Нефритовый дворец для гуциня и флейты

      Ученики притихли и уткнулись в тарелки. Ханьгуан-цзюнь смерил их ровным взглядом и подошёл к хлопочущему над кухней хозяину постоялого двора.       — Вина, — коротко велел он.       Хозяин засуетился, ставя на поднос чашки и сосуд с вином. Лань Ванцзи взял поднос и, не глядя более ни на кого, степенно начал подниматься по лестнице на верхний этаж, где ждал Вэй Усянь.       — Мне ведь это привиделось? — нервно спросил Лань Сычжуй.       — Что привиделось? — не понял Лань Цзинъи, палочками прихватывая из миски кусочек мяса и неся его в рот.       — Ханьгуан-цзюнь заказал вино!       Лань Цзинъи поражённо раскрыл рот, кусочек мяса плюхнулся обратно в миску. Лань Сычжуй быстро подхватил его и сунул приятелю в рот. Юноши переглянулись.       Они вернулись в Илин после приключения в городе И. Вэй Усянь снял комнаты на постоялом дворе, заказал ученикам еду, а сам отправился наверх — перевести дух и дожидаться Ханьгуан-цзюня. Сражение с марионетками и Сопереживание его порядком истощило. Он потыкался из угла в угол, не находя себе места: комната была неуютная, одному в ней находиться не хотелось. Можно было вернуться вниз и посидеть с учениками, но они слишком расшумелись, да к тому же разговор зашёл как раз о Старейшине Илина, а выслушивать всякие глупости о самом себе — последнее, чего сейчас хотелось Вэй Усяню. Цзинь Лин особенно кипятился и, будучи несдержан на язык, пропустил пару весьма крепких словечек на его счёт. Знали бы они, что упомянутый Старейшина Илина сидит сейчас наверху и слышит всё от слова до слова!       — Лучше бы им прекратить до того, как вернётся Лань Чжань, — пробормотал Вэй Усянь негромко. — Заклятье молчание — это меньшее, чем они отделаются.       Тут ему показалось, что в запертые ставни окна кто-то стукнул. Он удивлённо приподнял брови, повернул голову, прислушиваясь. Стук повторился несколько раз. Кажется, кто-то бросал камешки в ставни. «Уж это, конечно, не Лань Чжань», — подумал Вэй Усянь и фыркнул, представив себе такую картину. Он отпер ставни и выглянул в окно.       — Вэнь Нин! — ойкнул он тут же, потому что Призрачный Генерал, не заметив его, бросил очередной камешек и угодил Вэй Усяню прямо в лоб.       — Простите, молодой господин Вэй! — смутился Вэнь Нин. Он намеревался помахать, когда Вэй Усянь выглянет в окно, и теперь засомневался, стоило ли начинать.       — Что ты там делаешь? — понижая голос, сказал Вэй Усянь и потёр лоб. — Давай ко мне.       Вэнь Нин кивнул и, обхватив руками и ногами столб, попытался влезть по нему на второй этаж, но соскользнул и предпринял ещё одну попытку.       — Какой же ты неуклюжий, — зашипел Вэй Усянь. — Подожди там, я сам к тебе спущусь.       Вэнь Нин не расслышал и продолжал карабкаться и соскальзывать.       Дверь в комнату между тем распахнулась, впуская Лань Ванцзи. Вэй Усянь тотчас отвернулся от окна, ставя оба локтя на подоконник и принимая довольно неподобающую позу, будто всем своим видом предлагая себя тому, кто вошёл. При этом он ещё и улыбался шире, чем следовало. Лань Ванцзи приостановился на долю секунды.       — Что ты делаешь? — проронил он.       — Любуюсь луной, — незамедлительно ответил Вэй Усянь. — Луна так прекрасна сегодня…       — Мгм? — недоверчиво спросил Лань Ванцзи, проходя и ставя поднос с вином на столик.       — В ту ночь ведь луна тоже была прекрасна, правда, Лань Чжань? — спросил Вэй Усянь, незаметно просовывая руку в окно и принимаясь махать Вэнь Нину, чтобы тот уходил. Если бы он сейчас залез в окно… Думается, Лань Ванцзи это бы не понравилось.       — В ту ночь? — переспросил Лань Ванцзи, выпрямляясь.       — Когда я пытался перелезть через стену, а ты меня сцапал. Ты ведь тоже чисто случайно меня заметил, правда? Ты ведь вышел на балкон, чтобы полюбоваться луной?       — Глупости, — отозвался Лань Ванцзи.       — Как скажешь, — тут же согласился Вэй Усянь.       — Кто там? — вдруг спросил Ханьгуан-цзюнь и сощурил глаза.       — Где? — невинно переспросил Вэй Усянь.       Лань Ванцзи быстро подошёл к нему и попытался выглянуть в окно. Вэй Усянь запрыгал, не давая ему этого сделать.       — Кто к тебе приходил? — нахмурился Лань Ванцзи.       — Да никто же… Лань Чжань!       Лань Ванцзи ловко перехватил руки Вэй Усяня, отодвинул его в сторону и выглянул в окно. Внизу мелькнула чья-то тень, кто-то спешил убежать.       — Кажется, я слышал звон цепей, — сказал Лань Ванцзи, переводя взгляд на Вэй Усяня.       Тот делал вид, что не представляет, о чём Лань Ванцзи говорит, но под строгим испытующим взглядом мужчины сдался:       — Это был Вэнь Нин.       — Почему он убежал?       — Потому что увидел, что в окне появился ты.       Лань Ванцзи слегка свёл брови у переносицы:       — Кажется, он меня недолюбливает.       — Да он тебя боится просто, — фыркнул Вэй Усянь.       — Боится? — медленно спросил Лань Ванцзи. — Почему?       — А ты не помнишь? Верно, вряд ли ты помнишь, — засмеялся Вэй Усянь.       Лань Ванцзи выхватил из руки Вэй Усяня чарку с вином и быстро выпил её.       — Лань Чжань! — испуганно воскликнул тот, подхватывая мужчину и укладывая на кровать. Тот, как ему казалось, крепко заснул.       — Столько лет прошло, — пробормотал Вэй Усянь себе под нос, — а пить так и не научился.       Он потихоньку выбрался с постоялого двора и, отыскав тихое местечко, принялся играть на флейте, чтобы успокоить себя. Тот их разговор вышел не слишком весёлым, о мрачном прошлом и о туманном грядущем, нужно было успокоиться. Но на звук флейты явился Вэнь Нин, гремящий цепями. Вэй Усянь выдернул гвозди из его головы, чтобы вернуть ему сознание, и попытался снять цепи, но те были слишком крепкие.       — Бичэнь, — осенило Вэй Усяня, — я стащу Бичэнь у Лань Чжаня, пока он спит.       Он развернулся и всем телом вздрогнул, потому что Лань Ванцзи стоял у него за спиной.       — Быстро же ты протрезвел, — нервно засмеялся Вэй Усянь. — Не сердись, я пошутил. Я не собирался брать твой меч.       Лань Ванцзи смотрел не на него, а на Вэнь Нина. Взгляд его льдистых глаз был особенно холоден.       — Он смирный, — поспешно сказал Вэй Усянь, беря Лань Ванцзи за локоть, — он никому не причинит вреда. К нему почти вернулось сознание…       Вэнь Нин сделал к ним шаг и, получив хорошего пинка от Лань Ванцзи, кубарем покатился по улице.       — Лань Чжань, ты что! — опешил Вэй Усянь.       — Поди прочь! — велел Лань Ванцзи Вэнь Нину.       Призрачный Генерал слушался только Вэй Усяня. Он поднялся и снова попытался приблизиться.       — Уходи, уходи, — замахал на него Вэй Усянь, сообразив, что Лань Ванцзи нисколько не протрезвел.       Но сознание вернулось к Вэнь Нину не полностью: он ещё не понимал, что говорит ему Вэй Усянь. Лань Ванцзи опять его толкнул.       — Лань Чжань…       — Отошли его, — велел Лань Ванцзи.       — Хорошо… ты только не сердись… — Вэй Усянь достал флейту и поднёс её к губам, но Лань Ванцзи крепко ухватил его за запястье. — Лань Чжань, что теперь? Почему ты мне мешаешь? Ты же велел отослать его?       — Не играй для него, — холодно велел Лань Ванцзи.       — Как же мне его отослать, если ты запрещаешь сыграть приказ отступления? — удивился Вэй Усянь. — Лань Чжань! Лань Чжань! Ты мне руку сломаешь!       Пальцы Лань Ванцзи сжимали его запястье всё крепче. Вэй Усянь поморщился: было больно. Будучи пьяным, Лань Ванцзи силу свою не контролировал. Тогда Вэй Усянь исхитрился и насвистел приказ. Вэнь Нин неуверенно качнулся, цепи зазвенели. Лань Ванцзи опять сделал движение пнуть его или толкнуть, Вэй Усянь удержал мужчину и засвистел ещё старательнее. Тогда Вэнь Нин уже понял, развернулся и побежал прочь. Вэй Усянь взглянул на Лань Ванцзи. Тот стоял, покачиваясь, и смотрел Призрачному Генералу вслед с нескрываемым торжеством во взгляде. Вэй Усянь вздохнул и попытался водворить Лань Ванцзи обратно на постоялый двор. Ох, и набедокурили же они в ту ночь!       — Чего я не помню? — уточнил Лань Ванцзи, сощурившись.       — «Не играй для него, играй для меня», — усмехнулся Вэй Усянь. — Лань Чжань, просто диву даюсь, насколько ты эгоистичный человек. Ты, похоже, считаешь, что я принадлежу исключительно тебе?       — Мгм, — после паузы ответил Лань Ванцзи.       Вэй Усянь приподнял брови и чуть двинул колено в сторону, будто приглашая Лань Ванцзи к активным действиям. Вышло очень развратно, надо признать.       — Бесстыдник, — нисколько не осуждающе проронил Лань Ванцзи.       Вэй Усянь пальцами пробежался по его груди, чтобы добраться до плеч и обнять их:       — Сам такой. Если не нравится, останови меня.       — Я не сказал, что не нравится, — возразил Лань Ванцзи.       Дело явно клонилось к поцелую. Но за дверью послышалась возня, которую нельзя было проигнорировать, и сердитое перешёптывание:       — Не толкайся.       — Сам под руку подлез!       — Не видно ничего.       — И не слышно.       — Нужно проделать дырку.       — Как ты её проделаешь? Дверь деревянная.       — Или щель отыскать.       — Да нет тут щелей.       — Не толкайся.       Вэй Усянь и Лань Ванцзи переглянулись. В пальцах Вэй Усяня появился талисман, он бросил его в сторону порога. Дверь, повинуясь заклятью, распахнулась, и в комнату ввалились ученики, попадав друг на друга — настоящая куча-мала! В самом низу оказались Лань Цзинъи и Цзинь Лин. Лань Сычжуй стоял далеко позади с виноватым видом и будто бы хотел сказать: «Я пытался их остановить».       — Так, — протянул Вэй Усянь, даже не подумав отстраниться от Лань Ванцзи, — и что это вы тут делаете? Подслушиваете и подглядываете за старшими?       Ученики кое-как повставали на ноги, Цзинь Лин хорошенько пихнул Лань Цзинъи локтем.       — Нам просто стало любопытно, — буркнул Лань Цзинъи, отряхиваясь, — что Ханьгуан-цзюнь будет делать с вином.       — Ханьгуан-цзюнь ведь не пьёт вино. Мы хотели узнать, для кого он его купил, — добавил Цзинь Лин.       И они все уставились на парочку, озарённую бледным лунным светом.       — Для кого? — переспросил Вэй Усянь, наконец-то отцепляясь от Лань Ванцзи и хватая сосуд с вином. — Для меня, разумеется.       Он покрутил сосудом, откупорил его и демонстративно выпил у всех на глазах. Последнюю капельку он подхватил языком, глаза его озорно сверкнули.       — Опустошить сосуд вина в один присест! Ты же опьянеешь! — воскликнул Цзинь Лин.       Вэй Усянь ухмыльнулся:       — Может быть, чуть позже ваш Ханьгуан-цзюнь тоже опьянеет. Чуточку.       — Почему? — хором спросили ученики.       — Потому что луна так прекрасна… — продекламировал Вэй Усянь и хитро поглядел на Лань Чжаня.       — Вэй Ин! — нахмурился Лань Ванцзи, который моментально понял, что тот имеет в виду.       Вэй Усянь дальше пояснять не стал. Он постучал пальцем по губам и стал подталкивать учеников за дверь:       — Идите и хорошенько подумайте. Эта загадка для вас. Никогда не упускайте шанс научиться чему-то новому.       Он запер дверь и прислушался. Шаги начали удаляться, ученики шумно переговаривались, пытаясь отгадать «загадку». Потом с лестницы донёсся вопль осознания.       — А они учатся с поражающей быстротой, — ухмыльнулся Вэй Усянь и поглядел на Лань Ванцзи.       Тот всё ещё стоял у окна. Уши у него слегка покраснели.       — Не учи их неподобающим вещам, — укоризненно сказал Ханьгуан-цзюнь.       Вэй Усянь подошёл к нему.       — Каким? Таким? — Он прихватил мочку уха Лань Ванцзи губами и втянул её в рот. — Или таким? — И он оставил след на кадыке мужчины. — А быть может, таким? — уточнил он и поцеловал его уже в губы.       — Этим… — выдохнул Лань Ванцзи. Грудь его вздымалась частым дыханием, в уголках глаз покраснело. Он сделал попытку увлечь Вэй Усяня на кровать, стоявшую в отдалении от окна.       — А я думал, что мы вместе будем любоваться луной? — нахально возразил Вэй Усянь.       — Раздразнил меня… и думаешь, что это сойдёт тебе с рук? — отрывисто спросил Лань Ванцзи.       — Лань Чжань… Лань Чжань… одному из нас не будет видно луны, если на кровати, — ещё нахальнее ответил Вэй Усянь, — вот что я имел в виду.       Ханьгуан-цзюнь, не слушая, отнёс его на кровать. Вэй Усянь выгнулся, легко вскрикнул, когда Лань Ванцзи взял его.       — Но я нисколько не расстроюсь, — пробормотал он, ловя руками лицо Лань Ванцзи, — даже если не смогу любоваться луной в окне.       — Мгм? — отрывисто отозвался Лань Ванцзи.       — Ведь моя луна так прекрасна, — прошептал в ответ Вэй Усянь, не сводя глаз с надвинувшегося на него любимого лица.