Иногда хватает мгновения, чтобы забыть жизнь, а иногда не хватает жизни, чтобы забыть мгновение.
Джим Моррисон
***
Цзинь Гуан Яо осознает, что он умер, но разворачивающееся перед его глазами выглядит пугающе реальным. Он стоит на ледяной земле, холод от которой ощущается даже через подошву сапог. В этом тёмном пространстве нет ничего, кроме тускло-серого тумана, ползущего змейками по земле, заполняя всё вокруг. Туман тычется в обувь, мешаясь с грязью, будто пёс, учуявший старого гостя. «Где я?» От невыносимого смрада режет глаза, но едва Цзинь Гуан Яо успевает их протереть, как видение исчезает. Он оказывается посередине комнаты, напоминающие пыточные камеры Ланьлиня: здесь пахнет ржавым железом, а в углу валяются подозрительное тряпьё и связка кандалов. Факелы шипят и гаснут, когда из кучки мусора вылазит нечто мерзкое. Изогнутые силуэты мелькают со всех сторон, а нечто начинает наступать, неровными рывками приближаясь к Мэн Яо. «Нарушил наш покой?!» А мужчина не может пошевелиться, лишь смотрит и слушает все нарастающие хрипы, среди которых едва можно различить обрывки фраз. «Взгляни на нас!!» Хрип на мгновение обрывается. а потом в мертвенном свете возникает бесформенная масса из тушек людей. Словно пришитые к друг другу, около десятка два скрюченных фигур, дрожали, протягивая к нему свои когтистые лапы. Царапая ими каменный пол, под ногтями которых чернели разводы то ли грязи, то ли крови. Качнувшись в сторону, масса делает еще один шаг вперёд и распрямляется, открывая свои безобразные лица. Слившиеся друг на друга, изуродованные, они запятнанные бурыми разводами. Еле узнаваемые.. «Ты убил нас!!» Мэн Яо дёргается в попытке сбежать куда угодно, но застывает, его лицо приобретает мертвенную бледность. Он слышит нарастающие голоса, становящиеся все громче. Те перекрикивают друг друга булькающим хрипом, вопя всевозможные пожелания смерти. Мужчина падает на колени, закрывая уши ладонями, не в силах слушать это, и в отчаянии зажмуривается, мечтая стать невидимым или оказаться далеко отсюда. Бледные, обкусанные в кровь губы, словно мантру шепчут извинения. Но шум лишь нарастает. «Папа» Звуки резко затихают, и Цзинь Гуан Яо поднимает голову. Среди всей мясной массы из тел, он видит лицо своего сына. Тот тянет к нему руку и дрожащим голосом снова повторяет. «Папа, мне холодно» Обезображенное лицо ребенка искривляется до невозможности, походя на морду зверя с ужасающим злобным оскалом. Оно рычит, брызгая слюной. Одно мгновение, и когтистые лапы хватают Мэн Яо за плечи, задевают макушку, намереваясь проткнуть лицо, убийственным кольцом держат за шею, с громким треском вдавливая тело Цзинь Гуан Яо в землю. - Я правда... сожалею.. Мужчина отчаянно пытается вырваться из их цепких лап, хватаясь за воздух, как за тянущуюся к нему руку помощи. В ушах звенит, кожу начинает плавить от нехватки кислорода. Но в неудачных попытках вздохнуть, он лишь захлёбывается собственной кровью. Тихий хрип предательски рвется из груди Мэн Яо, когда нечто с лицом названного брата Нэ приближается к нему, шипя в лицо: «Сдохни ублюдок!» Запах гнили усиливается настолько, что Мэн Яо ощущает приступ тошноты. Холодная вязкая кровь скользит по щекам. Набивается в нос и рот, наполняет мёртвой сыростью, залепляет глаза, окрашивая в алый разодранную когтями одежду. Гнилые зубы с остервенением вонзаются в горло Мэн Яо, жадно пожирая плоть, работая челюстями, словно жерновами. Мужчина что-то хрипит, выплевывая багровую жидкость, пытается отцепить этот кошмар от себя. Под оглушающий рев, кошмар сменяется глухой тишиной. Давящей, неестественно мёртвой. Вокруг ни звука, ни шороха, только сердце бешено колотит рёбра, да виски отбивают барабанную дробь. Всё как будто исчезло, испарилось без следа и остатка на веки вечные. Покой..