Глава 2. Ожидание перемен, НеМой: 1437 — фанфик по фэндому «Bangtan Boys (BTS)»

Глава 2. Ожидание перемен

12 апреля 2020 г. в 20:26

Настройки текста

«Мы связаны мелодией, и мы всегда можем видеть свет друг друга, когда закрываем глаза» Lights

•••

5 января

Это утро начинается внезапно. Хотя, даже не так. Оно всегда обычно начинается именно внезапно. Будильник — это же непредсказуемое пробуждение? Хоть ты его и ждёшь, но для спокойно спящего организма этот звук — внезапный. А если он ещё и очень громкий? А если еще первым просыпается Тэхён, то данное слово очень даже подходит обычному подъему. Как только этот кудрявый парень временами находил в себе силы встать с кровати и завести свой жизнерадостный моторчик, который, казалось, вырубался только во время сна. Непонятно. После подъёма он сразу же направлялся в комнату Чимина, наваливаясь на того сверху, призывая проснуться и щекоча парня за бока. Но сегодняшнее утро кажется совсем другим. Неожиданным и странным. Всё вроде повторяется: Тэхен с громким «бух» падает поперёк ног танцора, тем самым пробуждая того. Затем хватает за пятку и начинает щекотать. Этот наглец знает, что его друг боится щекотки, знает и пользуется этим. Пак, конечно же, пытается вырвать собственную ногу из лап кудрявого чудовища, но у него ничего не получается. Весёлый звонкий смех раздаётся в светлой полупустой комнате. Кажется, скоро не будет хватать воздуха в лёгких и закружится голова от борьбы за право обладания собственной ногой. И только когда Ким решает сжалиться над бедным и несчастным другом, отпуская того, Чимин распахивает глаза и делает вывод: «Это не моя комната». Вместо привычного глянцевого бежевого потолка теперь перед ним — белый. Матовый. Другой. Совсем не тот, к которому Чимин привык за пару лет. Нет гирлянд, висящих на стене над кроватью. Да и фотографии пропадают из зоны видимости. Становится неожиданностью то, что Тэхён по каким-то причинам находится в новой комнате Чимина, хотя должен быть на другом конце города. И спросонья это сбивает с толку. «Как Тэ сюда попал?» Всё же, попасть он может очень просто. Доехать и проникнуть в дом Джина через входную дверь. Но то, что друг находится утром здесь, а не в квартире Чонгука, это… неожиданно. Наверное, по лицу Чимина становится понятно, о чём тот рассуждает, или Тэхён просто умеет читать мысли. Кто знает? Но шатен сдувает со своего лица мешающую прядь волос и отвечает на незаданный вопрос: — Я в гости пришёл, — а затем улыбается своей квадратной фирменной улыбкой. Прийти в гости в раннее утро? Да ещё и ехать в другую часть города… Ким Тэхён действительно может так сделать. Взять и завалиться в квартиру Джина, разбудить Чимина обыденным для них обоих способом — щекоткой. Со стороны может показаться, что парню нечем заняться, вот он и слоняется от скуки по Сеулу. Но Пак знает, почему его самый близкий человек так поступает. Тот переживает за него. Тэхён имеет такое свойство, как переживать за своего брата, друга… Скорее даже соулмейта, но в немного ином понятии. Младший привык заботиться. С детства. С того самого момента, как… — Между прочим! Я ждал, пока ты проснёшься! — в попытках защиты начинает возмущаться Хёни. Чимину остаётся лишь прыснуть со смеху и смотреть на брата тёплым радостным взглядом, пока в сонных глазах так и блещут смешинки. «И как же долго?» — издевательски, не веря брату, думает про себя Пак. Наверное, всё же Ким умеет читать мысли. Или он так хорошо знает Чимина, что без слов может понять, о чём тот думает. — Ну-у-у, — тянет шатен, отводя глаза в сторону, — не так уж и долго, — а затем парень валится на спину рядом с новоиспечённым хозяином комнаты и прячется под тёплое пуховое одеяло. Чимин мог бы начать возмущаться, но, к сожалению, всё, что делает — так это щипает друга за руку. Нет, ну кто забирается в кровать в одежде? Ким Тэхён. И только этому парню Пак позволяет подобное. Танцор пытается убрать с лица волосы, которые намагнитились и лезут во все стороны, мешая и немного раздражая. Одновременно с этим наслаждается тем, как на него ворчит шатен за маленькое хулиганство. Чимин зачёсывает пальцами непослушные локоны назад, но это не укрывается от Тэхёна, и парень решает отомстить. Гаденько усмехаясь, вытаскивает из-под одеяла руку, а затем с громким злодейским смехом начинает взъерошивать чужую рыжую шевелюру. Пак возмущен, но не смеет капитулировать. В отместку щекочет Хёни. И снова смех. Только вот квартира другая, и живут они теперь далеко друг от друга. Не в соседних комнатах. Впервые за восемь лет. А это утро… Наверное, такое последнее. Непривычно осознавать, что после долгого времени бок о бок они будут жить порознь. Хоть Чимин только проснулся, но за годы, проведённые с братом, он научился давать отпор даже в сонном состоянии. Ким сам боится щекотки, рыжий знает это и тоже пользуется слабостью соперника. Всё бы ничего, но тут в ход идут подушки. Тэхён бьёт одной из них по корпусу Пака. Тот, не удержавшись, валится на постель, но, изловчившись, хватает своё оружие и в отместку бросает его в шатена. А затем, нависая, щекочет и щипает того за бока. Наверное, младший очень громко просит остановиться, потому что кто-то начинает долбить в стенку с другой стороны, где находится вторая гостевая комната. Чимин отстраняется и замирает. Парни большими глазами взирают друг на друга. У обоих красный румянец на щеках, во взгляде блещет озорство, волосы растрёпаны и теперь торчат в разные стороны. Дыхание сбито, а одежда и пижама потеряли опрятный вид. Одеяло валяется на полу, одна подушка тоже, а вторая отброшена и лежит у ног Тэ. Будто ураган пронёсся по спальне, задевая всё на пути. Чимин сдувает с лица мешающую прядь волос, пытаясь отдышаться после внезапно завершённой борьбы. А Тэхён, глотая воздух ртом, быстро спрашивает: — Это что? Чимин с мгновение думает, а потом жестами объясняет: «Гость хёнов». — А! Тот самый, которого Джин не выносит? — глаза при этом наполняются пониманием. Пак лишь плечами жмёт, слезая с постели. «Да, скорее тот самый наглый и невоспитанный друг Намджуна», — думает танцор и поднимает подушку и одеяло, закидывает их на свободное место на кровати, там, где не лежит тушка брата. Снова щипает шатена, жестом показывая, чтобы тот свалил куда подальше. — Ай! За что? — поднимаясь с постели и потирая пострадавшее плечо, возмущается Ким и случайно спотыкается о сумки, которые Чимин не стал разбирать с вечера. Сначала ойкает, потом бурчит себе под нос что-то неразборчивое. И всё же задаёт вопрос: — Ты вещи не раскладывал? Минувшим вечером Пак, оказавшись в своей новой комнате, не торопился просматривать все пакеты и сумки. Всё, на что был способен — завалиться на кровать и уснуть. Сил хватило только на душ и переодевание в домашнюю одежду. А сумки так и остались стоять, раскиданные на проходе. «Хотел сегодня», — жестами объясняет Пак. У него нет желания говорить брату, как он вымотался за прошедший день. Тот начнёт волноваться и заведёт свою шарманку заново. Чимин подходит к тумбе, на которой оставил свой телефон вчера, поднимает и включает экран, удивляясь.

08:04

Теперь понятно, почему друг Намджуна пару раз ударил по стене. Чимин и Тэхён слишком громко смеялись, не подумав, что могут кому-то помешать. Пак чувствует стыд. Мужчина, наверное, спал, а они разбудили его в такую рань. А Чимин потревожил так уже второй раз подряд. «Почему так рано?» — Нам нужно по магазинам! — Тэхён лишь пожимает плечами. Чимин подносит экран телефона и тыкает пальцем в место, где располагается время. — Ну-у-у… Рановато, да, — отвечает тот спокойным тоном. Пак выгибает бровь дугой и складывает руки на груди. — Ой, да не будь букой, — Тэхён цокает языком, а потом нажимает на маленький и аккуратный носик друга, — буп! Меня Чонгук завёз, а сам поехал по делам. Вот я и тут, — Чимин притворно вздыхает и подходит ближе к кровати. — Нам нужно купить кое-что в квартиру, — начинает рассказывать Ким, присаживаясь в кресло, что стоит у стола. — А ещё нужно купить краски, мои заканчиваются. Когда разбирал вещи, обнаружил, что у меня половины цветов нет! Да и тебе что-нибудь присмотрим в новую комнату! «Краски… опять краски! Только не это! — Чимин с ужасом замирает на месте, держа уголок одеяла. — Только теперь это проблема Чонгука! Ха-ха!» — радуется про себя Чимин, продолжая заправлять постель. Тэхён учится на факультете архитектуры, хотя сам мечтает быть дизайнером. Парень очень любит что-то придумывать, создавать… особенно непонятные картины, нарисованные масляными красками, которые приходится потом оттирать ото всех поверхностей дома. А всё потому, что Ким в ходе своего творчества может испачкать руки и, забыв об этом, хвататься за все предметы, которые попадаются на его пути. Но теперь эту проблему будет решать Гук, и Чимин спокойно выдыхает, желая другу побольше терпения. Чону оно пригодится. Танцор вспоминает о самом младшем в их компании. В памяти всплывает разбросанное по всем углам его квартиры оборудование, и Пак искренне держит кулачки за малого. Чонгук учится в одном институте с Тэхёном. На факультете программной инженерии. Понимание того, что краски и техника не особо в ладах друг с другом, заставляет Чимина усомниться в правильности переезда брата к своему парню. Как-то раз Ким уже успел испортить чужой ноутбук, и именно это воспоминание начинает крутиться в голове. Чонгук держит в руках ноутбук, выходит из одного кабинета и направлялся в другую аудиторию. А Тэхён со стаканчиком кофе спокойно идёт по коридору, переговариваясь со своим одногруппником. И тут какой-то мудак пробегает мимо, случайно толкая шатена. Ким, не удержавшись на месте, врезается в Гука. Разливает, к счастью, уже остывший кофе на парня и его компьютер. С минуту они стоят молча, глядя друг на друга расширенными от испуга и осознания ситуации глазами. Всё-таки ноутбук вещь не дешёвая, а жидкость ему точно на пользу не пойдёт. И когда до обоих доходит… — Твою мать, — констатирует Чон. — Не трогай мою маму! — восклицает в ответ Ким. Первым всё понимает Чонгук: не каждый день ему говорят эти слова, а если честно, то впервые. Поэтому, замирая от потрясения, выслушивает извинения, иногда улавливая в тоне голоса и возмущённые нотки. Пару минут он хлопает глазами, рассматривая кудрявого шатена перед собой. А потом перехватывает одной рукой облитый ноутбук, корпус которого тут же прилипает к мокрой футболке. Он протягивает запястье парню перед собой и ждёт реакции. Тот от шока прикрывает одной рукой рот и, глядя на тату, произносит: — Твою мать… — Не трогай мою маму, — обиженно бурчит Гук. Чимин слышал этот рассказ от первой и второй стороны. И каждый раз задавался вопросом: «А что было бы, если Тэ ответил менее узнаваемой фразой?..» — скорее всего было бы тоже самое, что и с самим Паком. Эта постоянная неизвестность, пропустил ли ты свою родственную душу или нет, пугает… — Я на кухню, там Джин что-то готовит, — притихшего в раздумьях танцора отрезвляют слова брата. Чимин поворачивает голову в сторону, замечая Тэ, который уже успевает засунуть нос в пустующий шкаф. «Я в ванную», — объясняет Пак и глазами начинает искать нужную сумку. Только Ким покидает пределы спальни, как Чимин кидает багаж рядом с постелью и наскоро пытается вытащить из него полотенце и отыскать шампунь с гелем. В итоге все вещи неаккуратно вышвырнуты на заправленный плед. Пока с кухни слышны чужие голоса, в коридоре квартиры безлюдно и тихо. Чимин семенит к первой ванной комнате, но та оказывается заперта. Немного прислушавшись, улавливает шум воды и завывания — назвать это пением сложно — Намджуна. Поэтому, усмехаясь, Пак направляется во вторую и поувереннее прижимает средства для душа к своему телу, удерживая в руках. Только танцор дёргает за ручку, как дверь с лёгкостью поддаётся. Из неё, чуть не наваливаясь, неожиданно вырисовывается вчерашний наглый тип. Мужчина успевает ухватиться за косяк, чтобы не встретиться лоб в лоб с Чимином. Но тот только пугается нежданным обстоятельствам. Выпускает из рук бутылочки для ванны, чтобы схватиться за что угодно, лишь бы избежать столкновения. Уже в следующий миг младший слышит, как его шампуни с глухим ударом падают на пол. — Блять! — шипит старший, потому что, кажется, один из флаконов — новеньких и тяжёлых — приземляется прямо на босую ногу. Чимин никак не реагирует на мат. Он замирает и чувствует приятный аромат мяты, исходящий от брюнета. Где-то на грани разума даже признаёт, что ему нравится этот запах. В отличии от объекта перед собой. А вот это становится небольшой проблемой. Танцор не отходит в сторону, даже не шевелится. Только застывает, словно прибитый гвоздями к полу. Он не сразу замечает, что приклеился взглядом к местами мокрой и прилипшей к телу старшего чёрной майке. А когда до него доходит, хочет ударить себя по лбу за такую тупость, но, кажется, эта мысль настигает немного поздновато. — Э-э-э… долго, — хриплым голосом начинает хмурый тип. Чимин в голове уже примерно накидал образ соседа, который уж точно назвать мягким и добрым не получится. Пак зажмуривается, ожидая кучу матерных слов в свой адрес. Он кожей ощущает тепло помещения ванной, слышит тихий шум с кухни и еле разборчивый выдох. Стоит только прочистить горло, как мужчина продолжает. — Долго стоять будем? Танцор вздрагивает. От этого баритона ему явно не по себе, даже без матерных слов и ругательств чувствуется недовольство. Чимин медленно открывает глаза и смотрит на соседа. Тот, кажется, прямо сейчас прожигает в нём дыру или раздумывает, как расчленить и закопать где-нибудь в лесочке. Ну, вот взгляд такой… Пугающий. Младший чувствует, как море мурашек пробегает по его спине. Он сглатывает и облизывает сухие губы, быстро переводя внимание вниз. Отстранённо подмечает сохранность средств для душа и натыкается на чужие босые ноги. — Уберешь руку? И я пройду? — спокойно, словно сдерживая себя от оскорблений, говорит мужчина. Пак вскидывает голову, тут же цепляется глазами за кисть своей руки. А затем, как ошпаренный, срывает ладонь с рукояти холодного металла, за которую схватился и держался как приклеенный. Всё же, находя в себе смелость, он отшатывается на шаг назад, пропуская старшего. Тот фыркает, проходя мимо, и снова задевает плечом чужое. Но, не успев сделать и трёх шагов, останавливается и лениво кивает: — И потише со своим дружком. Некоторые люди по утрам спят, — а затем быстро преодолевает оставшееся расстояние коридора и скрывается за дверью своей комнаты. Танцор возмущён и пристыжен одновременно. Он тут же накрывает руками собственные щёки. Чувствует, как те горят, будто раскалённые угли. Раздражение и негодование из-за поведения отдельного индивида накрывает с головой. «Чёрт возьми, почему я так реагирую на него? Айщ, бесит!» — фыркает раздосадовано. Пару раз нецензурно ругается про себя, поднимая шампунь и гель, которые снова выпадают из рук. И наконец-то достигает своей цели — ванной комнаты.

•••

Чимин заходит на кухню после того, как сушит голову и одевается в любимые вещи — светлые потёртые джинсы и персиковый свитер, подаренный Тэхёном. Ещё в комнате парень ощущает приятный аромат чего-то вкусного, что скорее всего готовит Джин. Так и получается — хён стоит возле плиты, что-то помешивая и одновременно возмущаясь. Танцор улавливает нотки раздражения в его голосе. — Нет, и долго он тут будет ходить с таким кислым лицом? Намджун! — выкрикивает старший так, что Нам чуть вздрагивает, захлопывая книгу. — Пару-тройку недель. Мы же договорились, — отвечает, снимая очки. Он складывает их, а затем оставляет на обложке, чуть отодвигая в сторону. Чимин замечает оголённые руки Джуна. Даже немного завидует. На своих хоть и имеются мышцы, но не такие объёмные. Пак осекается и тут же пытается перевести внимание и понять, в чём суть разговора. Но его замечает старший из Кимов, оборачиваясь ко входу. — Доброе утро, Чимини! Прости, что не предупредили вчера, нас срочно вызвали на работу. Джун сказал, что тебе пришлось терпеть общество наглого гнома? — хмыкая, тараторит Джин. — И как только я согласился впустить его в дом? — ноет следом. — Я очень хорошо умею уговаривать, — подмигивает Джун своему соулмейту, который после этих слов театрально закатывает глаза. Намджун слегка разворачивается на стуле и обращается к Чимину: — Доброе утречко. Как прошла первая ночь на новом месте? Улыбаясь ещё ярче, Чимин показывает класс. Он быстро семенит к свободному стулу, усаживается и поджимает ноги под себя. Танцор ещё чувствует этот шлейф раздражения после встречи с соседом, но старается упрятать эмоции в дальний угол. — Будешь завтракать? — спрашивает Джин. — Конечно он будет! После вчерашней тренировки ничего не ел, я даже не сомневаюсь, — влезает Тэхён, который сидит напротив. Он хитренько посматривает на Чимина. А тот лишь хмыкает на слова брата и жестом соглашается с Сокджином. Только когда старший занимает себя делом, Чимин спрашивает, о чём шёл разговор. На это Хёни лишь тихонько прыскает. — Они о друге Джуна, — отвечает он, поняв, что от него ждёт танцор. — О придурке! Тэ, называй вещи своими именами, — восклицает Джин. — Да ладно тебе бухтеть, Юнги не такой плохой… Просто поначалу так кажется, — вступается за своего друга Нам. «Юн-ги, — повторяет Чимин, — так вот как его зовут… Красивое имя, а характер, видимо, полная противоположность…» — Ага, как же. И вообще, почему он ест то, что готовлю я? — В нашем доме ты отвечаешь за готовку. А его сам сказал не подпускать к твоей плите, — вводит в курс дел Намджун. Старший фырчит, а потом разворачивается и ложкой указывает на своего парня. — А ты тогда за что отвечаешь? — вопросительно возмущается Джин. — Ну я… за ум, — это утверждение больше похоже на вопрос. Рядом сидящий Тэхён усмехается. — Ага, как же, — повторно фырчит старший, чуть убавляя огонь конфорки. — Хён, мне кажется, у тебя сейчас не самая выигрышная позиция, — начинает Тэ, — ты без Джина умрёшь от голода. Поэтому… — блондин смотрит на Тэхёна, сглатывает. Понимает, что младший прав — начинает оправдываться, разворачиваясь на стуле к своему соулмейту: — Ну, Джинни, ты сам знаешь, что меня нельзя подпускать к плите. Моя еда будет, во-первых, невкусной, во-вторых, несъедобной. — А в-третьих, ты устроишь пожар, — спокойным тоном перебивает Тэхён, закидывая в рот кусочек хлеба. — Да. То есть нет! — восклицает Ким, поворачивая голову в сторону юноши. — Ага, как же, давай вспомним, — Тэ продолжает дразнить хёна. — Всё, не хочу ничего слышать, вы все тут против меня! Бла-бла-бла, — затыкая уши пальцами и срываясь со своего места, Джун покидает кухню. — И у него IQ выше моего? Джин, ты уверен? — У меня три ребёнка, кошмар какой, — жалуется старший, помешивая что-то в сковородке. — А с одним из них ты встречаешься, хён! Это незаконно! — Тэхён драматично прикладывает ладонь к губам, вскидывая брови в удивлении. — Теперь меня ещё и посадят, Намджун, это всё ты виноват, — последняя фраза звучит чуть громче. — Я не ребёнок, — обиженно кричит блондин из другой комнаты. — Иди завтракать, малыш! — Джин! — возмущается Нам, но всё же через мгновение появляется в помещении, усаживаясь на своё место. — Ты сам ведёшь себя, как капризный ребёнок, который не может смириться с появлением в квартире Юнги, и я ещё здесь, как малое дитя. А ведь мог бы проявить немного уважения к друзьям соулмейта. Старший оставляет без ответа последнее замечание Намджуна, лишь молча пыхтя над завтраком. Чимин всё это время копается в телефоне, тихо хихикая в ладонь. Он даже не пытается вступать в диалог с Кимами, заведомо посчитав это бессмысленным. Только слушает и мысленно соглашается с одной из сторон. Уже сытно позавтракав, Пак подносит к губам чашку с чаем в тот самый момент, когда боковым зрением замечает движение со стороны двери. Поворачивает голову и видит Юнги, который направляется к выходу из квартиры. Почему-то от воспоминаний об этом человеке щёки непроизвольно начинают гореть. Юноша чувствует смущение и лёгкий укор совести где-то в груди. «А что если Джун-хён прав? И этот Юнги не такой уж плохой?» — всплывает в мыслях. Танцор снова утыкается в смартфон, вполуха слушая разговор старших.

•••

7 января

Пара дней проживания в квартире Кимов проходят незаметно. Чимин привыкает к светлой и просторной обстановке, изучая практически все комнаты, в которые может зайти. Сам дом большой, всё благодаря хорошему заработку старших и, возможно, небольшой помощи со стороны родственников. Джун и Джин — молодые врачи, к тому же они работают в частной клинике, которую отец Намджуна открыл около года назад. Пока младший Ким занимает должность исполняющего обязанности главврача и проходит интернатуру под руководством своей матери, Сокджин ассистирует на операциях, параллельно повышая квалификацию. И за этот короткий срок пара сумела хорошо зарекомендовать себя как многообещающих и квалифицированных специалистов, привлекая в больницу больше пациентов. Довольно хороший спрос их клиника имеет из-за первоклассного обслуживания и достаточно низких цен на услуги. Намджун и Сокджин любят свою работу и отдаются ей полностью, поэтому дома их можно встретить разве что лишь поутру или вечерами, когда пара возвращается со смены и интернатуры. Два дня Чимин просыпается около десяти утра. В одиночестве проводит завтрак, так как старшие покидают квартиру раньше, чем он поднимается с постели. Танцор даже не натыкается на соседа: тот будто бы и вовсе не выходит из гостевой. Но сегодня, когда день начинается на час позже, ход событий немного меняется. Пак заправляет постель. Осматривает результат своих трудов, а заодно мажет взглядом по комнате. Вещи потихоньку находят свои места, раскладываясь по всем углам. Чимин развешивает гирлянду над кроватью, расставляет книги на столе, разбирает сумки и складывает одежду в шкаф. Спальня становится более уютной и комфортной. Купленный накануне мягкий коврик идеально вписывается в дизайн помещения, а небольшой светильник теперь занимает прикроватную тумбу. Только танцор откидывается спиной на постель, как в тишине слышит звук уведомления. Пак вытаскивает смартфон из кармана толстовки и отвечает на сообщения брата, добавив побольше смайликов в конце. Улыбается ответной СМС-ке, когда получает забавное фото Чонгука и Тэхёна. Те куда-то направляются по улице, укутанные в зимние вещи по самые глаза. Это уже входит в его обычное утро. Короткая уборка, диалог с Хёни и немного лени перед началом долгого дня. А вот звуки фортепиано в гостиной становятся чем-то новым…

First love — Doopiano

Пальцы замирают, так и не отправив набранный текст брату. Чимин перестаёт дышать, стараясь расслышать играющую мелодию. Но она слишком тихо и глухо долетает до спальни, едва уловимо, что можно и не заметить. Словно растворяется в воздухе, как тает снежинка на тёплой ладошке. Юноше становится интересно, и он, блокируя телефон, поднимается с кровати. Пытается не шуметь, аккуратно открывает дверь комнаты. Случайно щёлкает ручкой, и на мгновение всё прекращается. Сердце то замирает, то стучит словно бешеное. Чимин не двигается, застывает в дверном проёме и прислушивается к тишине. Но стоит только выдохнуть, как музыка разливается новыми нотами по квартире. Если ранее Пак мог предположить, что инструмент не настроен и стоит просто для красоты и уюта, то сейчас руки, которые скользят по клавишам, дают понять, что всё совсем не так. Юноша, наконец, выбирается из спальни и бесшумно семенит ближе к гостиной. Интерес всё больше разгорается внутри, разжигая любопытство. Мелодия кажется приятной слуху. Она такая спокойная и красивая, что Чимин даже не замечает, как задерживает дыхание. Он учится на четвёртом курсе хореографического, вся его страсть связана с танцами и музыкой. Поэтому он крайне увлечён наблюдением за тем, как создаётся то, чем он живёт и дышит. Человек, играющий на инструменте, открывается для него совсем с другой стороны, что интригует не меньше. В гостиной всегда много света, но сейчас плотные шторы закрывают окна. Скрывают яркие лучи, которые точно будут неприятно резать глаза. Пространство общей комнаты просторное и светлое. У одной стены стоит диван, заваленный подушками, с другой стороны декоративный камин, а над ним телевизор. Маленький пуфик, удобное кресло и мягкий ковёр делают пространство более уютным. Всё выдержано в бежевых тонах, гармонично сочетающееся с нежно-голубым. Единственным тёмным пятном является чёрное фортепиано. Оно стоит в дальнем углу от входа, рядом с зашторенным окном, поэтому играющий на этом инструменте человек заметен сразу. Чимин пристраивается к дверному косяку, опирается плечом и складывает руки на груди. Он вслушивается в мягкую и приятную слуху мелодию, постепенно расслабляясь. Танцор знает, на улице идёт снегопад, покрывая землю толстым белым одеялом. Зима в этом году обильна на осадки. Для Кореи такие показатели кажутся чем-то невообразимым. Да и столбик термометра падает всё ниже, из-за этого по дому приходится ходить в тёплых вещах. Так и сейчас Чимин облачён в бежевую толстовку, любимые джинсы и разноцветные тёплые носки. А мужчина, за которым Пак наблюдает, тихонько посматривая из-под полуопущенных ресниц, — в чёрную водолазку. Её горло натянуто на подбородок, а рукава закручены по локоть. Паку открывается великолепный вид на обнажённые руки, соблазнительно играющие венами, просвечивающими под бледной кожей. Длинные пальцы бегло пробегают по клавишам, создавая нереальную сказку, что будоражит сердце. Заставляют чувствовать эстетический восторг. Чимин потихоньку расслабляется, медленно прикрывая глаза, разрешая себе тонуть в приятных нотах, которые струятся из-под чужого касания к инструменту. Но, кажется, у брюнета другие планы. Всё мгновенно прекращается. От неожиданности танцор распахивает глаза и встречается с тёмным, как ночное небо, взглядом. От такого даже спина покрывается мурашками, а щёки внезапно заливаются румянцем. Его застают врасплох, ловят на «месте преступления». — Что надо? — огрызается Юнги. А затем хмурится, будто жалеет о сказанном. Пак достаёт телефон из кармана толстовки и набирает сообщение. За мгновение преодолевает расстояние между дверью и фортепиано, вручая смартфон пианисту. И вот когда он уже стоит совсем рядом, ожидая действий со стороны, натыкается на любопытную мысль: «Почему я это делаю?» Старший чуть отстраняется, когда перед ним появляется телефон. Скептически смотрит сначала на Чимина, который тут же отворачивается и делает вид, что ножка у стола, стоящего рядом, очень даже ничего такая. Интересная. А потом всё же переводит своё внимание на экран и начинает читать вслух: — О… — прочищает горло, — очень красиво играешь, — Юнги лишь хмыкает на похвалу. — Ну, спасибо, рыжик, — ухмылка сменяется на лёгкую улыбку, а затем совсем исчезает. Будто и не было, но Чимин замечает. Парень многое видит. Любит наблюдать за эмоциями других, какими бы они ни были. А ещё ему нравится улыбаться, поэтому сейчас сияет в ответ. Как-то мягко, чуть смущённо, но совершенно точно по-настоящему, искренне. Чимину и правда нравится игра старшего, даже несмотря на то, что общение с первой встречи с ним не заладилось. На мгновение их взгляды встречаются, но тут же расходятся в стороны. Брюнет снова надевает маску скуки. Прочищает горло и внезапно поднимается со своего места, без слов стремится покинуть зал, совсем ничего не говоря. Уходит по-английски. Словно не он только что прекрасно играл, рассказывая свою историю с помощью нот. Этот холод и безразличие задевают. Чимин расстраивается и тут же недоумевает: почему ему так обидно видеть отчуждение этого человека? Внутри борются два желания — плюнуть на поведение старшего или нахмуриться от обиды. Танцор взглядом следит за брюнетом. Когда тот скрывается за поворотом, тихо вздыхает, убирая телефон в карман. Для чего Пак вообще пытался наладить общение? Может, всё-таки Джин прав и с новым соседом лучше не стоит контактировать? Как только Чимин оборачивается к фортепиано, мысли о хмуром типе тут же исчезают из головы. Эта музыкальная вещица так и манит прикоснуться. Последний раз Пак притрагивался к инструменту в тринадцать лет, играя вместе со своей мамой в небольшой и светлой комнате. Она была отведена специально для музыки. Воспоминания родом из детства отзываются болью в сердце. Чимин на мгновение зажмуривается, стискивая сильнее кулаки. Но через секунды расслабляется, открывая глаза. Подходит ближе, опускаясь на пуф, на котором ещё минуту назад сидел старший. А потом замирает. Парень улыбается с оттенком печали — всё же, то время уже не вернуть, и это невыносимо, очень больно. Остаются только воспоминания… и то, они всё больше стираются из памяти. Иногда мешаются с мечтами. И уже даже отличить, что же было, а чего нет, становится сложно. Чимину не хватает тех уроков музыки с мамой. Он сильно скучает по родителям, но старается этого не показывать. Никому. Даже Тэхёну. Его друг и так всё понимает, просто смотря в глаза… он всё видит, читает, как открытую книгу. Танцору иногда кажется, что Ким знает о нём больше, чем тот сам может сказать о себе. Такое чувство, что Хёни всегда рядом с Чимином. Хотя, на самом деле так и есть. С самого детства. Парни одногодки, их родители дружили с университета. Постоянно гуляли, ходили друг к другу в гости. Потом садик, школа, институт… Всегда рядом. Всегда вместе. Долгая история дружбы, переходящая до родственных чувств. Они оба прошли путь от мытья в одной ванной с кучей пены и игрушек до советов в выборе одежды на свидание, да и не только. Парни знают друг друга как никто другой. А ещё Тэхён является одним из немногих, кто может вспомнить голос Чимина. Того Чимина, которому только исполнилось тринадцать. Того, который пел в светлой комнате, пока его мама играла на фортепиано, улыбаясь в ответ на такую чистую и невинно-радостную улыбку своего сына. Пак благодарен, что хоть кто-то помнит его таким. Обычным мальчиком, таким же как и все, а не молчаливым юношей, что не может проронить и слова, как ни пытайся. Парень касается пальцами клавиш, проиграв несложную мелодию. В детстве он много учил таких вот обычных песенок. А сейчас помнит только самую родную, ту, которую мама частенько исполняла, когда было скучно. Юноша останавливается и аккуратно прикрывает инструмент крышкой. Улыбаясь, поднимается с места и направляется к выходу. Но у двери последний раз оборачивается, будто желая увидеть на том пуфе себя ещё ребёнком, сидящего у матери на коленях.

•••

Юнги быстро скрывается за дверью своей комнаты, когда рыжик отстраняется от фортепиано. Старший не хочет, чтобы кто-то его заметил. Зачем пареньку знать, что Мин тихонько, прячась за дверной косяк, наблюдает за ним? Мужчина почему-то думает, что парень может не так всё понять, прочитать что-то во взгляде. А что не так? Да то, с какими чувствами он смотрит на рыжика. Интерес да и лёгкое любопытство, совсем несвойственное холодному и вечно мрачному мужчине. Для Юнги необъяснимо, зачем он этим занимается? Мин сильно удивляется, когда парень решает подойти к нему. Старший на какое-то мгновение выпадает из реальности, изучая юношу, стоящего перед ним. В этот момент в сердце растекается что-то родное и тёплое… а потом в голове звучит: «Какого чёрта?» — он опять всё портит. А сам в душе корит себя за это. Почему-то неприятный осадок всё-таки остаётся. Этому мальчишке не хочется дерзить, а даже наоборот. Желание улыбнуться так и рвётся изнутри. Покинув гостиную, Мин останавливается, или что-то его останавливает в тот момент. Он не уходит, аккуратно выглядывая из-за поворота, и с интересом наблюдает за юношей. И это так волнующе. С трепетом в сердце. Но Юнги не хочет это принимать, скидывая поведение на усталость и скуку. За кем можно ещё понаблюдать в этих стенах? Вечно недовольный Сокджин уже неинтересен, да и он редко появляется дома, как и Намджун. А тут такая возможность, новый человек. Даже немного забавный. Да и его немота… Попробовать общаться с этим мальцом? А какой в этом смысл? Кто-то сможет привыкнуть к Мину и не обращать внимание на его колючий характер? Скорее всего нет. Да и он привык быть один. Ведь другая участь ему и не светит. Именно поэтому Юнги уходит и скрывается в комнате, боясь подпускать людей ближе к себе. А зачем, если всё равно ничего хорошего из этого не выйдет.

•••

8 января

Сквозь пелену сна Юнги улавливает чей-то топот из коридора, но полностью просыпается, когда слышит шум разбивающегося стекла и возмущение Джина. Мин морщится, накрывая голову рядом лежащей подушкой. Но даже она не спасает от раздражающих звуков извне. Именно поэтому мужчина стонет в белую ткань наволочки, прижимая её сильнее к лицу. Проходит чертовски много времени, или всего лишь пара минут, прежде чем приглушённо хлопает входная дверь и, наконец, в квартире пропадают всякие шорохи. Становится тихо. Только сильный ветер завывает за окном. Пару минут Юнги пытается вновь погрузиться в дремоту, но в конце концов у него не получается, сон не желает возвращаться. Мужчина в недовольстве отбрасывает подушку в сторону, та делает пару оборотов и валится на пол. Брюнет гортанно стонет. Это утро однозначно испорчено. Тёмно-коричневые шторы защищают от яркого света, погружая комнату в подобие сумерек. Но всё же небольшая светлая полоска проходит по столу, заваленному кипой бумаг и оборудования. Юнги слишком поздно лёг, поэтому у него не было желания разбирать беспорядок на рабочем месте. Да и лень, честно говоря. Тощая рука тянется к прикроватной тумбе. Нащупав на углу телефон, Мин нажимает на кнопку блокировки, лениво поворачивает голову в сторону, приоткрывая один глаз. Снова морщится.

08:23

«Какого хрена так рано?» Обречённо выдыхая, Юнги резко отстраняется от подушки, скидывая с себя одеяло, усаживается на краю постели. Наклоняется вперёд, устало потирая лицо руками, следом погружая пальцы в копну тёмных волос. Он мог бы поспать ещё пару часов, и такой ранний подъём не очень хорошо отразится на настроении. Посчитав, что будет бессмысленно сидеть и пялиться в одну точку, Юнги поднимается и выходит из комнаты. В коридоре с мгновение тушуется, раздумывая, куда стоит пойти в первую очередь — на кухню или в ванную? В конце концов решает сначала умыться, а потом отправиться варить кофе и перекусить тем, что отыщет в холодильнике. Проходя мимо входной двери, замечает отсутствие большой вазы, за цветы, стоящие в которой, постоянно цеплялся шарф. Вспоминается звон бьющегося стекла. Сразу становится ясно, куда подевался декор интерьера. Мужчина даже не сомневается в том, что это Намджун случайно задел вещицу, а затем получил нагоняй от Джина, поэтому тот так возмущался, мешая спокойно спать.

•••

На кухне витает приятный аромат только что сваренного кофе. Небольшое бордовое полотенце висит на шее, волосы всё ещё немного влажные после мытья, с кончиков стекают капли. Юнги ставит кружку с напитком рядом со своим бедром на белую поверхность подоконника, а сам тянет руку к пачке сигарет. Она лежит рядом с пепельницей. Большим пальцем поддевает крышку коробочки и, когда та открывается, Мин неразборчиво матерится. Это утро определённо можно назвать «ещё более отвратительным». Для того, чтобы немного успокоиться и начать свой день хотя бы на пять из десяти, Мину требуется выкурить одну сигарету. А их вообще нет. Пусто. В этот момент в дверях появляется рыжик. Юнги тут же перестаёт созерцать пустую пачку и переводит своё внимание на парня. Юноша потирает глаза ладошками, поэтому всё ещё не замечает, что в помещении находится не один. Его полосатая с длинными рукавами кофта слегка съезжает с одного плеча, открывая вид на выступающие ключицы. Волосы торчат в разные стороны, будто кто-то с одной стороны пригладил их, а с другой взъерошил. Весь внешний вид говорит о том, что парень только проснулся. В подтверждение этого Чимин начинает позёвывать, прикрывая рот рукой. И только потом сонно приоткрывает глаза, тут же натыкаясь на Юнги. На мгновение юноша замирает, забывая даже моргать. Но всё-таки приходит в себя и заторможено кивает, здороваясь. А старший думает, должен ли что-то сделать? И всё же отвечает тем же. Рыжик плетётся к кувшину с водой. Сонным взглядом осматривает стол и, не найдя стакана поблизости, открывает верхний шкафчик кухонного гарнитура. Привстаёт на носочки, чтобы достать стакан с верхней полки. Юнги лениво следит за этим действом, отмечая, что младший выглядит весьма мило и уютно. И это… успокаивает. Вчера Мин повёл себя не лучшим образом. Этот мальчишка не хотел как-то насолить, следя за игрой на фортепиано, а наоборот похвалил. Лёгкий укор совести давит на нервы и вызывает беспокойство в глубине души. Как бы Юнги не старался казаться суровым и безразличным ко всему, он остаётся человеком, и чувства ему не чужды. Пока старший копается в своей голове, юноша залпом выпивает всю жидкость, осторожно ставит стакан на стол. Он тянется ладонью к крану, включая воду. Споласкивает посуду и только потом, стараясь не смотреть в сторону старшего, семенит вон из кухни и скрывается за поворотом. Юнги сверлит пустое пространство, где из виду пропадает мальчишка, и думает про себя: «Может, его попросить сходить за сигаретами?» — опускает взгляд на пустую пачку в своих руках, вспоминая пухлые щёки и такое по-детски милое заспанное личико. «Хотя… Ему вообще продадут? Выглядит лет на шестнадцать. Даже ладошки ещё детские. Школьник, наверное. Придётся самому идти, чёрт!» — Юнги спрыгивает с подоконника и направляется в свою комнату.

•••

Проходит минут сорок. Мин всё же заставляет себя одеться и спуститься в магазин, который находится за углом дома. А теперь вновь сидит на подоконнике кухни, слегка приоткрыв окно. На улице у брюнета не получилось спокойно покурить. Хотя Юнги, признать честно, пытался. Но сильный ветер мешал использовать зажигалку, пламя которой так и не появилось. Когда тринадцатая попытка не увенчалась успехом, Юн плюнул в прямом смысле, да и в переносном тоже, и, получше прячась в капюшон куртки, заторопился к подъезду. Сейчас же брюнет держит в костлявых пальцах сигарету и выдыхает дым в оконную щель. Дует безумно, но, чёрт возьми, ему нужно успокоиться, потому что долбанный день катится прямиком в бездну. Все планы рушатся из-за сильного ветра на улице. Ехать в такую погоду по делам Юнги точно не собирается. Утро превращается из «ещё более отвратительного» в «отвратительнее некуда». Мужчина закрывает окно и тушит окурок в пепельнице. Тут снова появляется рыжеволосый. И Мин на мгновение туповато замирает, чуть приоткрыв рот. Но сразу ловит себя на этом и начинает сильно жмурить глаза. Пялиться на мальчишку — это то, что ему сейчас точно не нужно. А там ведь есть на что посмотреть. Волосы аккуратно уложены, открывая лоб. Из-за объёма такая причёска смотрится весьма эффектно. В ушах серьги-цепи, и они делают парня более изящным, хрупким. Глубокий вырез полосатой майки — кажется кто-то любит полосатые вещи — всё так же открывает вид на ключицы. Потёртые светлые джинсы облегают бёдра, как вторая кожа. А на ногах красуются милые махровые носочки. Внешний вид юноши сильно отличается от того, который был ещё какой-то незначительный час назад. Даже осанка становится более прямой. И, честно признать, парень держится с каким-то изяществом и грацией. Чимин с осторожностью посматривает на Мина, направляясь вглубь кухни в поисках еды. В этот момент возникает неловкая пауза, перебиваемая шуршанием всяких пакетиков и коробок. И эта тишина давит на голову. Юнги не находит ничего более логичного, как задать вопрос: — Рыжий, тебе сколько лет? Чимин тут же перестаёт изучать содержимое холодильника, поворачивает голову в сторону окна. Один раз моргает, переваривая сказанное, а потом показывает на пальцах. — Чего? Двадцать один? — удивляется Юнги, но лицо почему-то остаётся всё таким же невозмутимым. Чимин хмурится, отчего на переносице появляются морщинки, а затем кивает, подтверждая слова. «Он младше меня всего на четыре года! Твою мать! Он в холодильнике, что ли, спит? Какого хрена так сохранился?» — ворчит про себя. — Я бы тебе и восемнадцати не дал, — отвечает Мин, спрыгивая с подоконника и покидая кухню. «Двадцать один! Бля, надо было его в магазин послать…» — проносится мысль в голове.

•••

Юнги не замечает, как зарядка на компьютере окончательно садится. А когда осознаёт ошибку, экран ноутбука тухнет. — Да что за хрень?! — шипит Мин и тут же приподнимается с места. Подходит к своим сумкам в поисках шнура. И только он находит необходимое, наспех выкидывая одежду и другие вещи на кровать и пол, как в квартире вырубается свет. — Твою мать! — констатирует мужчина. Одновременно с этими словами в другой комнате что-то падает и разбивается, а после наступает тишина. Только порывистый ветер воет за окном, подхватывая белые хлопья снега. Целый день на улице ужасная погода. Сильный снегопад не перестаёт идти, окутывая город белым одеялом. А к вечеру начинается буря, из-за которой образовываются нереальные пробки по всему Сеулу. Именно поэтому Юнги не поехал осматривать студию, оставаясь в квартире Намджуна. Пришлось переносить планы на другой день. На тумбочке загорается и жужжит телефон, оповещая владельца о новом сообщении. Юнги подходит ближе, переступая через вещи, раскиданные из-за поиска зарядки. Берёт телефон в руку и читает написанное: Нам 22:34 Мы с Джином останемся в клинике Передай Чимину, он не отвечает

22:35 Юнги Я связной по-твоему?

Нам 22:35 Я не шучу У нас тут завал, а Джин не хочет, чтобы Чим переживал Он же дома?

22:36 Юнги Дома

Нам 22:35 Хорошо Скажи, что мы ночуем в больнице

22:36 Юнги Ок

Рыжик так никуда и не уходил. За день Юнги натыкался на него ещё раза два, когда выбирался из комнаты. Да и музыка, которую включал младший, давала понять, что парень всё ещё сидит в квартире. Да и куда в такую погоду можно уйти? Только долбанутый на всю голову сунется на улицу ради учёбы или поездки куда-либо. Юнги захлопывает ноутбук и убирает его на прикроватный стол. Раздвигает шторы на окне, позволяя хотя бы ночному свету Сеула осветить пространство комнаты. Потихоньку начинает убирать раскиданные вещи, не особо парясь с аккуратностью. Заодно решает проверить стакан, стоящий на полу у кровати. Тот оказывается пустым. Ложка лязгает, ударяясь о края, когда Мин поднимает посуду. Он с мгновение раздумывает, как ему поступить дальше. Пойти сделать кофе и заодно проверить, что там разбилось, или же завалиться спать. Тут в закрытую дверь осторожно стучат. Юнги, зная, кто может так робко скрести, усмехается и направляется к выходу. Пока идёт, включает фонарик в телефоне. Дёргает за ручку и поднимает свет на юношу, который стоит в дверях. Тот жмурится и от неожиданности дёргается, делает шаг назад, но спотыкается на ровном месте и падает на пятую точку. Как там говорится? Вспомнишь солнце, вот и лучик? Парень от боли тихо шипит сквозь сжатые зубы, жмуря глаза. Проходит пара мгновений, и юноша пытается приоткрыть веки, но яркий свет мешает, поэтому Чимин защищается от фонарика рукой. Юнги понимает, что слишком долго пялится на парня, тут же опускает телефон, освещая собственные ноги. — И долго молчать будем? — автоматически чеканит брюнет, а когда понимает, что произносит, тут же хочет ударить себя по лицу. «Бля, Юнги, да ты дебил», — проносится в голове у Мина. Чимин осторожно приподнимается с пола, игнорируя сказанное. Потирает пострадавшее место и отряхивает руки, прячет их за спину, а сам занимает себя разглядыванием собственных носков. И со стороны Мину кажется, что он просто неописуемый долбоёб. Обидеть человека, зная о его проблеме с речью, самое глупое и тупое, что он мог сделать. Причем, сам же не раз был на месте мальчишки. — Чёрт! Извини… я не… айщ, забей. Что-то хотел? — выдавливает из себя Юнги, потирая висок. У него с детства были проблемы с выражением чувств. Он не мог даже нормально попросить прощения. В этом плане Мин полностью копирует собственного отца, как бы отвратительно это ни было. Младший мнётся, но всё-таки кивает на заданный вопрос. Тянет руку к телефону, даже не поднимая взгляда на старшего. Указывает на аппарат и жестом объясняет, что хочет что-то написать. Юнги туповато смотрит на короткие пальцы, протягивая мобильник. Его сердце отчего-то ёкает, когда Чимин забирает сотовый и случайно касается кожи. Мальчишка быстро открывает блокнот и начинает строчить, закусывая губу. Тем временем Мин пытается найти объяснение реакции своего тела, но не успевает додумать, как юноша заканчивает и передаёт вещь обратно хозяину. «Я не могу найти свой телефон. Можно позвоню на него с вашего, Юнги-щи?» — читает мужчина про себя. — Звони, — лениво кидает, возвращая мобильный, у которого всё так же горит фонарик, — и можно хён. Чимин с осторожностью смотрит на человека перед собой, а потом кивает. Набрав номер, рыжик прикладывает телефон к уху. Сначала пытается смотреть куда угодно, но только не на старшего, а затем разворачивается корпусом в сторону своей комнаты в ожидании каких-нибудь сигналов. Где-то тихо начинает звучать песня, и парень тут же срывается с места на звук. Юнги ничего не остаётся, как отправиться за ним, тихо неразборчиво бурча проклятья под нос и пряча руки в карманы. Мин останавливается у входа: он не может себе позволить зайти в чужую комнату. Старший следит, как Чимин в поисках телефона переворачивает одеяло на кровати. Наблюдать за юношей забавно и… трепетно? Мужчина облокачивается о дверной косяк, поудобнее устраиваясь. Даже с порога чувствуется приятный аромат спальни. После долгого нахождения в своей комнате этот контраст между сигаретным запахом, смешанным с кофе и с лёгкими цитрусовыми нотками, достаточно заметен. Юнги ведёт взглядом и находит на прикроватной тумбе у самого светильника три мандарина. Один из них почищен и разделён на дольки. В голове Мин ставит галочку, чтобы на следующий день купить и себе пакетик фруктов. Смартфон оказывается под подушкой. Найдя его, Чимин путается в одеяле и чуть не падает с кровати на пол. Всё же, преодолев все препятствия, он весь взъерошенный подходит к старшему, протягивая чужую вещь хозяину. Дует на волосы, чтобы те перестали лезть в глаза. В квартире всё так же темно, только фонарик освещает небольшое пространство под ногами у парней. Где-то за окном воет ветер, заглушая шум машин и редкие звуки сирен. Юнги тянет руку к смартфону, но тут неожиданно для себя самого приподнимает её, убирая мешающую прядь волос с лица рыжика. Мин из-за темноты не замечает, как сильно начинают гореть щёки юноши. Да и сам старший чувствует смятение из-за собственного порыва, поэтому быстро выхватывает мобильник из пальцев застывшего на пороге парня. Разворачивается и уже собирается уйти, но, вспомнив о просьбе друга, притормаживает. — Намджун и Джин сегодня останутся в клинике, попросили передать, — и уходит, оставляя юношу наедине со смущением и растерянностью. Уже в своей комнате, складывая бумаги в файл, Юнги слышит жужжание с прикроватной тумбы. У телефона всё ещё включен фонарик, слабо освещая пространство спальни. Мин приподнимает сотовый и читает сообщение с неизвестного номера: X-(XXX)-XXX–XX–XX 22:56 Спасибо, хён На кухне я случайно разбил кружку Утром уберу Будь аккуратнее И спокойной ночи~

•••

9 января

— Я Вас понял, хорошо. Спасибо, до свидания, — звонок обрывается, а телефон летит в ворох ткани одеяла. Короткая беседа с секретарём нового директора не сильно напрягает. Юнги просыпается в хорошем расположении духа. Вчерашнее хмурое настроение после длительного сна пропадает, вместо него появляется слегка приподнятое. Мужчина сидит с ноутбуком с самого утра, то и дело созванивается с новыми коллегами по важным вопросам. Слишком много дел свалилось сразу на его плечи, а времени с каждым днём остаётся всё меньше. Да и погода за окном мешает совершить все задуманные планы, сбивая весь график. В ближайшие недели нужно будет найти себе квартиру и съехать из дома Намджуна, но поиск затягивается. Мин просматривает варианты, но все они находятся слишком далеко от места работы. Всё чаще всплывает мысль о том, что придётся обратиться за помощью к риэлтору. Юнги отпивает кофе из чашки, когда чувствует приятный аромат, знакомый из детства. Обычно, когда он со своим братом ездил к бабушке в деревню, именно таким запахом его встречало тёплое утро, наполненное семейным уютом. Правда, это было так давно, что уже сложно вспомнить вкус тех оладий, которые они с Чонги уплетали за обе щеки. Мин устало вздыхает, откладывает ноут в сторону. Поскольку Намджун и Джин всё ещё в клинике, мужчине становится интересно, кто готовит, причём так, что слюнки текут от одного только запаха. Вполне логично предположить, что это Чимин, но от этой мысли становится лишь любопытнее.

Graveyard — Halsey

Желание зажмуриться появляется сразу же, как Юнги выбирается из комнаты, в которой окна постоянно занавешены. Он такой человек, который предпочитает оставаться в сумерках, без света. И вот сейчас, войдя на кухню, мужчина будто слепнет. Зимнее солнце хоть и не особо яркое, но всё равно доставляет дискомфорт. Только решение покинуть комнату исчезает, когда Мин замечает рыжика, что будто парит по помещению, успевая к тому же что-то готовить. Юнги притихает, опираясь о дверной косяк плечом. Он опять бессовестно наблюдает за младшим, уже в который раз. Есть в этом Чимине что-то забавное. Глубоко в душе Мину нравятся такие люди, как этот парнишка. От них веет энергией, жизнью. Хосок точно такой же. Всегда улыбчивый, рассмешит любую компанию, самого Мина не оставив при этом сидеть и скучать в углу. Наверное, поэтому ещё в школе они смогли найти общий язык. Чон был тем, с кем можно от души посмеяться, открыто и легко обсудить любые темы. Пока Юнги задумчиво блуждает по своим воспоминаниям, парнишка в один момент разворачивается ко входу и замечает ещё одного человека. Ложка, которой Чимин собирается насыпать сахар в кружку, падает на пол с оглушающим звоном. Этот звук заставляет прийти в себя, и вся атмосфера, сопровождаемая песней с телефона, пропадает. Старший отстраняется от стены и спокойно подходит к рыжику, пока тот подвисает на пару мгновений и смотрит огромными глазами. Что его так удивило, точно сложно сказать. Ну да, юноша мог не ожидать, что его кто-то застукает пританцовывающим и покачивающим бёдрами. Что за ним будут следить, пока он кружит возле плиты — и этого в планах тоже не было. Или может дело в Юнги? У них вышло не самое лучшее знакомство, да и чего мог наговорить Ким Сокджин этому рыжику о нём? Наклонившись к полу, Мин поднимает ложку, а затем выпрямляется. Он сдерживает себя от того, чтобы не треснуть ею прям по лбу парня. Очень хочется и руки чешутся. Но Юнги замечает, как начинают гореть щёки младшего, и чтобы больше не смущать и не пугать это рыжее недоразумение, останавливает свою задумку и лишь протягивает вещь Чимину. И разочарованно хмыкает, когда юноша аккуратно, не касаясь чужих рук, забирает столовый прибор. Юнги втягивает в себя запах, слегка прикрывая глаза. Кухня пропитана приятным знакомым ароматом, лёгкая улыбка касается уголков губ брюнета. Мужчина смотрит за спину застывшего на месте мальчишки, замечает готовые оладьи. И, пройдя мимо изваяния-по-имени-Чимин, хватает лепёшку, сразу закидывая её к себе в рот. Брюнет присаживается на подоконник, продолжая жевать и еле заметно щуриться от вкуса. А Чимин лишь приоткрывает рот от удивления. Юнги кажется, что парень возмущён. — Тебе жалко? — будто прочитав мысли, отвечает Мин. Чимин закатывает глаза, но лёгкая улыбка всё равно касается пухлых губ. Он разворачивается к плите, находит взглядом пустую тарелку, которая стоит возле раковины, хватает и накрывает ею оладьи, тем самым намекая: «Трогать нельзя!» Юнги лишь фыркает, когда младший снова оборачивается к нему лицом, на котором отчётливо читается: «Не для тебя я свои оладушки пёк». — Рыжий, ты такой жадный, оказывается? Я, значит, тебе телефон вчера дал, а ты вот как отплатил за мою доброту? — щурится старший, замечая смущение рыжика. Юнги сам себе поражается. Слишком уж он разговорчив сегодня. Младший не отвечает. Он начинает заниматься своим делом, будто бы теряя интерес к собеседнику. Пару минут Юнги наблюдает за Чимином, пока тот стоит к нему спиной и намывает остатки использованной посуды. Он делает это как-то дёргано, будто ощущает чужой взгляд. Поэтому старший отворачивается к окну, что бы меньше нервировать юношу. Там, за стеклом, вчерашний сильный ветер прекращается. На улице прекрасная погода, правда все дороги города завалены снегом.

•••

Из крана течёт холодная вода, ведь нужно хоть как-то унять красный румянец, который расцветает на пухлых щёчках. Танцор смущается, очень сильно, сам не понимает причины, но чувствует, как горит кожа, да и уши тоже пылают. Юноша ставит последнюю тарелку на своё место, и в этот самый момент телефон выключает музыку и предсмертно жужжит, а затем затухает. «О нет! Только не это!» — думает Пак, когда понимает, что сотовый разрядился, а значит ему придётся находиться с брюнетом ещё и в тишине. — Наконец-то он вырубился, — произносит Юнги, ни к кому конкретно не обращаясь. Но добавляет в конце Чимину: — Я окно открою, покурить хочу. Младший не любит запах, который появляется после того, как на кухне кто-то балуется с табаком. Именно поэтому парень смотрит на мужчину с осуждением. — Курить вредно, да, я знаю, — открывая пачку сигарет, бубнит Юнги, — но у меня нервы. Танцор тихо фыркает, хватает кружку и тарелку с завтраком, усаживаясь за стол. Думает, что старший слишком много себе позволяет в этом доме. Как его только Сокджин из-за запаха не прибил, непонятно. Хосок бы уже давно вылетел из квартиры, потому что лишь он мог изредка баловаться сигаретами. Да и то в редких случаях и находясь хотя бы на балконе. А этот же хён… Чимин кидает взгляд к окну, старший на него не смотрит. Он сидит вполоборота, что-то разглядывает на улице. Тёмные пряди из-за приоткрытого окна слегка подрагивают на ветру. Длинные пальцы тянут сигарету к губам. Младший всё же отворачивается, решая заняться своим завтраком. Из-за открытого окна кухня заполняется шумом машин, проезжающих по ближайшей дороге. Где-то вдалеке гудит полицейская сирена. Какой-то мальчишка кричит своему другу, чтобы тот его догонял. — А мне сделаешь кофе? — спрашивает брюнет, выдыхая дым. Чимин мирно помешивает ложкой в чашке, но после слов старшего слышит, как она булькает, когда случайно отпускает её из рук. «Нет! Какой наглый! Сам возьми и сделай!» — проносится в голове у младшего, и он переводит свой удивлённый взгляд на Юнги. А тот даже бровью не ведёт, смахивает пепел в пепельницу. У Чимина, похоже, входит в привычку фыркать, находясь рядом с этим человеком. — Так сделаешь? — старший тушит недокуренный окурок, отрывается от подоконника и усаживается напротив Чимина. Тот лишь морщит нос из-за запаха табака и ёжится от сквозняка, потому что окно всё ещё настежь открыто. А на улице начало января, на секундочку! Танцор поднимается со своего стула, подходит к подоконнику и захлопывает створку, прекращая поступление холода в помещение, затем берёт пепельницу и выкидывает всё её содержимое в мусор, споласкивая и возвращая на прежнее место. Только потом поворачивается к брюнету, уже предчувствуя, как будет смотреть на того с укором. Но осекается, когда видит перед собой жующего хёна и тарелку оладушек перед ним. Между прочим, ту самую тарелку, которая минуту назад стояла перед Чимином. «Да ты… да я… да чтоб тебя!» — от обиды и негодования хочется топнуть ногой, но всё, что получается сделать — так это замереть и огромными глазами взирать на наглого брюнета. Тот с совершенно невозмутимым лицом смотрит на кружку, которая стоит с другой стороны стола. Тянется к ней и подвигает ближе, но взглянув на её содержимое, морщится и возвращает на место. «Какао… Юнги-хён его не любит?» — задумывается Чимин. — Тихо бесишься, готовишь вкусно, — Юнги переводит взгляд на танцора, который в этот самый момент от его слов, а может, и от гнева, становится похожим на спелый помидор, — так ещё и мило смущаешься. Идеальный парень, — подводит итог старший и закидывает к себе в рот ещё один оладушек. А Чимин прикрывает свои щёки руками и матерится про себя, ведь чувствует, как кожа на лице горит. И даже не знает, как теперь злиться после слов старшего. С одной стороны — приятно. Очень-очень. До мурашек по телу… а с другой… В конце концов, Пак возвращается на место, подминая под себя ноги и хватая двумя ладошками тёплую кружку. И вроде даже уже есть не хочется, но Чимин всё равно смотрит на свой бывший завтрак и периодически вздыхает. — Ладно, я тебе оставлю, — соглашается наглый тип, как будто у него его же тарелку отбирают. Он поднимается из-за стола, бросает тихое: — спасибо… что ли… было вкусно, — и сваливает из кухни. Чимин остаётся один на один со своим потрясением, потому что новое поведение брюнета совсем не походит на то, каким оно было ранее. Из головы сразу вылетают всякие мысли о завтраке в компании старшего, когда юноша поднимает голову вверх, глядя на часы на стене. Тут же срывается с места, хватая с полки телефон, убегает собираться, потому что ещё чуть-чуть и опоздает на нужный ему автобус.

•••

Мужчина отстраняется от монитора и облокачивается о спинку стула. Переводит взгляд на телефон, который постоянно загорается из-за поступающих на него сообщений.