***
Джисон повсюду ищет Ирон, а когда находит, подбегает и вручает резинку, которую она обронила. — О, спасибо, а… — Ты уронила её, когда убегала от кого-то, — поясняет он. — Я побежал за ним, чтобы остановить, но упустил вас из виду. Он виновато опускает глаза. — Думаешь, это тот же, который похитил Рюджин? Как его… — Хёгва, — помогает Ирон. — Я думала об этом, но Рюджин сказала, что тот, кто похитил её, был ростом примерно сто семьдесят сантиметров, а этот явно выше. Намного. Да и фото, которое он прислал мне, было сделано в магазине, находящимся довольно далеко от улицы, где за мной гнались… Нет, он бы не успел. — Значит, всё-таки действует не один, — рассуждает Хан. — Но кто посвятил тебя в такие подробности? — щурится Ирон. — Я имею в виду, ты знаешь о его никнейме и так далее. — Рюджин рассказала. Кстати, я её не видел сегодня, что с ней? — Она в школе, — пожимает плечами Ван. Джисон поджимает губы на пару секунд, говорит, что ему пора, и уходит. Ирон внимательно смотрит на свою резинку и пытается вспомнить как можно больше деталей прошлой ночи, в надежде построить хоть какую-то логическую цепочку. Шин Рюджин тем временем пытается дозвониться до Йеджи, которая уже должна была вернуться, но телефон недоступен. В итоге, она идёт к соседнему зданию, так как знает, что подруга должна помочь с уборкой там. По пути она сталкивается с Субином, который также ищет брата, и получает сообщение от Хёгва:«Клуб Sinner. Я буду ждать всех тех, кому пишу. Жажду сегодняшней встречи, любимые.»
— Я не нырну, — упирается Ёнджун, не собираясь отпускать бортик. Её действительно несёт учить его плавать, но только после того, как они стараются дозваться до кого-то, достучаться, лишь бы их услышали, но это оказывается бессмысленно. Никого поблизости нет. Когда Чхве напоминает, что они вообще-то в школьной форме, та отмахивается, мол, и так уже мокрые. — Посмотри на меня, — Йеджи, в отличие от него, ни за что не держится. — Видишь? Вода удержит тебя, просто расслабься. Но он не может расслабиться, просто не может. Она аккуратно берёт его за запястье, и Чхве резко переводит на неё взгляд. То, что она видит на его лице… Страх, отчаяние, злость? Если страх, то утонуть, если отчаяние, то нежелание даже пытаться, если злость, то на неё. Ведь она заставляет. — Доверься мне. Йеджи не звучит не искренне и прекрасно это понимает. Они не в тех отношениях, чтобы она в самом деле хотела взаимного доверия. Сейчас ей хочется просто помочь ему, чтобы в будущем не случилось что-то плохое с ним или с тем, кого он просто не сможет спасти. Я знал, что её «доверься мне» не значит много. Это лишь временная фраза, о которой мы оба забудем, как только (если) я научусь плавать. Но мне захотелось ей верить. Я не вырвал руку, я просто смотрел в её глаза, полные какой-то необыкновенной энергии. Они сияли в этой темноте. Я прочитал в них «Давай же, ты сможешь, вперёд», возможно, поэтому я просто последовал за ней, отпустив второй рукой бортик. Но как только парень чувствует невесомость, снова тянется обратно. Йеджи блокирует его движения. — Нет. — Слушай, у меня нет никакого желания этому учиться, — честно признаётся Ёнджун. — А у меня нет желания доставать твой телефон, — стреляет глазами девушка, а потом тише добавляет: — И там очень темно… Он фыркает и даёт услышать в этом насмешку. — Что? — хмурится Хван. — Ты боишься плавать, а я боюсь находиться одной в темноте. Что такого? Ёнджун выбирается из бассейна, она — за ним. И что теперь делать? Ждать, пока кто-нибудь откроет? — Расслабься, — говорит парень, стягивая школьный свитер и выжимая его. — Пусть и водонепроницаемый, наверняка, уже сдох. — Ты серьёзно? — вскипает Йеджи. — Ты хоть понимаешь, что мы застряли? И неизвестно, надолго ли. Он закатывает глаза: опять. — Не начинай. Но она его не слышит, снова словно никого не видит перед собой и самой себе вторит: — Здесь, в темноте, заперты… Совсем одни… И пока Хван шепчет себе что-то под нос, не замечает, как Ёнджун снимает и выжимает свою рубашку, приказывает ей заткнуться, подходит, пытается привести в чувства, повышает на неё голос, трясёт за плечи и, не получив ровным счётом н и ч е г о, с силой тянет на себя и прижимает. Ощутив такой тактильный контакт, девушка, кажется, приходит в себя. Её крепко держат. Щека касается чужой груди, она чувствует его голый торс, и это, мягко говоря, смущающе. — Эй, отпусти меня, — делает попытку вырваться Йеджи, и это удаётся без проблем. Он запросто отпускает её. — Хотя бы пришла в себя. Ёнджун садится на пол и выжидающе смотрит на девушку, что буравит его злым взглядом, но потом всё же устраивается рядом. Они молчат и прислушиваются к звукам — вдруг кто-то зайдёт в здание и они смогут позвать на помощь.***
Заканчивается последний урок, и Минхо выходит из школы. Он ждёт сестру, которая через некоторое время появляется в поле зрения. Она немного прихрамывает, но к брату идёт с улыбкой. «Мне совсем не больно, ничуть». Минхо забирает её рюкзак, и они отправляются домой медленным шагом. — Я сегодня буду поздно, — предупреждает он. — Не жди меня. — Куда ты собрался? — интересуется Ли. — Кое-какие дела появились, я запру тебя снаружи. — Оппа, я уже не маленькая! — Я знаю, — улыбается старший, а потом вмиг становится серьёзным: — Но это не значит, что я не переживаю за тебя. Чэрён — единственный близкий человек, который у него остался. Ему бы не хотелось оставлять её надолго и беспокоиться. Он, Субин, Хёнджин, Джису, Юрим, Йеджи, Ёнджун и Рюджин должны пойти сегодня в клуб. Это было решено сразу же после того, как последняя отправила им сообщение. Хотя Хёнджин не является целью Хёгва и его нет в списке, но он упёрто стоит на своём, ведь идут его лучшие друзья, девушка, сестра, за которыми он лучше получит возможность присматривать. Верят ли они, что на самом деле встретятся с ним? Вряд ли. Так зачем идут? Ну, а кто знает, быть может…***
Молчание затягивается настолько, что становится некомфортно. Йеджи, не Ёнджуну. Он разве что кашлянул разок — всё, прервал тишину, ему хватает. Тихо. Боже, слишком, слишком тихо. Он опускает взгляд и видит, как её рука начинает дрожать, но она старается остановить эту дрожь второй. Надо отвлечь её, она не должна зацикливаться. Ещё одни психи ему не нужны. — Так что с тобой? Она посмотрела на него. Дрожь прекратилась. — Это твоё состояние, — пояснил он. — Похоже на клаустрофобию. Хотя может быть чем угодно, я не особо разбираюсь. Хван прижала к себе коленки и, обняв, положила на них голову. — Не знаю, я ещё не проходила обследование. На вопрос «почему» она ответила, что это происходит довольно редко, поэтому не уверена в том, что правда нужно. Разговор окончен. Нужно еще что-нибудь. И не то, чтобы он действительно хочет ей помочь и ему интересно, но спрашивает про симптомы. — Всё началось не так давно. Всё началось с него. Раньше я оставляла дверь в свою комнату открытой на ночь. Это было просто моей привычкой. Чем больше сообщений получала, тем больше чувствовала себя в опасности даже в собственном доме. Было ощущение, что я не одна. «Говорил же, паранойя». — Это глупо, но я начала бояться, что он придёт ко мне, когда я сплю, и стала запирать дверь на ночь. Я думала, так будет спокойнее, но… стало страшнее. Ёнджун несдержанно вздыхает. Спросил о симптомах, а она целую историю рассказывает. Ладно, пусть выговаривается, лишним это не бывает. — Я чувствовала себя в ещё большей опасности. Как птичка в клетке. Когда она бьётся из стороны в сторону в надежде выбраться, улететь, но прутья клетки не дают этого сделать. Возможности прекращаются, руки, в которых он держит её, сжимаются, и воздух заканчивается. Это проявляется редко, но сильно, как сегодня. Тут просторно, но темно, и они заперты. Это наводит панику, слишком много места, с любого угла на неё могут напасть, их всего двое, никто не поможет. В такие моменты она не соображает, где именно находится, знает только, что опасно. — Дошло до того, что… — она прикладывает ладонь к груди. — Если темно, и дверь закрыта, если я одна в таком месте… Появляется ощущение, будто что-то «давит», я не могу спокойно дышать, хочу сбежать, куда угодно, лишь бы выбраться… — Но сейчас ты не одна, — напоминает Ёнджун. Пальцы девушки перемещаются с груди к шее. — Однажды мне приснилось, что он д-душит м-меня… — Йеджи проглатывает комок в горле. — И когда я нахожусь в ситуации, подобной этой… Я всё ещё помню эти прикосновения, это чувство. Она начинает дышать глубже и быстрее. — И воздуха… Его не хватает, его просто нет… Чхве прикладывает ладонь к её затылку и вновь тянет на себя, прижимает к груди. Она так, видимо, успокаивается. — Но ты жива, — негромко произносит он. — Значит, воздух есть.***
В помещении довольно темно, и Субин включил фонарик. Выключатель не работает. — Странно, — говорит Рюджин. — В школе свет есть. Я надеюсь, что с Йеджи всё в порядке. Девушка не замечает, как оступается и чуть не падает, благо, у Субина хорошая реакция. Он успевает схватить её за кисть. — Осторожнее. Рюджин зависает сначала на венах на его руке, потом на широких плечах, потом на лице. Как она раньше не замечала, насколько он высокий? — А? Да, — кивает она, пряча взгляд и выдёргивая руку. — Спасибо… Шин проходит мимо него, проговоривая себе: «Не смотрю, не смотрю, я на него не смотрю», а Чхве недоуменно уставляется на неё. И куда она идёт? Он же им фонариком путь освещает, опять упасть решила?***
— Ну, а ты? — неожиданно спрашивает Йеджи, на что получает вопросительный взгляд. — Боязнь воды. Не хочешь поделиться? Теперь она звучит так, будто они просто присели поболтать, непринуждённо. Кажется, её окончательно отпускает. Она говорит, что это случается редко, и хорошо, если всё заканчивается. Парень надеется, что когда это случится в следующий раз, его рядом не будет — хватило. Ёнджун отмахивается от её вопроса: — Тебя не касается. Хван фыркает. — И всё-таки ты придурок, — не дав ему открыть рот, продолжает: — Даже если ты не хочешь говорить об этом, послушай, потому что я не отстану, пока не скажу. Чхве закрывает глаза, делает вид, что не слушает. Конечно слушает. — Правильно, да, закрой глаза, так даже лучше, — «хоть стрелять ими не будешь», думает. — Представь, что ты у глубокого бассейна, или на берегу моря. Господи, что эта девчонка несёт? Хорошо, нетрудно. — Ты видишь, что кто-то тонет. Кто-то, кто очень дорог тебе. Ёнджун напрягается, старается увидеть, но лица человека невозможно разглядеть, он есть, но лишь силуэт. И криков о помощи не слышно. — Разве ты не кинешься за ним бездумно? Парень резко открывает глаза и холодно отвечает. — Завязывай с этим, ничего я не видел. А сам думает о её страхе, о своём страхе, вспоминает, как его столкнули, и если в этом замешан Хёгва (а вероятность составляет девяносто девять процентов), значит, он один из тех, кто знает о том, что Ёнджун не умеет плавать. Таких не много, но кто конкретно может… Тут до них доносятся голоса Субина и Рюджин. Наконец-то. Ребята вскакивают и одновременно прикладывают руки к поверхности двери, из-за чего ладонь Ёнджуна оказывается поверх её ладони. Они пересекаются взглядами и тут же одёргивают руки. — Вы там? Оба? — слышится голос Субина. — Д-да, — отвечают они в унисон. Ручка поворачивается, и взору Рюджин предстаёт картина, которая вызывает у неё вопрос: — А почему… ты полуголый? Ёнджун опускает взгляд сначала на свой торс, потом переводит его на Йеджи и собирается ответить, но она, заикаясь, перебивает: — Это не то, о чём вы м-могли п-подумать… Чхве кривит рот. Боже, что? Рюджин удивлённо признается: — Да я ни о чём таком и не думала… — А, — тут же восклицает Йеджи. — Ну… и п-прекрасно! Хван быстро шагает вперёд, наконец выбирается из этого места, и за ней следуют остальные. Субин задаёт брату множество вопросов, а узнав, что его кто-то столкнул, всерьёз беспокоится и предлагает не идти с ними в клуб сегодня. Если на его жизнь сегодня пытались совершить покушение, но не вышло, то он всё ещё под угрозой, но Ёнджун просит не включать режим опекуна и твёрдо говорит, что точно пойдёт с ним. Он не боится. Проблемы могут возникнуть только со входом, ведь все они — несовершеннолетние, но Джису и это может решить. Всякий раз на вопрос «как?» она отвечает: «связи». Ах, нет, проблема не только в этом. Парни очень долго ждут Джису, Йеджи, Рюджин и Юрим. Примерно полтора часа, что, по словам Юрим, на самом деле, не так уж много. На возмущения они отвечают, что по какому бы делу не шли, но это всё-таки клуб, надо выглядеть соответствующе, а на сборы немало времени уходит. В итоге, ребята спокойно входят в ночное заведение. — И что дальше? — спрашивает Рюджин. — Он не хочет прислать нам сообщение, что-нибудь, дать хоть какой-то намек? Сегодня ночью очень много людей и отличная музыка. Они подростки, и всё, чего им хочется сейчас, — это отдаться музыке, танцевать, пить, веселиться. Они по блату попали в такое место в юном возрасте, вторая возможность будет нескоро. Хочется, но они тут по делу. — Давайте разобьёмся на пары, — предлагает Хёнджин. — Так будет быстрее, и никто не останется один. — Хорошо, — соглашается Йеджи. — Мы с Рюджин пойдём в ту сторону. — Нет, — возражает Минхо. — Давайте разделимся, как парень и девушка, так надёжнее. — По-твоему, мы не можем за себя постоять? — сверкает глазами Шин. Минхо совсем не это имеет в виду. Это клуб, тут очень много пьяных мужчин, которые просто не выпустят их, если зажмут где-нибудь в углу, а то ещё хуже. В итоге, Субин берёт на себя ответственность распределить пары: Минхо и Йеджи пойдут в одну сторону, Хёнджин и Юрим — в другую, Ёнджун и Джису поднимутся на верхний этаж, а он и Рюджин постараются проверить комнаты для клиентов. Он может быть где угодно, чёрт его дери.***
Хёнджин и Юрим не общаются. Совсем. Не переговариваются по поводу подозрительных типов, которых видят или что-то в этом роде. Не договариваются даже, куда идти дальше столика, мимо которого проходят. И не общаются не потому что последняя встреча оставила неприятный осадок, а потому что Хван игнорирует любые её попытки с ним заговорить. Он видит этот флирт, он слышит его, и ему не хочется в это ввязываться. Уже ссорился из-за похождений с Джису. В конце концов, Хо надоедает этот монолог, и она громко произносит: — Хватит меня игнорировать! Мы пришли по делу, так говори со мной хотя бы по делу. Хёнджин без слов идёт дальше, осматривается. — Не веди себя так, будто меня здесь нет, — подходит она вплотную. — Я смотрю на тебя, так будь добр, обрати на меня внимание. Он будто не видит её, и с ней это впервые. Это не нравится, это неприятно. Словно Хо Юрим вообще не существует, и он даёт это понять. — А я не хочу обращать на тебя внимание, — отвечает он, всё ещё смотря мимо неё. — Можешь посмотреть на кого-то другого, — и проходит мимо. Он не думает, что она не отшатнётся, чтобы он мог обойти. Она не отшатываетяс и даёт задеть себя плечом. Я не хочу обращать на тебя внимание. Можешь смотреть на кого-то другого. Легкомысленная лицемерка. Такой он её видит? А она такая? Да, наверное. Но ведь это лишь первое впечатление, он не узнал её лучше. И уже сделал такие выводы. Что ж, тогда пусть это впечатление станет в его глазах не просто первым, а самым твёрдым, пусть устоится. Если кто-то думает о тебе в таком ключе, сделай так, чтобы данный ключик этот замок прочно закрыл. Возможно, она поступает глупо, возможно, мстит то ли ему, то ли себе. Но эмоции сейчас выигрывают. «Sinner» относится к универсальному типу клубов, стриптиз здесь бывает только по определённым дням и, судя по пустующим сценам, сегодняшний день — не из таких. А ведь всё есть: музыкальная аппаратура, световая техника, оборудование… и проходящая мимо неё девушка с бокалом мартини, который Юрим выхватывает, опустошает и возвращает. Смелости, кажется, набралась. Она и так смелая, но на такое идёт впервые, чёрти что. Хо взбирается на сцену, одним появлением заставляет всех смотреть на себя. Мужчины восторженно ликуют, когда она протягивает руки к шесту. Неожиданно резкий шум толпы заставляет Хёнджина обернуться и шокированно смотреть. Что она творит? Юрим видит его взгляд и улыбается, но не сказать, что радостно, не сказать, что искренне. «Ты хочешь, чтобы на меня смотрели другие мужчины? Хорошо». Но сама она смотрит только на него. Так проще сосредоточиться. Она не может думать о том, что это видят другие, и делает это, зная, что смотрит Хёнджин. Этого достаточно. Включается песня «Chase Atlantic — Okay», и девушка делает первые движения. С момента распределения проходит около часа, Ёнджун и Джису бывают в разных уголках клуба и видят всякое и всяких, но точно ничего, что бы хоть как-то привело к Хёгва. Они останавливаются у бара, и Ёнджун заказывает себе выпить. — Всё, что угодно, для родственника этой прекрасной дамы, — отвечает бармен, приняв заказ. — Я так понял, ты тут не раз была, — усмехается брат. — Не так уж много, — пожимает плечами Лиа. — Просто меня тут любят. И знают, чьи мы дети. Они видят, как сквозь толпу пытается протиснуться Ли Минхо. Неуклюже, извиняясь, то вызывает у Ёнджуна усмешку. — И что он мог ему сделать, — он принимает алкогольный напиток. — Да, Минхо с характером, но кому он может вот так перейти дорогу? — Знаешь, то же самое я бы подумала и о Йеджи, — хмыкает Чхве. — Кто знает, что было в их прошлом… Йеджи теряет Минхо в толпе. Она зовёт его, но в этом нет смысла — ни он не слышит, ни она его. И что делать? Проходит около двадцати минут, а она всё ищет его. Ну что за проблема — сказала же, держаться рядом. Музыка. Она обволакивает. Толпа, которая её окружает, голоса… Хочется раствориться в этом, забыться. Оставить всё, как есть и отпустить себя же. Йеджи сама не замечает, как начинает двигаться в такт песне, как её волосы касается чужих плеч, как закрывает глаза и просто танцует. Незабываемое чувство. Минхо? Какой Минхо? Ёнджун видит её, смотрит на неё, она явно выделяется из толпы. Её красота, её движения, эмоции на её лице… Она невероятна. И плевать, что будь он трезвым, не подумал бы такое. Сестра давно просит остановиться, но он смотрит на Йеджи, не понимает, что в ней такого, и заказывает ещё. Пьёт, пьёт, пьёт. Сейчас она предстаёт перед ним в другом свете, и ему это не нравится. Будет глушить алкоголем, пока не пройдёт. Юрим начинает делает очередной шаг, и вызывает у зрителей восхищение своей грацией. Юрим снимает блузку и слышит восторженные крики. Юрим плавно подаётся плоским животом вперёд и сражает наповал. Она богиня, она муза. Садится, обхватывает шест, отклоняется, закрывает глаза, но даже сейчас в голове только образ Хёнджина, никого другого. Если это нарушится, она не сможет закончить начатое. Но Хёнджин не смотрит на неё так же, как все. Он сжимает руки в кулаки, сердится, но не идёт на сцену. Давай, заканчивай. Посмотрим, как долго ты протянешь. Субин и Рюджин бывают, наверное, в каждой комнате, что не занята кем-то из посетителей, но ничего, ни единой зацепки. Пожалуй, единственное место, куда они не заглядывают, — это уборная, и Рюджин, признавшись, что ей нужно отлучиться, идёт туда. А Субин, тем временем, заходит в мужскую уборную, мало ли. Но он никак не ожидает услышать ругать и громкие требования отстать. Парень открывает дверь кабинки и видит взрослого мужчину, зажимающего кого-то. Чхве хватает его за ворот свитера и оттаскивает. Тот падает на пол и получает удар ногой в живот. — Ненавижу педиков, — выплёвывает слова Субин и оборачивается. Там, вжавшись в стену, переведя дух, стоит никто иной, как Хан Джисон. — Джисон? — удивляется Субин. — Как тебе удалось попасть в клуб? Судя по глазам парня, он ещё отходит. — А т-тебе?***
Да плевать, боже. Он пьян, а в таком состоянии люди не особо понимают, что творят. То, как она выглядит, то, какая манящая энергия от неё исходит… Алкоголь не помогает, значит, Ёнджун не будет глушить. Просто сделает это. Он откладывает чёрт-знает-какой-по-счёту-стакан в сторону и, игнорируя вопросы сестры, идёт на танцпол, где сейчас Йеджи одними движениями, одним видом, одной подачей заставляет трепетать и хотеть этого. Чхве Ёнджун не знает, что на него нашло, но он разберётся в этом позже. Хван спиной к нему, она его не видит, а должна. Парень подходит, разворачивает её лицом к себе и, не дав опомниться, впивается в губы. Йеджи сначала ошеломленно стоит, потом приходит в себя и начинает бить его кулачками в грудь. Кто бы это ни был, она не позволит так к себе относиться. Но он целует настойчивее. Кто бы это ни был, она вырвется и даст пощёчину. Это поцелуй со вкусом алкоголя. Кто бы это ни был, но вкус, как алкоголь, опьяняет. Это дурман — понимает Йеджи, ослабляет попытки, начинает поддаваться и в этот самый момент… от неё отстраняются. Ёнджун. Перед ней Чхве Ёнджун. И он, кажется, протрезвел. Будто поделился своим состоянием через это прикосновение, а сам опомнился. Снова видит этот взгляд, этот блеск в глазах напротив, и нагло врёт: — Задание от Хёгва. И правда, думает Йеджи, ведь он и такое мог задать. От самых безобидных и с непонятной целью до наоборот. Она сама говорила. — Не бери на свой счёт слишком много, — бросает он напоследок. Она опускает в голову, не даёт услышать слов, которые произнесёт шёпотом, только для себя: — Не буду. Пока Субин в уборной, Рюджин решает подождать его у одного из столиков и вдруг замечает дверь в отдалённом конце коридора с правой стороны. Там они не были. Скорее всего, это для персонала, и увидеть не сразу каждый сможет, но… В этом же есть своя прелесть? Девушка небыстрыми шагами идёт к двери, каждый раз всё медленнее и медленнее. Она вспоминает, как её держали в тесной комнате на заброшенном складе, и становится не по себе. «Так, забудь, ты сейчас в другом месте». Она обхватывает пальцами ручку и, глубоко вдохнув, резко тянет на себя. Пусто. Обычный склад. Выдыхает то ли от облегчения, то ли от разочарования, что они так ни к чему и не пришли, но тут глаза цепляются за толстую большую книгу, что лежит на полу. Шин нагинается, берёт её в руки, протирает рукавом пыльную обложку.«Ромео и Джульетта»
Снова. Она уже начинает ненавидеть эту историю, в последнее время ей не нравится то, каким образом это произведение фигурирует в её жизни. Рюджин видит закладку и открывает на нужной странице, где текст испорчен тем, что поверх него красным маркером написано:«Да, я был здесь. И ты видела моё лицо.»