. — Что с тобой я готов отпустить себя, — отозвался тот. — Отпустить, — повторил Вэй Ин, и опять румянец украсил его скулы. — Будем ли мы бить поклоны, как полагается? Наденем ли красное?.. — он сглотнул. — Как нам быть?.. — Будет, как захочешь, — Лань Чжань крепче прижал его к себе.