Нефритовый дворец для гуциня и флейты

      Вэй Усянь пригубил вино, не чувствуя вкуса, перевёл взгляд в сторону, где должен был сидеть Лань Ванцзи. Его место пустовало, на празднество он не явился. Лань Ванцзи вообще избегал его после той ссоры в Надзирательном пункте. Здесь, в Цинхэ, у них было сто возможностей столкнуться нос к носу, но Лань Ванцзи старательно обходил его стороной. Это задевало. Вэй Усянь равнодушно слушал и тосты в свою честь, и насмешки по поводу того, что он заявился без меча, и предупредительное шипение Цзян Чэна… Осознав, что не может дольше здесь оставаться, Вэй Усянь поднялся и вышел, захватив с собой сосуд вина.       Ноги сами вынесли его к павильону, откуда слышался негромкий звук гуциня. Силуэт за ширмой Вэй Усянь узнал безошибочно: Лань Ванцзи. Вэй Усянь сел на перила мостика, вытянул ноги и стал слушать мелодию. Она должна была привести мысли и чувства слушателей в равновесие, такой её задумывали. Но струны звучали напряжённо, Вэй Усянь поморщился и потёр висок. Если бы войти к нему сейчас, сказать… Что сказать? Губы Вэй Усяня дрогнули, он медленно покачал головой. Обременять Лань Ванцзи ещё и этим? Нет, с Лань Чжаня и так довольно забот, эту ношу он будет нести сам, никогда и никто об этом не узнает, даже после его смерти!       Он вытянул руку с сосудом вина в сторону павильона, будто говоря, что пьёт за Лань Ванцзи.       — Ни вкуса, ни запаха. Отвратительное вино подавали на пиршестве, — пробормотал Вэй Усянь, усмехнувшись, поскольку знал, что это не так: вино было отличное, вкусное и ароматное, просто он больше не чувствовал ни вкуса, ни запаха — сплошная кровь во всех органах чувств. Кровь и тлен.       — Вэй Усянь! — сказал Цзян Чэн, подходя к нему. — Почему ты ушёл с празднества?       — А ты? — лениво отозвался Вэй Усянь. Ему не хотелось разговаривать с Цзян Чэном, ему хотелось дослушать мелодию, что доносилась из павильона, но резкий голос брата перекрывал всё.       — Из-за него ты сидел с таким видом, точно на похоронах? — резко спросил Цзян Чэн.       — О ком ты? — выгнул бровь Вэй Усянь.       — Как будто сам не знаешь! Второй молодой господин Лань — вот о ком я говорю.       — Пф, — отозвался Вэй Усянь, — вот ещё.       — Наконец-то вы рассорились, — сказал Цзян Чэн, едва скрывая удовольствие. — Он намеренно тебя избегает. Почему же ты на него до сих пор заглядываешься?       — Почему? — медленно переспросил Вэй Усянь, и по его губам пробежала кривая ухмылка. — Может быть, со скуки.       — Вэй Усянь…       Цзян Чэн долго бы его ещё донимал, так что Вэй Усянь поднялся, хлопнул брата по плечу и ушёл.       Лань Ванцзи знал, что он был там: чувствовал его присутствие где-то поблизости, а потом и расслышал долетавшие до него обрывочные фразы из разговора. Если бы он тогда бросил играть и вышел к нему, быть может, всё бы сложилось иначе? Быть может, трагедии удалось бы избежать?.. Кто знает.       Пальцы Лань Ванцзи замерли поверх струн, мелодия смолкла. Он поднял голову и взглянул в сторону, ширмы окна были раздвинуты, весь внутренний двор был как на ладони. На припорошенной снегом террасе — первый снег в этом году! — стоял Вэй Усянь. Снежинки падали на его волосы и плечи, падали и не таяли. Облачённая в чёрное с красным фигурка казалась хрупкой и необыкновенно одинокой. У Лань Ванцзи сжалось сердце.       Вэй Усянь держал в опущенной руке сосуд вина, вероятно уже пустой, и водил по краю горлышка пальцем — машинально, даже не замечая, что это делает. Лань Ванцзи почувствовал лёгкий прилив возбуждения. То, как двигались пальцы Вэй Усяня, было определённо техникой из сборника Лунъяна, который тот не преминул вызубрить так хорошо, что ему не было необходимости в него подглядывать, когда дело доходило до практического применения. Лань Ванцзи крепко зажмурился и покачал головой, чтобы изгнать из себя неподобающие мысли и желания: не время для этого! Да и Вэй Усянь, вероятно, всего лишь глубоко задумался, а вовсе не отправляет в его сторону намёк за намёком.       Лань Ванцзи поднялся, захватил по дороге плащ и тоже вышел на террасу. Он накинул плащ на плечи Вэй Усяня и крепко сжал их:       — Вэй Ин?       Тот очнулся, рассеянно посмотрел на него и с улыбкой поблагодарил мужчину — поцелуем. Губы у него, казалось, совсем заледенели, точно он только что искупался в Ледяном Источнике.       — Простудишься, если будешь тут стоять, — сказал Лань Ванцзи, растирая ему плечи. — Почему не войдёшь внутрь?       — Снег идёт, — сказал Вэй Усянь.       — И?       — Снежинки. Взгляни. — Он подставил ладонь под падающий снег, показал Лань Ванцзи.       — Мгм? — отозвался Лань Ванцзи.       — Ты знаешь, что не существует двух одинаковых снежинок? — спросил Вэй Усянь, разглядывая ладонь. — Они все разные. Эти как звёзды, а эти как цветы. Такие разные. Но когда они тают, то все превращаются в воду.       — И? — опять спросил Лань Ванцзи, который не слишком понимал, к чему ведёт Вэй Усянь.       — Мы ведь тоже как снежинки, все мы… У нас нет ничего общего…       — Мгм? — не слишком довольно уточнил Лань Ванцзи.       — Фигурально выражаясь, — смутился Вэй Усянь. — Фигурально выражаясь, мы как снежинки.       Он покрутил глазами в разные стороны, пытаясь подобрать подходящие слова, чтобы Лань Чжань его понял правильно. Но как-то не слишком хорошо подбирались в тот день слова. Может, он слишком много выпил.       — Как снежинки, понимаешь? — беспомощно повторил он. — Но если мы растаем, то что от нас останется?       Лань Ванцзи после паузы ответил:       — Тебе представится случай это узнать.       — Когда? — бледно улыбнулся Вэй Усянь. Он уже умер однажды, но так ничего толком и не понял и не узнал.       — Прямо сейчас, — ответил Лань Ванцзи, подхватывая его на руки и неся обратно в Цзинши.