Нефритовый дворец для гуциня и флейты

      — Лань Чжань, мне скучно!       — Вэй Ин, не мешай мне. Я занят.       — Я просто умираю со скуки!       Лань Ванцзи отложил кисть и неодобрительно взглянул на Вэй Усяня. Тот сидел, упершись подбородком в его стол, и канючил — то ли в шутку, то ли всерьёз. Убедившись, что завладел вниманием Лань Ванцзи полностью, Вэй Усянь продолжил тем же тоном:       — Ты целыми днями в библиотеке переписываешь книги, а я весь день маюсь в Цзинши. Ты приходишь только спать.       — Не только, — тотчас же возразил Лань Ванцзи.       — Ладно. Ты приходишь только спать и спать со мной, — уточнил Вэй Усянь без улыбки.       Бровь Лань Ванцзи чуть дёрнулась.       — Займись чем-нибудь, — сказал Лань Ванцзи, — тогда тебе не будет скучно.       — Чем? — ворчливо отозвался Вэй Усянь. — Твой дядя опять на меня взъелся. А я всего-то пробрался в хранилище артефактов, чтобы найти что-нибудь интересненькое! Даже взглянуть не успел, не то что потрогать…       — Если тебе что-то приглянулось, я это тебе подарю, — тотчас сказал Лань Ванцзи.       Вэй Усянь прищурился:       — Правда?       Лань Ванцзи слегка насторожился. От Вэй Усяня чего угодно можно было ждать. Но тот только засмеялся, ничего не объясняя, и сказал:       — Ты мне уже всё подарил.       Засмеялся Вэй Усянь не потому, что задумал какую-то словесную проделку, а потому, что вспомнил выражение лица Лань Ванцзи, когда тот пихал ему в руки украденных кур и повторял: «Тебе, всё тебе!» — и попытался себе представить, какое лицо у Лань Ванцзи бы стало, если бы он сейчас ему об этом рассказал. Ханьгуан-цзюнь ведь никогда ничего не помнил из того, что вытворял в пьяном виде. А точно не помнил ли?! Ведь когда Вэй Усянь спросил у него, помнит ли Лань Ванцзи человека в маске, пришедшего украсть у них дух меча, Лань Ванцзи ответил утвердительно. Нет, вряд ли, иначе бы не выглядел таким встревоженным, когда наутро спрашивал, не натворил ли он что-нибудь ночью. Скорее всего, когда он сражался, то уже несколько протрезвел на свежем воздухе: неудавшегося вора они застали, вернувшись после похождений на чужом подворье.       — Я тебе уже всё подарил? — переспросил Лань Ванцзи. — Что именно?       Вэй Усянь расплылся в широкой улыбке:       — Очень редкий артефакт, буквально уникальный, единственный в своём роде… другого такого нет ни в Облачных Глубинах, ни в целом мире.       Лань Ванцзи, разумеется, потребовал объяснений. Вэй Усянь на четвереньках добрался до него, положил подбородок ему на плечо, чтобы шепнуть на ухо:       — Твой драгоценный… нефритовый… жезл!       — Вэй Ин!       Вэй Усянь захохотал, повалился навзничь, наслаждаясь выражением лица Лань Ванцзи. Уши того покраснели, как спелая вишня, краска стала подбираться к щекам.       — Да, — пробормотал Вэй Усянь, удачно откатившись в сторону от тяжёлой ладони Лань Ванцзи, нацелившейся, чтобы шлёпнуть его, — теперь мне стало чуточку веселее.       Лань Ванцзи сделал несколько глубоких вдохов, сел ровно и поднял упавшую кисть. Вэй Усянь тут же переполз обратно, к нему поближе, и начал дёргать его то за рукав, то за кисточку поясного украшения.       — Вэй Ин, — не отвлекаясь от письма, произнёс Лань Ванцзи, — чем больше ты меня отвлекаешь, тем дольше я буду занят.       — Ты всегда занят, есть у тебя работа или нет, — кисло отозвался Вэй Усянь, продолжая дёргать за кисточку поясного украшения.       Лань Ванцзи опять отложил кисть и, полуобернувшись, взглянул на него:       — Через неделю в Гусу устраивают Праздник Цветов. Если будешь себя хорошо вести, свожу тебя туда.       — Праздник Цветов? — переспросил Вэй Усянь, оживляясь. — Почему я о нём никогда не слышал?       — Его проводят раз в пять лет. Чаще нельзя: редкие цветы не цветут каждый год.       — А лотосы… лотосы там тоже будут? — подскочил Вэй Усянь.       Лань Ванцзи, подумав, ответил утвердительно. Губы Вэй Усяня отчего-то дрогнули, он похлопал Лань Ванцзи по плечу, ушёл к окну и взобрался на подоконник.       — Вэй Ин? — беспокойно позвал Лань Ванцзи.       — Постараюсь вести себя хорошо, — отозвался Вэй Усянь, не глядя на него. Он прикрыл глаза, болезненное выражение с лица никуда не делось.       — Если ты не хочешь…       — Хочу. Я очень-очень рад, что ты меня туда поведёшь. Честно… Но сейчас я немного устал. Я подремлю прямо тут, не хочу возвращаться в Цзинши, — пробормотал Вэй Усянь.       Лань Ванцзи долго не мог вернуться к письму: сидел и смотрел на него, пытаясь понять, что вызвало в Вэй Усяне такую стремительную перемену настроения. Не был ли он с ним слишком строг?       На самом деле Лань Ванцзи был ни при чём. Вэй Усяню взгрустнулось, потому что он вспомнил подобные праздники в Юньмэне.       — Шицзе… — одними губами выговорил он.       На него повеяло сандалом, что-то мягкое и нежное коснулось его губ. Вэй Усянь открыл глаза. Лань Ванцзи неторопливо возвращался к столу, делая вид, что ничего подобного не произошло. Вэй Усянь невольно улыбнулся.       Через неделю Лань Ванцзи действительно взял его на Праздник Цветов.       Посёлок с длинным названием, суть которого сводилась к тому, что в нём можно отыскать какой угодно цветок на свете, проводил цветочные фестивали раз в пять лет, потому что большинство редких цветов расцветали именно раз в пять или даже в десять лет. В этот день в Гусу съезжались торговцы цветами со всего света. Услышав, что на цветы можно не только смотреть, но и покупать их, Вэй Усянь оживился:       — Лань Чжань, Лань Чжань, как думаешь, никто не будет возражать, если я куплю что-нибудь и посажу возле Цзинши?       У него тут же родилась мысль разбить небольшой пруд и посадить лотосы.       — Цзинши принадлежит тебе, — ровно ответил Лань Ванцзи, не показывая, что рад перемене настроения Вэй Усяня. — Можешь делать что угодно.       Вэй Усянь высоко поднял брови:       — Мне?       — Тебе. Всё тебе, — отозвался Лань Ванцзи и пошёл дальше.       Вэй Усянь наклонил голову набок, размышляя, случайное ли это совпадение, или Лань Ванцзи всё-таки что-то помнил из своих пьяных похождений. Заметив, что Вэй Усянь остановился и не идёт за ним, Лань Ванцзи обернулся и вопросительно на него взглянул. Вэй Усянь спохватился и нагнал его:       — Ничего, это я так… Ты меня озадачил, Лань Чжань.       Губы Лань Ванцзи едва заметно дрогнули улыбкой.       — Как же сладко пахнет! — воскликнул Вэй Усянь, когда они вошли в Цветочный Посёлок.       — Слишком сладко, — отозвался Лань Ванцзи, прикрыв лицо рукавом.       Вэй Усянь вертел головой, как сова. После бело-синих тонов Облачных Глубин даже бледные полевые цветочки казались необыкновенно яркими и радовали глаз, что уж говорить о декоративных и садовых цветах, играющих всеми цветами радуги. Торговцы и торговки вперебой зазывали покупателей и просто зевак. Вэй Усянь носился от лотка к лотку, как ищейка, и то и дело издавал восхищённые восклицания, но ничего не покупал.       — Тебе ничего не приглянулось? — спросил Лань Ванцзи, на секунду придержав его под локоть.       — Глаза разбегаются, — довольно ответил Вэй Усянь.       — Молодой господин, молодой господин!       Один из торговцев бесцеремонно ухватил Вэй Усяня за рукав, когда тот пробегал мимо. Вэй Усянь остановился. Лань Ванцзи недовольно шагнул к ним.       — Взгляните, молодой господин, — нисколько не смутившись суровому взгляду мужчины в белом, сказал торговец. Он определил в Вэй Усяне потенциального покупателя, а на суровые взгляды ему было чихать с пригорка.       — Что за цветок ты продаёшь? — спросил Вэй Усянь.       Цветок был красивый, какая-то разновидность пиона, но края лепестков были бахромчатые и отличались от всей чашечки цветом: сам пион был красный, а края — бледно-розовые.       — Этот редкий цветок исполняет желания, — приосанившись, сказал торговец. — Если вы его купите, молодой господин, и посадите в своём саду, то любое загаданное желание исполнится в течение года.       Вэй Усянь засмеялся:       — К чему он мне? Все мои желания давно сбылись!       И он краем глаза глянул на Лань Ванцзи и с удовлетворением увидел, как мочки ушей мужчины покраснели.       Они прошли уже весь посёлок, но Вэй Усянь так ничего и не купил, хотя продавались действительно редкие цветы, каждый из которых можно было приравнять едва ли не к артефакту (если, конечно, торговцы не врали насчёт чудодейственных свойств продаваемых им цветков!).       — Лань Чжань, это тот случай, когда можно получить усладу для глаз и ничего не потратить, — сказал Вэй Усянь, когда Лань Ванцзи снова заговорил с ним о покупке какого-нибудь цветка. — Они бесконечно красивы, они сладко пахнут, но ни один из них не подходит для Цзинши. Мне нужно такое, чтобы взглянул — и уже не смог отвести глаз. А тебе?       — У меня уже есть, — быстро и негромко сказал Лань Ванцзи, и мочки его ушей стали совсем красными.       — Что ты сказал? — не расслышал Вэй Усянь.       — Ничего, — сказал Лань Ванцзи громче. — Не покупай, если не приглянулось. Ты говоришь верно.       Вэй Усянь кивнул, и они шли дальше, пока не уткнулись в пруд. Здесь торговали лотосами. Возле пруда был единственный лоток, на прилавке в полупрозрачном сосуде стоял сорванный лотос, который переливался так, будто был выточен из нефрита и оправлен в золото. Все лотосы на пруду были такими. Вэй Усянь почувствовал, что по позвоночнику крадётся дрожь. Он ткнул в пруд пальцем и повернул к Лань Ванцзи сияющее восторгом лицо:       — Лань Чжань, купи мне его! Я хочу его!       Лань Ванцзи, к его удивлению, несколько смутился:       — Вэй Ин… я… У меня с собой недостаточно денег.       — Неужели он так дорого стоит? — изумился Вэй Усянь.       — Мгм… да… должно быть.       Вэй Усянь разочарованно вздохнул. Лань Ванцзи тут же сказал:       — Я куплю его тебе позже. Вернусь сюда с деньгами и куплю его для тебя.       Глаза Вэй Усяня засияли, когда он это услышал. Лань Ванцзи сдержал вздох, прикрыл ненадолго глаза. Вэй Усянь был так хорош собой, а сейчас в особенности: он сиял, как тот нефритовый лотос, — и не иметь возможности к нему прикоснуться так, как Лань Ванцзи хочется…       — Лань Чжань? — обеспокоился Вэй Усянь, подёргав его за рукав.       — Ничего, — отозвался Лань Ванцзи, открывая глаза. — Я несколько… взволнован.       — Это я вижу, — кивнул Вэй Усянь. — А причина?       «Ты причина», — слабо подумал Лань Ванцзи. Оглядевшись, он подтолкнул Вэй Усяня в сторону, за деревья, где их не было видно случайным взглядам.       — Лань Чжань? — удивился Вэй Усянь.       В следующую секунду его губы смял жадный поцелуй — такой глубокий, что у Вэй Усяня голова закружилась. Он ошалело смотрел на Лань Ванцзи и ничего не говорил. Тот уткнулся лицом ему в плечо и постоял так немного, пытаясь справиться с собой. Когда он выпрямился, лицо его всё ещё хранило следы румянца, и нельзя было сказать, что он успокоился.       — Лань Чжань, — поражённо выдохнул Вэй Усянь, — пожалуй, я боюсь возвращаться домой!       — Почему? — отрывисто спросил Лань Ванцзи.       — Боюсь даже предположить, что ты со мной сделаешь, — пояснил Вэй Усянь и улыбнулся мягкой улыбкой, в которой не было и тени страха.       Лань Ванцзи только кивнул и ничего не ответил.       Они обошли посёлок ещё раз, чтобы убедиться, что ничего не пропустили и поглядели на каждый из цветков.       — Пора возвращаться, — сказал Вэй Усянь со вздохом, — иначе твой дядя опять начнёт ругаться, что мы пропадали неизвестно где.       — Пусть ругается, — спокойно ответил Лань Ванцзи и чуть пожал плечами. — Но не возвращаться же с пустыми руками? Давай всё-таки что-нибудь купим. Выбери, и я куплю это для тебя.       Вэй Усянь окинул беглым взглядом близлежащие лотки, увидел торговца игрушками — на любом празднике непременно есть лоток с детскими игрушками! — и кивнул:       — Тогда я выберу.       — Игрушку? — после паузы спросил Лань Ванцзи.       — Ага… Вот эту, — ответил Вэй Усянь, схватив с прилавка барабанчик шамана и несколько раз стукнув в него. — Мне нравится. К тому же расписана цветами, видишь? Будет напоминать об этом празднике.       Лань Ванцзи спорить не стал, достал кошель и расплатился с торговцем. «Интересно, сколько же стоит тот лотос, если у Лань Чжаня на него не хватило денег? Кошель кажется набитым до завязок», — подумалось Вэй Усяню.       — Лань Чжань, — вслух сказал он, — знаешь, если он такой дорогой, то тебе необязательно его покупать.       — Куплю, — не терпящим возражений тоном возразил Лань Ванцзи.       Вэй Усянь улыбнулся и всю обратную дорогу игрался с барабанчиком. Удивительно, что он ни разу не споткнулся, потому что совсем не смотрел под ноги, и ещё удивительнее, что не споткнулся Лань Ванцзи, потому что тоже смотрел не под ноги, а на Вэй Усяня.       — Тебе нравятся такие игрушки? — спросил он.       — Очень! — расплылся в улыбке Вэй Усянь. — Знаешь, в детстве у меня была такая игрушка… Не знаю, откуда она у меня взялась, но я с ней не расставался. Наверное, она до сих пор где-то припрятана в Пристани Лотоса… если Цзян Чэн её не выкинул, конечно. Может, мне её подарил дядя Цзян? Знаешь, такое скверное чувство, когда вертится на уме, а припомнить не можешь.       — Мгм, — согласно кивнул Лань Ванцзи. У него было точно такое же чувство. Что-то было связано с этой игрушкой, но он не мог вспомнить, что именно. Кажется, и у него в детстве была такая, и подарил её Лань Сичэнь. Но среди его старых игрушек, которые хранились в укромном уголке Цзинши, барабанчика точно не было. Потерял или сломалась? Лань Ванцзи припомнить не мог. Действительно, скверное чувство.       — Но теперь у меня есть новая, — сказал Вэй Усянь, засмеявшись. — Лань Чжань, можешь вздохнуть с облегчением.       — Мгм? — потребовал ответа Лань Ванцзи.       — Теперь, когда мне есть с чем играться, буду доставать тебя в два раза реже!       Лань Ванцзи нахмурился и… отнял игрушку.       — Лань Чжань! — возмутился Вэй Усянь, прыгая возле него. — Отдай! Ты же её для меня купил!       Лань Ванцзи невозмутимо припрятал барабанчик в рукав.       — Поверить не могу! — воскликнул Вэй Усянь. — Лань Чжань отбирает игрушки у детей! Лань Чжань!       Ханьгуан-цзюнь продолжал неспешно идти вперёд. «И кто из нас ведёт себя как маленький?» — подумалось Вэй Усяню. Он не расстроился, впрочем. Если Лань Ванцзи припрячет игрушку, то он всегда сможет перерыть всё в Цзинши вверх дном и найти её, а в крайнем случае — напоить Лань Ванцзи и выведать у него, куда он её припрятал.       Следующие несколько дней Вэй Усянь провёл в предвкушении. Он даже плохо спал ночью, ворочался и несколько раз скатывался с кровати на пол, благо что Лань Ванцзи вовремя просыпался и успевал его подхватывать и водворять обратно. Мысли Вэй Усяня были заняты постройкой прудика для лотосов. Он уже наметил место, но за работу пока не брался: ждал, когда Лань Цижэнь покинет Облачные Глубины, поскольку предполагал, что старый Лань развопится, если увидит, что Вэй Усянь разрыл не только «капустную грядку», но и двор Цзинши. За пару часов хороший пруд не сделаешь, понадобится несколько дней. Лучше всего дождаться, когда Лань Цижэнь уедет в Башню Золотого Карпа или в гости к кому-нибудь из глав орденов.       Когда Лань Ванцзи отправился в Цветочный Посёлок, Вэй Усянь весь извёлся и то и дело поглядывал за порог, чтобы не пропустить момент.       Вернулся Лань Ванцзи через пару часов, слегка уставший с дороги, но бесконечно довольный. Он подошёл к Цзинши, Вэй Усянь тут же выскочил ему навстречу.       — Лань Чжань, — с горящими глазами воскликнул он, — ты его купил?       — Мгм, — отозвался Лань Ванцзи.       Вэй Усянь буквально завизжал от восторга, бросился на шею к Лань Ванцзи и покрыл его лицо бессчетными поцелуями. Уши Лань Ванцзи покраснели, и он подумал, что «награда» стоит потраченных денег.       — Ты его купил! — сияя, сказал Вэй Усянь, несколько успокоившись. — Ты его купил для меня! Лань Чжань!       — Мгм, — опять сказал Лань Ванцзи.       Вэй Усянь протянул руки ковшиком. Лань Ванцзи озадаченно на них посмотрел.       — Лань Чжань! — нетерпеливо сказал Вэй Усянь, пританцовывая. — Давай его уже сюда! Не томи!       — Что… давай? — с паузой спросил Лань Ванцзи.       Вэй Усянь посмотрел на него с беспокойством:       — Как что? Да лотос же. Где он?       — Лотос? — повторил Лань Ванцзи и почему-то растерялся. — Лотос? Ты… ты хотел, чтобы я купил тебе… лотос?       — Конечно. Лань Чжань, да что с тобой такое? — всплеснул Вэй Усянь руками, тормоша его.       Лань Ванцзи как-то бестолково улыбнулся, вошёл в Цзинши, сел на тахту и накрыл глаза ладонью. На лицо его поползла краска. Он уже представлял, как будет над ним потешаться Вэй Усянь, когда узнает, и как рассердится дядя, обнаружив, сколько денег он потратил из казны Облачных Глубин, не говоря уже на что.       Как раз когда между ними происходил этот разговор — в одностороннем порядке, поскольку Лань Ванцзи молчал и ничего Вэй Усяню не отвечал, — возле пруда в Цветочном Посёлке вбивали новую табличку. Пруд сменил владельца этим утром. Надпись на табличке гласила: «Пруд принадлежит Вэй Усяню. Купил: Лань Ванцзи».       Ханьгуан-цзюнь, неверно истолковав слова и жест Вэй Усяня, купил вместо одного цветка весь пруд!!!