Нефритовый дворец для гуциня и флейты

      — И незачем пытаться соблазнять людей, тем самым вводя их в заблуждение, если у тебя нет серьёзных намерений, — резко сказал Лань Ванцзи.       Вэй Усянь потёр грудь — Лань Чжань хорошенько его толкнул — и буркнул:       — И с чего ты так завёлся? Не тебя же я соблазняю? Было бы понятно, если…       — Если — что? — ещё резче прервал Лань Ванцзи.       — Если бы тебе нравилась Мянь-Мянь! — выпалил Вэй Усянь и ухмыльнулся.       Вэй Усянь невольно отпрянул: на какой-то момент ему показалось, что Лань Ванцзи хочет его убить, такой зверский у него стал взгляд. Лань Ванцзи быстро протянул руку и пальцами больно ухватил его за щёку.       Вэй Усянь вскрикнул и…       …проснулся.       Что же он увидел? Он лежал в Цзинши, разметавшись, а Лань Ванцзи сидел в кровати и крепко держал его пальцами за щёку. Заметив, что Вэй Усянь проснулся, Лань Ванцзи сжал пальцы ещё сильнее. У Вэй Усяня даже слёзы из глаз брызнули!       — Лань Чжань, с ума сошёл? Больно! Отпусти! — воскликнул он, принимаясь шлёпать ладонями по руке Лань Ванцзи, но тот словно и не слышал и не чувствовал шлепков.       Вэй Усянь присмотрелся. Лицо у мужчины было едва ли не такое же, как он только что видел во сне: Лань Ванцзи буквально клокотал гневом!       — Лань Чжань, — осторожно спросил Вэй Усянь, — тебе дурной сон приснился?       — Зато тебе, я гляжу, хороший? — неожиданно резко парировал Лань Ванцзи.       Вэй Усянь вытаращил глаза и даже на секунду забыл, что его щёку всё ещё сжимают крепкие тиски пальцев.       — Мне? — переспросил он, выгибая бровь. — Ну, не сказал бы, но ты меня на самом интересном разбудил.       — Ах вот как? — Желваки на скулах Ханьгуан-цзюня заходили. — И ты, бесстыдник, даже не смущаешься говорить об этом вслух?       Вэй Усянь призадумался. Пожалуй, странноватая реакция.       — Ты опять не в себе? — осторожно уточнил он, продолжая пошлёпывать по руке мужчины. — Чем я тебя так рассердил?       «Надеюсь, ты не начнёшь кусаться, как тогда?» — хотелось ещё прибавить Вэй Усяню, но он не был уверен, что Лань Ванцзи это помнит.       — Зовёшь во сне какую-то женщину, — вывернув зажатую пальцами складку кожи, бросил Лань Ванцзи, — ухмыляешься… и ещё спрашиваешь?       Вэй Усянь, услышав это, взглянул повнимательнее. Он сначала не заметил, а это была банальная ревность.       — Зову во сне какую-то женщину? — повторил он. — Я сказал: Мянь-Мянь? Это имя я произнёс во сне? (Лань Ванцзи сузил глаза.) Ага, значит, Мянь-Мянь… Лань Чжань, ты всё неправильно понял. Мне приснился сон о пещере Сюань У. Помнишь, мы с тобой сидели и беседовали?       — «Беседовали»? — уточнил Лань Ванцзи непередаваемым тоном и разжал пальцы.       Вэй Усянь потёр покрасневшую щёку, накрыл её ладонью:       — Беседовали. Забыл?       — Эта твоя «беседа» была настолько нелепа, что я не смог бы забыть, даже если бы захотел.       — У-у… Тогда ты должен помнить, что мы говорили как раз о Мянь-Мянь. Ничего удивительного, что я сказал её имя во сне. Если бы я чьё-то другое имя сказал, тогда бы…       — И сколько их? Сколько ещё имён я от тебя услышу? — прервал его Лань Ванцзи.       Вэй Усянь прищурился. Лань Чжань так и напрашивался, чтобы над ним подшутили. Неожиданная вспышка ревности — вот что на самом деле было нелепо! Видимо, Лань Ванцзи злился и на себя — именно за то, что приревновал и осознавал, как, в сущности, глупо он себя ведёт. Вэй Усянь прильнул к его плечу, коварно усмехаясь:       — Сколько? О, я много имён знаю! Если я начну их перечислять, ты будешь поражён.       — Попробуй, — убийственным тоном предложил Лань Ванцзи.       Вероятно, фраза эта должна была значить: «Только посмей!» — но Вэй Усянь принял это как за призыв к действию.       — Хорошо, тогда слушай внимательно. Если я что-то позабуду, подсказывай, — кивнул Вэй Усянь.       — Ты!!! — яростно крикнул Лань Ванцзи.       — Лань Ванцзи, Второй молодой господин Лань, Второй Нефрит, Ванцзи, Ванцзи-сюн, Чжань-эр, Лань Чжань, Жемчужина Облачных Глубин… — принялся декламировать Вэй Усянь, причём рука его отправилась исследовать несколько другие глубины, — Лань Чжань, гэгэ… ага, последнее тебе явно нравится! — засмеялся он, почувствовав, что тело Лань Ванцзи на это отреагировало. — Что, не начнёшь опять кусаться?       — Кусаться? — медленно переспросил Лань Ванцзи.       — А, так ты не помнишь, что у тебя в пещере Сюань У было временное помешательство? — развеселился Вэй Усянь. — Гэгэ, если я тебе расскажу, что ты тогда вытворял, в Облачных Глубинах закончатся бумага и чернила: ты их все изведёшь на покаянные строки! Но раз уж ты так настаиваешь, — пожал плечами Вэй Усянь, хотя Лань Ванцзи не произнёс ни слова, — то я расскажу…       — Помню, — коротко возразил Лань Ванцзи.       — Ага? — удивился Вэй Усянь. — Тогда, может, ещё и помнишь, почему ты решил меня искусать?       — Мгм.       Вэй Усянь тут же навострил уши, но мужчина не ответил.       — Вот вечно ты так, — несколько разочарованно протянул Вэй Усянь, — сначала начнёшь, раззадоришь, — и не доскажешь. А ещё говоришь, что это я тебя всё время дразню!       Он потёр щёку, поморщился от боли.       Лань Ванцзи смотрел прямо перед собой и не собирался отвечать. На самом деле помнил он это смутно — причины, заставившие наброситься на Вэй Усяня тогда и искусать его. Может, сигналом послужили слова Вэй Усяня, что шрам останется на память? «Тогда и это запомнишь», — подумалось Лань Ванцзи, и он сжал зубы на локте юноши. Пожалуй, стоило согласиться, что он тогда был несколько не в себе: Лань Ванцзи тех времён ни за что не позволил бы себе подобной выходки, не будучи в несколько изменённом состоянии сознания.       — Большое дело, произнёс чьё-то имя во сне! — проворчал между тем Вэй Усянь, растирая щёку.       — Меня ты во сне не зовёшь, — сорвалось с губ Лань Ванцзи.       — Да постоянно зову, — возразил Вэй Усянь и засмеялся. — И совсем необязательно было ревновать меня по такой глупости.       Лань Ванцзи быстро на него взглянул:       — Я не ревную.       — Конечно. И не ты меня ущипнул… Ай-ай-ай, как же больно! — нисколько не притворяясь, заскулил Вэй Усянь. — Ты вообще должен быть рад.       — Рад? — переспросил Лань Ванцзи.       — Мгм, — передразнил Вэй Усянь.       — Чему?       — Приснилась-то мне не Мянь-Мянь, а ты. Ты мне вообще всё время снишься, Лань Чжань. Я уже и глаза закрывать боюсь: и минуты не проходит — опять ты бесцеремонно заявляешься в мои сны!       Лань Ванцзи, кажется, несколько смутился.       — Знаешь, как страшно бывает временами? — пожаловался вдруг Вэй Усянь.       — Почему страшно? — поразился Лань Ванцзи, не сумев скрыть изумление.       — Потому что у всех людей в моих снах — твоё лицо. Ух! — поёжился Вэй Усянь и даже почувствовал, как холодок пробежал по коже. — Это зрелище точно не для слабонервных!       — Почему? — опять спросил Лань Ванцзи. Лучше бы не спрашивал!       — Почему? А ты можешь себя представить исполняющим танец лотосов, да ещё и в одежде танцовщиц Юньмэна? — поинтересовался Вэй Усянь без смеха.       Лань Ванцзи передёрнуло.       — Вот и я о том же.       — Что за сны тебе снятся! — заливаясь краской, воскликнул Лань Ванцзи.       Вэй Усянь пожал плечами. То, что ему снилось, от него не зависело. Иногда сновидения были настолько абсурдны, что он просыпался посреди ночи и беззвучно, чтобы не разбудить Лань Чжаня и не схлопотать от него по шее, хохотал, зажимая рот обеими ладонями. Лань Чжань на празднике в Юньмэне — этот сон Вэй Усянь надолго запомнил и непроизвольно фыркал ещё несколько дней, стоило ему посмотреть на Лань Ванцзи. Ханьгуан-цзюнь, понятное дело, рассердился, тем более что Вэй Усянь не пожелал объяснять, над чем смеётся, и Вэй Усяню хорошенько прилетело.       — Как будто я виноват, что ты мои сны наводнил! — фыркнул Вэй Усянь. — Это тебе должно быть стыдно, Лань Чжань. Как можешь ты мне так нравиться, что я хочу тебя круглыми сутками… видеть, даже во сне?       Лицо Лань Ванцзи покраснело ещё сильнее.       — Я-то тебе наверняка не снюсь, — надул губы Вэй Усянь. — Тебе вообще снятся сны?       По лицу мужчины промелькнуло болезненное выражение, которое Вэй Усяня встревожило.       — Не отвечай, если не хочешь, — поспешно сказал он.       — Снятся. Снишься, — односложно ответил Лань Ванцзи и надолго замолчал.       Ему редко снились хорошие сны, если вообще снились. Его сны были воплощением прошлых сожалений. Вэй Усянь тоже приходил в его сны, но он всегда был или изранен, или одержим. Лань Ванцзи просыпался от очередного кошмара среди ночи, крепко сжимал зубы, чтобы не издать ни звука и не разбудить Вэй Усяня. Он вставал, уходил к колодцу напиться ледяной воды и омыть лицо, и возвращался, чтобы полночи после этого не спать — смотреть, как спит Вэй Усянь. Но обо всём этом рассказывать он не собирался.       Вэй Усянь между тем что-то придумал, лицо его осветилось озарением.       — Лань Чжань, Лань Чжань, — торопливо сказал он, взяв мужчину за плечи, — ложись. До рассвета ещё далеко, нужно поспать. А чтобы тебе не снились дурные сны, я тебе спою.       — Откуда ты знаешь, что мне снятся дурные? — возразил Лань Ванцзи. — И что ты собираешься петь?       — Я тебе спою, — повторил Вэй Усянь, укладываясь рядом. — Ты ведь пел мне тогда, в пещере Сюань У? Мне приснились хорошие сны.       — Мгм? — недоверчиво уточнил Лань Ванцзи.       — Мгм, — кивнул Вэй Усянь и затянул: — «Слышишь флейты печальный звук? Летняя ночь длинна. Радости встреч и горечи потерь чаша моя полна…»       Лань Ванцзи поморщился и накрыл глаза ладонью.       — Что? — оборвал пение Вэй Усянь. — Не нравится, как я пою? Я плохо пою?       — Мгм. Совсем не так. Не уснёшь.       — Слишком громко вышло? — уточнил Вэй Усянь, прижимаясь к нему всем телом. — Я тебе могу на ухо её нашептать, если захочешь.       — Не надо. Не пой. Эту — не пой. Вообще не пой.       Вэй Усянь страшно оскорбился. Он полагал, что очень хорошо поёт, но у Лань Ванцзи, кажется, на этот счёт было собственное мнение. Вэй Усянь потыкал пальцем ему в переносицу, где воцарилась морщинка:       — Да что ты понимаешь в музыке! Когда я начинал петь, весь Юньмэн сбегался послушать меня!       — Уверен? — уточнил Лань Ванцзи.       — В смысле?       — Что послушать? — И кажется, он чуть улыбнулся.       Вэй Усянь не удержался, крепко прижался губами к его губам. Нацеловавшись, они замерли рядом друг с другом, поглядывая то и дело в сторону окна, из которого лился бледный лунный свет.       — Светло сегодня, — заметил Вэй Усянь. — Поэтому не спится.       — Не болтай.       — Не будь таким сварливым, гэгэ!.. Ай!.. Лань Чжань!       — Не болтай. Или укушу снова.       Но унять Вэй Усяня, если он расходился, было не так-то просто!       — Лань Чжань, а я каждый день тебе снюсь? А мы во сне этим тоже занимаемся? Лань Чжань, Лань Чжань…       — Не болтай. Не ёрзай. Не суй туда руки.       — Лань Чжань, не будь занудой. Я просто укладываюсь спать. Ай!.. Лань Чжань!..       — Я предупреждал, — спокойно ответил на его возмущённое восклицание Лань Ванцзи и закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на возню Вэй Усяня.       Тот перекладывался раз двадцать, ещё столько же посягал на личное пространство Второго Нефрита, дёргал на себя одеяло, пихался коленями…       — Отправлю. Спать. На тахту, — с паузами сказал Лань Ванцзи, не открывая глаз.       — А я и сам туда собирался, — нахально объявил Вэй Усянь, вылезая из постели и принимаясь бродить по Цзинши. — Так просто не уснуть, нужно себя чем-то занять… Лань Чжань, Лань Чжань, ты уже заснул?       — Нет, — с ноткой раздражения отозвался Лань Ванцзи. — Уймись.       Вэй Усянь нисколько не смутился. Он сел на тахту, пошарил по ней руками в поисках Чэньцин.       — Знаешь, Лань Чжань, если я в чём-то и уверен, так это в моей игре на флейте, — сказал он, покрутив инструмент в пальцах. — Если не хочешь слушать, как я пою, то я сыграю тебе что-нибудь, чтобы ты заснул. Сыграть тебе «Покой»? Он наверняка восстановит внутреннее равновесие, потревоженное дурными снами.       — Сыграй «Забыть о сожалениях», — ответил Лань Ванцзи, ненадолго открывая глаза.       — Ага, — всё ещё обиженно протянул Вэй Усянь, — значит, как я её пою — тебе не нравится, а вот послушать, как я её играю, ты не прочь?       — Мгм, — просто отозвался Лань Ванцзи с такой непосредственностью и открытостью, что у Вэй Усяня язык не повернулся что-то ему возразить.       Он просто приложил флейту к губам и заиграл «ВанСянь».       Лицо Лань Ванцзи просветлело, напрягшиеся мышцы расслабились. Он сложил руки на груди и смежил веки, чтобы погрузиться в сон буквально через пару минут.       Пожалуй, ему впервые за всё время не снились кошмары.