Нефритовый дворец для гуциня и флейты

      — Я уже голову сломал, честное слово, — со вздохом сказал Лань Цзинъи. — Ничего придумать не могу.       — А как ты его называешь? — после паузы спросил Лань Сычжуй.       — Как-как… глава клана Цзян, как и все остальные. Не по имени же его называть? Об этом даже подумать страшно! — И Лань Цзинъи слегка поёжился.       Цзинь Лин обернулся — они с Оуян Цзычжэнем шли чуть впереди них, «зелень» возвращалась в Облачные Глубины с ночной охоты — и ехидно сказал:       — Когда три поклона сделаете, сможешь его «муженьком» называть.       — Цзинь Лин, я тебя стукну, — вполне серьёзно предупредил Лань Цзинъи. — Я не с тобой разговариваю, а с Сычжуем, нечего подслушивать.       — Пф, — отозвался Цзинь Лин.       — А он что? — спросил Лань Сычжуй, помолчав.       Лань Цзинъи поиграл бровями и изобразил диалог в лицах:       — «Не называй меня так». — «А как?» — «Подумаю на досуге».       — Но досуг слишком насыщен событиями, — не удержался Цзинь Лин, — чтобы думать.       — Цзинь Лин, — укоризненно сказал Лань Сычжуй.       Лань Цзинъи не обратил на слова Цзинь Лина никакого внимания:       — Что скажешь, Сычжуй?       — В крайнем случае, можешь называть его «учитель Цзян», — неуверенно предложил Лань Сычжуй. — Не стоит забывать о разнице в возрасте.       — Да уж, на гэгэ не тянет, — опять не удержался Цзинь Лин. — И чему он тебя учит? Ха-ха.       — Думаю, — полусерьёзно ответил Лань Цзинъи, — я уже довольно хорошо ломаю ноги.       — Как-как? — сделал вид, что не расслышал Цзинь Лин. — Раздвигаю ноги?       — Цзинь Лин! — вспыхнул Лань Сычжуй. — Прекрати немедленно!       — Глава клана Цзян, — сказал Оуян Цзычжэнь.       — Угу, — кивнул Лань Цзинъи, — звучит громоздко, правда?       — Да нет, — помотал головой Оуян Цзычжэнь. — Глава клана Цзян… вон там.       Все посмотрели в указанном направлении. Впереди на дороге, у поворота, действительно, был Цзян Чэн, который тут же сделал вид «какая-неожиданная-встреча», но все прекрасно понимали, что он их поджидал.       — Глава клана Цзян…       — Какое совпадение, — сказал Цзян Чэн.       — Совпадение, — непередаваемым тоном повторил Цзинь Лин.       Цзян Чэн строго на него взглянул:       — Я проходил мимо.       Цзинь Лин состроил многозначительное лицо.       — Я. Проходил. Мимо, — гробовым голосом повторил Цзян Чэн.       — Какое совпадение, глава клана Цзян, — тактично сказал Лань Сычжуй, — что мы встретились на этой дороге. Вы направляетесь в Облачные Глубины?       — Просто прогуливаюсь, — поднял ладонь Цзян Чэн.       — От Пристани Лотоса до Гусу, — ядовито сказал Цзинь Лин. — Пешком. Без охраны.       — Цзинь Лин! — оборвал его Лань Сычжуй, нахмурившись.       — Нужно поговорить, — сказал Цзян Чэн, обращаясь к Лань Цзинъи, который всё это время молчал, а может, и помалкивал. Он взял его за локоть и отвёл в сторону.       — Что вы делаете, глава клана Цзян? — спросил Лань Цзинъи.       — Отвожу тебя в сторону, чтобы они не слышали наш разговор.       — Я не об этом. Что вы здесь делаете?       — Говорил же: проходил мимо…       — Проходили мимо? — скептически уточнил Лань Цзинъи. — По дороге, которой пользуются исключительно адепты клана Лань? Скорее уж засаду устроили, а не мимо проходили.       Щека Цзян Чэна дёрнулась раздражением.       — Ну хорошо, мне захотелось с тобой увидеться, — резковато сказал он. — Сколько мы уже встречаемся, Цзинъи?       — По пять раз на неделе, — сказал Лань Цзинъи. — И всегда «совершенно случайно».       — Я не об этом, — возразил Цзян Чэн.       Лань Цзинъи слегка покраснел:       — Третий месяц.       — И сколько раз мы с тобой виделись?       — Считая этот? — уточнил Лань Цзинъи.       — Ты прекрасно знаешь, что я не это имею в виду, — нахмурил брови Цзян Чэн. — Не пытайся казаться глупее, чем ты есть.       Лань Цзинъи покраснел ещё сильнее:       — Ну, на позапрошлой неделе я в Юньмэн выбирался…       — Восемь раз за три месяца, — оборвал его Цзян Чэн.       — А почему вы сердитесь? — осторожно спросил Лань Цзинъи.       — Почему? — поразился Цзян Чэн. — Он ещё спрашивает! Потому что я хочу чаще с тобой видеться, разумеется!       — И именно поэтому вы устраиваете засады, куда бы я ни пошёл, — докончил Лань Цзинъи. — И почтовые голуби табунами летают.       — Стаями, — машинально исправил Цзян Чэн.       — Табунами, — настойчиво повторил Лань Цзинъи. — Могли бы и призывом бабочек-вестниц пользоваться. Они и так все что-то подозревают…       — Кто?       — Старшие.       — Пф, — презрительно отозвался Цзян Чэн.       — А мне, чтобы из Облачных Глубин выбраться, приходится выдумывать причины. Как вы думаете, будут они убедительно звучать с этими табунами почтовых голубей? Старшие адепты уже ставки делать начали!       — Какие ставки? — удивился Цзян Чэн.       — На то, кому адресовано очередное письмо, или по какой причине я должен буду покинуть Облачные Глубины, — уныло сказал Лань Цзинъи. — И то, что вы якобы случайно оказываетесь там, где я…       — Я просто хочу видеться с тобой чаще, — безапелляционно сказал Цзян Чэн.       — Но мы не можем часто с вами видеться, — возразил Лань Цзинъи.       — Это ещё почему? — нахмурился Цзян Чэн.       — Потому что вы глава одного клана, а я адепт другого. У нас обоих есть обязанности, которые мы должны выполнять. Вы посмешищем для людей станете, если продолжите так себя вести.       — Они же не самоубийцы, — спокойно возразил Цзян Чэн.       — Глава клан Цзян…       — Говорил же не называть меня так!       — А как тогда мне вас называть?       Цзян Чэн сделал неопределённый жест:       — Подумаю на досуге.       — Я, может быть, сумею выбраться к вам на следующей неделе, — без особой уверенности сказал Лань Цзинъи.       — На следующей неделе? — едко переспросил Цзян Чэн. — А почему не в следующей жизни?       Лань Цзинъи вздохнул:       — Иногда вы просто невыносимы, глава клана Цзян!.. Я ведь стараюсь, честное слово, стараюсь…       — Я не собираюсь ждать следующей недели, — объявил Цзян Чэн. — Ты пойдёшь со мной в Юньмэн прямо сейчас!       — Я не могу, — возразил Лань Цзинъи. — Мы должны вернуться в Облачные Глубины и доложить старшим о ночной охоте.       — Они и без тебя справятся.       — Глава клана Цзян!       — И не надо делать вид, будто тебе не хочется!       Лань Цзинъи густо покраснел. Сексом он наслаждаться научился, ему нравилось этим заниматься. Была бы возможность, он бы с нефритового не слезал… и с удовольствием уединился бы с Цзян Чэном даже сейчас, да хотя бы в ближайших кустах, если уж на то пошло! Он чувствовал определённое напряжение в теле при каждой их встрече.       — Хочется, да колется, — возразил Лань Цзинъи, взяв себя в руки. — Глава клана Цзян, не ребячьтесь. Вы же взрослый мужчина, вот и ведите себя по-взрослому.       — Хм… — протянул Цзян Чэн неопределённо.       Лань Цзинъи почувствовал лёгкую панику. Он считал, что уже неплохо разбирается в выражениях лица Цзян Чэна. Он знал, что лицевые судороги — признак не гнева, а размышлений. Неопределённость в голосе означала, как ни парадоксально, принятое решение.       — Хм, — повторил Цзян Чэн, — тогда буду вести себя по-взрослому.       — Да? — осторожно переспросил Лань Цзинъи.       Он и опомниться не успел, как ребро ладони Цзян Чэна опустилось ему сзади на шею. Перед глазами потемнело, Лань Цзинъи начал валиться на землю ничком. Цзян Чэн выставил руку, подхватывая его, перекинул через плечо, как мешок. Заметив потрясённый взгляд Лань Сычжуя, Цзян Чэн буркнул:       — Ты ничего не видел.       — Но… — растерянно протянул Лань Сычжуй.       Цзян Чэн нахмурился и повторил:       — Ты. Ничего. Не видел.       Он подбросил Саньду, вскочил на него и улетел.       — Вот тебе и на, — сказал Оуян Цзычжэнь. — Цзинь Лин, твой дядя что, ополоумел?.. Сычжуй, что нам делать? Отправиться за ними?       — Зачем? — язвительно спросил Цзинь Лин. — Хочешь присоединиться к оргии?       И он с вызовом посмотрел на Лань Сычжуя, который непременно должен был его одёрнуть. Лань Сычжуй ничего не сказал. Он стоял, накрыв глаза ладонью и чуть покачиваясь.       — Сычжуй? — насторожился Цзинь Лин.       — Придётся поговорить с Цзэу-цзюнем, — сказал Лань Сычжуй, отводя руку от лица.       — Собираешься его сдать? — скривился Цзинь Лин. — Я был о тебе лучшего мнения.       Лань Сычжуй посмотрел на него с сожалением:       — Цзэу-цзюнь должен обо всём узнать. Если пойдут слухи, они не должны стать для Облачных Глубин неожиданностью. Твой дядя… не думает о последствиях.       — Нам всё равно пришлось бы рассказывать, почему мы вернулись втроём и где потеряли Цзинъи, — сказал Оуян Цзычжэнь. — Глава клана Лань — человек понимающий…       Лань Сычжуй кивнул и знаком предложил вернуться домой.       В Облачных Глубинах царил мир и покой. Лань Цижэнь наслаждался чаем в обществе старшего племянника и отсутствием второй половинки младшего. Лань Ванцзи и Вэй Усянь уехали в Илин, к Вэнь Нину, чтобы удостовериться, что тёмная энергия горы Луаньцзан не распространяется по окрестностям. Лань Цижэнь блаженствовал в тишине.       — Что, не вернулись ещё младшие с ночной охоты? — спросил Лань Цижэнь, потягивая чай.       — Должны вернуться с минуты на минуту, — ответил Лань Сичэнь, неспешно поворачивая поставленную на ладонь чашку. — А вот и они…       «Зелень» вошла в павильон, поклонилась старейшине и главе клана. Лань Сичэнь окинул их быстрым взглядом, недосчитался одного ученика и с лёгкой тревогой спросил:       — А где Цзинъи?       Цзинь Лин пренебрежительно фыркнул. Лань Сычжуй смутился и, отведя глаза, сказал:       — Цзинъи… похитили.       — Что, опять? — по привычке отозвался Лань Цижэнь. — Да сколько можно уже… Что?! Кого?! — тут же всполошился он, осознав, что речь вовсе не о Вэй Усяне.       — Лань Цзинъи похитили… в некотором роде, — сказал Оуян Цзычжэнь.       — Кто его похитил? — с беспокойством спросил Лань Сичэнь.       — Глава клана Цзян, — ответил Лань Сычжуй.       — Глава клана Цзян? — поразился Лань Цижэнь. — Что он натворил?!       — Глава клана Цзян? — не понял Лань Сычжуй.       — Лань Цзинъи! Наверняка надерзил главе клана Цзян и за это поплатился, так? — сердито предположил Лань Цижэнь. — У этого мальчишки язык без костей!       Лань Сичэнь был внимательнее дяди:       — Мне кажется, Сычжуй знает, что произошло… и почему.       Лань Сычжуй при этих словах смутился ещё сильнее, а Цзинь Лин фыркнул и сказал:       — Да чего там знать-то? Шуры-муры у них!       — У кого с кем? — не понял Лань Цижэнь.       — У Цзинъи и моего дяди.       Пришлось подождать, пока фонтан чая из Лань Цижэня иссякнет.       — Что ты такое говоришь! — рассердился Лань Цижэнь, вытирая подбородок и бороду платком.       — Вероятно, Цзинь Лин имеет в виду, — вмешался Лань Сичэнь, — что они сдружились после инцидента со змеёй.       — И вовсе я… — начал было Цзинь Лин       — Цзинь Лин! — прошипел Лань Сычжуй и толкнул приятеля в бок.       — Шуры-муры… Надо же было такое выдумать! — фыркнул Лань Цижэнь. — Мы все прекрасно знаем, что за человек глава клана Цзян. Сичэнь, разберись с этим. Выясни, почему глава клана Цзян забрал Цзинъи, и назначь наказание Цзинь Лину.       — Мне?! — побагровел Цзинь Лин.       — Пустая болтовня до добра не доводит, — назидательно сказал Лань Цижэнь и ушёл.       — Ну, а теперь, — сказал Лань Сичэнь, обводя всю троицу взглядом, — рассказывайте, что на самом деле произошло. Глава клана Цзян похитил Цзинъи?       — Выглядело именно так, — сказал Оуян Цзычжэнь, — но я бы не поручился, что так и было.       — Сычжуй? — спросил Лань Сичэнь.       Лань Сычжуй отвёл глаза:       — Они действительно сблизились после инцидента со змеёй. Я не знаю, насколько далеко всё зашло, но знаю, что глава клана Цзян настроен решительно.       — И сколько это уже длится? — чуть нахмурившись, спросил Лань Сичэнь.       Лань Сычжуй посчитал на пальцах и ответил:       — Где-то три месяца.       Лань Сичэнь прикрыл глаза, припоминая, что происходило в Облачных Глубинах в эти три месяца. Почтовые голуби, отлучки Лань Цзинъи по явно выдуманным причинам…       — Итак, — спокойно заключил он, открывая глаза, — у них… шуры-муры.       — Вы не сердитесь? — подозрительно спросил Цзинь Лин. — Не собираетесь предпринять какие-нибудь меры?       — Какие? — уточнил Лань Сичэнь.       — Ну… запретить им встречаться, — смутился Цзинь Лин.       — Я прекрасно знаю, что запреты не приводят к желаемым результатам, — улыбнулся Лань Сичэнь. — Но что-то сделать, разумеется, придётся: дядя непременно потребует ответа. Для начала… хм, всё, что у нас есть, лишь догадки и предположения. Пожалуй, я напишу письмо в Пристань Лотоса.       Лань Сычжуй тихонько вздохнул с облегчением. Цзинь Лин явно был разочарован.       Лань Цзинъи открыл глаза и, схватившись сзади за шею, пропустил парочку словечек, которых благовоспитанным юношам из прославленных кланов знать не полагается. От удара кружилась голова, да к тому же тошнило. Но он смог сообразить, где находится. В Пристани Лотоса! Лань Цзинъи так хорошо изучил потолок в павильоне главы клана Цзян, что ни за что не перепутал бы его ни с каким другим!       — Ой-ой… — тихо сказал Лань Цзинъи, — какой же будет скандал…       Пораскинув мозгами, он решил, что лучше убраться из Пристани Лотоса и поскорее вернуться в Облачные Глубины. Он скатился с кровати, всё ещё держась за шею, и ринулся к двери. Дверь была открыта, но выйти Лань Цзинъи не смог: был поставлен довольно мощный барьер, уровня духовных сил Лань Цзинъи не хватило, чтобы его снять. С губ Лань Цзинъи опять сорвалось крепкое словцо. Он нисколько не сомневался, что барьер поставил Цзян Чэн.       — Да, очень «по-взрослому», ничего не скажешь, — проворчал Лань Цзинъи, возвращаясь к кровати и садясь.       Раз выйти не получилось, Лань Цзинъи решил подождать прихода Цзян Чэна и потребовать объяснений. «Хотя бы на ближайший постоялый двор утащил, — подумал Лань Цзинъи недовольно, — так нет же, в Юньмэн!»       Цзян Чэн не заставил себя ждать.       — Очнулся? — миролюбиво спросил он, входя с небольшим подносом в руках.       Лань Цзинъи несколько оживился, но его ждало разочарование: на подносе были лишь закуски и сосуд вина, Цзян Чэн принёс это для себя. «И никаких свиных рёбрышек», — мрачно подумал Лань Цзинъи. Цзян Чэн поставил поднос на стол, сел на кровать. Лань Цзинъи отодвинулся.       — Зачем вы меня похитили? — буркнул Лань Цзинъи, косясь на него.       — Вряд ли это может считаться похищением, — заметил Цзян Чэн, наполняя чашку вином и не без удовольствия отпивая из неё.       — Не важно, считается или нет, важно, как это выглядит, — возразил Лань Цзинъи. — Глава клана Цзян, вы этим создадите прецедент…       — А может, я и хочу создать прецедент? — хмыкнул Цзян Чэн.       — Старейшина Лань непременно пошлёт порицательное письмо, — попытался зайти с другой стороны Лань Цзинъи.       — Не сомневаюсь, — ухмыльнулся Цзян Чэн. — У него не порицательные письма, а просто нетленки! Добавится ещё одно в мою коллекцию.       — Глава клана Цзян!       Цзян Чэн отхлебнул ещё вина:       — Ты останешься в Пристани Лотоса.       — Надолго? — с лёгким испугом спросил Лань Цзинъи.       — Зависит только от тебя. Мне нужно получить от тебя кое-что. И как только я это получу, позволю тебе выйти отсюда и вернуться в Облачные Глубины.       — Что получить? — краснея, спросил Лань Цзинъи.       Цзян Чэн его смущение заметил и фыркнул:       — И это тоже, разумеется. Но я говорил о трёх поклонах.       Лань Цзинъи широко раскрыл глаза:       — О чём?!       — Ты выйдешь отсюда, только когда согласишься на три поклона, — сказал Цзян Чэн тоном, не терпящим возражений. — Три поклона — и можешь возвращаться в Облачные Глубины.       Сказав это, Цзян Чэн снова с удовольствием пригубил вино.       — А где гарантии, что после трёх поклонов вы меня вообще выпустите? — проворчал Лань Цзинъи. — У вас тогда будет полное право меня никуда не выпускать до конца времён!       — Выпущу, — пообещал Цзян Чэн. — Это ведь всего лишь три поклона из брачной церемонии, а не сама брачная церемония.       — Но почему именно сейчас?       — Главным образом потому, что мне надоело «совершенно случайно» с тобой встречаться, — объяснил Цзян Чэн. — Так у меня будет полное право приходить в Облачные Глубины, когда мне вздумается.       — Ну да, — кисло сказал Лань Цзинъи, — прямо вижу, как вы заявляетесь в Облачные Глубины и говорите, что пришли потребовать с меня исполнения супружеских обязанностей. Старейшина Лань моментально искажение Ци заработает!       Цзян Чэн хохотнул. Эта мысль ему понравилась.       — Не в Облачных Глубинах же ты их исполнять будешь? — резонно заметил Цзян Чэн. — Так что не искажение Ци, а всего лишь язву желудка, что для него дело обычное, памятуя о жёнушке Второго Нефрита!       Лицо Лань Цзинъи вытянулось, он спросил довольно кисло:       — И что, когда мы сделаем три поклона, мне придётся вас муженьком называть?       Цзян Чэна передёрнуло:       — Тьфу!       — Вот и я думаю, что тьфу, — согласился Лань Цзинъи, — но ведь как-то мне вас называть придётся. Стоило бы загодя об этом подумать. Мне и сейчас-то…       — Хм… — пространно отозвался Цзян Чэн.       — Дядей, полагаю, мне вас называть не стоит, — принялся рассуждать Лань Цзинъи. — По возрасту, конечно, самое оно, но уж больно двусмысленно выходит…       — Какой я тебе дядя!       — А я о чём?.. А для гэгэ вы, пожалуй, староваты будете…       — Я тебе ноги переломаю, паршивец ты этакий! — взвился Цзян Чэн. — Просто по имени зови!       Лань Цзинъи отчаянно помотал головой.       — Я ведь называю тебя по имени… Погоди-ка, а ведь я не знаю твоего личного имени, — спохватился вдруг Цзян Чэн. — Цзинъи — это ведь имя в быту?       Лань Цзинъи смутился:       — У меня… Я не знаю своего настоящего имени.       — Как это? — не понял Цзян Чэн.       — Я сирота. Когда меня приютил клан Лань, я был настолько мал, что не помнил своего имени, если оно у меня вообще было, поэтому оба имени мне дали в Облачных Глубинах, — одним духом проговорил Лань Цзинъи. — И мне думается, моё личное имя… вам не понравится.       — Только не говори, что твоё личное имя тоже Чжань, — фыркнул Цзян Чэн.       — Нет, не Чжань.       — А как?       Лань Цзинъи вздохнул и сказал:       — Чэн. Только пишется по-другому.       Цзян Чэн широко раскрыл глаза, потом повалился навзничь на кровать и расхохотался:       — Чэн? Да это точно судьба! Было в Юньмэне два героя, а теперь будет два Чэна! Ха-ха-ха…       Лань Цзинъи поджал губы и ждал, когда Цзян Чэн просмеётся. Когда его хохот затих, Лань Цзинъи пробормотал:       — Будет, если я соглашусь на три поклона, а я никаких согласий ещё не давал!       — Ну, — сказал Цзян Чэн, рывком садясь, — я постараюсь тебя уговорить. Согласен вести переговоры с нефритовым жезлом?       — Глава клана Цзян! — вспыхнул Лань Цзинъи.       Цзян Чэн обхватил его рукой за талию и завалил на кровать. Лань Цзинъи для вида оказал сопротивление, довольно вялое, надо заметить, и совершил решительную капитуляцию, когда дело дошло до нефритовой атаки. Цзян Чэн счёл, что переговоры нужно вести жёстко, не давая времени для контраргументов, и так в этом преуспел, что Лань Цзинъи любовался не потолком, а звёздочками, летающими перед глазами.       — Ну что, — выдохнул Цзян Чэн, наотмашь проводя по лицу, стирая пот, — уговорил я тебя хотя бы на один поклон?       Лань Цзинъи не ответил. Ему ещё нужно было собраться с дыханием. Сейчас он мог только сопеть, крылья его носа раздувались. Цзян Чэн усмехнулся, перевалился через него на другую половину кровати и заложил руки под голову. Мышцы предплечий напряглись. Лань Цзинъи покосился на него и с трудом отвёл глаза.       — Что, — насмешливо спросил Цзян Чэн, — хочешь потрогать?       Лань Цзинъи с самым серьёзным видом протянул руку и потрогал твёрдые, как камень, мускулы.       — Твёрдые, — выговорил он.       — Ещё бы не твёрдые, я их накачал, — самодовольно сказал Цзян Чэн, напрягая плечи ещё сильнее.       Тут он заметил, что взгляд Лань Цзинъи переместился гораздо ниже.       — Куда смотришь? — поинтересовался Цзян Чэн. — Думаешь, его я тоже «накачал»?       — Нет, — серьёзно ответил Лань Цзинъи, — вряд ли… Тут уж или наградила, или отдохнула.       — Кто? — не понял Цзян Чэн.       — Природа, — со вздохом ответил Лань Цзинъи. — Так говорят, я слышал. Природа одарила или наградила, что-то в этом роде. Или отдохнула.       — А в моём случае что? — осведомился Цзян Чэн не без интереса.       Лань Цзинъи покраснел ещё больше и пробормотал:       — Расщедрилась.       — Ах ты, паршивец! — возмутился такой наглости Цзян Чэн. Впрочем, настроение от этого у него не ухудшилось, даже наоборот. Он ухмыльнулся и с наслаждением потянулся, чувствуя, как потрескивает в суставах и покалывает в мышцах. Нефритовый жезл тоже напрягся и приподнял край одеяла. Цзян Чэн похлопал ладонью поверх:       — Ну что, пора начать уговаривать тебя на оставшиеся два поклона, Цзинъи?       Лань Цзинъи надвинул на себя одеяло до самых ушей. Лицо у него стало красное.       — Если мы… сделаем три поклона и будем считаться… с-супругами, — споткнулся на слове Лань Цзинъи, — то нам придётся заниматься непристойностями?       — Чем? — поразился Цзян Чэн.       — Н-непристойностями, — повторил Лань Цзинъи. — Вы наверняка захотите делать все эти… продвинутые штуки… потому что так полагается.       — Потому что так полагается?.. Ты считаешь, что супруги занимаются непристойностями? (Лань Цзинъи кивнул.) А чем мы тогда занимаемся?       — Ну, вы же сами сказали, что наши… наше… что это целомудренное занятие, — напомнил Лань Цзинъи. — А после трёх поклонов люди… раскрепощаются и просто обязаны заниматься непристойностями.       — Кто тебе такое сказал? — удивился Цзян Чэн, но тут же помотал головой: — Нет, не отвечай, дай догадаюсь. Вэй Усянь постарался?       — Поэтому… вы наверняка тоже захотите… У вас ведь… как там… искушённость высокая?.. — сбиваясь на каждом слове, протараторил Лань Цзинъи. — И меня будете… развра… иску… непристойнить.       Цзян Чэн расхохотался так, что над кроватью затрясся балдахин.       — Да за кого ты меня принимаешь? — буквально простонал он. — Ну знаешь… Договоримся так: захочешь, буду тебя… непристойнить, не захочешь — не буду, — пытаясь сделать серьёзное лицо, сказал Цзян Чэн. — А чтобы ты не переживал… Вот что мы сделаем. Давай сюда ту книжонку.       — Какую? — растерялся Лань Цзинъи.       — Ну… сборник этих непристойностей… — Цзян Чэн сел, подтыкая одеяло так, чтобы прикрыть бёдра.       — Так вы мне его в прошлый раз не вернули, — вспомнил Лань Цзинъи.       — Хм? — удивился Цзян Чэн. Он постучал себе кулаком по лбу, пытаясь припомнить, издал какое-то восклицание и сунул руку за кровать, откуда и извлёк Лунъянский сборник.       — А что это он у вас за кроватью делает? — поинтересовался Лань Цзинъи. — Перед сном читаете?       Цзян Чэн послал ему многозначительный взгляд, но парировать не стал, вместо этого взял кисть и что-то стал писать на обложке сборника. Лань Цзинъи вытянул шею, чтобы прочесть. «Дао благопристойного супружества», — написал Цзян Чэн.       — Это… — непонимающе протянул Лань Цзинъи.       — Всё, что ты сочтёшь непристойным, мы отсюда вычеркнем, — объявил Цзян Чэн, держа кисть наготове. — И даю тебе слово, что после трёх поклонов будем руководствоваться только тем, что останется. Что скажешь?       Лань Цзинъи покраснел как рак:       — И мы что, прямо сейчас…       Цзян Чэн деловито раскрыл сборник, перевернул несколько страниц — на них были изображены как раз «целомудренные» позы, которыми они всё это время и довольствовались, — и ткнул пальцем в иллюстрацию. Лань Цзинъи закрыл лицо руками и сквозь щелочку между пальцами поглядел на книгу.       — Понятно, — сказал Цзян Чэн и зачеркнул иллюстрацию размашистым крестом. — А эта?       Пожалуй, после «цензуры» осталось не так уж и мало «дозволенных поз». Цзян Чэн небрежно засунул сборник обратно за кровать:       — А теперь самое время тебе сказать: «Согласен на три поклона».       Лань Цзинъи раскрыл рот, но первое же слово заглушило громкое бурчание живота. Он покраснел, обхватил живот крест-накрест руками и пробормотал:       — Я есть хочу.       — Кто о чём, а он о еде… — фыркнул Цзян Чэн. — Может, мне тебя не кормить, пока не согласишься на три поклона?       Лань Цзинъи возмущённо, но больше испуганно на него уставился.       — Нет, это было бы слишком жестоко… — пробормотал едва слышно Цзян Чэн.       В это время в павильон влетел белый голубь и бесцеремонно уселся на стол.       — Почтовый голубь клана Лань! — воскликнул Лань Цзинъи.       Цзян Чэн забрал привязанное к лапе письмо, развернул и хмыкнул, прочтя.       — Что пишут? — напряжённо спросил Лань Цзинъи.       — Спрашивают, когда я тебя верну, — ответил Цзян Чэн, берясь за кисть.       — И что вы ответите? — ещё напряженнее спросил Лань Цзинъи.       — Пусть попробуют забрать, — спокойно ответил Цзян Чэн.       — Ой! — подскочил Лань Цзинъи и, забывая о приличиях, попытался отнять у Цзян Чэна письмо. Цзян Чэн легонько толкнул его обратно на кровать и прижал ладонью за солнечное сплетение. Почтовый голубь упорхнул из павильона.       — Тут и до скандала недалеко! — воскликнул Лань Цзинъи, барахтаясь, как опрокинутый жук. — Зачем вы так ответили!       — А ты довольно бодр, — заметил Цзян Чэн. — Уже расхотел есть?       Лань Цзинъи тотчас перестал барахтаться и выжидающе уставился на Цзян Чэна.       — Свиных рёбрышек больше нет, — сказал Цзян Чэн, — но есть жаркое из фазанов. Устроит?       Когда он вернулся в павильон, Лань Цзинъи крепко спал, обхватив подушку руками. Цзян Чэн поставил еду на стол, сам сел на край кровати, разглядывая спящего юношу. Лицо у него было непривычно мягкое при этом. Потом в его глазах что-то блеснуло, он подцепил пальцами прядь на виске Лань Цзинъи и обрезал её. Свёрнутые в кольцо волосы Цзян Чэн сунул в рукав и, набросив на Лань Цзинъи одеяло, вышел, что-то едва слышно насвистывая, но тут же вернулся и, прихватив с собой одежду Лань Цзинъи, вышел снова.       Лань Сичэнь, держа в руках развёрнутое письмо, какое-то время не шевелился и смотрел на ответ из Юньмэна сквозным взглядом.       — Ну, что пишут-то? — нетерпеливо спросил Цзинь Лин, заглядывая ему через плечо.       Лань Сичэнь отложил письмо и после паузы ответил:       — Это приглашение в Юньмэн.       — Разве? — усомнился Цзинь Лин. — По мне так это письмо с вызовом, а не приглашение.       Лань Сичэнь потёр переносицу, погружаясь в задумчивость.       — Сычжуй, — после продолжительной паузы сказал он, — мы с тобой летим в Юньмэн.       — А почему сразу Сычжуй? — возмутился Цзинь Лин.       — Ты остаёшься, — безапелляционно ответил Лань Сичэнь. — Мы скоро вернёмся. Цзычжэнь, убедись, что будущий глава клана Цзинь Облачные Глубины не покинет.       Оуян Цзычжэнь кивнул.       Лань Сичэнь спрятал письмо в рукав и знаком велел Лань Сычжую следовать за ним.       — Вы не возьмёте с собой сопровождение? — спросил Лань Сычжуй.       — Это не официальный визит, — возразил Лань Сичэнь. — Мне бы хотелось избежать огласки. По крайней мере, пока я не выясню все обстоятельства этого… похищения.       — Но это на самом деле не выглядело как приглашение, — заметил Лань Сычжуй. — Что, если…       Лань Сичэнь улыбнулся:       — Не думаю, что нас встретит весь Орден во всеоружии. Это было приглашение… в духе главы клана Цзян.       — Хм… — протянул Лань Сычжуй не слишком уверенно.       Лань Цзинъи проснулся, нос его зашевелился, почуяв запах жареного мяса.       — Обед! — воскликнул он, подскакивая. — И как я умудрился проспать!       Он выбрался из-под одеяла и тут обнаружил, что его одеяние бесследно исчезло. Вместо него в изголовье кровати лежала свёрнутая фиолетовая одежда. Лань Цзинъи уставился на неё и юзом заполз обратно под одеяло, укутываясь им, как шалью.       В павильон между тем вернулся Цзян Чэн, удивлённо поглядел на непочатый поднос с едой, потом на Лань Цзинъи.       — Что с тобой? — высоко вскинул брови Цзян Чэн. — Жаркое остынет.       — Где моя одежда? — возмущённо спросил Лань Цзинъи.       — Ах, об этом… — отвёл глаза Цзян Чэн. — Я споткнулся и залил её подливой, когда принёс еду. Сейчас её стирают. Надень пока это. — И он кивнул на фиолетовое одеяние.       Лань Цзинъи покосился на одежду, но не пошевелился.       — Если скажешь, что адептам Гусу Лань запрещено надевать одежду других кланов, я тебя вытащу из-под одеяла и голым пущу по Пристани Лотоса, — пообещал Цзян Чэн, берясь за край одеяла и вытягивая его вверх.       — С ума сошли? — ужаснулся Лань Цзинъи.       — Есть немного, — согласно кивнул Цзян Чэн. — Надевай одежду и садись есть. Дважды повторять не буду.       — Ну конечно, — кисло сказал Лань Цзинъи, — второй раз у вас всегда повторяет Цзыдянь… Мне она не подойдёт.       — Откуда тебе знать? — возразил Цзян Чэн. — Ты же её ещё не надел. Впрочем, если в Гусу Лань есть правило, разрешающее адептам обедать в голом виде, тогда — пожалуйста, можешь не надевать. Меня это нисколько не смутит, даже порадует.       Лань Цзинъи с угрюмым видом высунул руку из-под одеяла и потянулся за фиолетовой одеждой.       — Может, она мне по размеру не подойдёт, — пробурчал он.       — Подойдёт.       — Откуда вам знать?       Цзян Чэн пренебрежительно фыркнул и не ответил. Разумеется, он точно знал, что одежда Лань Цзинъи подойдёт. Он тщательно подобрал каждую вещь, сравнивая размеры с одеянием Лань Цзинъи.       — У меня глаз-алмаз, — ответил Цзян Чэн, — никогда не ошибаюсь в размерах.       — Как корове седло… — проворчал Лань Цзинъи, надевая фиолетовое одеяние.       Цзян Чэн окинул его критическим взглядом, одёрнул, где надо. Одеяние клана Лань были мешковаты и стягивались поясами, в то время как одеяния клана Цзян садились по фигуре, и Цзян Чэн подумал, что у Лань Цзинъи ладная фигурка, если его нормально приодеть.       — Мне нравится, — объявил Цзян Чэн.       — А мне нет, — покраснев, возразил Лань Цзинъи. — Обтянулся как…       — Как кто? — убийственным тоном спросил Цзян Чэн.       Лань Цзинъи не ответил, он всё дёргал то воротник, то рукава, то нижний край одеяния. У рукавов были широкие, плотно прилегающие к кисти манжеты, а нижний край одеяния был чуть ниже колена. Лань Цзинъи казалось, что одежда слишком узка. Он не привык к такому. «И в рукав ничего не припрячешь», — подумал он, ковыряя заклёпку на манжете. На самом деле это было самое обычное одеяние клана Цзян, такие носили все адепты и сам Цзян Чэн. Оно было практичное, в нём удобно было заниматься боевыми искусствами. При желании его можно было украсить более изысканным поясом или кожаным жилетом и поясными подвесками.       — Как влитое сидит, — объявил Цзян Чэн.       — А моя лобная лента? — жалобно спросил Лань Цзинъи.       — Обойдёшься пока без ленты, — категорично сказал Цзян Чэн, похлопав себя по одежде. — Не волнуйся, не потеряется.       — Моя лобная лента… — ещё жалобнее затянул Лань Цзинъи.       Цзян Чэн был непреклонен. Он силой усадил Лань Цзинъи за стол и впихнул ему в руки фазанью ножку.       — Ешь, — велел он, — а я пока разберусь с гостеньками из Гусу.       Лань Цзинъи испуганно на него воззрился. Фазанья ножка вывалилась из его пальцев.       — Кто прибыл из Гусу? — пролепетал он.       — Глава клана Лань. Самое время поговорить с ним по душам!       Лань Цзинъи издал страдальческий звук и с мольбой воздел к потолку глаза.       — Не драматизируй, — фыркнул Цзян Чэн. — Всё давно случилось, поздновато глаза закатывать.       — И что вы ему скажете? — выдохнул Лань Цзинъи.       — Сначала узнаю, что он хочет от меня услышать, — неопределённо ответил Цзян Чэн.       — Мне конец, — обречённо сказал Лань Цзинъи. — Если два главы дружественных кланов из-за меня подерутся…       Цзян Чэн, по счастью, уже вышел, так что не услышал последней реплики.       Лань Сичэнь ждал Цзян Чэна в главном павильоне, куда его отвели адепты, и задумчиво поглядывал на кресло-лотос, на котором лежала свёрнутая одежда белого цвета, в которой безошибочно узнавалось одеяние Гусу Лань. Лань Сычжуй остался у дверей павильона снаружи. Цзян Чэн, проходя мимо него, небрежно ему кивнул.       — Глава клана Лань, — сказал он, указывая рукой на стол и тем самым подчёркивая дружеские намерения. — Чаю?       — Не откажусь, — согласился Лань Сичэнь.       Они оба сели к столу. Свежезаваренный чай был ароматен.       — Что вас привело в Пристань Лотоса? — поинтересовался Цзян Чэн.       — Ваше радушное приглашение, — ответил Лань Сичэнь, осторожно пробуя чай. У него, как и у Лань Ванцзи, был «кошачий язык», он не мог пить слишком горячий чай. Чай оказался в меру остуженным, Лань Сичэнь отпил из чашки и поглядел в колыхающееся отражение.       Цзян Чэн крутил чашку в пальцах, так и не отпив из неё. В обществе Лань Сичэня он всегда чувствовал себя несколько неловко, поскольку по лицу Лань Сичэня трудно было определить, о чём он думает или в каком настроении находится. На его губах всегда была полуулыбка, людей он одаривал просветлённым сквозным взглядом, никогда не повышал голос и не позволял себе ничего предосудительного. Цзян Чэн понятия не имел, как повернётся разговор и чем закончится.       — Вы поняли, что это приглашение. Я рад, — сказал Цзян Чэн. Вышло резковато. Он поморщился, осушил чашку и со стуком поставил её на стол.       — Глава клана Цзян… — проговорил Лань Сичэнь, отставляя пустую чашку. Видно было, что разговор ему начинать неловко.       — Привезли порицание из Гусу Лань? — помог ему Цзян Чэн, усмехнувшись.       — Хм… нет, — качнул головой Лань Сичэнь, — всего лишь хотел прояснить недоразумение… с похищением Лань Цзинъи.       — Это не недоразумение, — возразил Цзян Чэн.       — Но и не похищение? — предположил Лань Сичэнь.       — Хм… не совсем.       — Значит, слухи верны. У вас… шуры-муры, — споткнулся на слове Лань Сичэнь.       Цзян Чэн вспыхнул и резко ответил:       — Нет! Это не шуры-муры! Всё серьёзно.       — Я так и думал, — пробормотал Лань Сичэнь и налил себе ещё чаю.       Цзян Чэн покачался из стороны в сторону, без звука опустил кулак на стол:       — Гусу Лань славится своими правилами. В Юньмэн Цзян такого свода правил нет, но мы основательно подходим ко всему, за что берёмся. Я не какой-то бесстыдник, чтобы бегать с нефритовым наружу в поисках случайных утех. Я настроен решительно. Надеюсь, глава клана Лань согласится на этот брак.       Глаза Лань Сичэня на мгновение раскрылись шире обычного.       — Вот как? — проговорил Лань Сичэнь.       Воцарилось молчание, слышно было, как жужжат мухи где-то под потолком. Цзян Чэн машинально подумал, что стоит зажечь благовония.       — Мне бы хотелось уточнить, — прервал молчание Лань Сичэнь, — это… обоюдно или…       Цзян Чэн вспыхнул:       — Вы решили, что я силой его принудил?!       Лань Сичэнь поднял ладонь:       — Ну что вы, глава клана Цзян! Но принятие такого решения — это большая ответственность, и я хочу удостовериться, что моё решение, каким бы оно ни было, не будет ошибочным. Я несу ответственность за членов моего клана. Вы должны меня понять.       Цзян Чэн поглядел куда-то в сторону:       — Хорошо. Спрашивайте.       — До меня дошли кое-какие слухи, — уклончиво сказал Лань Сичэнь, — и если вы просто хотите взять ответственность… Это похвально, но если это так, то разрешения на брак я не дам. Что вы чувствуете, глава клана Цзян?       На скулах Цзян Чэна проступили желваки.       — У меня противоречивые чувства, — буркнул он. — Сам не знаю, чего мне хочется больше, въе…       Он осёкся, потому что едва не сказал: «Въебать или выебать», — но запоздало сообразил, что крепкие словечки, к которым в Пристани Лотоса давно привыкли, главе клана Лань вряд ли понравятся. Он стиснул зубы, промычал что-то невнятное и сказал уже чётко:       — Вы знаете, что я за человек. Я не привык копаться в себе, не привык разводить нюни или телячьи нежности, но это не значит, что я… Я хочу, в том числе, и взять ответственность за случившееся, но это не единственная причина. Я не могу облечь это в слова. Оно сидит где-то внутри. — И он гулко хлопнул себя по грудной клетке.       Лань Сичэнь слушал его, прикрыв глаза.       — Но можете быть уверены, что я никогда не втянул бы Цзинъи во что-то… непристойное. Вы наверняка считаете, что это непристойно… — скривил рот Цзян Чэн.       — Не считаю, — возразил Лань Сичэнь, открывая глаза. — Если вы искренны в чувствах и честны в намерениях, как это может считаться непристойностью?       — Но, вероятно, не все в клане Лань думают так же? — предположил Цзян Чэн с усмешкой.       Лань Сичэнь слабо улыбнулся:       — Не все… Глава клан Цзян, я могу увидеться с Цзинъи?       На лицо Цзян Чэна вернулась краска.       — Всё ещё думаете, что я хочу его принудить? — резковато спросил он.       — Мне просто хотелось бы услышать, что он думает по этому поводу, — возразил Лань Сичэнь. — Нужно выслушать обе стороны, чтобы судить объективно. И я бы предпочёл, чтобы этот разговор произошёл наедине.       Цзян Чэн дёрнул плечом:       — Как пожелаете.       Лань Цзинъи доедал жаркое из фазана, когда в павильон вошёл Лань Сичэнь. Барьер Цзян Чэн предусмотрительно снял. «Не то, в самом деле, решит, что я его тут силком держу!» — подумал Цзян Чэн. Увидев главу клана Лань, Лань Цзинъи едва не подавился. Он выронил фазанье крылышко, подскочил:       — Цзэу-цзюнь…       Лань Сичэнь окинул его быстрым, но внимательным взглядом. Испуг на лице Лань Цзинъи явно был вызван его появлением, а не «похищением». К тому же, зная характер Лань Цзинъи, вряд ли бы он покорно ждал в павильоне, если бы его по-настоящему похитили. Здесь бы ни одного целого предмета не осталось.       Лань Цзинъи постарался прикрыться руками крест-накрест:       — Цзэу-цзюнь, это не то, что вы подумали! Моя одежда стирается, мне пришлось надеть это, не голым же ходить…       — Успокойся, — невольно улыбнулся Лань Сичэнь, — я так и понял. Давай поговорим, если ты не возражаешь.       Лань Цзинъи покраснел, прекрасно понимая, что за разговор им предстоит. Лань Сичэнь сел за стол, знаком велел Лань Цзинъи присоединиться. Тот сел и, не глядя Лань Сичэню в глаза, спросил:       — Кланы ведь не перессорятся из-за этого похищения?       — А это было похищение? — утончил Лань Сичэнь, пристально глядя на Лань Цзинъи.       — Ну… — смутился Лань Цзинъи.       — Понятно, — сказал Лань Сичэнь. — Но поговорить я хотел не об этом. Цзинъи, ты знаешь, какие у главы клана Цзян намерения?       — Значит, уже слышали о трёх поклонах? — покраснел Лань Цзинъи.       — И что ты об этом думаешь?       — Я?..       — Хочу, чтобы ты знал. Как глава клана, к которому ты принадлежишь, я имею право всё это прекратить, если это не происходит по обоюдному согласию, — пространно сказал Лань Сичэнь, внимательно следя за реакцией Лань Цзинъи.       Лань Цзинъи покраснел как рак.       — Понятно, — сказал Лань Сичэнь. — Но у тебя есть какие-то сомнения?       Лань Цзинъи покусал нижнюю губу и нерешительно сказал:       — Меня это… пугает немного. Понятное дело, что нельзя просто так… и что слухи ходят… Но это же Три Поклона!!!       Лань Сичэнь сдержал улыбку:       — Цзинъи, ты хочешь, чтобы я дал согласие или ответил отказом? Как глава клана и твой опекун… я поддержу твоё решение, но мне нужно знать, принято ли оно объективно.       — Да какое там к Шинсяо объективно… Как можно о таком и объективно?.. — заливаясь краской, пробормотал Лань Цзинъи. — Мне орать и кругами бегать хочется, потому что я не знаю, что делать с этим предложением! Как называется чувство, когда хочется орать и бегать кругами?       — Вероятно, любовь, — серьёзно сказал Лань Сичэнь.       Лань Цзинъи широко раскрыл глаза.       — Но… — после паузы пробормотал он, — что остальные скажут?       Лань Сичэнь протянул руку и похлопал Лань Цзинъи по плечу, словно бы обещая, что позаботится об этом, и вернулся к Цзян Чэну. Тот ждал его с некоторым напряжением.       — Мне нужно ещё кое-что уточнить, прежде чем принять решение, — сказал Лань Сичэнь. — Предположим, Три Поклона вы совершите. И что дальше?       — Остальную часть церемонии проведём потом, когда Цзинъи завершит обучение, — после молчания сказал Цзян Чэн. — С места его срывать никто не будет. Но я надеюсь, что ввиду новых обстоятельств ему разрешат покидать Облачные Глубины без необходимости что-то выдумывать, а мне — приходить без надуманных поводов.       Лань Сичэнь представил себе, как «обрадуется» дядя, если Цзян Чэн станет в Облачных Глубинах частым гостем, и с его губ невольно сорвался смешок. Он тут же прикрыл лицо рукавом и извинился. Цзян Чэн понял его неверно. Лицо его залила густая краска, и он воскликнул:       — За кого вы меня принимаете! Разумеется, ничего предосудительного во время моих визитов происходить не будет!       — Ну что вы, глава клана Цзян… Когда вы думаете совершить три поклона?       — Прямо сейчас.       — Прямо сейчас? — удивился Лань Сичэнь.       — А чего тянуть? Мне бы хотелось, чтобы именно вы засвидетельствовали, что три поклона были совершены.       — И когда вы думаете вернуть Цзинъи?       Цзян Чэн ответил не сразу:       — Послезавтра.       — Хм, послезавтра… Хорошо, — кивнул Лань Сичэнь, — я успею подготовить дядю.       — И как вы ему всё это объясните? — не без интереса спросил Цзян Чэн.       — Метафорически, — ответил Лань Сичэнь и вздохнул.       Цзян Чэн хохотнул, тут же кашлянул, извинившись, и сказал:       — Ну, тогда я приведу Цзинъи, и пойдём в Храм Предков. Ты тоже можешь присутствовать, — сказал он уже Лань Сычжую. Тот смущённо кивнул.       Лань Цзинъи, оставшись один, кругами не бегал, но беспрерывно пристукивал каблуком сапога по полу. Выходило это непроизвольно, он прихватил колено ладонью и заставил ногу успокоиться, а чтобы успокоиться ещё больше — стал доедать то, что осталось.       — Нет, ну вы на него посмотрите, — сказал Цзян Чэн, входя, — все мысли только о еде в любой ситуации! Когда ты о ней не думаешь?       — Когда на нефритовом, то не о еде думаю, — отозвался Лань Цзинъи.       — Ах ты… Ну ладно, после тебе припомню. — Цзян Чэн прошёл к столу, взял сосуд с вином и наполнил две чашки. — Для начала выпьем. Для храбрости.       — Правилами Гусу Лань распивать спиртное запрещено, — скороговоркой ответил Лань Цзинъи.       — Ну давай, — ухмыльнулся Цзян Чэн, — расскажи мне, что ещё запрещено правилами Гусу Лань!       Лань Цзинъи густо покраснел. Цзян Чэн подал ему одну из чашек. Налито в ней было немного, только губы смочить.       — Пил уже вино? — поинтересовался Цзян Чэн, наблюдая, как Лань Цзинъи вытягивает шею, чтобы заглянуть в чашку.       Лань Цзинъи не хотелось признаваться, что вино он уже пробовал. Ему нисколько не понравилось, более того, стало нехорошо от выпитого. Лань Сычжую тогда пришлось с ним полночи возиться, подставляя ему миску для рвоты. С тех пор Лань Цзинъи пил исключительно воду или чай.       — Нет, — выдавил он, — и не хочу.       — Хочешь, не хочешь, а будешь, — безапелляционно сказал Цзян Чэн. — Там всего полглотка.       Лань Цзинъи поглядел на чашку с отвращением, но, повинуясь тяжёлому взгляду Цзян Чэна, поднёс её к губам и вылил вино в рот. Оно показалось ему терпким. Цзян Чэн опрокинул свою чашку, вытер край рта пальцем и опустился на кровать, похлопав рядом с собой. Лань Цзинъи покосился на него.       — Хватит коситься, иди сюда, — велел Цзян Чэн.       — Зачем? — осторожно спросил Лань Цзинъи.       — Потом узнаешь.       Лань Цзинъи бочком подошёл и сел рядом с Цзян Чэном:       — А глава клана Лань уже уехал?       — Нет. Уедет после трёх поклонов.       «Значит, он разрешение дал», — подумал Лань Цзинъи, и сердце его почему-то быстро забилось. Цзян Чэн между тем взял его руку и стал наматывать ему на указательный палец какую-то нить с фиолетовым отливом.       — Что вы делаете? — удивился Лань Цзинъи.       — Это красная нить, — сказал Цзян Чэн. — Всегда носи её.       — Она же фиолетовая, — усомнился Лань Цзинъи.       Цзян Чэн решил проигнорировать это замечание: — Она сплетена из наших волос.       Тут Лань Цзинъи заметил, что у Цзян Чэна острижен один висок, широко раскрыл глаза и схватился за свой. Да, пальцы ощутили выстриженный клок.       — В Гусу Лань запрещены украшения, — напомнил Лань Цзинъи.       — Это не украшение, — возразил Цзян Чэн и показал ему руку, на указательном пальце которой была точно такая же нить. — Это знак нашего супружества. И посмотрел бы я на того, кто её с тебя снимет!       Лань Цзинъи покраснел. Традиция носить красные нити не была широко распространена, а о том, чтобы носить фиолетовые, вообще никто не слышал, но разве тут посмеешь возразить? Цзян Чэн проверил, крепко ли завязана нить, и удовлетворённо кивнул. Лань Цзинъи попялился на «окольцованный» палец:       — И прям вообще никогда не снимать?       — Прям вообще, — подтвердил Цзян Чэн.       — А если испачкается? — выгнул бровь Лань Цзинъи.       — Руки надо чаще мыть, тогда не испачкается.       Лань Цзинъи наморщил лоб и старательно вытер руки об себя:       — Не такие уж они у меня и грязные… Это фазаний жир. Он защищает от морозов.       — Какие к Шинсяо морозы? — ругнулся Цзян Чэн. — Не вытирай руки об себя! Полотенце тебе на что?! Это не Лань, а катастрофа ходячая… Что за манеры!       Лань Цзинъи проворно спрятал руки за спину:       — Сами-то тоже не блещете…       — Поговори ещё у меня! — Цзян Чэн поднялся и, ухватив Лань Цзинъи за локоть, повлёк за собой из павильона. — Давай уже покончим с формальностями. И не кривляйся во время трёх поклонов. Вечно у тебя на лице какие-то ухмылочки!       — Я с таким лицом родился! — возмутился Лань Цзинъи.       При виде Лань Сычжуя Лань Цзинъи страшно смутился.       — А, и ты здесь… — нервно сказал он.       Глаза Лань Сычжуя были раскрыты чуть шире обычного, но в общем-то он владел собой. Казалось, его больше занимает одежда, в которую одет Лань Цзинъи, чем ситуация, в которой тот оказался.       С тремя поклонами Лань Цзинъи справился великолепно. Цзян Чэн проделал всё это с подчёркнутой серьёзностью и величавостью. Глава клана всё-таки. Лань Сычжуй наблюдал с интересом, он впервые присутствовал при брачной церемонии. Лань Сичэнь стоял и размышлял о том, как сказать обо всём этом дяде, о том, что придётся снова вносить изменения в фамильные списки клана Лань. А ещё о том, что, раз он, Лань Сичэнь, является опекуном Лань Цзинъи, Цзян Чэн будет теперь приходиться ему… зятем?       — Иди обратно, — велел Цзян Чэн Лань Цзинъи после.       Лань Цзинъи состроил гримасу. Он полагал, что после трёх поклонов вернётся в Облачные Глубины вместе с главой клана Лань и Лань Сычжуем. «Вот так и знал, — подумал он. — Теперь не отпустит, и не пикнешь!»       — Значит, Цзинъи вернётся послезавтра? — уточнил Лань Сичэнь.       — Да. Нужно ещё уладить кое-какие формальности, — уклончиво ответил Цзян Чэн.       — Вы думаете… повсеместно объявить об этом?       — Пока что нет, — покачал головой Цзян Чэн. — Я имел в виду формальности с фамильными списками. После Аннигиляции Солнца ничего не осталось, всё было сожжено. Мне удалось восстановить фамильный реестр лишь до четвёртого поколения. У Цзинъи ведь нет родителей?       Лань Сичэнь задумчиво погладил подбородок:       — Вы хотели вписать его родственников, понимаю… Цзинъи — сирота, как и большинство учеников его возраста. К сожалению, мне не удалось выяснить его настоящее имя. Знаю только, что он из наших, гусуланьских, земель. Мы приняли тогда очень много сирот в наш клан.       Цзян Чэн кивнул, поглядел куда-то в сторону, лицо его покривилось. Вероятно, он вспомнил те страшные события, когда горели небо и земля. Но он взял себя в руки и сказал с ухмылкой:       — Но если я впишу клан Лань как его родственников, то в моём фамильном реестре не останется места для будущих поколений! Надеюсь, вы не будете против, что я просто сделаю пометку о принадлежности его к вашему клану?       Лань Сичэнь скрыл улыбку:       — Пожалуйста, пожалуйста.       Оба главы церемонно поклонились друг другу, и Лань Сичэнь и Лань Сычжуй покинули Пристань Лотоса.       Лань Цзинъи между тем сидел в павильоне главы клан Цзян и размышлял, во что превращается его жизнь. Пусть брачная церемония проведена и не до конца, но три засвидетельствованных поклона подтверждают, что они теперь супруги, а новый статус прекрасно позволяет Цзян Чэну им помыкать. Не очень-то Лань Цзинъи нравилось, когда им помыкают!       — Что за унылая физиономия? — спросил Цзян Чэн, входя и плотно притворяя за собой дверь. — Неужели опять проголодался?       — Мы же три поклона сделали, — сказал Лань Цзинъи мрачно, — почему вы нарушили обещание и не отпустили меня в Облачные Глубины?       — Пф, ничего я не нарушил, — возразил Цзян Чэн, садясь рядом с ним. — Вернёшься. Послезавтра.       — Почему послезавтра? — удивился Лань Цзинъи.       — Ну… во-первых, нужно соблюсти кое-какие формальности, — ответил Цзян Чэн, снимая с пальца Цзыдянь и кладя его на стол. — Фамильные списки и всё такое. Имя мне своё продиктуешь, я ведь не видел, как оно пишется.       — А… два дня буду имя диктовать, — непередаваемым тоном сказал Лань Цзинъи. — Сколько же у вас экземпляров фамильных списков?       — Во-вторых, — проигнорировал его остроту Цзян Чэн (хотя отчаянно хотелось дать ему подзатыльник), — мы сделали три поклона. А знаешь, что обычно бывает после трёх поклонов?       — Что? — выгнул бровь Лань Цзинъи.       — Первая брачная ночь, — сказал Цзян Чэн, повалив Лань Цзинъи на кровать.       — Нехило так сутки растянулись, — успел заметить Лань Цзинъи. — Одна ночь до послезавтра!       Они зацепили, падая, полог, часть балдахина оторвалась с карниза и накрыла их с головой. Взвилось облако пыли. Цзян Чэн, яростно чихая, пытался сдёрнуть с себя тяжёлую ткань. Лань Цзинъи издал какой-то приглушённый звук, будто икнул, и вдруг расхохотался.       — Смешно тебе? — проворчал Цзян Чэн, сражаясь с оторванным балдахином.       — Я просто… — простонал, задыхаясь от смеха, Лань Цзинъи, — придумал, как буду вас называть!       — Да неужели? И как же?       — Инь-цзюнь*.       Цзян Чэн замер на мгновение, потом прорычал:       — Какой-какой цзюнь?!       Лань Цзинъи повторять не стал, он задыхался от смеха.       — Ну? — нетерпеливо сказал Лань Цижэнь, когда Лань Сичэнь вернулся в Облачные Глубины. — Рассказывай, что это за недоразумение с похищением? Ты выяснил подробности?       — Хм… да, — ответил Лань Сичэнь после паузы. Он всё ещё размышлял, как об этом рассказать дяде. Прямым текстом говорить явно не стоит, лучше использовать метафоры или сказать в самых общих чертах.       — Что-то серьёзное? — продолжал расспрашивать Лань Цижэнь.       Лань Сичэнь решился. Он улыбнулся безмятежной улыбкой и ответил:       — Ничего серьёзного, дядя. Просто клан Лань и клан Цзян породнились вот уже во второй раз.