Нефритовый дворец для гуциня и флейты

      Вэй Усяню всегда странные идеи в голову приходили. Лань Ванцзи уже ничему не удивлялся, настолько привык к эксцентричности Старейшины Илина. Он обычно или потакал им [идеям], если они не требовали от него активного участия в очередном «проекте», не нарушали слишком уж явно правила Гусу Лань и не являлись вредными или опасными для самого Вэй Усяня, или делал вид, что ничего не замечает. Вэй Усянь ведь далеко не всегда добивался каких-нибудь результатов, поскольку фантазия у него далеко превосходила не только его собственные возможности, но и возможности всего мира заклинателей.       — Ну так что же? — обычно говорил Вэй Усянь, если его упрекали в том, что его идеи оторваны от реальности и маловероятно, что когда-нибудь будут воплощены в жизнь. — Того, кто первым предложил использовать меч в качестве средства передвижения, тоже наверняка поначалу сочли пустым мечтателем. А поглядите на заклинателей теперь? А мой Компас Зла? Разве мне в голос не твердили, что его создание невозможно?       Но — посмотрим правде прямо в глаза — за исключением Компаса Зла, и флагов для призыва нечисти, и талисманов, и музыкальной техники для управления марионетками (тоже весьма сомнительное достижение!), большинство его изобретений практической ценности не имели бы, если бы Вэй Усяню удалось претворить задумки в жизнь.       Вспомнить хотя бы историю с рогами. Вэй Усянь наслушался сказок про драконов, которые рассказывал в трактире бродячий сказитель, и решил вырастить себе драконьи рога на лбу. Просто потому, что счёл это красивым, а ещё больше — забавным. Понятное дело, что у него ничего не вышло, но ещё до очевидного провала Вэй Усянь со всей серьёзностью и даже горячностью пытался убедить Лань Ванцзи, что рога на голове имеют практическую ценность.       — Мгм? — усомнился Лань Ванцзи.       — Можно их как вешалку использовать, — объяснил «неразумному» Вэй Усянь. — Удобно: развешал на них всякую всячину, всё всегда под рукой, далеко ходить не надо… Ну и рогоносцев с первого взгляда можно определить по рогам. Да это прямо незаменимая вещь в семейной жизни! Только помыслил налево пойти — бац! и рога вылезли.       — Вэй Ин, — сказал Лань Ванцзи, видя, что Вэй Усяня понесло в неведомые дебри от первоначальной задумки, — у тебя они никогда не вырастут… если для этого.       — Мгм? — сощурившись, спросил Вэй Усянь.       Лицо Лань Ванцзи залила краска.       — Ну, тебе тоже волноваться не о чем, — кивнул Вэй Усянь после продолжительного молчания (нагляделся на смущение Лань Ванцзи). — Но я всё-таки попробую. В научных целях.       После этого Вэй Усянь несколько дней просидел в позе лотоса, но у него не только рога не выросли, но и даже прыщика не вскочило! Вэй Усянь вынужден был со вздохом признать, что идея никуда не годилась: если ты человек, будь ты хоть трижды бессмертным мастером, как ты был человеком, так и останешься, и ни рогов тебе, ни хвоста.       Правда, Вэй Усянь попытался уболтать Лань Ванцзи поучаствовать в эксперименте: мол, у тебя и духовных сил побольше моего будет, может, и получится… Но Лань Ванцзи отказался наотрез.       — А тебе бы пошло, — искренне сказал Вэй Усянь.       Лань Ванцзи шутки не оценил, и Вэй Усянь ночью за свои дерзости поплатился, хоть ничего предосудительного он и не имел в виду, на самом-то деле. Уж после ему точно было не до чего — не до рогов, не до хвостов, — кроме собственной хризантемы. С гусуланьскими Нефритами всегда так: шути-шути, да оглядывайся! Нефритовые жезлы у них на расправу скорые. Во всяком случае у Второго Нефрита.       В этот раз Вэй Усянь взялся выдумывать ловушку, как он сказал, «для существ всяческой природы». Он раскритиковал сети божественного плетения, сказал, что может сделать лучше, и рьяно принялся за дело, но странный блеск в его глазах выдавал его: наверняка задуманное разительно отличалось от заявленного! Тем не менее, Лань Ванцзи предоставил ему полную свободу действий. Сети божественного плетения ему тоже не слишком нравились, хотя бы и из-за их дороговизны: Гусу Лань средства расходовал весьма экономно и, в отличие от некоторых, сотнями упомянутые сети не скупал для ночных охот. Конечно, когда дело касалось нужд Вэй Усяня, Лань Ванцзи обычно выкладывал столько, сколько Вэй Усяню требовалось, и ни в чём ему не отказывал. Но это уже совсем другая история!       Сеть Вэй Усянь сплёл в считанные часы. Выходило это у него так ловко, что Лань Ванцзи даже спросил с удивлением, где Вэй Усянь научился плести сети. Ничего подобного Лань Ванцзи о Вэй Усяне не помнил. Вэй Усянь рассказал, что в прошлой жизни частенько наблюдал за юньмэнскими рыбаками, вернее, за тем, как они плетут снасти для ловли рыбы, вот и запомнил.       — Память у меня как у черепахи, — с ноткой хвастовства сказал Вэй Усянь.       — Скорее как у золотой рыбки, — едва слышно сказал Лань Ванцзи. Впрочем, этим он мог попрекнуть не нынешнего Вэй Усяня, а Вэй Усяня из прошлого: тот многое забывал или делал вид, что забыл.       В общем, сеть удалась на славу, и Вэй Усянь с гордостью сказал, что теперь, когда он её зачаровал, эта сеть ни за что не порвётся: ни разорвать, ни разрезать её никакими способами нельзя, изнутри не освободиться. Выглядело неплохо, осталось только проверить упомянутую прочность.       Вэй Усянь очень странно себя повёл. Ловить в сеть он задумал (разумеется, о том не обмолвившись!) не кого иного, как… Лань Ванцзи.       Вэй Усянь выбрал местечко на кружной тропе, по которой Второй Нефрит совершал утренние прогулки, расстелил сеть, присыпал её травой и листьями, чтобы замаскировать ловушку, а к хитро приделанной верёвке (тронь — и сеть захлопнется, попалась птичка!) привязал приманку — спелую локву.       — Посмотрим, на что в Гусу Нефриты ловятся! — пробормотал Вэй Усянь, прячась за кустами — отличный наблюдательный пункт!       Лань Ванцзи редко изменял привычкам, вот и в тот день совершал неторопливую прогулку по Облачным Глубинам. Одеяние его шелестело, поступь была легка и неслышна.       Ловушку Лань Ванцзи заметил сразу, даже не приглядываясь, вернее, сначала Лань Ванцзи заметил торчавшую за кустами пятую точку Вэй Усяня, а уж потом ловушку… Лань Ванцзи остановился возле сети, поглядел на локву: такая спелая, прямо-таки просится в рот. Вэй Усянь в предвкушении замер, но Лань Ванцзи прошёл мимо, сделав вид, что не заметил, как шевелятся кусты.       — Хм, — разочарованно пробормотал Вэй Усянь, — придётся что-то другое придумать.       На другое утро Лань Ванцзи, совершая прогулку, которую он, признаться, предвкушал, потому что ему нравилось ломать голову над тем, что ещё может выкинуть Вэй Усянь, но он редко угадывал, потому что голова у Вэй Усяня работала хорошо, даже слишком хорошо, если дело касалось проделок, обнаружил в ловушке книгу из библиотеки Облачных Глубин. Лань Ванцзи скрыл улыбку, осторожно обогнул раскинутую по земле сеть и продолжил прогулку. Вэй Усянь цокнул языком и встрепал себе волосы пятерней.       — Бессмертные мастера не сдаются, — пробормотал он, несколько разочарованный неудачей, — а старейшины Илина тем более!       На третий день Лань Ванцзи обнаружил в ловушке кролика. Кролик был слишком мал, чтобы ловушка сработала. Он грыз листик щавеля, которым его заманил в сеть Вэй Усянь, и несомненно представлял собой искушение для Второго Нефрита, поскольку тот любил пушистиков и никогда не упускал случая взять их на руки и погладить. Но Лань Ванцзи искушение переборол и прошёл мимо.       — Да что ж такое! — с досадой воскликнул Вэй Усянь. — Ни на что не ловится!       И он решил пойти на крайние меры: поставил в ловушку сосуд с вином. Раз не удалось сыграть на слабостях, значит, придётся сыграть на гусуланьстве Лань Ванцзи! Вино — нарушение правил, мимо уж точно не пройдёт, а значит — угодит в ловушку!       Лань Ванцзи, как и в прошлые разы, остановился возле ловушки и долго глядел на приманку. Так долго, что Вэй Усянь даже заскучать успел и зевнул, на долю секунды прикрывая глаза. И этой доли секунды хватило, чтобы упустить Лань Ванцзи из виду!       — Не та приманка, — сказал Лань Ванцзи, оказавшись у Вэй Усяня за спиной.       Вэй Усянь подскочил едва ли не с воплем и прижал руку к груди.       — Ну и напугал же ты меня, Лань Чжань! — укоризненно сказал он. — У меня сердце чуть из груди не выскочило! Послушай.       Вэй Усянь схватил руку мужчины и прижал её к своей груди слева. Лань Ванцзи с лёгким смущением, но всё больше с удовольствием послушал, как стучит в груди вспугнутой птицей сердце.       — Что это ты имел в виду? — спросил Вэй Усянь после. — Что значит: не та приманка? А какая — та?       — Догадайся, — спокойно предложил Лань Ванцзи, но губы его чуть дрогнули улыбкой, и он шагнул к удивлённо играющему бровями Вэй Усяню…       Вэй Усянь уж и позабыл, что он делал до этого, потому что у Лань Ванцзи тоже фантазии хватало. И о сети, и о приманке, и вообще обо всём на свете он и думать забыл. Он больше думал о том, что угодил ненароком в кустик чертополоха, и теперь колючее соцветие нещадно царапало ему живот, которым он беспрестанно елозил по траве, подчиняясь сильному телу Лань Ванцзи.       — Давай уже в Цзинши… доделаем, — сказал Вэй Усянь, каким-то невероятным способом выскальзывая из-под Лань Ванцзи. Лицо его горело влажным румянцем. Одежда, распахнутая, задранная, измятая, висела сикось-накось, а упомянутый чертополох прицепился к неупомянутым частям тела.       Лань Ванцзи потребовалось несколько минут, чтобы встать и принять благопристойный вид, но одеяние чуть ниже пояса теперь топорщилось нисколько не благопристойным образом!       Вэй Усянь первым выскочил из кустов, на глаза ему тут же попался сосуд вина.       — Вот так находка! — обрадовался Вэй Усянь и ухватил сосуд.       Щёлк! ловушка сработала, и Вэй Усянь повалился, как сноп, на землю, опутанный с головы до ног сетью. На лице его с минуту царило крайнее изумление, которое скоро сменилось досадой.       — Тьфу! — в сердцах сказал он, барахтаясь в сети. — Да я же сам его здесь оставил в качестве приманки!       — И сам угодил в собственную ловушку, — докончил Лань Ванцзи, невозмутимо глядя, как Вэй Усянь тщетно пытается высвободиться. — Теперь знаю, на что ловятся старейшины Илина.       — Тоже мне, открытие! — сердито отозвался Вэй Усянь. — Лань Чжань, освободи меня!       — Нет, — сказал Лань Ванцзи.       — Что?! — вытаращился на него Вэй Усянь. — Как это — нет?!       — Попался, значит, попался, — объяснил Лань Ванцзи, легко подхватывая Вэй Усяня вместе с сетью и перебрасывая его через плечо.       — Лань Чжань! Что за фантазии! — пропыхтел Вэй Усянь.       Лань Ванцзи не ответил и неспешно зашагал дальше по тропинке, будто ничто не прерывало его утренней прогулки.       — А, Ванцзи! — окликнул его Лань Цижэнь. — С охоты вернулся? Что-то поймал?       Он пригляделся и увидел в сети мрачного, как грозовая туча, Вэй Усяня.       — Это ещё что такое?! — поразился Лань Цижэнь.       — По-моему, — ровно отозвался Лань Ванцзи, — это Вэй Ин.       — Неслыханно! Что за фантазии! — возмутился Лань Цижэнь.       — Вот как с языка сняли, — сказал Вэй Усянь сердито. — Именно это я ему и сказал. А он — хвать! и тащить… Не мешок же с картошкой, а твой собственный, единственный и неповторимый супруг…       — Неслыханно! — повторил Лань Цижэнь. — Ванцзи, что за неподобающее поведение! Немедленно выпусти это…       — Я не «это»! — возмутился Вэй Усянь.       — …из сетей! Если кто-то увидит…       — Пусть, — отозвался Лань Ванцзи равнодушно.       — Что?! — не поверил своим ушам Лань Цижэнь.       — Поймал. С какой стати отпускать? — едва заметно повёл плечами Лань Ванцзи. — Моя… добыча.       Он поклонился дяде и степенно прошествовал дальше.       — Ванцзи! — прикрикнул Лань Цижэнь, но Лань Ванцзи не то что не остановился, даже не оглянулся.       Вэй Усянь, казалось, смирился с любой участью, какая бы ни ждала «добычу» в «логове» охотника. Пожалуй, даже стоило порадоваться, что изобрёл что-то стоящее: и сработало, и попался (правда, не Лань Ванцзи, а он сам, но это уже мелочи!)… И, к сожалению, сеть на самом деле оказалась неразрываемой, не разрезаемой и не разгрызаемой (он пробовал). Лань Ванцзи пришлось вручную выпутывать Вэй Усяня из сети, и оба так устали, что им потом не до чего было.       — Лань Чжань, — сказал Вэй Усянь, когда они уже легли спать, — так что там насчёт приманки? Ты недоговорил.       Лань Ванцзи помолчал, потом проронил:       — Приманка на приманку попалась.