Нефритовый дворец для гуциня и флейты

      Вэй Усянь сидел, подперев голову ладонью, и, кажется, дремал. Во всяком случае, уже половина палочки благовоний успела сгореть, а он не переменял позы и даже не шевелился. Лань Ванцзи краем глаза на него поглядывал: двадцать-тридцать переписанных иероглифов — взгляд, — но ничего не менялось. Лань Ванцзи отложил кисть и наклонился к Вэй Усяню, чтобы проверить, на самом деле он задремал или притворяется. Вэй Усянь, бывало, притворялся и использовал этот шанс, чтобы застать Лань Ванцзи врасплох.       Вот и сейчас Вэй Усянь, почувствовав на своём лице лёгкое дыхание Лань Ванцзи, мигом открыл глаза и, схватив Лань Ванцзи за плечи руками, повалил его навзничь с весёлым: «Попался!»       — Мгм, — спокойно подтвердил Лань Ванцзи. Он не слишком удивился, что всё закончилось именно так, а может, и предполагал — надеялся? — что так закончится.       Вэй Усянь уставился на него. Лань Ванцзи и не думал сопротивляться, только скорее машинально, чем осознанно, придержал Вэй Усяня за талию. Выходило, что Вэй Усянь стоит над Лань Ванцзи на четвереньках.       — Лань Чжань, — сказал Вэй Усянь с долей недовольства, — сейчас самое время сказать что-нибудь гусуланьское. К примеру: «Убожество!», или: «Бесстыдство!», или…       — Не хочу, — спокойно отозвался Лань Ванцзи.       — Ай-ай, — сокрушённо покачал головой Вэй Усянь, поняв, что Лань Ванцзи не шутит, — не потакай мне! Это весьма чревато, знаешь ли…       — Чем? — ровно отозвался Лань Ванцзи.       Вэй Усянь заметил, что тень легла на пол возле дверей, и, безошибочно определив, кому эта тень принадлежит, пояснил с нарочито беспокойным видом:       — Например, тем, что твой дядя дар речи потерял, застав нас в столь неподобающей позе. Начинаю отсчёт до его вопля. Три… два…       — Это просто возмутительно! — задыхаясь от гнева, выпалил Лань Цижэнь. — Какое бесстыдство!       И он вышел из Цзинши, шумно возмущаясь.       Вэй Усянь попытался подняться:       — Лань Чжань, сейчас самое время прояснить… недоразумение. Можно сказать ему, что мы споткнулись и упали.       — Не хочу, — повторил в который раз Лань Ванцзи, не позволяя.       Вэй Усянь вскинул брови и посмотрел на него куда как пристально. Распластанный по полу Лань Ванцзи походил на белую бабочку. Это Вэй Усяню нравилось. Не нравилась реакция Лань Ванцзи на его слова и действия.       — Вот как? — протянул Вэй Усянь. — Ну, тогда не жалуйся.       — На что?       — А вот на это.       Он накинулся на Лань Ванцзи и стал покусывать мочку его уха, а потом и вовсе наставил ему засосов на шее. Белоснежная кожа Лань Ванцзи покрылась россыпью красноватых пятнышек. Делая всё это, Вэй Усянь продолжал следить за реакцией Лань Ванцзи. Тот хоть и слегка покраснел, но остался спокоен. А вот от спокойствия Вэй Усяня давно и следа не осталось! Он был озадачен и даже встревожен. Почему это Лань Ванцзи так апатично, даже равнодушно на него реагирует, точно это его нисколько не трогает? Вэй Усянь нахмурился и спросил:       — Лань Чжань, что такое? Ты меня разлюбил?       В глазах Лань Ванцзи что-то промелькнуло. Он быстро сдвинул руки с талии Вэй Усяня на два округлых холмика пониже спины и стремительно вжал Вэй Усяня в себя.       — Вот так я тебя разлюбил, — проронил Лань Ванцзи.       — Ох… — только и сказал Вэй Усянь. Верхняя-то половина мужчины, может, и оставалась спокойной, а вот нижняя давным-давно отреагировала на столь явные домогательства, просто Вэй Усянь стоял на четвереньках и не заметил, а теперь, когда сильные руки Лань Ванцзи притиснули его к упомянутой нижней половине, он всем своим существом ощутил мощь и жар реакции.       Лань Ванцзи перевернулся, не разжимая рук, и теперь уже Вэй Усянь оказался навзничь на полу. Лань Ванцзи беззастенчиво повторил всё то, что Вэй Усянь только что с ним проделал: прикусил за ухо, оставил несколько следов на шее Вэй Усяня, — и даже, после нескольких минут раздумий, просунул ладонь под воротник Вэй Усяня, чтобы потрогать ключицы.       Вэй Усянь, на самом-то деле, ожидал чего-нибудь подобного, но счёл нужным изобразить крайнюю степень удивления на лице и воскликнул:       — Ай-ай, Лань Чжань, среди бела дня при незапертых дверях? Когда это ты успел стать таким бесстыдником?       Лицо Лань Ванцзи осветилось мимолётной улыбкой, и он проронил:       — У меня хороший учитель.