Путь пальцем проложи Средь шрамов, ран суровых, Чтоб наши слить пути Судьбе наперекор. Открой те раны Вылечи их снова. Пусть сложатся они В судьбы узор.
Юлиан уже очень давно не пел под лютню, и вообще впервые пел с кем-то.И из снов моих с утра бежишь проворно. Крыжовник терпкий Сладкая сирень Хочу во сне твой видеть локон черный, Фиалки глаз твоих, Что слез туманит тень.
Цираночка начала играть самым простым боем, поэтому Лютик быстро подхватил её темп.По следу волка Я пойду в метели. И сердце дерзкое Настигну поутру. Сквозь гнев и грусть, Что камнем затвердели Я разожгу уста, Что мерзнут на ветру.
Играть было прекрасно. Душа уходила в музыку, хоть парень и впервые играл, да и вообще видел эту песню. Он очень любил играть. В музыку он всегда вкладывал сердце, и именно оно рассказывало всё то, что Лютик не мог сказать словами.И из снов моих с утра бежишь проворно. Крыжовник терпкий Сладкая сирень Хочу во сне твой видеть локон черный, Фиалки глаз твоих, Что слез туманит тень.
Присцилла иногда поглядывала на него, и один взгляд этих голубых глаз давал вдохновение играть дальше. Играть так, чтобы не разочаровать девушку.Не знаю — ты ль Мое предназначение. Иль страстью я Обязан лишь судьбе. Когда в желанье, Я облек влечение… Не полюбила ль ты Во вред себе?
Лютику уж было начало казаться то, что он влюбился в Присциллу. Одни глаза манили его; волосы её были, словно лучи солнца, которые оставили этой девушке, а берет на её голове придавал ей некую загадку, то, чем она выделялась среди других людей.И из снов моих с утра бежишь проворно. Крыжовник терпкий Сладкая сирень Хочу во сне твой видеть локон черный, Фиалки глаз твоих, Что слез туманит тень.
Вся корчма хлопала им обоим. Их песня произвела впечатление на всех. Кассия присвистывала им. Радость и гордость от произошедшего переполняли Лютика. Но потом случилось это… Спустя несколько недель, пока Лютик и Присцилла встречались, приехал отец девушки. Узнав, что его драгоценная крутится вокруг замухрыжного барда, он сразу же решил увезти дочь подальше от него, даже не дав им шанса попрощаться. Они с дочерью в одну ночь собрали вещи и уехали неизвестно куда. Лютик очень долго страдал от того, что его покинула любимая. Кассия всё это время была с ним, но всю боль унять она не могла. Именно в тот день, когда он впервые переступил порог корчмы «Шалфей и Розмарин» всё стало неожиданно лучше. Там он познакомился с одним широко известным в узких кругах бардом. Он одевался очень необычно и своеобразно. Фиолетовый дублет с широкими рукавами и штаны в виде двух шариков, длинные волосы, сверху прикрытые в цвет фиолетовым беретом, скошенным на бок. Он тоже иногда выступал, но сейчас, из-за того, что владеть целой корчмой для него бывает тяжеловато, он не выступает. — И что же тебя сюда привело? — спросил чудесный бард. — Мне нужно отпустить всё. В тот вечер Лютик провёл очень много времени в том заведении. И очень был рад тому, что именно там оказался. — Китюль, спасибо тебе за всё, — сказал Лютик, уже собиравшийся уходить. — Всегда пожалуйста. Заходи почаще. Он отпустил Присциллу и перестал убиваться о ней. Эта корчма и её хозяин, помогли ему в этом. Воспоминания нахлынули на него, и Лютик просто сидел на кровати, пока на его глазах наворачивались слёзы. — С тобой всё в порядке? — спросил Геральт, явно замечая изменившееся настроение собеседника. — Да, всё прекрасно, просто вспомнилось кое-что. Геральт ничего на это не ответил и просто поднялся. — Я хотел отправиться дальше, но сегодня делать это что-то нет настроения. — Отправиться куда? — взволнованно спросил бард. Он уже начал думать, что ещё секунда, и его соулмейт ускользнёт из-под его носа. — Дальше искать заказы на чудовищ. Он словно закрылся от него и снова стал краток на слог. — Но сегодня я бы хотел посидеть с тобой внизу и попить Ривийского эля в спокойной и приятной обстановке. От такой новости Юлиан встрепенулся, и его сердце тут же начало отплясывать третий танец дождя. — Как скажешь! — он широко улыбнулся, подскакивая с места. — Я даже слышал, что ты там сегодня выступаешь. — Д… да. — И я хотел бы поскорее услышать твоё очаровательное пение. Глаза-сердечки Лютика удивили даже его самого. А Геральт так и остался стоять около окна, явно присматривая за своей лошадью.***
Уже наступил вечер, и вот уже Геральт из Ривии и обычный бард Лютик сидели вместе за самым дальним столиком и беседовали и обо всём, и ни о чём. Они смеялись, рассказывая весёлые случаи из жизни. Даже такой, казавшийся по-первой, хмурый ведьмак сидел и улыбался своей прекрасной улыбкой, слушая то, как бард постоянно попадает в неприятности. За их разговорами прошло много времени: Геральт успел выпить три или четыре кружки эля, а Лютик, зная себя, пока что ограничился одной, но умело её растягивая. Через какое-то время к ним подбежал корчмарь Дэнис и спросил, готов ли мастер Лютик выступать. — У-у-у, — протянул саркастично Геральт. — Мастер Лютик, — он откровенно уже смеялся над его прозвищем. — Ой, отстань, — лишь отмахнулся от него Лютик и, подхватив лютню, отправился на сцену. Воспоминания с Присциллой нахлынули на него, и пока он настраивал лютню, решил, что исполнит знакомую мелодию. Она научила Лютика играть её: показала аккорды, бой, попросила заучить текст, что Юлиан сделал незамедлительно, и уже через пару недель они смогли играть эту песню синхронно, словно с рождения пели её.И из снов моих с утра бежишь проворно. Крыжовник терпкий Сладкая сирень Хочу во сне твой видеть локон черный, Фиалки глаз твоих, Что слез туманит тень.*
Пальцы сами перебирали нужные струны, губы сами шептали текст. Музыка лилась из барда, он снова ударился в болезненные воспоминания. Но он пережил их. Китюль всегда говорил ему: «Будет больно. И сегодня, и завтра, и даже через год, но ты просто научишься жить с этой болью, и со временем она станет меньше». Эти слова ему помогают и по сей день.***
— Ты прекрасно спел, — сказал Геральт, когда Лютик, закончив кланяться перед людьми под их бурные аплодисменты, сел на своё место. — Спасибо. И вот теперь уже Юлиан был настроен на ещё одну кружку Ривийского. Тот, немедля, попросил её у корчмаря. Какое-то время, пока Лютик ждал пива, Геральт снова томно молчал, явно размышляя о чём-то своём, и Лютик в его диалог приглашён не был. — Спасибо, — Дэнис довольно скоро принёс кружку, и бард, наконец, смог отхлебнуть от неё. — О чём думаешь? — сдаваясь спросил бард. Ему уже надоело сидеть в тишине, это было слишком тяжело для него. — О тебе. Как всегда: краток, но заинтриговал до мурашек. Лютик на какое-то время позабыл о том, что его соулмейт сидит рядом с ним и даже не подозревает об этом. Настолько забыл, что уже даже не заметил, как сидит почти вплотную к нему. Янтарные, под цвет пива, глаза ведьмака медленно изучали барда, словно выискивая все его несовершенства. — Что ты делаешь? — почти что шёпотом спросил Лютик. — Тс-с. Его нагло заткнули. А любопытство того, что сейчас может случиться, уже переливалась из Лютика. Он уже начал думать о том, что он готов абсолютно ко всему. Ох, как же он ошибается. Он меня заинтересовал. Очень сильно. Я готов был узнать о нём абсолютно всё, даже вплоть до скелетов в шкафу. И это было очень странным. Какого чёрта я интересуюсь каким-то незнакомым бардом, который имеет великолепный голос и прекрасно умеет играть на лютне?! Судя по его рассказам, жизнь у него выдалась не очень, и эту жизнь словно хотелось изучить. Вот он сидит передо мной, весь из себя такой хороший и прекрасный, а может ли быть что-нибудь такое в этом маленьком мальчике? — Геральт, у тебя всё хорошо? — спросил уже более испуганно Лютик. Тот лишь кивнул, больше ничего не произнося и не делая. Юлиан решил оторваться от его взгляда и глотнул немного (или даже очень много) эля, и снова повернулся к ведьмаку. И он, словно используя какую-то таинственную магию, оказался максимально близко к барду. — Чёрт с тобой, — выдохнул Лютик и подался вперёд. Он мягко целовал ведьмака, и тот даже не брыкался, наоборот положил руки на талию барда, притягивая ближе. Лютик, честно, не так планировал. Он думал, что он буквально на секундочку подастся вперёд, и ведьмак сразу же одарит его синяком на лице. Но всё вышло из-под контроля. Они продолжали так ещё долго. За это время Юлиан почувствовал огромную волну искр по всему телу и понял, что это было из-за того, что у него, наконец, произошла хоть какая-то близость с родственной душой, и в этом не было ничего постыдного. Лютик оторвался от него с неохотой, но с острой нуждой воздуха. — Желаешь продолжить? — низким голос спросил ведьмак. У Лютика внизу живота словно в мгновение ока образовался табун бабочек, которые не то что порхали там, а уже устроили себе кладбище, отказываясь работать. — Да. Не в силах больше ждать ни секунды, они быстро направились в комнату Лютика. По пути Геральт успел кинуть на стойку корчмаря тридцать или даже больше крон. Грозно хлопнув за собой дверью, Геральт уже не хотел церемониться или строить из себя брутального и хмурого мужика, и просто вжал Лютика в стену, грубо целуя. Бард лишь довольно мычал, давая понять, что его мысленно уже здесь не было: эль и возбуждение отправили его на планету счастья, и он не знал, что может быть лучше. Геральт не хотел уже ждать ещё больше, и начал скидывать с себя настолько лишние и мешавшие сейчас доспехи. Как только он оторвался от барда, чтобы снять с груди броню, Лютик недовольно замычал, желая продолжения. Все его мысли были сейчас сконцентрированы только на одном объекте — Геральте. Его уже перестало заботить то, что это незнакомый вообще человек, да и, даже не человек. Это был ведьмак, который, по своей натуре, мог убить и глазом не повести. Но всё это отошло на второй план. Сейчас же Лютик хотел того, чтобы их связь делала своё дело. Геральт остался в одной только белой рубахе, ощущая себя более свободным, и снова вернулся к губам барда, чувствуя необходимость снова почувствовать их вкус. — Можно я тебя трахну? — выдохнул Геральт, уткнувшись головой Лютику в шею и прикусывая его кожу. Тот простонал: — Да. Получив разрешение, Геральт подхватил барда под бедра и понёс на кровати, бросая его на жесткий матрас. Он встал на колени на полу перед ним, начиная стягивать с него штаны. Лютик лежал и млел от счастья, даже не думая о том, чтобы как-то помочь ведьмаку. Его затопили эмоции от происходящего, и он был просто не в состоянии думать. Вся нижняя часть одежды Лютика тут же оказалась на полу, а следом полетели шмотки и Геральта. Бард лишь соизволил расстегнуть его прекрасный голубой дублет, закончив на том. Геральт в считанные секунды оказался на кровати, перевернул Лютика на живот и, взявшись руками за его бедра, приподнял идеально-белую задницу. Лютик, более-менее пришедший в сознание, устроился поудобнее, разводя ноги в стороны для лучшего доступа и равновесия, думая пока постоять на локтях и коленях, но потом выпрямить руки. Так Геральт сможет входить под более удобным углом, несмотря на то, что Юлиан рискует потерять равновесие, если его будут трахать особенно сильно. — Ну же, — простонал Лютик, уже не находя себе места от возбуждения. Пока Лютик говорил, Геральт, повидавший уже многое и знающий, что нужно делать, облизал собственные пальцы, смачивая их слюной. Он потянулся к заднице барда, распределяя субстанцию по пальцам, и аккуратно вошёл сначала одним, слегка массируя, чуть погодя — вторым. Лютик ахнул от такого. Он явно ещё не знал, как и что нужно делать, поэтому полностью доверил процесс профессионалу. — Черт, — рыкнул Геральт, уже явно теряя над собой контроль. Он добавил третий палец, стараясь растянуть анус Лютика, чтобы ему не было потом больно. — Давай уже, — пробормотал Юлиан, отчаянно желая, чтобы Геральт оказался внутри него. Ведьмак решил, что он уже не может терпеть и плюнул на руку, начиная смазывать свой член слюной. Геральт начал входить в него, немного дрожа. Почувствовал давление на свою задницу Лютик ахнул. Он явно не ожидал, что член Геральта окажется таким большим, и уже начал думать, влезет ли он в него. — Медленней, — попросил его бард, осторожно двигаясь навстречу Геральту. Тот двигался медленно, но Лютик слышал его судорожные вздохи и по рукам, вцепившимся ему в бедра, мог сказать, что Геральту стоило больших трудов сдерживать себя. Когда бедра ведьмака коснулись ног барда сзади, тот выдохнул с облегчением. Он чувствовал растяжение, жжение, давление, но всё это ощущалось прекрасно. Голова кружилась от заполненности. Геральт провел руками по его животу и груди и вернулся к бедрам, крепко берясь за них. Он осторожно отодвинулся на дюйм или два назад, тут же толкаясь обратно. Это было грубовато, потому что слюна уже начинала высыхать, но Лютик сдавленно простонал от удовольствия в подушку. Геральт медленно начал задавать ритм, всё ещё думая, что мог сделать Лютику больно. Когда Лютик привык к давлению, то почувствовал, как руки Геральта скользят с его бедер на живот, а затем на грудь, приподнимая его так, что он оказался только на коленях, прижимаясь спиной к его груди. Лютик отклонился назад, закрывая глаза и откидывая голову на плечо ведьмака, и они продолжили двигаться. Они были настолько близки друг к другу, что Лютик даже слышал стоны, которые зарождались в горле ведьмака, но которые так и не выходили наружу, и это только возбуждало ещё сильнее. Одна рука Лютика расположилась на затылке Геральта, а вторая упала и судорожно сжимала ягодицу ведьмака, передавая всё своё возбуждение. Вся его кожа горела, в комнате было невыносимо душно, и Лютик начал чувствовать, что у ведьмака, проступил пот и начал стекать по его лбу. И это уже никого не волновало, уровень жаркости этого момента перебивал любые недостатки. Ощущение их максимальной близости, близости соулмейтов, которая и предназначалась им. Каждой клеточкой тела Лютик ощущал удовольствие и приятную дрожь. Рука Лютика скользнула к его собственному члену, растирая выступивший предэякулят, отчаянно желая кончить. Несколько движений и по всей длине, и он уже был близок. — Черт, черт, черт… — выдохнул он, кончая и задыхаясь от удовольствия; сперма стекала по его пальцам, попадая на кровать. На несколько секунд всем миром для него стал Геральт, и, когда он услышал его тихий рык-стон, он продолжал толкаться, но уже сильнее, чувствуя, что тот тоже был близок. Понимая, насколько крышесносным было кончать, когда вокруг твоего члена сжимаются. Геральт сжал его горло, кончая, и Лютик понял, что у того был небольшой тайный фетиш на удушье. Несколько минут они просто стояли на коленях в звенящей тишине, пытаясь отдышаться и очнуться от всего происходящего. Через несколько томных секунд Лютик почувствовал то, что Геральт выходит из него, и яростно зашипел. Это не было лучшей частью его сегодняшнего вечера. — Как ты? — низкий голос Геральта продолжал сводить с ума Лютика. — Великолепно. Лучше всех. Они легли на кровать уставшие, потные, но абсолютные счастливые и довольные собой. Геральт укрыл Лютика одеялом, чтобы тот не замёрз, а сам лёг рядом с ним; и они оба через несколько секунд уснули. Всё равно после секса разговаривают только неудачники.***
На следующее утро они проснулись довольно поздно, судя по тому, что за окном уже щебетали не петухи, а дамы, которые бегают днём к речке, чтобы стирать. Геральт проснулся первым и, взглянув на барда, увидел, что тот ещё посапывает, не желая вылезать из-под одеяла ещё дня два так точно. Перевернувшись на спину, он начал размышлять о том, что случилось ночью. Зачем я это сделал? А вдруг он совсем юн, чтобы делать такое. Но если он никак не возразил, значит всё нормально? Какой, к чёрту, нормально? Ты, возможно, оттрахал малолетку, и это послужит новым поводом для презирания его, а для Лютика это может остаться ещё одним ужасным воспоминанием из жизни. Ведьмак решил, что ему уже пора вставать и думать о том, куда они сегодня уедут с Плотвой. Но, как только он попытался встать с кровати, его бицепс перехватила тоненькая ручка Лютика, вылезшая из-под одеяла. — Ты уже уходишь? — прошептал он. — Нет. Просто хотел одеться. Спрятав свою улыбку под одеялом, Лютик принялся наблюдать за тем, как голая задница Геральта светится из-за лучей солнца, которые так удачно падают на неё, пока тот одевается. Но представление быстро закончилось, и поэтому Лютик последовал примеру ведьмака, тоже начав натягивать свою одежду. Спать голым, конечно, ему было приятно, но когда он оказался в одежде, Лютик был невероятно этому рад, слишком прекрасно ощущалась ткань на его коже. — У тебя, эм, всё хорошо? Там? — как-то неожиданно смущённо проговорил Геральт. Он что-то чересчур заботился об этом мальчике. — Да, всё прекрасно. Побаливает, но, думаю, это пройдёт. Лютик потянулся за ещё одним, но теперь уже утренним, поцелуем. И Геральт не мог отказать ему, сразу же захватывая его губы своими. — Какие у тебя теперь планы? — спросил Лютик, слегка расстроенным голосом. К нему вернулась опаска из-за того, что его сейчас бросят, и о нём никогда не вспомнят. — Хочешь поехать со мной? — Что? Куда? — Я направляюсь в сторону Новиграда, но по пути обязательно где-нибудь найду себе заказ. Жить-то на что-то нужно. — Я согласен! — выпалил Лютик, радуясь этому факту до невозможности. — Хорошо. Тогда я соберу вещи, встретимся днём здесь и поедем вместе. Геральт улыбнулся, оставил лёгкий поцелуй на губах Лютика и быстро вышел из комнаты, оставляя его наедине с собой. Юлиан мало того, что нашёл своего соулмейта, так ещё успел переспать с ним, и теперь он отправляется вместе с ним путешествовать по всему свету в поисках чудовищ. И если это не будет самым большим счастьем для него, то тогда что же будет? * Песня Присциллы — Ведьмак 3 Дикая Охота