Нефритовый дворец для гуциня и флейты

      — Погоди-ка, Лань Чжань, что это ты выдумал — запирать меня в Цзинши? — воскликнул Вэй Усянь, обнаружив, что ни через дверь, ни через окно выбраться наружу не может.       Лань Ванцзи наблюдал за ним с едва заметным во взгляде удовлетворением. Он поставил прочные барьеры, даже Вэй Усяню пришлось бы хорошенько постараться, чтобы их разрушить.       — Ты ведь знаешь, что я ухожу из Облачных Глубин, — сказал он ровно, — а вернусь только завтра к вечеру. И поскольку сопровождать ты меня отказался…       — Знаю я, что это за сопровождение! — ворчливо отозвался Вэй Усянь. — До ближайших кустов?       Лань Ванцзи неодобрительно покачал головой, но пропустил это мимо ушей и не удосужился объяснить, почему Вэй Усянь должен сидеть взаперти и ждать его возвращения. Это была банальная ревность: на днях Лань Ванцзи заметил, что Вэй Усянь и Лань Сичэнь о чём-то шепчутся, и это ему нисколько не понравилось. Какие у них могли быть общие секреты? Секреты от него, Лань Ванцзи? Ни тот, ни другой ему не ответили, когда он у них спросил, но Вэй Усянь несколько смутился, а Лань Сичэнь загадочно улыбнулся. В общем, нечего Вэй Усяню разгуливать по Облачным Глубинам и смущать народ! Собственнические инстинкты в Лань Чжане были как никогда сильны.       — Ты можешь занять время медитацией или чтением книг, — вслух сказал Лань Ванцзи. — Или даже бездельничать. Этим ты ведь целыми днями занимаешься?       Вэй Усянь поджал губы. Валять дурака, бездельничать, дрыхнуть сутками напролёт ему нравилось и тем больше, чем больше сердился на него за это Лань Ванцзи. Но совсем другое дело, когда тебе это позволяют: нисколько не интересно!       — А кто покормит ослика и кроликов, если ты меня запрёшь? — возмутился Вэй Усянь.       — Их и без тебя покормят, — возразил Лань Ванцзи. — Ты всегда прикрываешься кроликами, когда это тебе выгодно, Вэй Ин.       «И не поспоришь…» — невольно подумал Вэй Усянь, но вслух стал жаловаться и возмущаться, пытаясь пронять Лань Чжаня. Не вышло. Лань Ванцзи выслушал его с непроницаемым выражением лица и едва заметно пожал плечами. Вэй Усянь сник:       — И когда вернёшься?       — Завтра к вечеру.       — У тебя ведь день рождения завтра. Возвращайся пораньше.       — Откуда… — выдохнул Лань Ванцзи удивлённо.       Но тут уже Вэй Усянь не пожелал отвечать и с демонстративно оскорблённым видом воцарился на тахте. Лань Ванцзи пришлось уходить, так это и не выяснив.       Разумеется, уныние Вэй Усяня не продлилось долго: он тут же принялся перебирать в памяти заклинания, которые могли бы разрушить поставленный на Цзинши барьер, и все их перепробовал одно за другим, но предусмотрительный Лань Ванцзи установил такой крепкий барьер, что на нём и после получаса попыток не появилось ни трещинки!       — Вот же… — ругнулся Вэй Усянь и всклочил волосы пятернёй, — Ванцзи его побери!       Новое ругательство ему понравилось, он засмеялся и повторил его несколько раз.       — Старейшина Илин так просто не сдаётся, — пробормотал Вэй Усянь и достал Чэньцин.       Справиться с барьером ему удалось только на рассвете следующего дня, а обитатели Облачных Глубин не выспались: пронзительный звук флейты не давал им уснуть всю ночь, Вэй Усянь пробовал разные мотивы и не всегда удачно, так что какофония была ещё та!       Вэй Усянь удовлетворённо потянулся, сунул флейту за пояс и распахнул двери Цзинши. За порогом стояла целая толпа адептов, и все принялись костерить Вэй Усяня на чём свет стоит! Вэй Усянь попятился и спрятался обратно за дверь, выжидая, когда они устанут и разойдутся. Ждать пришлось долго, каждый мечтал высказаться! Разогнал их Лань Сичэнь.       — Цзэу-цзюнь, — обрадовался Вэй Усянь, выходя.       — Что случилось, молодой господин Вэй? — спросил Лань Сичэнь не без тревоги. — Кажется, вы всю ночь… упражнялись в игре на флейте?       — У меня была бессонница, — смутился Вэй Усянь.       — Ясно, — только и сказал Лань Сичэнь. — Но в другой раз исполняйте уже проверенные мотивы. По вашей милости всем адептам придётся переписывать Правила: в Облачных Глубинах запрещено ругаться.       «В ближайшее время лучше им на глаза не показываться!» — решил Вэй Усянь. Тем более что теперь в наказание переписывать Правила заставляли ещё и стоя на руках! Есть за что его «благодарить»!       — Вы узнали, что нравится Ванцзи? — спросил между тем Лань Сичэнь, возобновляя прерванный разговор. — Кажется, Ванцзи в последнее время не в духе: он говорил со мной очень холодно… и даже, кажется, знаю причину, — добавил он, улыбнувшись. — Не стоило нам с вами секретничать, молодой господин Вэй.       — Но вы же не рассказали ему? — беспокойно спросил Вэй Усянь.       Лань Сичэнь отрицательно качнул головой. Вэй Усянь облегчённо выдохнул. «Секретничали» он как раз по поводу того, что нравится или не нравится Лань Ванцзи. Вэй Усянь хотел что-нибудь подарить Лань Чжаню, но не знал его предпочтений. Лань Ванцзи застал их вместе, перешёптывающимися, и, вероятно, надумал себе невесть что. С Вэй Усянем он тоже холодновато обращался в последние дни.       — Кое-что узнал, — пространно ответил Вэй Усянь на вопрос Лань Сичэня, — но это не то, что можно… хм, подарить.       — Вы так думаете? — с улыбкой осведомился Лань Сичэнь и на этом откланялся.       Вэй Усянь отправился в Цайи, размышляя над этой странной ремаркой. Лань Сичэнь всегда говорил с некоторой двусмысленностью, как будто знал гораздо больше, чем подразумевалось. Может, Лань Чжань ему о чём-то рассказывал? Вэй Усянь тут же помотал головой: нет, о таком точно не говорят с другими, даже с родными братьями! Скорее всего, Лань Сичэнь, будучи человеком умным, сам о многом догадывался.       — Что же мне ему подарить? — озадаченно пробормотал Вэй Усянь, бродя по рынку.       Торговцы зазывали покупателей, он подходил, смотрел, но ничего не мог выбрать. Конечно, «Улыбку Императора» он купил, чтобы пополнить запасы в тайничке, но угощать вином Лань Ванцзи не собирался: когда тот в таком расположении духа, лучше ему оставаться трезвым, не то последствия будут катастрофические. Для самого Вэй Усяня, разумеется. Он ещё помнил, как подвыпивший Лань Ванцзи сломал деревянную бочку с водой. Им. Подхватил и так зашвырнул, что бочка в щепки разлетелась, а вода разлилась по полу. А после того, что за этим последовало, Вэй Усянь неделю сидеть нормально не мог! Нет, Лань-пьянь — это событие из ряда вон выходящее!       Поразмыслив, Вэй Усянь решил скупить всё скопом, непременно отыщется что-то, что придётся Лань Ванцзи по вкусу: засахаренные ягоды, детскую вертушку, воздушный змей, фарфоровую чернильницу и чернила для неё, нефритовую подвеску для меча, новую каллиграфическую кисть, шёлковую подушку, головную диадему из серебра, золотой шнур для пояса, палочку для мыльных пузырей, парочку локв, мясной пирожок (не достанется Лань Ванцзи, съел сам по дороге), зеркальце в бронзовой оправе, гребень для волос, благовония в кадильницу и собственно кадильницу, и зачем-то конскую подкову. На него, нагруженного ворохом покупок, люди смотрели как на полоумного. Последней его покупкой была длинная лента для волос красного цвета. Купил Вэй Усянь её для себя.       У врат он опять столкнулся с Лань Сичэнем. Тот удивлённо воззрился на него:       — Молодой господин Вэй, а это…       — Подарки для Лань Чжаня, — ответил Вэй Усянь весело.       В Цзинши он свалил покупки на пол, одной кучей, и бухнулся на тахту, чтобы отдохнуть немного: тащить всё это от Цайи до Облачных Глубин — ой как тяжело было! «Улыбку Императора» он прикончил за пару глотков, чтобы утолить жажду, и несколько захмелел: усталые хмелеют быстрее.       — Надо бы всё это сложить и перевязать лентой, — пробормотал он сонно, теребя кончик купленной красной ленты, — чтобы сразу видно было, что это подарок…       Вэй Усянь сполз с тахты, путаясь в ленте, принялся искать свободный конец, потянул, лента обвилась вокруг его щиколоток и он упал прямо в кучу покупок (не достанется Лань Ванцзи ни фарфоровая чернильница, ни кадильница: разбил!). Дёргая конечностями, как насекомое в паутине, Вэй Усянь попытался высвободиться, но лента стянулась ещё крепче и совершенно запуталась: теперь Вэй Усянь был сам весь обмотан красной лентой, как подарок.       — Ну и ладно, — проворчал он обиженно.       Через пару часов вернулся Лань Ванцзи. Вэй Усянь успел к этому времени крепко заснуть, пристроив голову на шёлковую подушку.       Глаза Лань Чжаня широко раскрылись. Зрелище, конечно, поражало воображение. Среди кучи непонятно откуда взявшегося хлама сном младенца спал Вэй Усянь, сунув в рот палочку с засахаренными ягодами, а в руке сжимая конскую подкову. Он был туго опутан красной лентой, а лицо его — испачкано чернилами, которые пролились из разбитой чернильницы и по которым он елозил лицом во сне. Пустые сосуды из-под вина и неприлично задравшаяся одежда добавляли пикантности. Лань Ванцзи тяжело вздохнул и ненадолго накрыл лицо ладонью, то ли чтобы не видеть бардака в Цзинши, то ли чтобы не смотреть на бесстыдно оголённые лодыжки Вэй Усяня, а может, представив, сколько усилий придётся ему затратить, чтобы привести всё в порядок.       Он опустился на одно колено, осторожно дотронулся до плеча спящего и позвал:       — Вэй Ин?       Вэй Усянь проснулся не сразу.       — Уже вернулся? — кажется, пробормотал он, после того как Лань Ванцзи встряхнул его несколько раз, но глаз не открыл.       — Вэй Ин? — терпеливо повторил Лань Ванцзи.       Вэй Усянь наконец очнулся, сообразил, что это ему не снится (Лань Чжань на самом деле уже вернулся), подскочил, тут же упал обратно — лента, Ванцзи её побери! Лань Чжань аккуратно усадил его, размышляя, что с ним делать дальше: сначала отругать, а затем отмыть, или сначала отмыть, а затем отругать? Вэй Усянь огляделся, вспомнил, что с ним приключилось, и неловко засмеялся.       — Что всё это значит? — спросил Лань Ванцзи, раздумав его ругать. Он вытащил платок и попытался оттереть чернильное пятно со щеки Вэй Усяня.       Тот зажмурился:       — Что всё это значит? Ты ещё не понял?       — Мгм. Потрудись объяснить.       Вэй Усянь широко улыбнулся и сказал:       — С днём рождения, Лань Чжань!