Нефритовый дворец для гуциня и флейты

      — Красивую штукенцию мне Цзинь Лин подарил, — заметил Вэй Усянь, разглядывая золотую диадему с красными камешками. По форме та напоминала коралловую ветку.       — Почему не носишь? — спросил Лань Ванцзи.       — Не умею, — признался Вэй Усянь. — Пробовал, какое-то воронье гнездо получилось. Не то чтобы я был против вороньего гнезда на моей голове, но использовать для его украшения такую красивую штуку — настоящее преступление!       Лань Ванцзи сдержал улыбку и предложил:       — А если я?       Вэй Усянь только того и ждал. Он тут же уселся перед зеркалом, всучив Лань Ванцзи и расчёску, и диадему. Ему нравилось, когда Лань Ванцзи прикасался к его волосам. К тому же причёски у старательного Лань Ванцзи получались гораздо лучше, чем у торопыги Вэй Усяня.       — Сделай такую, чтобы — ух! — попросил Вэй Усянь.       — Мгм, — сказал Лань Ванцзи, неторопливо расчёсывая прядь за прядью.       Вэй Усянь едва не замурлыкал от удовольствия.       — Не считая твоего нефритового, это был лучший подарок, — сказал Вэй Усянь. — Ну, светлячки Сычжуя вообще вне конкуренции, но если говорить о предметах физически ощутимых…       — Гм, — предупредительно кашлянул Лань Ванцзи. Обсуждать «его нефритовый» он не собирался.       Вэй Усянь расплылся в улыбке, довольный, что вызвал у Лань Ванцзи смущение.       — А вдруг это какой-то могущественный артефакт? — предположил Вэй Усянь, одним глазом поглядывая на диадему. — В сокровищницах Ланьлина столько стоящих вещей… затерялось!       — Не чувствую в ней силы, — возразил Лань Ванцзи, взяв диадему пальцами обеих рук, чтобы надеть её на связанные в пучок волосы Вэй Усяня. — Обычная безделушка, хоть и древняя. Ну, как тебе?       Вэй Усянь поглядел на себя в зеркало и объявил:       — Мне нравится! Лань Чжань, теперь всегда будешь мне волосы прибирать!       — Мгм, — согласно отозвался Лань Ванцзи.       Вэй Усяню такая причёска шла, но были кое-какие сомнения по поводу её прочности: зная Вэй Усяня, можно было предположить, что причёска не доживёт и до обеда. На самом деле, высокий хвост был самым беспроигрышным вариантом, и оба об этом прекрасно знали. «Но иногда и такую можно», — сказал Вэй Усянь снисходительно, поглядев на себя в зеркало.       Поскольку у Лань Ванцзи были ещё дела, в Цайи Вэй Усянь отправился один. Он пронюхал, что в посёлке будут дегустировать вино нового урожая. Разве он мог упустить такую шикарную возможность — выпить на дармовщинку? Обычно дегустировали не меньше десяти видов вина, а значит, это десять бесплатных чарок! Впрочем, Вэй Усянь мог рассчитывать и на двадцать, если бы притворился, что не «распробовал».       В трактире Вэй Усянь выбрал хорошее местечко, уселся за стол и не без удовольствия следил, как официант ставит перед ним одну за другой небольшие глиняные чашки с образцами вина. Их было больше десяти. Вэй Усянь оживился и принялся считать, сколько «лишних» чашек ему поставили. Трактирщик между тем объявил посетителям, что тот, кто попробует все тридцать образчиков вина и не свалится, получит большой кувшин лучшего вина из его погреба.       — А кто свалится? — поинтересовался Вэй Усянь.       — Тем придётся заплатить за всё, что они выпили на дегустации, — сказал официант.       — Тридцать чашек всего, — удивился Вэй Усянь. — Да тут и пьянеть-то не с чего.       Официант поглядел на него с некоторым подозрением, а трактирщик хлопнул Вэй Усяня по плечу и сказал:       — Молодой господин, если ты осилишь все тридцать, я тогда сменю…       Вэй Усянь поспешно поднял ладонь:       — Ну уж нет, ни слова про смену фамилии на мою в случае моего выигрыша! Если мне каждый раз такие условия ставить будут, в мире других фамилий не останется. Мне и кувшина вина из твоего погреба хватит. Только это непременно должен быть большой кувшин.       — По рукам! — сказал трактирщик. — Есть у меня кувшин в полчеловека ростом.       Вэй Усянь улыбнулся. Трактирщик, вероятно, был в этих местах новый и Вэй Усяня в лицо не знал, иначе бы не стал так опрометчиво бросаться обещаниями. Те из посетителей, кто Вэй Усяня знал, тут же раздумали дегустировать вино: перепить Старейшину Илина? Нужно желудок из калёного железа иметь! Те, кто его не знал и уверенные в своих силах, принялись похваляться силой и крепостью.       Лань Цзинъи прилип носом к щели в ставнях, не желая пропустить столь интересное зрелище. В Цайи он оказался по поручению Лань Цижэня. У того разбились «зерцала созерцания», которыми старый Лань пользовался при чтении особенно мелких надписей в свитках, а мастер, их изготовляющий, жил в Цайи. Лань Цижэнь составил длинное письмо и отправил Лань Цзинъи в Цайи за новыми «зерцалами созерцания».       — Весь мир их очками называет, — проворчал Лань Цзинъи себе под нос, — а тут — «зерцала созерцания»… Тьфу!       Не в духе он был, потому что из-за поручения старейшины пропускал ночную охоту «зелени», а охотиться всей компанией где-нибудь на задворках мира уж всяко интереснее, чем тащиться в Цайи за упомянутыми «зерцалами»! Но в Цайи он увидел Вэй Усяня и теперь думал, что жизнь не так уж и плоха: где Вэй Усянь, там непременно или приключения, или неприятности, но в любом случае — никакой скуки.       Вэй Усянь между тем пил чашку за чашкой, отпуская при этом ещё и замечания по поводу качества выпитого вина, а чашки составляя в некое подобие башни. «Если разобьются, осколков будет!» — подумал Лань Цзинъи, видя, как башенка покачивается от сквозняка. Трактирщик мрачнел лицом с каждой минутой, видя, что Вэй Усянь до сих пор ни в одном глазу, но утешался мыслью, что другим посетителям всё же придётся заплатить.       — Умеете же вы пить, молодой господин, — с досадой, но и с некоторой долей уважения сказал трактирщик.       Вэй Усянь допил тридцатую чашку, водрузил её на самый верх башенки и велел:       — Принеси ещё вина. Того, что было в двенадцатой чашке и… в двадцать восьмой. Сосуд того и сосуд другого. Не волнуйся, за них я тебе заплачу, — добавил он и на мгновение вытащил из-за пазухи туго набитый кошель. «Кошель Ханьгуан-цзюня», — опознал вещицу Лань Цзинъи.       Трактирщик повеселел, забывая, что пообещал Вэй Усяню кувшин вина в полчеловека ростом за выигрыш. «Ну, уж Вэй Усянь ему непременно напомнит», — подумал Лань Цзинъи.       — Что за чудный вечерок… — промурлыкал Вэй Усянь, поглядывая в сторону окна — по счастью, не того, к которому прилип любопытный Лань Цзинъи.       Лань Цзинъи между тем подумал, что стоит войти и заговорить с Вэй Усянем, тогда они смогут вернуться в Облачные Глубины вместе. Но тут к столу Вэй Усяня подошёл какой-то человек. «Откуда он взялся?» — растерянно подумал Лань Цзинъи. Он как будто сам собой возник, Лань Цзинъи точно не видел его в трактире минуту назад.       Это был стройный юноша в пятислойном одеянии из дорогого сорта шёлка цвета морской волны, расшитого золотом. Его волосы были убраны в высокую причёску, скрепленную золотыми шпильками с причудливыми узорами на концах. Ни меча, ни веера при нём не было, но двумя пальцами, отставив мизинец, он держал за тонкую нить небольшой сосуд из полупрозрачного фарфора, в котором колыхалась какая-то играющая перламутром жидкость. Видно было, что юноша благородных кровей: его кожа была даже бледнее кожи Лань Ванцзи.       Остановился незнакомец как раз возле стола Вэй Усяня.       — Юноша, — сказал Вэй Усянь недовольно, — ты мне вид на озеро загораживаешь. Иди постой где-нибудь ещё или сядь куда-нибудь. Здесь с десяток свободных столов.       Незнакомец, нисколько не смутившись столь холодному приёму, протянул свой сосуд Вэй Усяню. «А, — решил Лань Цзинъи, — так он в выпивке посостязаться хочет!»       — Ещё один образец вина остался, — сказал юноша. — Если после него усидишь за столом, получишь щедрую награду.       Он откупорил сосуд и, взяв верхнюю чашку с башенки, наполнил её. Жидкость была тягучей, как древесный сок, и отливала перламутром. Крылья носа Вэй Усяня дёрнулись. Юноша между тем снял с горлышка сосуда пальцем каплю и уронил её на пол. Она застыла в воздухе, не долетев. Заметил это Вэй Усянь или нет, но в трактире все замерли, словно время остановилось, — все, исключая Вэй Усяня и незнакомца. И Лань Цзинъи, разумеется, поскольку он находился по ту сторону окна, а значит, заклятье на него не подействовало. «Это не винодел, а колдун какой-то!» — испуганно подумал Лань Цзинъи.       Вэй Усянь поднёс чашку к губам, отпил. Край глаза его чуть дрогнул невралгией, но он не подал вида, что жидкость обожгла ему язык и горло. На вкус было как жидкий огонь, и чем бы это ни было — в нём не было ни капли алкоголя. Вэй Усянь отставил чашку, упёрся ладонью в край стола. За столом он усидел, вернее, тело моментально отяжелело, будто в камень превратилось, он бы при полном желании ни встать, ни упасть не смог. Это мог быть яд. Впрочем, Вэй Усянь не чувствовал, чтобы он пагубно отразился на его самочувствии, не считая этого странного онемения всего тела. Вэй Усянь сделал над собой усилие и сказал:       — Ну и что тебе нужно?       Кажется, юношу порадовало, что Вэй Усянь усидел за столом. Он воскликнул:       — Наконец-то я тебя нашёл! Век за веком я искал тебя в мире людей и вот, наконец, нашёл, наречённая моя!       Лань Цзинъи за окном вытаращил глаза. Вэй Усянь скептически выгнул бровь:       — Это ты мне? Юноша, ты или слепой, или рассудком тронулся. Взгляни на меня.       Незнакомец послушно и со всем старанием на него посмотрел. Вэй Усянь нахмурился, заметив, что зрачки у него не человеческие.       — Так, — сказал Вэй Усянь, — то, что ты не человек, я уже понял. Зелье, которым ты меня опоил, и твоя способность управлять течением времени в ограниченном пространстве, лишнее тому доказательство. Никто из ныне живущих смертных временем управлять не может, даже бессмертные мастера. Значит, ты или из небожителей, или из демонов.       Лань Цзинъи за окном похолодел: «Что же делать? Позвать на помощь? Один я точно не справлюсь!» Однако же Вэй Усянь не выказывал никакого страха, разговаривая с незнакомцем, и Лань Цзинъи раздумал пускать сигнальную ракету. Если Вэй Усянь не тревожится, значит, это то, с чем он и сам прекрасно может справиться.       — Наречённая моя, — сказал юноша, — то, что ты меня разгадала, лишь подтверждает, что ты она и есть — моя невеста в перерождении.       — Если ты всё ещё не понял… — сказал Вэй Усянь. — Не знаю, может, у сверхъестественных существ со зрением беда или ещё что… То, что у невест обычно сверху, у меня снизу и называется ядрами. А выражаясь проще, мужик я. Му-жик.       — Пути перерождения причудливы, — спокойно сказал юноша. — Я вижу, что ты не женщина, но это не имеет никакого значения.       — В полку Лунъяна прибыло… — проворчал Вэй Усянь себе под нос. — Юноша, если уж тебя и этим не пронять… Я уже женат. Ни невест, ни женихов мне не требуется, будь они хоть трижды небожителями или демонами.       — И это никакого значения не имеет, — сказал юноша. — Слово морского царя — закон. В моих силах отменить любое решение смертных, в том числе и брак.       — А ты, стало быть, морской царь, — скептически сказал Вэй Усянь.       Юноша повёл рукой перед своим лицом. На его лбу появились рога.       — А-а, дракон… — протянул Вэй Усянь задумчиво. — Ну и с чего ты решил, что именно я твоя наречённая в перерождении?       — Всё совпало, — сказал юноша, — у тебя два артефакта, которые были при тебе, когда смертный тебя похитил: коралловая диадема и жемчужина бездны.       — Юноша, — сказал Вэй Усянь, — ты ошибаешься. Диадему мне на день рождения подарили, а жемчужину я случайно нашёл.       — Случайностей не бывает, — возразил дракон. — Только перерождённая наречённая морского царя может пользоваться жемчужиной бездны. Когда я женюсь на тебе, ты выпьешь свадебное вино, твоя память вернётся, и мы будем счастливы на дне морском до скончания мира.       — Перспективы так себе, — фыркнул Вэй Усянь, — и вино, вероятно, тоже…       Он с досадой подумал, что оцепенение так и не проходит, хотя он намеренно тянул время, отвлекая юношу разговором, но виду не подал.       — Слушай, — сказал Вэй Усянь, глядя на рога юноши, — если я за тебя выйду, и у меня такие рога вырастут?       Юноша несколько растерялся этому вопросу, потом сказал с долей раздражения:       — Нет, конечно. Я ведь дракон, а ты человек.       — Печально, печально, — сказал Вэй Усянь. — Тогда вынужден тебя огорчить отказом.       — Я твоего позволения спрашивать не буду, — возразил юноша, — я тебя умыкну.       — Что-что? — переспросил Вэй Усянь.       — Умыкание невесты — важнейший ритуал, — сказал юноша. — Тебя у меня умыкнули, прежде чем я успел на тебе жениться. Теперь я умыкну тебя, и никто мне на это возразить не посмеет.       — Я посмею, — возмутился Вэй Усянь. — Говорю тебе, женат я! Другого кого-нибудь умыкни, не женатого, я ему и диадему, и жемчужину отдам. Вот хотя бы бессмертного олуха, который стоит за окном и пальцем не пошевельнёт, чтобы мне на выручку прийти! — грозно добавил Вэй Усянь, кинув взгляд на то окно, за которым стоял Лань Цзинъи.       — Властью морского царя объявляю твой брак расторгнутым, а тебя моей невестой, — объявил дракон, не слушая Вэй Усяня.       — И если этот олух бессмертный не поторопится и не позовёт Ханьгуан-цзюня, — ещё грознее сказал Вэй Усянь, обращаясь всё к тому же окну, — то я, когда с этой назойливой особой драконьей породы разделаюсь, ему Суйбянь в хризантему по самые гланды засуну!       Лань Цзинъи вздрогнул, отпрянул от окна и пустился наутёк, шаря по рукавам в поисках сигнальной ракеты… которой там не оказалось! Он забыл свой цянькунь в Облачных Глубинах. Тогда он вскочил на меч и помчался в Гусу.       «Придётся справляться самому», — подумал Вэй Усянь с досадой, поняв, что произошло.       Ему показалось, что он может немного шевелить левой рукой. Если удастся сунуть руку за пазуху и достать жемчужину перемещения, то он оставит дракона с носом… Но юноша подцепил пальцем ещё одну капельку морской воды с горлышка сосуда и бросил её Вэй Усяню прямо в лицо.       Должно быть, прошло какое-то время, прежде чем Вэй Усянь очнулся: он уже не чувствовал онемения тела и тут же сунул руку за пазуху, но жемчужина бесследно исчезла. «Что и следовало ожидать», — подумал Вэй Усянь и хорошенько огляделся.       Он как-то сразу понял, что находится в подводном дворце. Воздух тут был солоноватый на вкус, вместо каменного был песчаный пол, а за окнами плавали рыбы и вились водоросли. «Значит, — понял Вэй Усянь, — дворец окружён барьером».       Вэй Усянь не особенно волновался. Конечно, с существами ранга небожителей ему ещё сталкиваться не приходилось, но он не сомневался, что сумеет выпутаться из любой передряги, если приложит толику усилий. Вот только он очень надеялся справиться с этим пораньше: он предполагал, что время может течь наверху и под водой по-разному, памятуя о способностях тягучих капель морской воды в сосуде дракона, и не собирался заставлять Лань Ванцзи ждать ни ещё шестнадцать лет, ни сто шестнадцать. Он знал, что если не выберется сам, то Лань Ванцзи за ним придёт, и лучше бы до того момента избежать женитьбы с драконом. Вэй Усянь не знал, действительно ли во власти морских царей управлять решениями смертных и отменять их по своему желанию, но в любом случае ему нисколько не хотелось застрять на дне морском.       — Будущая царица, ты очнулась? — раздался меланхоличный голос у дверей.       Вэй Усянь вытаращился на вошедшего. Тот определённо был из морского народа, хоть и выглядел человеком. Было в его лице что-то… рыбье.       — Приятель, — сказал Вэй Усянь, соскакивая с ложа, — ты выглядишь неглупым. Разве не видишь, что я никакая не царица, а мужчина?       — Вижу, — сказал тот, — но раз наш царь так решил, кто я такой, чтобы ему возражать?       — А кто ты такой? — осведомился Вэй Усянь.       — Усач, — сказал тот, — распорядитель подводного дворца. Царь наш велел мне проверить, не очнулась ли будущая царица. Я проверил, пойду ему доложу…       — Погоди, погоди, — остановил его Вэй Усянь, — давай мы ему сюрприз устроим. Я тоже пойду. Он ведь не велел, случаем, держать меня взаперти?       Усач покрутил рыбьими глазами и меланхолично сказал:       — Жемчужины перемещения у тебя нет, а дворец стоит на самом дне морском, так что держать тебя взаперти нет смысла, потому что сбежать ты всё равно не сможешь.       — А тут глубоко? — осведомился Вэй Усянь, кивнув на окно.       — Человеку не всплыть.       Вэй Усянь ухмыльнулся:       — А кто вам сказал, что я человек?       Усач внимательно на него посмотрел и прежним тоном сказал:       — Перепонок между пальцами и жабр у тебя нет, значит, ты не из морского народа.       — Наверху, — поднял палец Вэй Усянь и показал на потолок, — много разных существ обитает. И твоему царю не посчастливилось выловить меня.       Усач особого любопытства не проявил, сказал только, что морскому царю виднее, кого в подводный дворец тащить, и потащился докладывать морскому царю, что будущая царица пришла в себя. Вэй Усянь шёл следом и старался хорошенько всё запомнить: и как выглядят коридоры дворца, и куда ведут. Слуг у морского царя было много, постоянно кто-то попадался навстречу, и все были с рыбьими лицами, а некоторые ещё и с лишними конечностями.       — Слушай, — сказал Вэй Усянь, оживившись, — а что вы едите?       — Будущая царица желает трапезничать? — меланхолично отозвался Усач.       — Нет, просто любопытно. Рыб едите? Вы же сами рыбы и едите рыб?       Усач страшно оскорбился:       — Мы не рыбы. Как можно сравнивать морской народ с этими глупыми буль-буль-буль…       — Что-что? — не понял Вэй Усянь, а потом сообразил, что это было местное наречие и, вероятно, какое-то ругательство.       Дракон был в тронном зале, отдавал тысячи распоряжений слугам, и Вэй Усянь понял, что они готовятся к свадьбе.       — Владыка, — сказал Усач, кланяясь, — будущая царица очнулась.       — Это я и сам вижу, — сказал дракон. — Наречённая моя, ты очнулась?       Вэй Усянь скорчил непонятную гримасу и поинтересовался:       — Имя моё спросить для начала не хочешь, если уж жениться на мне собрался?       — Имя не имеет никакого значения, — важно сказал дракон, — поскольку после свадьбы тебя будут величать царицей.       — Это ты зря… Даолун, хотя бы своё назови. Я привык обращаться к людям по имени.       — Откуда ты узнала, как моё имя? — поразился морской царь.       «Бессмертные кролики, банально-то как!» — закатил глаза Вэй Усянь.       — Лучше тебе меня отпустить, — предупредил Вэй Усянь, не отвечая на вопрос.       — Почему? — казалось, удивился Даолун.       — Зачем тебе лишние проблемы? — спросил Вэй Усянь, пожав плечами.       — У морского царя нет проблем, — гордо сказал дракон.       — Будут, — уверенно пообещал Вэй Усянь.       — Что поделывает будущая царица? — осведомился Даолун у Усача, которого заставлял каждые несколько минут проверять Вэй Усяня.       — Велела принести еды и выпивки, — сказал Усач.       — Принесите самое лучшее! — велел Даолун радостно. Он полагал, что Вэй Усянь смирился с участью стать женой морского царя, раз уж решил трапезничать.       Вэй Усянь рассуждал иначе. Во-первых, он решил все силы приложить, чтобы морской царь его сам из подводного дворца выставил и жениться раздумал. Опыт у него уже был, правда, с Лань Ванцзи это не сработало, но Лань Ванцзи — это ведь Лань Ванцзи, а тут дракон какой-то… В общем, для того, чтобы все силы приложить, нужно сил для начала набраться: Вэй Усянь с самого утра ничего не ел, и его желудок гремел, как пустой барабан. Сначала наесться, напиться, а уж потом показать этому морскому царю всё, на что Вэй Усянь способен.       Морской царь Даолун между тем решил разослать приглашения на свадьбу на все четыре морских простора и раздумывал над тем, как эти самые приглашения оформить. Усач был его советником, так что к Вэй Усяню приставили другого рыбьего слугу — Конька, чтобы тот исполнял все пожелания будущей царицы и во всём ей угождал.       — Владыка! Владыка! — Конёк примчался в тронный зал с вытаращенными глазами. Они и так у него были навыкате, а теперь вообще, казалось, что в любой момент из орбит вылезут.       — Что? — недовольно отозвался морской царь.       — Будущая царица требует ещё выпивки, — сказал Конёк.       — Ну так принеси.       — Но, владыка, будущая царица уже выхлестала годовой запас вина… и ни в одном глазу!       — Что-о?! — поразился Даолун. — Весь запас вина?! Чем же мы гостей на свадьбе угощать будем?!       — Хм, — сказал Усач многозначительно.       Морской царь взял себя в руки и велел Коньку:       — Иди и скажи, что вино кончилось. Пусть лучше что-нибудь съест. Вели поварам приготовить самые изысканные блюда.       Конёк скороговоркой сказал:       — Будущей царице наши блюда не понравились, будущая царица сама пошла на кухню, чтобы что-нибудь себе приготовить.       — Моя наречённая и готовить умеет! — просиял Даолун. — Я непременно должен попробовать. Конёк, принесёшь мне немного, когда будет готово.       Конёк поклонился и ускакал прочь.       — Хм, — опять сказал Усач.       — Что ты всё хмыкаешь? — рассердился Даолун. — Подумай лучше, где взять вина для свадебного пира.       — В мире смертных, — сказал Усач, — но подумать следует не над этим, а над тем, что же это за будущая царица такая, что в состоянии выхлестать годовой запас вина и остаться ни в одном глазу. Если так и дальше пойдёт, мы на одном только вине разоримся.       — Глупости! — раздражённо сказал морской царь. — Несметные подводные богатства, которыми я обладаю…       — Негоже тратить на выпивку, — сказал Усач.       — Пф! — раздражённо фыркнул дракон. — Тебя не спросили!       В тронный зал влетел Конёк, глаза у него по-прежнему были вытаращенные, но теперь у него ещё и губы на пол-лица раздуло.       — Владыка! Владыка! — вопил он. — Будущая царица попыталась отравиться и отравить еду, всыпав в неё сухой огонь!       — Что за сухой огонь? — встревожился Даолун.       — Что с твоим ртом? — осведомился Усач.       — Я пожертвовал собой и съел всё, что было отравлено!       — Хм, — опять сказал Усач, — и до сих пор скачешь… Сомневаюсь, что это был яд.       — Что за сухой огонь? — повторил Даолун нетерпеливо.       Конёк дрожащей рукой протянул ему небольшой мешочек, который отобрал у Вэй Усяня. В нём были специи. Вэй Усянь терпеть не мог пресную пищу, поэтому всегда щедро сдабривал её сычуаньским перцем и ещё десятком острых специй. Конёк пал жертвой именно этой привычки Вэй Усяня.       Даолун взял щепотку подозрительного порошка и сунул в рот. Глаза его тут же вытаращились, как и у Конька, и он завопил:       — Да это сухой огонь!       — А я говорил… — прошамкал Конёк.       Морской царь, растолкав слуг, ринулся к бочке с водой и принялся пить. Огонь во рту не потухал.       — Хм, — опять сказал Усач, — если будущая царица варит яды и питается ими, что же это за будущая царица такая?       — Опять ты! — сказал Даолун, но запальчивости в нём значительно убавилось. За всю его многотысячелетнюю жизнь у него не было столько проблем, сколько появилось за последние несколько часов. Вэй Усянь обещание сдержал.       — Иди, — махнул Даолун на Конька, — пригляди за моей наречённой. А ты, Усач, припрячь сухой огонь. Его можно использовать как мощнейшее оружие против врагов.       — Хм, — только и сказал Усач. Он частенько выбирался в мир людей по тому или иному поводу, так что, попробовав щепотку «сухого огня», понял, что это всего лишь специи, но разубеждать морского царя не стал.       — Владыка! Владыка! — примчался обратно Конёк.       — Что ещё?!       — Будущая царица обучает слуг скверным песенкам!       — Что ещё за скверные песенки? — не понял Даолун.       — У меня язык такое повторить не повернется! — воскликнул Конёк. — Сплошной буль-буль-буль!       — Хм, — опять сказал Усач, но морской царь так на него глянул, что он ничего более не добавил.       — Ей просто стало скучно, — мрачно сказал морской царь. — Конёк, иди и развлеки её чем-нибудь.       Конёк умчался, но буквально через пару минут вернулся:       — Владыка…       — Молчать! — вспылил морской царь, и его лицо позеленело, морские обитатели зеленеют, когда гневаются. — Ни слова больше! Ничего не желаю слышать! Иди и позови ко мне будущую царицу!       Вэй Усянь явился незамедлительно. Даолун воззрился на него самым суровым из своих взглядов, от которого даже рыбы в обморок падали. Вэй Усянь спокойно взглянул на него и спросил:       — Даолун, у тебя, кажется, с желудком проблемы? Как-то ты… позеленел.       — Ты не можешь спокойно дождаться свадьбы? — проскрежетал морской царь. — Тебе нужно обязательно возмущать спокойствие?       — Всё ещё не хочешь спросить, как моё имя? — поинтересовался Вэй Усянь.       — Нет!!!       — Печально, печально… Тогда вынужден тебя огорчить, проблем у тебя будет ещё много, — пообещал Вэй Усянь.       — Не будет, — зловеще сказал Даолун. — Мне всего-то и нужно…       Он махнул рукой, бросая в Вэй Усяня несколько капель морской воды. Тот застыл камнем, где стоял. Морской царь удовлетворённо кивнул и продолжил заниматься свадебными хлопотами.       — Почему вы до сих пор Сюань У не разыскали? — сердито спросил он у Усача. — Я хочу, чтобы на свадебном пиру были все морские жители!       Вэй Усянь пытался разрушить заклятье. Его природу он уже определил — из связывающих духовные каналы техник. «Лань Чжань посильнее тебя будет, — думал Вэй Усянь, перегоняя энергию по духовным меридианам в нужном направлении, — а и с его обездвиживанием я справляться научился. Правда, он и не подозревает об этом». Он развёл руки, воздушная волна раскатилась на все четыре стороны, вздымая песок со дна. Даолун и Усач прикрыли лица рукавами.       — Не стоит меня недооценивать, — сказал Вэй Усянь сухо. — Я через шестнадцать лет смерти продрался через дебри Ада, чтобы вернуться к Лань Чжаню. Думаешь, я не продерусь через какое-то жалкое заклятье обездвиживания? Я здесь не потому, что ты меня удерживаешь, а потому, что не хочу разминуться с тем, кто за мной придёт.       Он фыркнул и добавил, прежде чем вернуться в отведённые для «будущей царицы» покои:       — Да, кстати… Сюань У я бы ждать не стал, всё равно не придёт. Я прикончил её собственными руками ещё шестнадцать лет назад.       — Простым смертным не под силу убить Чёрную Черепаху! — воскликнул Даолун.       Вэй Усянь фыркнул ещё раз и удалился.       — Владыка, — сказал Усач, — а может, стоит спросить у него имя?       — Зачем? — дёрнулся морской царь.       — А что, если вы умыкнули не человека, а кого-то из небожителей? Случается же, что небожители проводят время в мире смертных. Разве под силу обычному человеку выпить годовой запас вина или убить Чёрную Черепаху? И он сказал, что не хочет разминуться с теми, кто за ним придёт. Разве кто из смертных сможет попасть во дворец морского царя? Он наверняка имел в виду небожителей.       Даолун велел ему замолчать.       В тронный зал примчался Конёк.       — Что опять?! — в голос спросили Усач и Даолун.       — Утопленники! Утопленники осаждают дворец! — задыхаясь от ужаса, сказал Конёк.       — Фу, — выдохнул морской царь, — а я уж думал, опять что будущая царица учудила…       — С какой стати утопленникам осаждать дворец, когда они должны спать на дне морском? — поразился Усач. — Пусть стража их прогонит.       — Они не слушаются. Они как зачарованные на стены лезут… Это будущая царица их призвала!       — Что ты мелешь? — удивился морской царь.       — Она, она! — убеждённо сказал Конёк. — Она, как вернулась, достала такую чёрную штуковину… в которую дудят, чтобы музыка получилась…       — Флейту? — спросил Усач и начал стремительно зеленеть.       — Во-во, — закивал Конёк, — и давай в неё дудеть. А уж после утопленники полезли во дворец. Совпадение? Не думаю.       — Владыка, — убитым голосом сказал Усач, который мир людей знал, к сожалению, лучше, чем морской царь, — зря мы имя не спросили. У меня очень нехорошие предчувствия насчёт всего этого…       Утопленников на самом деле призвал Вэй Усянь. Вернувшись в покои, он достал Чэньцин и, поглядев на неё, сказал:       — Чэньцин, ты ведь за все эти годы накопила колоссальное количество тёмной энергии. Пора её использовать.       И он заиграл на флейте. Море, получив сокрушительный удар тёмной энергией, так взбаламутилось, что все утопленники восстали и явились на зов Старейшины Илина и принялись осаждать дворец, чтобы добраться до хозяина. Подводный дворец был окружён барьером, так что они облепили его, как улитки камень. Прогнать их не получалось.       — Что ты творишь!       Вэй Усянь равнодушно развернулся и поглядел на морского царя и Усача, которые примчались в покои.       — Что-то не так? — уточнил он с улыбкой.       — Это ты их призываешь?       — Кого?       — Утопленников?       — Мгм, — сказал Вэй Усянь.       — Немедленно отзови их! — рявкнул морской царь.       — Зачем? — невинно поинтересовался Вэй Усянь.       — Так ведь никто во дворец не сможет войти!       — И не только войти, но и выйти, — добавил Вэй Усянь. — Я ведь предупреждал. Лучше было меня сразу отпустить. А теперь… Решено! Объявляю себя морским царём. Теперь это мой дворец.       — Что?! — вытаращил глаза Даолун.       — Наземные убежища плохи тем, что люди до них всё-таки добираются однажды, — принялся рассуждать Вэй Усянь вслух, — а вот подводное нахрапом не взять…       — Морской царь — я! — рассердился Даолун.       — Ну, это ненадолго, — успокоил его Вэй Усянь.       Усач подёргал дракона за рукав:       — Владыка, нехорошо это…       — Отзови утопленников и… можешь убираться на все четыре стороны! — дёрнулся дракон. Если его вынудили выбирать между наречённой и морским царством…       — А я не хочу, — к их ужасу, объявил Вэй Усянь, разваливаясь на ложе и поигрывая флейтой. — Я уже решил, что стану морским царём. Вот дождусь моего супруга…       — Да кто ты такой?!       — А, теперь и имя моё узнать захотел… — с притворным удивлением сказал Вэй Усянь. — Вряд ли ты обо мне слышал, Даолун. До сего дня с подводным миром я дел не имел. Некогда меня называли Старейшиной Илина.       Усач меланхолично хлопнулся в обморок. Даолун вздрогнул и воззрился на него.       — А, — сказал Вэй Усянь, — так он обо мне слышал…       — Старейшина Илина… — простонал Усач. — Тот, кто низверг Солнце с небосвода…       — Так что морского царя низвергнуть для меня пара пустяков, — весело добавил Вэй Усянь.       — Что хочешь бери, только оставь нас в покое! — взмолился морской царь.       В это время морские глубины содрогнулись так, что ложе опрокинулось, а стены заходили ходуном. Вэй Усянь проворно вскочил на ноги.       — Это ещё что?! — завопил дракон.       — Это не я… — возразил Вэй Усянь и тут же воскликнул, опознав вибрации: — Лань Чжань! Техника Смертельных Струн!       — Кто-кто? Что-что? — разом спросили морской царь и Усач.       — Супруг мой, — широко улыбнулся Вэй Усянь, — пришёл за мной. А техника… та самая, которой мы с ним прикончили Чёрную Черепаху. Даолун, следил бы ты за своими подданными: она столько людей переела, что ужас просто!..       Подводное царство содрогнулось вторично. Утопленники посыпались со стен, как переспелые вишни. Рыбы заметались. Во дворце воцарилась паника.       — Ах, Лань Чжань, Лань Чжань, — пробормотал Вэй Усянь, скрывая улыбку, — сколько же ты духовных сил тратишь на каждый трунь!..       Лань Цзинъи помчался в Облачные Глубины на максимальной скорости, не заботясь о том, что мог в любой момент свалиться с меча и переломать себе ноги. Он понимал, что если не поторопится и что-то случится с Вэй Усянем, то Лань Ванцзи сам ему ноги переломает.       — Быстро же ты вернулся, — сказал Лань Цижэнь, когда Лань Цзинъи на всех парах влетел в библиотеку.       Лань Цзинъи сунул ему в руки «зерцала» и промчался мимо, к Лань Ванцзи и Лань Сичэню, которые неспешно разбирали отложенные книги. Лань Цижэнь оскорбился:       — Что за непочтительное поведение!       — Ханьгуан-цзюнь! Ханьгуан-цзюнь! — выпалил Лань Цзинъи. — Вэй Усянь… Вэй Усяня… умыкнули!       Оба Нефрита подняли на него глаза. Лань Цижэнь рассердился:       — Что за невежество! Нельзя говорить такое слово о мужчине! Умыкают женщин, когда собираются заключить с ними брак. Ты должен был сказать: похитили… Что? — тут же вскинулся он, осознав, что пытается сказать им Лань Цзинъи. — Опять?!       Лань Цзинъи только махнул рукой и принялся пересказывать Нефритам, что случилось в трактире Цайи. Он перескакивал с одного на другое, жестикулировал, спотыкался и запинался от волнения, но общую идею они поняли: некто, представившийся морским царём, украл Вэй Усяня, чтобы на нём жениться, поскольку при Вэй Усяне была коралловая диадема и жемчужина, по которым эти самые морские цари узнают своих потенциальных невест. Лань Ванцзи резко поднялся.       — Куда ты? — спросил Лань Сичэнь.       — Искать Вэй Ина.       — Но ты ведь не знаешь, где именно его искать.       — В море.       — Ванцзи, в каком именно?       Бровь Лань Ванцзи дёрнулась.       — Во всех, пока не найду, — мрачно сказал Лань Ванцзи.       — Думаю, это бандит был какой-то, — сказал Лань Цижэнь, водружая на нос «зерцала созерцания». — Никогда в жизни не слышал о морских царях. На твоём месте я бы искал его в окрестностях Цайи.       — Ванцзи, возьми с собой людей, — посоветовал Лань Сичэнь.       — Нет нужды, — отозвался Лань Ванцзи.       Лань Цзинъи и Лань Сычжуй, которому Лань Цзинъи всё тут же разболтал, всё же увязались за ним.       — Цзинъи, ты не ошибся? — взволнованно спросил Лань Сычжуй.       Лань Цзинъи вспыхнул:       — Я своими глазами видел, как он время в трактире остановил! Думаешь, человеку такое под силу?       — Это… могла быть ночная тварь, принявшая обличье человека, — предположил Лань Сычжуй.       — Слушай, Сычжуй, просто признай, что я прав и это был дракон, — сердито сказал Лань Цзинъи.       — Но ведь если так… — И Лань Сычжуй робко взглянул на Лань Ванцзи.       Лицо того ничего не выражало, но белки глаз стремительно наполнялись красноватыми изломами. Сохранять внешнее спокойствие было непросто, внутри него клокотал гнев. Ночная тварь или дракон — не имело никакого значения. «Найду и убью», — мрачно подумал он.       Они слетели на морской берег. Море было неспокойно, несмотря на то, что на небе не было ни облачка, и волны яростно грызли камни.       — И как мы его искать будем? — уныло спросил Лань Цзинъи, поглядывая на воду.       Лань Ванцзи достал гуцинь, положил пальцы на струны.       — Расспрос! — обрадовался Лань Сычжуй.       Струны загудели, раздался резкий звук, звуковая волна ударила прямо в море.       — Техника Смертельных Струн! — воскликнули Лань Сычжуй и Лань Цзинъи, переглянувшись.       Лань Ванцзи, помедлив, вновь ударил по струнам.       — А если никто не откликнется? — спросил Лань Цзинъи.       — Тогда на другом берегу попробуем, — пихнул его в бок Лань Сычжуй.       — Все моря связаны друг с другом, — медленно проговорил Лань Ванцзи. — Локва, упавшая в воду на востоке, прорастёт на южном берегу.       Лань Цзинъи похлопал глазами. Лань Сычжуй старательно принялся объяснять, что все моря и реки сообщаются друг с другом подземными каналами. Об этом им рассказывали на уроках по устройству мира, но Лань Цзинъи, вероятно, прослушал.       Лань Ванцзи ударил по струнам ещё раз. Лань Сычжуй поёжился: в каждый звук Лань Ванцзи вкладывал такое количество духовных сил, что звуковая волна, должно быть, раскатывалась до самого горизонта.       — А зверьё не пострадает? — поинтересовался Лань Цзинъи, наблюдая, как из моря кинулись толпой на берег чуть подальше от того места, где они стояли, крабы.       — Слушай внимательно. Это ведь не направленный звук. Это предупреждение, — сердито сказал Лань Сычжуй. — Цзинъи, ты и этого не знаешь?       — Знаю, конечно, просто… забыл от волнения, — вывернулся Лань Цзинъи и покраснел. — Понятное дело, Ханьгуан-цзюнь не стал бы почём зря зверьё калечить! Это запрещено правилами.       «Думаю, он в последнюю очередь о правилах думает», — подумал Лань Сычжуй, глядя на профиль Лань Ванцзи. На его висках одна за другой стали проявляться венки — гнев готов был прорваться через внутренний барьер. Он переложил пальцы иначе.       — Ханьгуан-цзюнь, — беспокойно позвал его Лань Сычжуй. Так пальцы устанавливали, чтобы поразить цель. Если он ударит по струнам, море до горизонта наполнится всплывшими трупами разрезанных на части рыб.       Но тут произошло необыкновенное природное явление, о котором люди потом ещё не одно десятилетие вспоминали. Морская пучина разверзлась, воздвигнув две отвесные стены из воды.       — Ой-ой, что творится! — воскликнул поражённый Лань Цзинъи.       — Похоже, — проронил Лань Ванцзи, пряча гуцинь, — меня приглашают войти.       — Ханьгуан-цзюнь, вы же туда не полезете? — ужаснулся Лань Цзинъи.       Именно это Лань Ванцзи и собирался сделать.       — Сычжуй, вы останетесь здесь, — проронил он, спускаясь к краю моря.       — Но, Ханьгуан-цзюнь… — воскликнул Лань Сычжуй.       Лань Ванцзи не обратил на его возглас внимания, продолжая давать инструкции на случай непредвиденных обстоятельств:       — Ты начал изучать Технику Смертельных Струн. Если что-нибудь… Если меня долго не будет… Сычжуй, твоих духовных сил хватит на первое время. Цзинъи, ты вернёшься в Облачные Глубины за Цзэу-цзюнем. Если же из моря… вылезет что-нибудь… немедленно уходите. В сражение не вступать. Вернётесь в Облачные Глубины и всё расскажете Цзэу-цзюню, он решит, как поступать дальше.       Лань Цзинъи, который воды побаивался, отчаянно кивал, соглашаясь с каждым словом. Лань Сычжуй шумно дышал, задыхаясь от возмущения, и решил про себя, что с этого берега не уйдёт, пока Лань Ванцзи не вернётся вместе с Вэй Усянем, или пока его отсюда вперёд ногами не вынесут. Вслух он сказал только:       — Будьте осторожны, Ханьгуан-цзюнь. Это может быть ловушка.       — Мгм, — отозвался Лань Ванцзи и шагнул в проход между водяных стен.       Когда он проходил, волны за ним смыкались, и скоро он исчез.       — Портал, — сообразил Лань Сычжуй. — Это был не в буквальном смысле проход на дно моря, а портал. Я в книжках о таких читал.       — Ну, — сказал Лань Цзинъи, бодрясь, — значит, он не потонет.       Лань Ванцзи оказался на дне моря буквально в нескольких шагах от подводного дворца. Любой другой человек запаниковал бы или исполнился удивления, но морские красоты Лань Ванцзи нисколько не трогали и проплывающие мимо лица рыбы не удивляли. Лань Ванцзи мог не дышать под водой достаточно долго, физических неудобств, кроме того, что промок насквозь, он не испытывал. Но он полагал, что когда пройдёт через барьер, окружающий подводный дворец, то сможет дышать нормально.       Подводный дворец был облеплен утопленниками разной степени утопленности: от совсем свежих трупов до скелетов с остатками мяса на костях. Существа в костяных доспехах, вероятно, подводные жители, пытались их разогнать, но те упрямо липли к барьеру, пытаясь сквозь него продраться.       Стражники изумлённо на него уставились. Они впервые видели человека, который без усилий шагал по морскому дну в их сторону. Другого давно расплющило бы давлением воды. Лань Ванцзи прошёл мимо них. Утопленники расступились, образовали брешь, чтобы он мог пройти в барьер. «Вэй Ин», — понял Лань Ванцзи. Как только он оказался внутри, он понял, что снова может дышать свободно, а ещё увидел, что одежда на нём высохла.       Красоты подводного дворца его тоже нисколько не тронули, хотя выстроен он был из редких видов кораллов и золотых слитков. Даже самый равнодушный человек не сдержал бы возгласа изумления, но не Лань Ванцзи. На рыбьемордых слуг он тоже внимания не обратил, отметил только про себя, что, должно быть, стоит идти теми коридорами, где эти существа выстроились вдоль стен. Он не ошибся и, следуя этой нехитрой стратегии, скоро оказался в тронном зале подводного дворца.       Морской царь — Лань Ванцзи узнал его по описанию, которое дал Лань Цзинъи, — кинулся к нему. Вообще-то Лань Ванцзи собирался без лишних слов использовать Бичэнь по прямому назначению, царь или не царь — никакого значения не имеет. Но тут он увидел Вэй Усяня.       Вэй Усянь вальяжно развалился на троне морского царя, покачивал ногой и что-то то и дело запихивал в рот — вероятно, какие-то лакомства. Увидев Лань Ванцзи, он помахал ему рукой и воскликнул:       — Разбитое зеркало снова стало целым! Лань Чжань, не мог скорее прийти? Я тут совсем заскучал!       — Я заметил, — скрыв улыбку, ответил Лань Ванцзи. От сердца у него отлегло: Вэй Усянь в порядке, с ним ничего не случилось…       — Послушайте, — сказал морской царь нервно, — заберите его. Что угодно просите, только заберите его отсюда и удостоверьтесь, что он сюда никогда не вернётся!       Лань Ванцзи выгнул бровь.       — Лань Чжань, я тут подумал, что неплохо бы мне морским царём стать, — объявил Вэй Усянь, услышав это.       Даолун совсем позеленел.       — Мгм? — переспросил Лань Ванцзи.       Вэй Усянь, расплывшись в улыбке, принялся расписывать заманчивые перспективы воцарения в море.       — И дядя твой сюда уж точно не доберётся, — добавил Вэй Усянь в конце.       — Вэй Ин, пора домой, — сказал на это Лань Ванцзи. — Сычжуй беспокоится.       Вэй Усянь слез с трона, потянулся:       — Ну, не знаю… Мне бы прежде хотелось получить компенсацию… за истраченные нервы.       — Годового запаса вина, выходит, недостаточно? — спросил Усач.       Вэй Усянь хохотнул и покачал головой.       — Усач, — велел Даолун дрожащим голосом, — принеси мой сундук.       — Но, владыка… — ужаснулся Усач.       — Живо!       Усач, скорбно стеная, притащил небольшой, но очень тяжёлый сундучок. Вэй Усянь тут же сунул в него нос. Сундучок был наполнен артефактами и сокровищами.       — Надеюсь, этого откупа хватит, чтобы… исчерпать конфликт, — нервно сказал морской царь.       Вместо ответа Вэй Усянь протянул ему руку ладонью вверх.       — Что? — не понял Даолун.       — Мою жемчужину. Я добыл её в сражении с ночной тварью, она принадлежит мне по праву, — сказал Вэй Усянь.       Расставаться с жемчужиной дракону не хотелось, но Вэй Усянь добавил, что без неё не уйдёт, и это решило дело. Вэй Усянь припрятал сундучок в цянькунь, вцепился Лань Ванцзи в рукав и сказал, обращаясь к подводным жителям:       — Ну, мы пошли. Провожать не надо.       Он крепко сжал жемчужину в ладони, и они с Лань Ванцзи исчезли. Усач издал горестный вопль: жалко было сокровищ. Даолун поспешно забрался на трон и издал вздох облегчения.       Лань Ванцзи и Вэй Усянь оказались на берегу, в полусотне шагов от того места, где остались ждать Лань Сычжуй и Лань Цзинъи. Лань Ванцзи хотел пойти в ту сторону, но Вэй Усянь удержал его и уткнулся лицом Лань Ванцзи в плечо.       — Подожди… дай так… — невнятно пробормотал он.       Лань Ванцзи остановился. Вэй Усянь несколько минут стоял неподвижно. Сейчас, когда всё закончилось, он вдруг понял, насколько был испуган случившимся. За бравадой он умело скрыл собственный страх — никогда больше не вернуться из подводного царства, никогда больше не увидеть Лань Ванцзи… Но сейчас он разом настолько ослаб, что не мог сделать ни шагу. Лань Ванцзи, осознав это, подхватил его на руки и понёс.       — Спасибо, — пробормотал Вэй Усянь.       — Мгм, — отозвался Лань Ванцзи.       Лань Сычжуй и Лань Цзинъи увидели их и с радостными криками помчались им навстречу. Вэй Усянь несколько пришёл в себя и пробормотал:       — Лань Чжань, меня цари морские соблазняли, но я не сдался…       — Вэй Ин.       Вэй Усянь поднял глаза. Лань Ванцзи слегка улыбался.       — На кой мне цари морские, — выдохнул Вэй Усянь, чувствуя, что от этой улыбки сердце тает и превращается в переспелую локву, — когда у меня ты есть?..       В Облачные Глубины Вэй Усянь вернулся с триумфом. Он вытащил из цянькуна и бухнул на стол в библиотеке сундучок с артефактами.       — Это ещё что? — подозрительно спросил Лань Цижэнь.       — Это — отступные от морского царя, — гордо объявил Вэй Усянь.       Лань Сичэнь прикрыл лицо рукавом. Лань Цижэнь заглянул в сундучок, едва сдержал изумлённое восклицание и воззрился на Вэй Усяня. «А вот интересно, сколько отступных нужно заплатить, чтобы Облачные Глубины от Вэй Усяня избавить?» — подумал он невольно.       Вэй Усянь сразу же понял по выражению его лица, о чём старый Лань думает, и моментально сказал:       — Один Нефрит навынос.